Зачем слушать музыку? Она не удлиняет жизнь. — Он помолчал, а пот продолжал градом катиться с лица. — Я хочу стать прежним Джефферсоном Найтхауком. Роль худосочного карлика, притворяющегося, будто он — Джефферсон Найтхаук, меня не устраивает. Надеюсь, идею вы поняли?— Разумеется, — кивнула врач. — Непонятно мне другое. Почему нельзя стать Джефферсоном Найтхауком, осторожно увеличивая нагрузку, шаг за шагом продвигаясь к поставленной цели, без риска причинить себе непоправимый вред. А так вы можете просто загнать себя.— Потому что меня восхищает совершенство.— А оно тут при чем? — В голосе врача слышалось недоумение.— Давайте вернемся к тому времени, когда меня звали Вдоводелом. Я же был не просто опытным охотником за головами. И меня уважали не потому, что я просто ловко управлялся с оружием. Я был лучшим. Все свои навыки я отточил до совершенства. Такой уж у меня характер, и на меньшее я не согласен. Если шестидесятидвухлетний Джефферсон Найтхаук на что-то способен, он это обязательно сделает.— Я стараюсь вам в этом помочь. Он покачал головой:— Вы стараетесь помочь мне стать относительно здоровым стариком. Я же пытаюсь стать Джефферсоном Найтхауком. — Дыхание у него участилось. — А Джефферсон Найтхаук не любит постепенности. Ему нужно все и сразу.— Возможно, он не любит постепенности, но у него краснеет лицо, поднимается кровяное давление и он устает. — Врач протянула руку к пульту управления. — Позвольте мне выключить беговую дорожку.— Не смейте, — таким голосом Найтхаук убеждал не одного преступника, что бросить оружие — для него наилучший вариант.— Как скажете. — Врач поднялась, направилась к двери. Если я не услышу, что вы упали, вернусь через пять минут.— Через десять, — догнали ее слова Найтхаука.— Я думал, вы собираетесь выращивать цветы, — сказал Киношита, входя в палату Найтхаука.— Собираюсь.— Тогда зачем вы поднимаете гантели?Найтхаук позволил себе улыбнуться.— А вдруг придется выдирать сорняк с глубокими корнями.Киношита взглянул на гантели:— И сколько в них сейчас?— По сорок фунтов в каждой.— Так это много!— Мало.— Но ведь вы только месяц как проснулись. Первые три недели вас лечили от эплазии, вам уже сделали первую пластическую операцию. Так что я бы удивился, узнав, что вы поднимаете каждой рукой по пять фунтов. А сорок — это просто фантастика.— Последнюю пластическую операцию мне должны сделать через пять недель. Я хочу покинуть больницу в этот же день. Так что надо набирать форму.— Для того, чтобы ходить, или для того, чтобы убивать?— Какая разница.Киношита сел, заулыбался.— Что вас так позабавило? — пожелал знать Найтхаук.— Вы знаете, почему я пришел? — спросил Киношита.— Понятия не имею.— Доктора опасаются, что вы загоните себя, что ваш организм, которому и так досталось, не сможет выдержать таких нагрузок.— И вас это позабавило, так? — Найтхаук продолжал поднимать и опускать гантели. — Мои клоны ничего не говорили по поводу вашего чувства юмора?— Меня забавляет другое. Они же попросили меня переговорить с вами. У вас нет семьи, нет близких друзей, нет даже знакомых, а я по крайней мере общался с вашими клонами. — Он хохотнул. — Тот, кто их знал, не стал бы и пытаться просить вас изменить уже принятое решение.— И вы не станете?— Послушайте, вы же для меня — идеал. А ваше желание — закон.— Тогда почему вы согласились прийти?— Если бы не пришел я, они послали бы кого-то еще. Человека, который мог и не знать, что с Вдоводелом не спорят. — Широкая улыбка. — В больнице и так достаточно пациентов. Еще один им ни к чему.— А вы умнее, чем я думал.— Благодарю.— Не уверен, что это комплимент.
