Глава 1
Вера сильно закусила верхнюю, губу и сразу замолчала. С нахмуренными густыми бровями, с которыми сливались черные, злые человечки глаз, она, казалось, что переживала в себе.
Мирон курил, закрывал от дыма левый глаз и обеими руками подкручивал усы к глазам. Но усы, сделанные будто из конского хвоста ржавого цвета, не подвергались никаким его усилиям и упорно торчали, как сами хотели.
- Так вы, значит, хвалите? - Вдруг резко повернулась к нему Вера. Мирон захватил декилькu волосинок, подтянул их к глазам, надул щеки и сказал:
- Хвалю-й.
Он, как обычно, протягивал последние склады, словно пел их.
- Хвалите! Все это и ... даже то, что он заразился? Так?
- Да-а, даже и это-е ...
Вера не сводила с него глаз.
- И когда мальчик окончательно сделается роспутником, вам будет очень приятно? Так?
Мирон мельком посмотрел на Веру.
По лицу ей уже бежала знакомая нервная стройная, начиная возле висков и совпадая в уста. Вера каждый раз с нетерпением закусывали свои тонкие красивые губы, словно хотела сдержать струйку, надоедливые, как муха.
- Что же вы молчите? Так?
Мирон покинул крутить усы, которые сейчас же Выпрямились, как пружины, во все стороны, и из любопытства поглядел на Веру. Вера напряженно ждала.
- Ну, припои-у-стиму, и-к ... хотя, собственно мне не я-ясно; что вас журить. Вы бра-а-тика. Братик пошел в публичной ди-им. Но так как в публичной домах водятся ХВО-оробы, он заразился. Что вас именно журить: то, что истнують дома, или что там водятся ХВО-делай? Или, что бра-аттик достал одну из них?
В открытые калитку вместе с вохким осенним ветром беспорядочно, торопливо запрыгивали волны городского шума, словно спасаясь от кого, кто яростно погнался за ними там на дворе.
С виска у Веры отделилось одно матово-черное прядь и бессильно, вяло рвалось куда-то в сторону. Вера бледной, очень тонкой, к сожалению тонкой рукой небрежно закладывала его за ухо, но волосы выбивались снова.
Мирон ждал.
Вера порывисто поднялась. Нервная струйка очень заметно и быстро сбегала по лицу, будто кто под кожей перешарпував вниз ниточками.
- Я с вами не хочу больше говорить! Действительно, с таким господином, как вы, надо иначе говорить. Теперь я это отчетливо вижу. И как что я когда думала о вас иначе, то ...сейчас так не думаю ... И все ваши идеи, эта "проповедь", не что иное, как сознательная ложь для оправдания своей мерзости и гнусности ... так, гнусности!
Мирон посмотрел на часы. Полпятого.
- Я сейчас иду можете спрятать свои часы. Хочу только вот что вам еще сказать. Слушайте. Дайте Даре покой. Слышите? Ищите себе для своего гарема где инде. Она вас не замечает.А если и замечает: ваши покушения, то только смеется над ним! ..
- Что же вы волну-ю-етесь? - Засмеялся Мирон.
- И не думаю волноваться! Смех ваш не умный. Даша - женщина Сергея ... Понимаете: женщина, а не ... любовница.
- Законодательства-онна ... - Добавил Мирон.
- Да, законная! Сергей брат, а для брата я могу многое сделать это его беспокоит i вообще заставляет несколько предполагать. А это обидно даже ... сама мысль оскорбительна является для его и для Дары. Понимаете? Если у вас нет ни чести, ни семьи, то вторые это должны, и они не позволят каждому лезть с грязными лапами! .. К тому ... Прошу вас слушать внимательно!
- Я слу-ухаю ...
- Кроме того, как вы когда осмилитесь мне или кому иному говорить о наших отношениях в Х., когда я была настолько глупа, что верила вам, когда вы даже посмеете о себе думать ...Да, да! Даже думать. Не бойтесь, я всегда по лицу вашему замечаю что вы думаете. Да, да! Так говорю когда вы посмеете кому либо говорить или даже думать, что между нами есть какие-то отношения, что я без взаимности люблю вас, - я при всех загилю вам такого леща, что вам сделается действительно неприятно. Слышите?
