Надо сходить узнать, может быть, найдется еще место, тогда можно дать направление.
У Наташи мелькнула мысль пойти в комитет комсомола к вихрастому Саше Долгушину, но подумала, что он скорее всего рассердится: давно ли устраивал ее на автобазу! И решила, что, кроме Федора Васильевича, никто ей не поможет. Надо идти и отыскать его.
Невероятно, как все изменилось за каких-либо три дня.
У подножия скалы вырос щитовой домик с вывеской «Столовая». Наташу особенно поразило, что у домика был вполне обжитой вид. К одной стене прислонилась поленница мелко колотых дров, с другой стороны выстроились кадки и бочата разных размеров и валялись опорожненные тарные ящики.
А в русле реки, на льду, развернулся целый строительный участок. Там, где недавно сиротливо торчали несколько едва заметных с берега треножников, теперь стояли два экскаватора. Один—высоко взметнув длинную журавлиную шею, другой — с устало опущенным хоботом. Рядом с приземистой серой палаткой сочными желтыми пятнами выделялись высокие штабеля бруса и длинный сруб какого-то странного здания — без окон и дверей. К серой палатке и стоящему поодаль бревенчатому домику убегали с берега вереницы столбов с мохнатыми от осевшего на них инея проводами. По темным полоскам дорог, изрезавших заснеженное ледяное поле, двигались автомашины, сновали темные фигурки людей. Надо было разыскать Любу и Надю, работавших на бурении скважины, и у них узнать, где найти Федора Васильевича, Наташа спустилась на лед и пошла по широкой, уже ровно укатанной дороге, усыпанной вмерзшими в лед комьями гравия. Резкий гудок заставил шарахнуться в сторону. Из кабины лесовоза выглянул как всегда улыбающийся Сеня Зубков.
— Садись, подвезу!
Среди разгружавших лесовоз плотников Наташа узнала Аркадия и Вадима. Вадим сухо кивнул ей, Аркадий подошел и с веселой улыбочкой поздоровался за руку. Наташа спросила, где их бывший бригадир.
Аркадий, иронически прищурясь, внимательно оглядел ее.
— Любопытство не порок, но... Поэтому не вторгаюсь, хотя вынужден огорчить: бульдозеристы сегодня, не работают. А может быть, я смогу чем...
Но тут Ляпин грубо прикрикнул на него, и Аркадию пришлось поспешно прервать беседу.
— Спроси в диспетчерской, возможно, там знают...
Наташа не поняла, о какой диспетчерской он говорит, и стояла, оглядываясь, не зная, что делать дальше. Где может находиться сейчас Федор Васильевич? Пойти разыскивать диспетчерскую или отложить разговор до завтра? Поговорить сейчас с глазу на глаз было бы легче, чем на людях в переполненном автобусе... Надо поискать...
Но не так-то просто здесь найти нужного человека. На льду работало множество людей. Бригада плотников мастерила из толстых пахнущих смолой брусьев какое-то странное сооружение. Наташа догадалась, что это тот самый ряж, про который ей рассказывали Люба и Надя. Он действительно был похож на дом, да и по размерам был не меньше двухэтажного общежития, в котором они жили. Только у этого дома не было ни.окон, ни дверей, ни крыши. Одни стены, глухие, сплошные стены, и от этого он казался каким-то неуклюжим и особенно громоздким.
«Как же будут передвигать такую махину?» — задумалась Наташа. Но долго стоять здесь нельзя было:: она мешала плотникам, которые подносили брус.
Наташа обогнула ряж, за ним высился экскаватор с необыкновенной длинной стрелой, а сразу за экскаватором ледяное поле пересекала узкая, прямая, как по линейке прочерченная, трещина шириною в ладонь или чуть побольше. За трещиной на льду работали люди. Приглядевшись и вспомнив, что ей вчера рассказывали девчата, Наташа поняла, что это взрывники начиняют шурфы, то есть закладывают заряды, чтобы подорвать лед. Интересно взглянуть, как это делается!.И Наташа подошла поближе. Она не успела еще переступить пропиленную во льду щель, как ее окликнули:
— Девушка! Вам что здесь надо?
Наташа оглянулась. Ну, так и есть! Опять Николай. Как нарочно, она попадается именно ему на глаза. Звягин тоже узнал ее и сказал уже значительно мягче:
— Здесь нельзя ходить посторонним. Здесь идут взрывные работы.
Наташа промолчала, хотя ее покоробило слово «посторонним».
— Вы кого ищете?
— Мне нужно увидеть Перетолчина Федора Васильевича,— ответила Наташа и решила, что если он опять спросит, кем она приходится Федору Васильевичу, то без всякого стеснения даст ему понять, что это не его дело.
Прочел ли он в ее взгляде, что всякое любопытство будет ей неприятно, или просто был достаточно скромен, только вопроса, которого она опасалась, он не задал.
— Сегодня его здесь не будет. Не могу ли я вам чем помочь?
