Он ходит, говорит, даже смеется, ну какой же он, мол, болен?
- Вам лечиться надо, Тарас.
- Что же мне лечить? Что лечить?
- Как "что"! Нервы, конечно.
- А откуда я знаю, что это нервы? Что такое нервы? Душа? Но что такое душа? Нет, подождите, вы не смейтесь. А может, это душа болит у меня? Иногда я даже хочу этого, чтобы душа ... Я же все время только и делаю, что смотрю в себя и вижу, что когда мне лучше, СЕБ-то, когда эти нервы немного спокойнее, я сам становлюсь бадьорищим, более моральным, люблю людей. Понимаете? Но достаточно измениться погоде, и я меняюсь, "душа" меняется, я делаюсь злой, грубый, аморальный, мне все отвратительное Ну? Что же это такое? ... Нет, подождите ... Вот я думал, вчера ... Целую, ночь думал: почему это так, почему вы безнравственный (вы не обижайтесь, я буду все открыто) так вот, вы, распутник, считаете, что с женщинами все можно, проституции там ... А почему другие иначе? НЕ Бог так сделал? Каковы причины? Почему Сергей, например, против? Он также социалист ... А может, это просто потому, что вы имеете более горячую кровь и плоть, чем он? Какая же тут нравственность? Разве это заслуга, когда у тебя холодная кровь и тебе не нужно грешить При чем тут душа? Нет, подождите, дайте мне сказать, а то забуду ... Вот в тюрьме я все думал: "пойду все это решу. Ну, вышел. И ничего не понимаю ... Сплуталось все ...Например, говорят: "безнравственность" "несходнисть душ". Но что же такое душа? Нервы? Нет, подождите, я не понимаю как можно жить, точно не выяснив этого? Когда есть душа, то есть все: есть и грех, и закон, и преступление, и нравственность ... Правда? А если нет? Да? Когда нет никакой души, что тогда? Ну?
И он со страхом, широко раскрытыми глазами посмотрел в лицо Мирону. Мирон хотел то сказать, но Тарас предупредил его.
- Тогда же все ложь! Ложь! Все! Тогда нет ни греха, ни нравственности, тогда только тело. Никакой родства душ ничего. Это же страшно важно знать это! Правда? Правда, да? ...Подождите! Вот, смотрите, говорят, что можно загипнотизировать человека. Хорошо, но что загипнотизировать? Душу? Правда? Подождите! Хорошо, душу. Допустим, допустим, что душу. Да. Но знаете ли вы, что можно загипнотизировать зверя и даже деревья? Я читал, что один ученый гипнотизував дерево, - гладил рукой по одной гильци, и на этой гильци овощи родились далеко лучшие и большие, чем на всем дереве. Я не понимаю: значит, дерево имеет душу? Значит, имеет нравственность? ... Позвольте еще ... Недавно я также читал, что один какой врач нашел, что мысль, желание есть найматериальнища вещь, которую от одного человека к другой можно передать без помощи слуха или зрения. То так: берет он лист чистой бумаги, держит в руке и то при этом думает и при этом - при свидетелях (обязательно при свидетелях!) Говорит, о чем он думал, и записывают. Потом этот же самый вполне чистый листок бумаги закладывают и залепляю в конверт и затем розлипившы, дают медиумов. Тот в одну руку берет листок этой бумаги а вторую кладет на азбуку ... Знаете, как в спирит? С медиумом болтают, смеются, но сам он пишет без всякой участия сознания и пишет все, что думал тот доктор. Это что же такое? Это просто душа доктора оставались на бумаге, а затем вошла в руку медиума, в другую руку и снова на бумаг. Вроде как из бутылки через воронку перелили в стакан. Ну? ... Разве нельзя сойти с ума от всего этого? Сойти с розу-м ... - Вдруг тихище и Главаьно произнес он. - Куда идти? Как это "сойти"? Где же я буду тогда? Еще говорят "душевно-больной. Значит, сойти с души ... Куда же идти? Сторону? ... Это же странно ... Правда?
