— Правда? А сколько тебе лет, Джефферсон?Найтхаук усмехнулся:— Все зависит от того, как считать.— Я чувствую, что за твоими словами стоит любопытная история.— Когда-нибудь я тебе ее расскажу. — Он вскинул глаза на дерево. — И как называется эта птица?— По большому счету, это вовсе не птица.— Правда?— Птицы только на Земле. А это — летающее животное. Но выглядит оно, как птица, ведет себя, как птица, поэтому я и зову его птицей.— Логично. И как она называется?— Практически все они еще не имеют названий. На Перекати-Поле изучение птиц не самое популярное занятие. — Она помолчала. — Я думаю, у тебя есть полное право назвать ее, как тебе того хочется.— Название у меня есть — Серебряная Сара.— Я польщена, — внезапно она улыбнулась. — Знаешь, если бы я отрастила волосы, они были бы такого же цвета.— Так почему не отращиваешь?— Длинные светлые волосы навевают мысли о молодости.— И что такого?— Разве ты не хочешь снова стать молодым?Найтхаук покачал головой:— Лучше быть старым и живым. На кладбищах полным-полно молодых и глупых.— Готова спорить, что многих из них отправил туда ты.— С чего ты это взяла?— Догадалась. — Она перекинула в другую руку корзинку с ленчем. — Может, я и не права. Вроде бы я знаю большинство знаменитых киллеров Внутреннего Пограничья, хороших и плохих, но тебя раньше не встречала. Фамилия уж больно знакомая, но никак не могу понять, где я могла ее слышать.— Это неудивительно. Ты родилась на сто лет позже.— Не понимаю.— Сто двенадцать лет назад я лег поспать. И проснулся совсем недавно, не прошло и полгода.Сара с любопытством посмотрела на него:— Тебя заморозили?— Да.Ее глаза широко раскрылись.— На Делуросе?Он кивнул.— Господи… так ты — он!— Возможно.— Ты — Вдоводел! Настоящий Вдоводел! — затараторила она. — Я слышала слухи, легенды, что ты подцепил какую-то ужасную болезнь и тебя заморозили до того времени, пока ее научатся излечивать, но подробностей никто не знал. Подсознательно я узнала тебя, как только увидела! Узнала! — Она рассмеялась, покачала головой. — Что же это я, трещу как сорока. Извини.— Ты не боишься быть с Вдоводелом?— Он всегда боролся за правое дело, — ответила она.— Иногда ради этого приходилось вести себя дурно.— Добро должно быть с кулаками. Ты был лучшим слугой закона и охотником за головами.— В далеком прошлом. До твоего рождения. Черт, до рождения твоих бабушек и дедушек. А теперь я старик, который хочет наблюдать за птичками и читать книги, до которых раньше не дошли руки.— Ты можешь сказать мне правду, Джефферсон. — Она смотрела ему в глаза. — Я на твоей стороне. Ты здесь для того, чтобы разобраться с наркоторговцами, не так ли?Он покачал головой:— Отнюдь. До встречи с тобой я не имел о них ни малейшего понятия.— Неужели?— Можешь мне поверить. А почему ты на них донесла? Они бы тебя не трогали, если бы ты не высунулась.— Мой сын стал наркоманом. Жевал семена альфанеллы. Чуть не умер. Когда я узнала, где он берет семена, я натравила на них полицию. — Она посмотрела на Найтхаука. — И натравлю снова.— Ты же знала, что они попытаются рассчитаться с тобой.— Я надеялась, что полиция возьмет их всех, — ответила Сара. — Но я нисколько не сожалею о том, что сделала.— Большинство людей сначала думают о последствиях, — философски заметил Найтхаук.— Это их проблема.— И сколько тут наркоторговцев?— Кто знает? Пять, десять, двадцать. Они нанимают киллеров по всему Пограничью. — Сара сухо улыбнулась. — И щедро платят.— Может, Вдоводел сможет тебе помочь?— В этом нет необходимости. Ты прилетел сюда по своим делам, а я их не боюсь.