Она бледнела все более и более, Мирон же остановил на ней свои зеленоватые небольшие глаза и смотрел с большого интереса. Один ус ему торчал вверх, а второй вниз. Долго не бритый серо-смуглое лицо выражало то вроде легкой насмешки или сострадания.
- Я вас теперь поняла окончательно, до конца понятна! Первое я не згожувалась, но сейчас вижу, что вы только роспустник, герой пола, перевернутая человек. Поэтому к вам так и тянет женщин. Думаете, их привлекает ваша угловатая физиономия или кошачьи глаза? Ха! Вам это неприятно? Да, вы-некрасивые, сударь! И физически, и еще более морально. И вот это ваше моральное гидоцтво и привлекает к вам дур женщин. Дур, дураков, идиоток. Это всегда было и ...
Послышался звонок. Мирон не торопясь встал и протянул:
- Наша интересно-ава разговор прерывается. Как хотите ...
- Я ничего не хочу! Я только хочу сказать вам ...
Снова позвонили. Мирон быстро вышел в прихожую.
Пришла Даша с каким молодым человеком. Молодой человек был слегка сутулый, ниже и не так крепко сложенный, как Мирон. На нем были плохонькие штаны, одетые, очевидно, на сапоги, отчего ноги казались внизу толще, чем наверху. Поверх черной косоворотки пиджачок. На голове забавной формы фуражку. Без пальто.
- Мы, собственно, на минутку, - сказала Даша, входя в комнату.
- А, и ты здесь! - Бросила Вере. - Вот товарищ хочет познакомится с вами и кое попросить у вас. Познакомьтесь ... Товарищ Тарас ... Товарищ Мирон ...
Говорила Суховатый, несмотря на Мирона.
- А, так это вы Тарас? - Из любопытства посмотрел Мирон на молодого человека и подал ему руку. Тот пробормотал что-то и неловко пожал ее.
Лицо его не выражало ничего особенного: желто-бледное, покрытое салом и черными точками угрей на висках и даже ушах. Глаза мутные, далеко спрятаны, беспокойные, как неуверенно чувствовали себя в глубоких орбита. Единственное, что было в нем интересного, это уста и подбородок. Уста сухие, без изгиб, будто без всяких мудрствования, но с уверенности выдолбленные в лице, проявляли нечто не совсем обычное. Это пидтвержувало и подбородок круто срезанные, упрямое, незыблемое.
Когда Тарас сбросил своего клетчатого фуражки с ты имели длинным лякованим козырьком, лицо его сделалось как длиннее и не таким мрачным.
Ничего не говоря Мирону, он сейчас же отвернулся, подошел к стене и стал рассматривать развешанные этюды и рисунки, словно только для того и пришел сюда. У постели стоял мольберт, повязанная простыней. Мирон подивлявся на Тараса и на мольберт.
- Вы художник? - Не оборачиваясь, резко бросил Тарас, как человек, который чувствует себя неловко, лютиться на себя и не хочет показать этого
- Нет, не ма-аляр - протянул Мирон.
Даша с Верой о чем шептались. Тарас круто отвернулся, подошел к дивану, сел не дивлачись ни на кого, заговорил:
- Я. .. это ... Я к вам по одному делу .. Есть и не дело, а просто ... Ну, словом, я хочу просить вас, чтобы вы познакомили меня с анархистамы. Даша Михайловна ... товарищ Даша (он смущенно улыбнулся и тотчас нахмурился) ... говорила мне, что у вас должны быть связи ... Так вот, мне бы хотелось ... Как что можете ...
Он нервно повел головой и тревожно, несмотря все-таки никому в лицо, оглядел комнату. Потом поднял руку и вытер лоб. В комнате было довольно свежо. Мирон все с той же, то ленивой, не то насмешливой улыбкой смотрел на него, подтягивая одного усы вверх. Но глаза его, как всегда, казалось схватывали каждое движение, каждый звук даже вбиралы их в себя, тут же разрезали и разглядывали. Резвые, твердые ясны, они как-то странно гармонювалы с ленивой, небрежной улыбкой и медленными движениями Мирона.