И Тарас растерянно, с началом холодного ужаса посмотрел на Мирона. Тот серьезно и похмурившись всматривался в его. Потом взял за руку и, крепко пожимая ее, строго заговорил:
- Вот что, Тарас: о душе и о теле вы пока отложите в сторону ...
- Как? - Озабоченно встрепенулся Тарас. - Почему? Это же - найголовнище ... Это же если ...
- Слушайте, что я вам говорю. О душе оставьте. Это вас теперь не должно турбувать. Нет никакой ни души ни тела. Все это глупости.
- Как? Позвольте ...
- Чепуха, милый, лишние и ненужные. Какое вам дело, или душа ощущает страдания и радость, или тело? Вы страдаете, это - важно, а остальные только названия более или менее удачные. Плюньте на них. Оставьте ...
- Как названия?
- Ну, да. Люди для удобства Главаили на то что в сущности является неделимую и забыли за это. И бьются за то, что лучше, духовное или телесное. Все хорошо, что дает радость, и все есть зло, которое дает страдания. Душа в теле, тело в душе. Когда живот болит, - это так же неприятно души, как и скорбь о конце света. Когда же эта скорбь искренняя, и живот от этого страдает. Чувство, чувство жизни является важно ... Ну, об этом мы когда поговорим, а сейчас слушайте меня внимательно. Слушайте, я вам говорю.
Мирон крепко пожал его руку.
- Вы об этом пока вполне покиньте думать. Слышите? Вам сначала надо поличитись. У вас возбуждено правильный ход этого самого вашего тела. Понимаете?
- Вы меня хотите загипнотизировать ... - Хитро и слабо скривил Тарас в улыбку свои пылу губы. - Зачем вы давите мою руку?
- Ну что? - Еще строгище произнес Мирон - Ну, гипнотизирует, то что? Вся жизнь людей - взаимный гипноз. Не бойтесь, с шатен не сделаю вас белокурым Можно загипнотизировать к тому, к чему есть хоть наименьший наклон. Я, может, хочу загипнотизировать вас к тому (как что вам так хочется называть), что является присущее каждому человеку, - до чувства жизни.
- Не всем ...
- Неправда. Кому не свойственно, то помирае. Дайте говорю, покой своей душе, беспокойтесь сейчас о том, чтобы починить то, что испорчено у вас. Испорченные нервы, голoвний орган чувства. Починит можете. Оставьте разными дегенератами, безнадежным выродкам заниматься душами и мистицазмамы. Вам стыдно, вам делает надо, вас сестра есть. Пусть занимаются нытье и дешевой метафизикой всякие лодыри нынешние и те, которые вмирають от ледацтва и недостоинства. Это их успокаивает и украшает в собственных глазах. Это для их средств борьбы за существованию. Вы же больны не из рода, но заболели. Вы же не всегда таким были. Мне Оля говорила, что вы были здоровый, веселый и чуть мечтатель?
- Да, я был когда здоровый ... и мечтатель ...
- Вот видите. Больные же всего год или два?
- Два года ... В тюрьме ...
- Oт видите. Почему вы заболели, не знаете?
- Тюрьма и ... все такое ...
- Ну, в тюрьме не вы сами сидели ... Много сидят и не на всех так влияет. Скажите, вы онанизном не занимались?
Тарас вдруг забегал глазами и болезненный, густо покраснел, так что даже в пивтьми видно, как потемнело его лицо. Мирон твердо и с какой любопытства следил за ним.
- Смущаться нечего. Душу погубить беретесь, а краснеете, как высокоморальный лицемер. В этом нет ничего страшного. Ну скажите просто, не бойтесь.
Я спрашиваю потому, что по себе знаю, как это влияет на нервную систему. Я также в период своей нравственности в это прятался от греха ... Чего смотрите? Ах, вы! ... Тело восхваляет, а сам его боится ... Ну что же вы? Говорю же вам, что мне просто интересно, я ведь тоже знаком с этой ватой в ушах, подушками на голове, болями в спине,
груди ... Болит спина у вас?
- Да ... Нет ... Себ-то ...