— Я восхищен твоей смелостью. Но она не делает тебе чести. Если человек в здравом уме, он не будет выходить на бой с двадцатью противниками.— Ты выходил.Найтхаук улыбнулся.— Есть много людей, которые поклялись бы, что с головой у меня далеко не все в порядке. — Улыбка исчезла. — Кроме того, такая у меня была работа. А у тебя — нет.— Здесь мой дом. Убегать я не собираюсь.— Никто тебе этого не предлагает. Я лишь подумал, что помощь тебе не помешает.— Я благодарю тебя за предложение, но ответ будет тем же — нет, — решительно заявила Сара. — Им нужна я, я сама и буду с этим разбираться.— Как скажешь. — Найтхаук двинулся дальше, выискивая птичек. — Смотри, вон еще одна. По левую руку. С ярко-красными перышками.— Я знаю, о чем ты думаешь.— Я думаю: если она не понизит голоса, то наверняка спугнет пичужку.— Ты думаешь, что нет нужды мне противоречить, потому что, если наркоторговцы таки появятся, ты меня защитишь.— Я слишком стар, чтобы кого-то защищать. — Найтхаук посмотрел направо. — А вот еще одна, пурпурно-золотистая.— Я помню легенды, которые слышала о тебе в детстве, — продолжала Сара. — Ты был одним из моих героев. И никогда в жизни не уходил от борьбы.— Зато ушел от жизни сто двенадцать лет назад.— Но ты и здесь вышел победителем.Найтхаук замялся.— Победил не я. Врачи. И чтобы заплатить им, потребовалась пара молодых Вдоводелов.— Я тебя не понимаю.— Боюсь, я тоже, — ответил он. — Ты не проголодалась? Может, перекусим?Сара встретилась с ним взглядом.— Почему ты здесь?— Дело случая.— В случайности я не верю.— А я не верил, что взрослый человек может заболеть эплазией. Как выяснилось, напрасно.— Болезнь тяжелая?— Очень.— Я, конечно, о ней слышала, но не видела ни одного больного.— Считай, что тебе повезло, — усмехнулся Найтхаук.— Как я понимаю, тебе не хочется говорить об этом.— Мне не хочется даже думать об этом. Детям снятся далеко не такие страшилища, и то они просыпаются с криком.Сара поставила корзинку на траву, расстелила одеяло, села. Найтхаук присел рядом, получил от нее сандвич и банку пива.— А при чем тут два молодых Вдоводела?— Когда я согласился на заморозку, мои деньги остались у адвокатов. Они должны были вложить их в надежные активы, а процентами с капитала оплачивать мое пребывание в криогенной лаборатории. — Губы его изогнулись в сухой улыбке. — Случилось это до того, как Надин Кигори стал губернатором Делуроса VIII и начал реализовывать свою экономическую модель. В результате на планете разыгралась инфляция, и процентов стало не хватать для оплаты расходов на мое содержание.— А что произошло потом? — спросила Сара. — Как я понимаю, на улицу тебя не выставили.— Кому-то потребовались услуги Вдоводела. Я, конечно, не мог отправиться в Пограничье. Черт, да я не смог бы подняться на ноги. Но они решили создать клон и послать его вместо меня.— Я думала, это незаконно.— А когда врачей и адвокатов беспокоил такой пустячок, как законность?— Значит, клон отправился в Пограничье и выполнил задание?— Я думаю, что да.— Ты думаешь?— Он был очень молод и наивен. А человек, на которого он работал, клялся, что задание клон не выполнил. — Найтхаук помолчал. — Разумеется, человек, на которого он работал, его же и убил, поэтому я не склонен ему верить. Но факт остается фактом: клон заработал только половину денег, полагающихся ему в случае выполнения задания, и через два года ситуация повторилась: мне вновь потребовались деньги. На этот раз они смогли наделить клона не только моими рефлексами, но и памятью. Как я понимаю, это создало для него определенные трудности, мои воспоминания устарели на добрую сотню лет, но он задание выполнил, поэтому я здесь.