- С анархо-истамы! - Поезд он второй ус вверх и скосил очи его. - Могу. Вам которых: передильцив, безначальцив, коммуны-и-стов, индивидуалистив?
Тарас остановил на нем свой взгляд и снова забегал глазами.
- Видите ... - Он напряженно начал мняты в руках свою фуражку, очевидно чувствуя все большую неловкость, - мне бы хотелось с теми, которые откидывает ... духовное, СЕБ-то ...душу ... Себ-то, понимаете, какие материалисты ...
Вера наклонилась к Дары и то прошопотила ей улыбнувшись. Даша промолчала. Строго и внимательно смотрела на Тараса своими чистыми темно-карими глазами.
- Они все большие материалисты, - сказал Мирон. Тарас вскочил.
- Ну, нет! ... О нет! Я знаю. У нас в тюрьме были таковы, что, собственно отбрасывала все это так материальное. Вполне отбрасывала ... Одна душа ...
Он вдруг злобно улыбнулся, насмешливо и быстро взглянув в сторону Веры.
От Мирона не спрятался этот взгляд.
- До-ОК .... Могу. А вам это быстро надо?
- Да, я бы хотел яко Мога быстрее. Я уже с первого дня, как из тюрьмы вышел, ищу. И целую неделю, то ... Мне бы хотелось развязать один вопрос ... Мне говорили, что у вас, разные знакомства ...
- Да-а, ТРО-о-хи есть ... Я сам в этом городе месяца два, но ... некоторые связки с анархистамы знайдутся. . .
- Еще бы! - Вдруг громко сказала Вера. - Если вам, Тарас, нужны будут связки с ворами, шулерами, проституткамы, то смело обращайтесь ... - И вдруг, густо покраснев, не окончив и замолчала.
Даша резко повернулась к ней, но увидев замешательство, встала, подошла к окну и забарабанили пальцами по шкли.
Даже Тарас, который сначала ничего не понял, сразу как-то смутился и тоже для чего встал.
Только Мирон остался спокойным, и казалось, что то, что привело в замешательство всех, было сказано не о нем, о ком другой, кого Мирон совсем не знает. Но то, что сказано, ясно ему.
- Простите! - Вскочила Вера и подбежала к нему, с мольбой хватая за руку.
- Уверяю вас, вовсе не хотела, я ничего не думала ... я ...
Мирон засмеялся.
- Ну, о-вот еще! Ничего же плохого вы не сказали ... Вполне правильно: и воры, и шулера ... Очень Нестеренко-о-вни лица ... А собственная сестра - проститу-у-тка ... .
- Но вы не думаете, что я с намерением? Не думаете?
- Ей богу, не ду-имею ... Обидит, конечно, хотели, но не так ... И это не ва-ажно ...
Как только Вера сорвалась со стула, Даша быстро обернулась и, опершись своим стройным большим телом на стол, вопросительно начала смотреть в лица Мирону: остро, строго.
- Но я от своих слов не отказываюсь! - Сердито вскинулась опять Вера. - Повторяю, что вы и среди воров знакомых есть. И даже приятелей ...
- Да-а, даже приятелей, - согласился Мирон и оглянулся к Тарасу: - Как что надо, могу познакомить ... А вы разве из тюрьмы не могли взять явок к анархо-истив?
- Нет, я с ними ругался, они бы не дали, - хмуро буркнул Тарас, который исподлобья, недовирчиво подивлявся на Мирона при разговоры с Верой.
- Я ж не интеллигент, - пояснил он. - Между прочим, вы, кажется, знаете ... Вы с моей сестрой знакомые ... С Олей, панчишницею ...
- Зна-а-ю, она мне много о вас роспови-де-ла ....
Тарас странно сбросил его глазами и снова утер лоб.
- Прощайте, я ухожу! - Вдруг рванулась к двери Вера.
Мирон ничего не сказал, только посмотрел на нее.
- Подожди, вместе пойдем, - бросила ей вслед Даша, aле без особой резвости.