Он спросил так просто, так по-товарищески, что Наташа сразу почувствовала: никакой он не сердитый, ему можно все сказать.
— Федор Васильевич меня знает. Я работала в его бригаде. Я хотела попросить, чтобы он мне помог... И, Наташа рассказала историю своих злоключений, показала обе врачебные справки.
— Не знаю, захочет ли мне помочь Федор Васильевич. Но больше мне некого попросить.
— Едва ли он сможет вам помочь;—сказал Николай и задумался, по-мальчишески насупившись, так что брови у него сбежались к переносью.
Наташа уже хотела извиниться, что оторвала его от дела, и уйти, но он как-то раздумчиво посмотрел на нее и. вдруг неожиданно улыбнулся.
— Знаете, я, кажется, нашел, то, что надо. Мне нужен человек в диспетчерскую, нашу ледовую диспетчерскую. Ледовый диспетчер,
— Я же не сумею быть диспетчером,- сказала Наташа с огорчением.
Но Николай даже слушать не хотел.
- Пустяки, сумеете! Отлично сумеете! Работа совсем нехитрая. Сидеть у телефона, поддерживать связь, как у нас говорят, с Сухой землей. Поступит распоряжение — передать его.
— Понимаю,—сказала Наташа,—секретарь-рассыльная.
— Не совсем так. Учитывать выработку, составлять сводки, передавать их в главную диспетчерскую. Не беспокойтесь, дела хватит. Но вы вполне справитесь. Соглашайтесь... Наташа. Можно вас так называть? Меня зовут Николаем.
Наташа улыбнулась.
— Мне этого мало. Не могу же я своего начальника называть так!
— Как начальника можете называть Николай Николаевич. А сейчас я напишу записку в отдел кадров, чтобы вам дали направление.
— Спасибо,— сказала Наташа, принимая записку,— но у меня будет к вам еще одна просьба.
Николай выразил полную готовность не только выслушать, но и удовлетворить любую просьбу, лишь бы это было в его силах.
— Потом,—сказала Наташа,— а то я боюсь, вы на меня рассердитесь, а мне,— она и сама не замечала, что в голосе у нее появились лукавые нотки,— а мне совсем этого не хочется.
Николай Звягин старательно и подробно объяснил Наташе ее обязанности ледового диспетчера. Для начала ей пришлось выслушать небольшую лекцию о зимнем перекрытии реки, о преимуществах этого новаторского метода, об организации работы на участке. Но это вовсе не было скучно. Николай Николаевич рассказывал живо и увлеченно, и, главное, Наташа чувствовала, что рассказывал он не для того, чтобы покрасоваться перед ней, а искренне желая помочь ей освоиться с новой работой. И когда пришел бригадир плотников и увел Николая Николаевича, Наташа огорчилась. Но через несколько минут он вернулся и
довел лекцию до конца. Он сам начертил форму ежедневной сводки, объяснил, по каким показателям учитывать работу бригад буровиков, плотников, ледорезов.
— После работы вместе заполним сводку,—сказал он Наташе,—а завтра в сводке прибавятся еще две графы: выработка бульдозеристов и взрывников.—И тут же настрого запретил Наташе выходить из диспетчерской после сигнала, предупреждающего о взрыве.
Вечером вместе заполнили сводку, и Наташа передала ее по телефону в главную диспетчерскую.
— Вот и вся премудрость,— подбодрил ее Николай.
Теперь надо было сказать Наташе, что она свободна и может идти домой, но Николаю —хотя он не признался бы в этом даже самому себе — не хотелось, чтобы она уходила. Напрашиваться в провожатые было неудобно, да ему еще и надо было заглянуть на участок. И он вспомнил:
— У вас была ко мне просьба?
Ему очень хотелось, чтобы она попросила его помощи в каком-нибудь трудноисполнимом деле. Не то чтобы он рассчитывал на признательность и благодарность: ему хотелось, чтобы она знала, что он с радостью готов помочь ей.
— Сейчас мне просить вас не о чем,— сказала Наташа,—я хотела предупредить вас... хотя лучше, если я скажу об этом сейчас, а то потом вы можете неправильно понять меня... Я хотела просить вас, когда начнутся работы здесь...—она замялась, подыскивая точное выражение,—ну, словом, в будущем котловане вы переведите меня на настоящую работу... чтобы я сама работала.— Она помолчала и сказала тихо, с виноватым видом: — Ехала станцию строить... и вот все только как-то около настоящего дела...
Николай был разочарован. Он ждал чего-то другого, более значительного.
— Кем бы вы хотели работать?
— Я не знаю. Если бы можно было бетонщицей или электросварщицей...
— Конечно, все это очень трудные работы, требующие физической силы и выносливости. На такое дело
женщин ставят неохотно,— назидательно начал было Николай.
— Вот так всегда и получается,— грустно сказала Наташа,— в газетах пишут, в речах говорят одно, а на поверку совсем другое...