— А где он?Найтхаук пожал плечами:— Если верить Киношите, где-то в Спиральном Рукаве, с новым именем и лицом.— А какое отношение имеет ко всему этому Киношита?— Он тренировал первого клона.— А второго?— Второй в тренерах не нуждался, но Киношита его сопровождал. Клон знал, что по возвращении на Делурос его убьют, в конце концов его создатели нарушили с десяток законов, поэтому с деньгами он послал Киношиту. А сам тем временем выправил себе новые документы и сделал пластическую операцию.— И ты с ним не встречался?— Никогда.— Разве тебя не разбирает любопытство?— Скорее нет, чем да. Я знаю, каким я был в сорок один год, а ему сейчас именно столько…— Но увидеть точную свою копию…— Он уже не моя копия. И потом, если бы он захотел увидеть меня, то нашел бы. Я ни от кого не прячусь. — Он помолчал. — Свою работу он выполнил и никому ничего не должен, в том числе и мне. Думаю, что, окажись я на его месте, мне бы тоже не захотелось видеться с оригиналом. Редко кому хочется встретиться лицом к лицу со своим Богом… или своим создателем.— Этот второй клон… он устроил ту заваруху на Перикле IV?— Да.— Мне следовало догадаться, что такое по плечу только Вдоводелу.— С какой стати? — удивился Найтхаук. — Вдоводел уже сто лет, как исчез.— Вдоводел на тебе не кончается, Джефферсон, — объяснила она. — Вдоводел — это и ты, и твои клоны, и легенда. Ты сейчас живее всех живых.— Тогда, может, ты призадумаешься, а не позволить ли Вдоводелу помочь тебе? Сара покачала головой:— Не позволю, ради твоего же блага.— Обо мне не беспокойся, — ровным голосом, без всякой бравады ответил Найтхаук. — Многие пытались меня убить. А я все еще топчу ногами землю.— Дело не в этом.— Тогда в чем? Ты мне нравишься, и я хочу тебе помочь.— У тебя нет официальной должности. И полиция Олигархии захватила всех известных членов банды. Насколько мне известно, ни за одного человека или инопланетянина, оставшихся на свободе, не назначено вознаграждение. — Она помолчала. — Неужели ты не понимаешь? Убив их, ты нарушишь закон. Пусть это звучит и смешно, но тебя могут арестовать за убийство.— С этим я как-нибудь разберусь. Если уж меня припечет, я покину Перекати-Поле и полечу к ядру Галактики.— Нет, — отрезала Сара. — Я не хочу причинять тебе неудобств.— И это единственная причина?Она долго смотрела на него.— Есть и двадцать других.— И ты собираешься схватиться с ними одна?— Разумеется, нет. Но я собираюсь принять меры предосторожности. Это моя планета. Я знаю, где спрятаться, где расставить ловушки. А что бы сделал ты?— Я бы встретил их в космопорте и объяснил, что здесь им делать нечего.— А если бы они рассмеялись тебе в лицо?— Мало кто себе такое позволял.— То есть ты встанешь перед ними и все им объяснишь? Один?— Слушай, почему бы тебе не положиться на меня?— Не могу. Ты мне тоже нравишься, и я не хочу, чтобы тебя убили.— Я не собираюсь умирать. Я положил слишком много сил и денег, чтобы жить.— Я благодарна тебе за твое предложение, Джефферсон, но все-таки это не твое дело.— Мы поговорим об этом позже. — И Найтхаук открыл банку пива.— Лучше сейчас. У тебя нет права их убивать. Если ты встретишь их и проиграешь, ты покойник, если встретишь и победишь — преступник. Я не хочу нести ответственность ни за первое, ни за второе.— Хорошо, — кивнул Найтхаук. — Сделаем все, как ты хочешь.— Спасибо тебе.Последовала долгая пауза.