Киношита одобрительно смотрел на Найтхаука, который стоял перед зеркалом, изучая свое лицо. Кости еще выступали в тех местах, где хирурги уже убрали омертвевшие ткани и кожу, но не заменили новыми. В остальном же лицо выглядело достаточно здоровым.— Неплохо, — прокомментировал Киношита. — Пусть старше, пусть с новыми морщинами, но, безусловно, Джефферсон Найтхаук.— В основном синтезированный Найтхаук. Они взяли соскобы моей кожи, поместили в питательный раствор, что-то с ними сделали, и я получил новые веки и нос. Левое ухо тоже искусственное.— Едва ли его можно назвать искусственным. ДНК-то ваша.— Они не те, с которыми я родился, — ответил Найтхаук. — Как мне их называть?— Модернизированными, — без запинки ответил Киношита.— Отнюдь, — покачал головой Найтхаук. — В свое время Внутреннее Пограничье терроризировал убийца, которого звали Однорукий Бандит. Так вот, в его ручной протез встроили лазерное ружье. Вот это называлось модернизацией. А мне заново синтезировали лицо. Мои глаза не видят в инфракрасном диапазоне, уши не слышат ультразвуковые волны, нос не может уловить аромат духов медсестер. Разница только в том, что на этой неделе персонал больницы уже не морщится, когда я попадаюсь кому-то из них на глаза.— Не скромничайте. Это уже большое дело.— Пожалуй.— И потом, если вы захотите что-нибудь «модернизировать», трудностей не возникнет. Вы же богаты.Найтхаук вздохнул.— Едва ли мое тело выдержит новые операции. Мне не двадцать пять и даже не пятьдесят.— Действительно, редко кому из садовников может потребоваться лазерное ружье. Скорее им нужна легкая рука, от прикосновения которой все растет вдвое быстрее.— Согласен с тобой.— Так где мы собираемся осесть и выращивать цветы?— Мы?Киношита кивнул.— Я думал, что в своем деле я — дока. До того самого момента, как меня наняли, чтобы тренировать вас. Вернее, ваших клонов. Мне хватило минуты, чтобы понять, с кем столкнула меня жизнь. Я осознал, раз и навсегда, что рядом с вами мне делать нечего. Какое-то время я сильно переживал, все-таки такой удар по самомнению, но потом увидел, сколько усилий надо положить, чтобы выйти в нашем деле на уровень компетентности. — Он помолчал, тяжело вздохнул. — Мне это не по плечу. Я могу восхищаться тем, что вы делаете, не стремясь повторить ваши достижения… и не желаю приносить жертвы, на которые ради этого идете вы. Так что я готов таскать ваши чемоданы, вскапывать ваш садик, открывать дверь вашего дома, готов делать что угодно, лишь бы оставаться рядом с вами и тем самым постоянно напоминать себе, что я больше не слуга закона и не охотник за головами. Полагаю, в таком статусе мне удастся прожить дольше.— Вроде бы я не говорил, что мне нужна компания.— Вы этого не знаете, но вы у меня в долгу. Я многим пожертвовал ради вас… своей карьерой.— Я думал, вы хотите дожить до глубокой старости. Большинству охотников за головами это не удается.— Я мог бы неплохо зарабатывать на жизнь, тренируя молодежь, но ваши чертовы адвокаты внесли меня в черный список, после того как я отказался отдать им ваши деньги… Возможно, только благодаря этому вы сейчас и живы.Найтхаук долго смотрел на него.— Хорошо, — наконец молвил он. — Ты нанят.— В качестве кого?— Телохранителя, дворецкого, повара. Кто мне потребуется, тем и будешь.Киношите стало как-то не по себе.— Так с чего мне начинать? — спросил он. Найтхаук на мгновение задумался.— Сейчас мне нужен цирюльник. Побрей меня.