- Ну вот, вы боитесь теперь говорить, болит или нет, чтобы по этому не узнал ... И не стесняйтесь так, говорю. Что тут такого? Если бы туберкулезом были больны, не краснели бы так? А еще говорите, что мы неморальные, многовато предоставляем значение половом жизни, а вам только скажи что нибудь, так как святая святых зацепил. Ну, скажите просто, без коряг. Так?
Тарас будто глотнул то.
- Да ... - Наконец тихо, с мукой стыда выдавил он из себя.
- Ну конечно ... - Спокойно сказал Мирон. - Только не мучайте себя так. Страдают от того, что нравственность нарушують, но от того, что организм разрушают, не страдают! "Тело" ... Знаю даже таких, которые помешались от стыда и угрызений совести ... Ну, хватит ... Вот лучше посмотрите на меня, я когда был такой же, как вы, но теперь, как видите, здоров, и живу без ненавидя жизнь. быстрее наоборот. То же и вы можете сделать, только прежде всего лечиться надо. Физически ... Понимаете?
- Да.
- Вот. Но онанизм необходимо оставит. Необходимо. Вот тут придется вам победить вашу мораль. Придется по женщины идти. Не иметь совсем половых сношений вы теперь уже ни за что не сможете. Ни за что. Если даже и не будет действительной потребности, вам все покажется, что страшно надо, что вас душит, гнетет и т.п. Понимаете? Я это знаю. И снова возьметесь за старое. А раз нервная система нарушена в определенном направлении, то наименьший толчок в этом же направлении может разрушить все, что сделано лечением. Никак нельзя! Надо идти к женщины. Понимаете? НЕ корчась от мук стыда, не с нахальством от сознания, что делаешь преступление, но просто и сознательно, как к врачу.Лучше жениться. Но это за две недели не делается. Для вас же каждый день дорог. Вот и задачи. Конечно, беречься от болезней. Перечитайте книги, как обеспечить себя. Но вы не крутитесь, а слушайте. Другого выхода для вас нет: либо гнить, дом умалишенных, смерть - или женщина. Хотите - вирьте, хотите - нет. Это главное. Сможете без женщины? Тем лучше. Но вряд ли. Затем в санатория, пожить спокойно, и делайте тем самым живым мечтателем, что ранище, хотеть спать, делать, не будете помощь собачек и любить людей.Понимаете? Трагедий нечего утворювать. Не надо брать пример с этих разочарованных душ с "благородных", все эти анархистични мистикы, нитикы, вся эта заоблачная публика в большинстве случаев - больные вашу же болезнь. Розибье нервную систему и, конечно, весь мир ему - сама тюрьма. Кто сам широкий, то и в мышиной норци умиститься Вот. Лечиться надо вам. Виличитесь, делайте и Олю не допустите до глупостей ...
Тарас при имени Оли наклонил голову.
- ... И это надо мягко Мога быстрее исправить. Она только за вас и держится. Слышите, Тарас?
- Я ничего не могу, - мрачно сказал Тарас. Лечиться ... Хм, ... И Кисельський это советует ... Спасибо ... Но какой же черт платить за мое лечение? Ну?
Он поднял голову и злобно посмотрел на Мирона. Тот пытливо следил за ним.
- Надо денег достать ... - Спокойно сказал Мирон.
- Достать? Где? Ограбувать кого?
- Ну, если бы и ограбувать? - Согласился Мирон. Тарас удивленно посмотрел в его лицо.
- Чего смотрите? Серьезно. Вы разве об этом сами не думали? А?
Тарас вдруг почему опять пришел в раздраженное состояние.
- А, к черту! Бросьте! Все это ... Где живет этот глупый анархист, я сам пойду к нему. Дайте записку.
- Хорошо. Но вы подождите. Действительно, Тарас, почему вы так относитесь к этому, чтобы ограбить? Ну хотя бы этого самого господина Кисельського? А?
- Вы ... серьезно? - Вдруг очень тихо, с испугом спросил Тарас.
Мирон еще уважнище присматривался к нему. В комнате становилось темнище, и Мирон даже перегнулся немного вперед.