— Почему ты так на меня смотришь? — нарушил ее Найтхаук.— Ты из тех, кто всегда добивался своего. Очень уж легко ты сдался.Он улыбнулся:— Победителю следовало бы проявить великодушие.— Сначала я должна убедиться, что победила.— Нет проблем. Я никогда не был преступником. И не собираюсь им становиться.Сандвичи они доели в молчании.— Ты, наверное, повидал много планет, — сказала Сара, когда они поднялись.— Пожалуй.— Расскажи мне о них.— Рассказывать особо нечего. Я прилетал исключительно по делу. Если начинаешь наблюдать за птичками, забываешь следить за пулями и лазерными лучами. — Он пожал плечами. — Кроме того, прошло больше ста лет. Большинство планет за это время изменились до неузнаваемости.— Грустно, знаешь ли, побывать в стольких местах и не сохранить никаких воспоминаний.— Воспоминания сохранились. Но не о планетах, а о том, что на них произошло.— Неужели тебе никогда не хотелось расслабиться, отдохнуть?— Я расслаблялся последние сто двенадцать лет, — ответил Найтхаук. — К хорошему привыкаешь. Теперь мне хочется расслабляться до конца жизни.— Так ты действительно прилетел сюда, чтобы здесь и остаться?— Планетка-то захолустная. Такая мне и нужна.— Почему?— Меньше людей — меньше врагов.— Все твои враги умерли пятьдесят или шестьдесят лет назад.— Ты в этом уверена? — В голосе звучали нотки горечи.— Я что-то упустила?— Моим клонам удалось настроить против себя несколько тысяч очень опасных людей. — Он вздохнул. — Своих врагов я хоть знал. Эти же возникают словно из-под земли, и я никого в глаза не видел.— Враги клонов пытаются свести счеты с тобой?— Я же Вдоводел. Больше их ничего не интересует.— И давно ты вышел из криогенной лаборатории?— Четыре или пять месяцев назад. Потом какое-то время провел в больнице, набирался сил. Мне делали пластические операции. Так что в Пограничье я не так уж и давно, но на Черчилле у меня сожгли дом, а на Пондоро мне пришлось убить троих, а на Болингброке — восьмерых.— И ты никого не знал?— Никого.— Да уж, какое-то божество с чувством юмора решилось отыграться на тебе за то, что из-за тебя детям снились кошмарные сны. Теперь ты сам живешь, как в кошмаре.— Спасибо уж на том, что живу. — Найтхаук пробежался пальцами по густой гриве седеющих волос. — Потому-то мне и хотелось поселиться на отдаленной, малонаселенной планете вроде Перекати-Поля. Тут им не удастся застать меня врасплох, я сразу узнаю об их появлении.— Возможно, — согласилась Сара. — Но так жить нельзя.— И это говорит женщина, дожидающаяся, когда к ней пожалуют бандиты.— Я от них спрячусь, расставлю им ловушки, и что бы ни случилось, в этой истории будет поставлена точка.— В таких историях точки не ставятся, вот этому жизнь меня научила.— Эти мерзавцы превратили моего сына в наркомана. Я на них донесла, и донесу снова, если появится такая возможность. — Она упрямо выпятила подбородок. — Я сделала то, что следовало сделать. И не боюсь последствий.— Хорошо. — Найтхаук пожал плечами. — Если я не могу отговорить тебя, значит, так тому и быть. — Он двинулся по тропе. — Давай лучше полюбуемся птичками.Следующий час они бродили по лесу, выискивая птиц, делясь воспоминаниями, отдыхая, наслаждаясь компанией друг друга. Найтхаука все сильнее влекло к Саре. И главную роль тут сыграла отнюдь не внешность: он никогда не западал на миниатюрных женщин или блондинок. Наверное, свою роль сыграли ее уверенность в себе и независимость, те самые черты характера, которые всегда приводили его в восхищение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22