— Побрить? — в изумлении переспросил Киношита.— Именно так. Если мое лицо слезает вместе со щетиной, я хочу узнать об этом до того, как улечу в Пограничье.— Вы собрали вещи? — спросил Киношита, в последний раз входя в палату Найтхаука.— Нет у меня никаких вещей, — ответил тот. — Они остались в прошлом столетии.Киношита положил на кровать светло-синий костюм:— Я купил его для вас.Найтхаук поморщился:— Отвратительно.— Такая уж нынче мода. И потом, вы будете смотреться довольно глупо, если выйдете на улицу в больничном халате.Найтхаук сбросил халат, начал одеваться.— Впечатляет. — Киношита оглядел сухое, поджарое тело. — Вы похожи на боксера-тяжеловеса, который долго морил себя голодом, чтобы перейти в средний вес. Мышцы есть, а все остальное — увы.— Вес я наберу, — заверил его Найтхаук. — В больнице я не получал достаточно калорий, чтобы компенсировать энергию, затраченную на физические упражнения.— Почему вы не попросили увеличить ваш рацион?— Я попросил. Однажды.— И что?— Не увеличили.— Почему вы не пожаловались?— Нет у меня привычки что-то выпрашивать. — Найтхаук застегнул тунику. — Как я выгляжу?— Постарше ваших клонов. — Киношита усмехнулся. — Никак не могу понять почему.— Все-таки твое чувство юмора оставляет желать лучшего.— Между прочим, оружие я не принес, — заметил Киношита. — На Делуросе его ношение запрещено.— Зачем мне оружие?— Вы же Вдоводел.— Я был им в стародавние времена.— От себя не уйдешь.— Знаешь, твой юмор предпочтительнее твоей философии. — Найтхаук направился к двери, вышел в коридор. — Ладно, давай поглядим, как выглядит Галактика по прошествии стольких лет. Глава 4
Домик был маленький, аккуратный, выкрашенный белой краской, с зеленой крышей, старомодной верандой с качелями и креслом-качалкой. Вездеход еще только останавливался, а Найтхаук уже знал, что купит его.— Но тут же одни деревья да овраги, — запротестовал Киношита. — На этих двухстах акрах ничего не вырастишь. Даже если мы расчистим их.— Значит, мы и не будем ничего выращивать, — ответил Найтхаук. Обогнул угол дома. — А здесь выроем пруд и запустим в него рыбок.— В миле отсюда река. По-моему, рыбы в ней, сколько хочешь.— Та рыба для еды. А на эту мы будем смотреть. — Найтхаук двинулся дальше. — А огород будет здесь, — короткий взмах руки.— Десять футов на двадцать, — прокомментировал Киношита. — Маловато будет.— Мне хватит. Какая, они сказали, глубина колодца?— Шестьдесят футов.— Ладно, — кивнул Найтхаук. — Покупай.— И вы не хотите даже войти в дом? — изумился Киношита.— Один дом ничем не отличается от любого другого. Если нам потребуется что-то заменить или починить, мы заменим и починим. Кроме того, большую часть времени я намереваюсь проводить на веранде.— Но…— Покупай. — Киношита едва расслышал его, но прозвучавшая в голосе твердость ясно указывала, что решение принято. Найтхаук вернулся к вездеходу. — В городе высадишь меня у бара. Там я тебя и подожду, пока ты уладишь все формальности.— Вы хотите купить его в кредит?Найтхаук покачал головой:— Оплати дом полностью. Не хочу быть у кого-то в долгу.Киношита развернул вездеход, и по извилистой проселочной дороге они покатили обратно.— Хотелось бы мне знать, что умиляет вас в проселочных дорогах и древних домах. Черт, да на этой планете нет даже атомных станций. Я думал, вы хотите купить приличную ферму на Поллуксе IV или на какой-то другой обжитой планете, а не хибару в забытой людьми и Богом звездной системе.— Обжитых планет я навидался. Эта меня вполне устраивает.