- Нет, я не могу ... До свидания!
И нервно торопливо цепляясь за собственные ноги, вышла из комнаты. Мирон чуть улыбаясь, проводил глазами ее небольшую фигуру с длинной талией и тяжелым черным узлом волос на затылке. Потом обратился к Тарасу.
-До-о-бре ... Я это устройс-ую вам. Да садитесь, чего, стоите ... Садитесь, товарищ Да-а-ро ...
Даша отошла немного от стола.
- Нет, мы также сейчас идем. Мне надо только кое-несколько слов сказать вам.
- Я слу-у-хаю ...
3 под грязно-оливянои облака, трудно надвинулась над горизонтом, вдруг видерлось несколько солнечных лучей, ударило с размаху в окно и залило всю стену, диван, Тараса и темно-золотые волосы Дары желто-оранжевым светом.
Даша быстро обернулась, прижмурила глаза и едва улыбнулась. И лицо ее с нежной детской кругластостю внизу сразу сделалось от улыбки или света прочим, - ясным, нежным.Конечно глаза ее с слегка-удивленным поворотом темных бровей смотрели слишком разумно и внимательно. Нежность ее обычно пряталась только в шаловливо залом уст почуттьових, свежих и невинных, как у детей. Но сейчас вместе с улыбкой эта нежность разлилась по всему лицу, и оно все осветилось теплотой и лаской.
- Я слушаю, Да-Аро.
Она вернулась к Мирона.
- Какой луч, - кивнула она обратно. И вдруг похмурившись, сказала:
- Так я вот что хочу сказать ...
- Простите, пожалуйста ... - Прервал его Тарас, вставая и обращаясь к Мирона: - Вы ничего не будет против, если я затворю форточку? ... Шум там, на улице ... Мне тяжело, я не выношу, очень уши бье, это раздражает ... Или это вам нужно для воздуха?
- Нет, прошу ...
- Сидите, я затворю, - сказала Даша и, перегнувшись через стол, захватила пальцем форточку и закрыла.
- Спасибо ... - Виновато сказал Тарас и снова обратился к Мирона: - Это смешно, правда? Барская болезнь ... Но я не могу ... Более всего шум ... Это меня всегда очень беспокоит ...
- Нервы?
- Да, да! - С благодарной живости подхватил Тарас. - Дyже это .... нервы ... Я вот и робею все так потому, что нервы ... Вы, конечно, замечаете, что я очень, робею и повожусь как дурак?
Мирон засмеялся:
- Вы сами видите, что как дурак, или вам кажется, что мы это думаем?
Тарас не смог сразу ответить.
- Я? ... конечно, я бы хотел, держаться не так, алe ... Я думаю, что вам это кажется глупым, а потому и я тоже ...
- Ну, это неважно. Садитесь и думайте, что нам это кажется очень розу-умним. Как сами думать, так и бу-уде ... Я вас слу-ухаю, Даро.
Тарас некоторое время так же неловко улыбался, потом сразу, словно проглотив улыбку, похмарнив и потупился.
Даша отвела от Тараса глаза.
- Я хочу сказать ... Вам ничего Вера не рассказывала о Коля?
- Нет, рассказывала.
- И то, что он болен?
- И то-э ...
- Значит, вы знаете, что все хотят потребовать от вас объяснений?
Мирон молча, с веселым удивлением поднял брови.
Жесткое, беспорядочно сторчаче волосы, казалось, также удивилось и беспорядочность его почему сделалась еще более заметной.
- Значит, не знаете.
- Это интересно-АВО! вскрикнул Мирон.
- Но с чем же объяснение? Неужели по поводу Ко-о-ли?
Даша строгим, следящим взглядом смотрела на него.
- Вообще, по поводу всего ... всех ваших идей, пропаганды ...
Тарас поднял голову и обратился к Мирона:
- Да, это вы ... верно! ... Это может быть ... Это один из родов автосугестии ... Хм, ... Это вы отчасти верно ...
И Мирон, и Даша посмотрели на него из удивлением.
- Вы это о чем? - Спросил Мирон.
- О том, что вы сказали ... Но это не всегда удается .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26