Николай устыдился своего менторского тона.
— Я не хотел огорчить вас, Наташа. Вы меня неправильно поняли. Вы будете работать в котловане. Я вам обещаю...
Это было похоже на утешение. Может быть, он опасался, что она заплачет? Надо поблагодарить его за заботу и покончить этот никчемный разговор.
Но она не успела ничего сказать. В диспетчерскую вошел высокий сутулый человек в заношенном ватнике и попросил Николая Звягина пройти с ним осмотреть шурфы.
Наташа узнала его. Он шел тогда с Вадимом. Они еще почему-то долго смотрели ей вслед. Сейчас он не обратил на нее внимания. Но когда повернулся, чтобы уходить, заметил ее настороженный взгляд. Лицо его исказила болезненная гримаса, и бесчисленные морщины стали еще глубже и резче. Он тут же отвел взгляд и быстро вышел.
— Подождите меня, я сейчас вернусь,— сказал Николай.
Наташа машинально кивнула ему, па нее все еще смотрели слезящиеся, полные тоски глаза.
Странно, очень странно!.. Ясно, что тут ошибка... Старик принимает ее за кого-то другого. Но ведь он же, наверное, узнавал у Вадима?.. Странно!..
Не будь Наташа так удручена собственными мыслями, непонятное волнение этого незнакомого человека заставило бы ее не только задуматься, но и встревожиться. Но сейчас она была слишком переполнена своими заботами и переживаниями: так неудачно складывалась у нее жизнь... Никто не хочет понять, что она приехала сюда не потому, что у нее не было куска хлеба или крова над головой. Никто не хочет понять, что она ищет не заработка, а работы, такой работы, которая дала бы ей право считать себя не свидетелем, а действительным участником большого об-
щего дела, такой работы, которой можно было бы гордиться... Вот и Николай Николаевич как будто отнесся к ней сочувственно, но и он понял так, что ей надо устроиться (какое отвратительное слово!),и... помог ей в' этом... Другие будут копать землю, рвать скалу, укладывать бетон, будут своими руками строить станцию, а она... она будет составлять сводки и звонить по телефону... Не лучше ли было отрывать билетики в автобусе?..
Хотелось уйти и побыть одной, совсем одной, даже чтобы и девчонки не видели... Но она обещала подождать Николая Николаевича. Надо подождать. Она на работе, и он ее начальник.
Звягин вбежал в диспетчерскую запыхавшись, нисколько не похожий на начальника.
— Я боялся, что вы не дождетесь меня,— ответил он на ее удивленный взгляд.— А вы знаете, Наташа, нашел вам настоящую работу! Через месяц можно приступать. Нет, не к работе, к обучению. Но это все равно, потому что всякая работа начинается с обучения. Вы, Наташа, займете самое высокое положение в котловане. Я вовсе не шучу. Что может быть выше кабины портального крана!
Наташа смотрела на него, ничего не понимая.
— Через месяц открываются курсы крановщиков: Вы поступите на эти крусы и к лету, как раз к тому времени, когда в котловане понадобятся краны, получите диплом машиниста. Я думаю, это не хуже электросварщика? А вы как думаете, Наташа?
Наташа опустила голову.
— Что с вами, Наташа?
— Простите меня, Николай Николаевич,— все еще потупившись, сказала Наташа, потом решительно посмотрела ему .в глаза.— Мне показалось, что вы обо мне плохо подумали, и я огорчилась.
Уже по дороге Наташа спросила:
— Вы точно знаете: начало занятий через месяц? — Совершенно точно. Я буду преподавать на этих курсах. Так что берегитесь!
Но Наташа даже не отозвалась на шутку. Он был ей не ровня, чтобы запросто с ним пересмеиваться.
Нет худа без добра. И вынужденная «болезнь» высвободила время, которого Набатову всегда так не хватало. Используя нечаянно выдавшийся досуг, Кузьма Сергеевич с педантичной тщательностью проверил все расчеты по зимнему перекрытию и особенно по завершающему этапу — отсыпке верховой перемычки. Оказалось, что в первоначальных расчетах преуменьшили скорость течения в самый критический момент. Выяснилось, что для перекрытия правого рукава реки понадобится отсыпать по крайней мере вдвое больше камня, нежели было определено первоначально.
Это не на шутку встревожило Набатова.Перекрытие — всегда единоборство между рекой, и пытающимися ее покорить людьми. Единоборство жестокое и напряженное, не знающее перемирий и пе-редышек.
Начав перекрытие, нельзя ослаблять темпов отсыпки, наоборот, надо их непрерывно наращивать, потому что с каждой минутой живое сечение реки сужается и потому скорость потока также с каждой минутой возрастает и все большая часть сбрасываемого в реку камня уносится стремительным течением. И надо не только успевать за нарастающей яростью реки, но и опережать ее. Иначе река сметет со своего пути все преграды и выйдет из схватки победительницей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41