— Хотелось бы услышать от вас то же самое, когда в колодце иссякнет вода или крыша рухнет под тяжестью снега.— Слушай, тебя никто здесь не держит, — ответил Найтхаук. — Бери треть денег и уезжай.— Куда?— На любую планету, которая понравится тебе больше этой.— Ни в коем разе, — отрезал Киношита. — Я остаюсь с вами.— Тогда замолчи и следи за дорогой. Я старик, у меня нет сил спорить с тобой.Следующие шесть миль они проехали в молчании и наконец добрались до окраины маленького городка, прилепившегося к единственному примитивному космопорту Черчилля II. Киношита остановил вездеход у невзрачной таверны.— На перевод денег уйдет минут десять. Еще пять — на перерегистрацию дома на нового владельца. Если не возникнет чего-то непредвиденного, я вернусь через пятнадцать минут.— Я буду здесь. — Найтхаук вылез из вездехода и зашагал к таверне.По привычке занял столик в углу и сел спиной к стене, чтобы видеть окна и дверь.Столик ожил. Над ним появилась голограмма с перечнем напитков, и механический голос попросил его сделать заказ.— Пиво.— У нас двести восемьдесят четыре сорта пива с семидесяти трех планет. Уточните ваш заказ.— Местные марки есть?— На Черчилле II пива не варят.— Тогда оставляю выбор за тобой.— Эта функция моей программой не предусмотрена.— Ты не можешь выбрать мне марку пива?— Нет, сэр. Если я выберу марку пива и оно вам не понравится, вероятность того, что вы откажетесь заплатить за пиво, равна пятидесяти семи процентам. Наша норма прибыли — сорок два процента. Если я выберу марку пива для вас, мне придется выбирать его для всех, а математические расчеты показывают, что половина операций станет для нас убыточной.— Хорошо, — смирился Найтхаук. — Дай мне то пиво, которое сегодня заказывали чаще всего.Мгновением позже в поверхности стола открылось окно. Перед Найтхауком появился высокий стакан с пивом. Окно закрылось.— С вас четыре кредитки, или один талер Марии-Терезии, или пять шиллингов Далекого Лондона, или…Найтхаук положил руку на поверхность стола.— Считай отпечаток моего большого пальца и сними деньги с моего счета на Делуросе VIII.— Считываю… операция завершена. — Механический голос на мгновение замолчал, потом добавил:— Возможна ошибка.— В чем проблема?— Вы — Джефферсон Найтхаук?— Совершенно верно.— Согласно данным Главного кредитного компьютера на Делуросе VIII, вам сто семьдесят четыре года. Информация, хранящаяся в моем банке памяти, говорит о том, что ни один человек, даже мутант, никогда не жил больше ста сорока семи лет.— Что ж, похоже, тебе придется внести в банк памяти новую информацию.— Вы дозволяете мне считать вашу ретинаграмму?— Не слишком ли много хлопот из-за четырех кредиток?— Вы дозволяете мне считать вашу ретинаграмму?— Да, считывай.— Операция завершена… проверено… перепроверено… подтверждено. Вы — Джефферсон Найтхаук.— Подумать только. — Найтхаук взял стакан, отпил пива. Огляделся. За столиком у двери трое мужчин средних лет ели сандвичи, которые принесли с собой, и запивали их пивом. У стойки стоял молодой парень в очень уж крикливой одежде с новехоньким лазерным пистолетом у бедра. Он пил какой-то напиток синего цвета. Ледяные кубики мелодично позвякивали. Совсем не так, как обычные, из воды.Еще за одним столиком сидела женщина, не отрывавшая глаз от маленького стакана.Найтхаук неторопливо пил пиво, свыкаясь с новой обстановкой, так непохожей на Делурос с его небоскребами высотой в милю и тридцатью тремя миллиардами жителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22