Тарас встал, медленно Провел рукой по розкудовченому волосам, сделал два шага в сторону, вернулся и посмотрел на Мирона.
- Я думал об этом ... - Тихо, стыдливо прошопотив он.
- Садитесь ... - Повел рукой Мирон возле себя.
Тарас сел.
- Ну? Что же вы думаете?
- Не знаю ... Не смогу ...
- Почему?
- Слишком уж подло ... У кого иное, не знаю, но у них ... ох, как подло!
- Вы думаете, что очень подло?
- Безусловно ... - С каким даже грустью сказал Тарас. Он приходил снова у тупого, вялого состояния.
- Но почему же подло? - Упрямо повторил Мирон.
Тарас молчал.
- Слышите? Тарас!
- Да, я слышу.
- Ну?
Тарас не двигался. Потом сразу встрепенулся, словно испугался чего:
- Нет, нет, нет! - Быстро, с трусливым раздражение заговорил. - Это глупости! Это ни .. Ну что вы! Это ... Фу, как сердце бьеться! Думаете - от мыслей? От "души"? Ничего подобного. Душа здесь ни при чем, просто не сделаю ...
- Но почему?
- Да что вы, право! Ну, как я это могу сделать? Вот, ей Богу! Дайте записку анархиста ... Ну, как это сделать? Ну, вы подумайте! Но меня же из партии выгонят, мне ...
- А когда Оля в проституткы пойду, а вы в дом сумасшедших, это лучше?
- Слушайте, - вдруг совершенно другим тоном, страшно серьезным, испуганно-попережаючим произнес Тарас, - вы мне больше не говорите за дом умалишенных ... Хорошо?
Мирон пристально вгляделся в его.
- Хорошо. Не буду. Но вы одповидайте: что лучше?
Тарас тер лоб и правый висок.
- Слышите, Тарас: что лучше? Тарас подумал, будто припоминая, что нужно отвечать.
- Что лучше? Хм! Лучше ... все, чем подлость ...
- Это, возможно верно, но почему подлость?
Тарас резко оторвал руку со лба и повернулся к Мирона.
- А почему вы сами этого не делаете?
- Мне не надо.
- Не надо? Вы богаты?
- Нет.
- Ну, что? Разве лучше быть бедным?
- Для меня, да.
- Почему?
- Потому что как бы я был богат, я не делал. Скучно было бы, стонал бы. Это неинтересно. Но если бы надо было, вот так, как вам, сделал бы ... Но уже подлотою не считал бы, что сделал.
- Не считали бы?
- Нет. Думаю, для меня подлости в этом нет. Если бы вы у вора отняли кошелька, он украл, и часть его отдали тому, кто погибает от нищеты, это была бы подлость? Так?
Тарас молчал.
- Я так же думал ... - Наконец прошептал он. - А это - софизм, это - логика, но сделать ... А. .. Ну, знаете что, довольно об этом. Я вас прошу.
- Нет, подождите. Еще вопрос ... Скажите, когда я вам предложил это, вы были уверены, что я сам считаю это подлость?
Тарас замнявся.
- Да ... Я думал ... Но ...
- Нет, ничего, ничего ... Это я просто из любопытства ... Сидите спокойно ... Но за предложение мою подумайте. Я вам смогу достать помишникив ... знаете что? Докажите мнение о вора до самого конца, СЕБ-то когда мысль о подлость будет только смешной, но до тех пор, пока сами считаете это подлости, ни за что не делайте, хоть бей действительно пришлось помираты. Слышите? Очень плохо потом будет. Вспомните хотя Раскольников из Достоевского. Мужчина решился на преступление, А тут то собственно преступления и не должно быть. Теперь вот вам второй пример. Посмотрите на этого самого Кисельського Вот он же вчера искренне обиделся: он искренне, значит, думает, что его грабежа крестьян дело справедливое, он - честен с собой. А начни он сомневаться ... и начнутся муки совести. Как у Сергея. Этот не посмел кричать на меня, этот уже с собой разошелся: ренту из мужиков берет, но уже не совсем верит, цо это так и следует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26