..
— Ну почему чушь?! Ведь есть там, в Латинской Америке...
— В Америке, во Франции...—перебил Джованни с легкой досадой.— Сама посуди. Кто же будет кормить эти «ножные цветы»? Оии отрекаются от всех, а жевать что-то надо...
— Ну, люди...
— Какие люди?! У тебя, у меня, у Агостино... У кого есть лишние деньги?! Значит, «цветы» рассчитывают на подачки богачей. Тех самых богачей, которых они презирают, от которых отрекаются...
— Разве главное — еда, одежда?
— А как все же без этого обойтись?! Видел этих ребят, их девчонок... Спят с кем попало. А детей потом куда девать?.. Ну хорошо, у Корины есть мать. Это я не в осуждение, а так, для примера.
— Не может быть... Корина...— начала Лаура и запнулась. Замолчала, потому что вдруг припомнила кое-какие разговоры с подругой.— Не будем о ней...
— Да я и не собирался... так, к слову... о беглянках, что возвращаются туда, откуда с таким гордым видом уходили. Меня, например, судьба Марко не потрясла. Но вообще-то удивляет, есть же среди них неглупые ребята, и те вещают, вещают премудрости, а для чего, для кого?
Лаура долго молчала, глядя на пологие ленивые волны, что медленно подползали к золотистой кромке песка и так же медленно, словно нехотя, уходили.
— Наверное, не думают потому, что для них существует только сегодня...—Лаура приподнялась на локте, испытывающе взглянула на Джованни.— Яда этого приняли... а что будет завтра-послезавтра, уже не важно.
— Вот-вот, все мысли: где достать? Сегодня, сейчас где достать? Рни'ведь без этого совершенно не могут обходиться. Положи перед ними кусок хлеба и зелье.
Скажи: выбирай... Не аа хлебом протянут руку. А-а, давай оставим этот разговор! Нас это не касается. Изменить ничего мы не можем!
— Если у тебя на глазах убивают человека, разве ты будешь спокойно наблюдать?! И тут преступники делают, продают — и ничего?! А это ведь страшней, чем нож, пуля...
— Одних посадят за решетку, другие сделают, привезут. Да и те, что колются, добровольно на это идут, такая жизнь... Кто им виноват?!
— Нет, нет! Все не так! — горячо воскликнула Лаура.
— Хватит об этом,— резко произнес Джованни и рывком сел на песке, обняв согнутые в коленях ноги.
— Ты прав...
— Посмотри, какая чудесная яхта! — вдруг восторженно воскликнул он, указывая в море.
Чуть вспенивая сине-голубую гладь, легко шло суденышко под парусами — ветер был слабый, едва ощутимый,— очевидно, работал еще и двигатель. Там, дальше к горизонту, ползли один за другим два больших каботажных судна, казавшиеся уродливыми, неповоротливыми по сравнению с изящной яхтой. С нее, с этой белоснежной красавицы, долетала музыка. Потом зазвучал мягкий баритон.
Они оба прислушались. И вдруг мелодия раздалась уже совсем рядом. У самого берега из моря вышел водолаз.
— О мама миа! Неужели это наш приятель?!—Джованни даже захлопал в ладоши.
Агостино, с аквалангом за спиной, был в легком оранжевом костюме и с такими же ластами. — Посланец Нептуна к нам,— восхищенно проговорила Лаура.
Но «посланец Нептуна» и не смотрел в их сторону. Он медленно, чуть враскачку, направлялся туда, где сидела в шезлонге белокурая женщина.
— М-ма! Нет, против такого обольстителя ей, бедняжке, не устоять,— улыбнулся Джованни.— Сейчас он с ней заговорит.
Молодая женщина, к которой направлялся Агостино, опустила на колени журнал, безразличным взглядом окинула «посланца Нептуна» и стала смотреть в море. Ее больше интересовала яхта.
Агостино, вежливо улыбаясь, протянул женщине перламутровую раковину. Говорил он тихо, но по его жестикуляции Лаура поняла, что сей дар моря он добыл со дна для очаровательной женщины.
Она не взяла сувенир, даже не улыбнулась и снова стала листать журнал, будто не слышала обращенных к ней пылких речей. Зато окружающие переглядывались и вообще довольно живо реагировали на эту сцену. В конце концов Агостино вынужден был отступить.
— Знаем мы этих недотрог,— скрывая досаду, сказал он, подойдя к Джованни.— Не сегодня, так завтра я эту красотку заполучу.
— Не сомневаюсь,— смеясь, ответил Джованни.
— Ладно, пошли в Лазурную бухту... Лаура, вашу руку.— И он помог девушке подняться.
Через минуту Агостино забыл о споем неудачном ухаживании и с воодушевлением стал объяснять Джованни, какое заманчивое предложение он ему делает.
— Черепков мне сегодня па мотоцикле приволокли два мешка. Надо все подготовить. Вероятно, гости,— он кивнул на яхту, что уже подходила к небольшому, выдававшемуся в море причалу,— пожелают совершить прогулку к Нептуну на дно. Сегодня ты, Джованни, потренируешься, а завтра можно будет начать работу.
Лаура незаметно сжала руку жениха. До сих пор ей все не верилось, что Агостино сдержит обещание и что он не просто так, лишь бы порисоваться, предложил эту работу.
Здесь где-нибудь поблизости можно будет снять квартирку, чтоб не ездить в Рим. Но как зимой? Зимой ведь никто под воду не полезет. Она осторожно намекнула на это Агостино. Но тот беззаботно рассмеялся. И зимой найдется дело. Однако все это они еще успеют обсудить.
Чуть в стороне от пляжа росло несколько молодых сосенок, под ними был установлен небольшой сборный домик.
— А вот и моя хижина,— сказал Агостино, открыв дверь.— Прошу вас, синьорина.
— У вас тут чудесно! — воскликнула Лаура, оглядывая небольшую комнату с пестрой циновкой посредине, низкой широкой тахтой, покрытой недорогим пледом, разрисованным под тигровую шкуру. На полках, прибитых к стене, разложены всевозможных размеров и оттенков раковины, морские ежи, звезды, огромная пила-рыба покоилась на шкафчике для одежды, кальмар, казалось,
полз по стене к потолку. В большом аквариуме возле окна шныряла среди диковинных водорослей морская мелочь.
— Потом, потом ты все рассмотришь!—Джованни не терпелось поскорее отправиться под воду. Водолазные костюмы, ласты, акваланги были сложены в другой комнате.
Лаура тоже получила водолазный костюм, и когда она, переодевшись, вышла в нем, Агостино восхищенно развел руки:
— Рождение Венеры! Помните, на картине Боттичелли? Правда, там она обнажена...
— И выходит из раковины... Где же раковина? — лукаво спросила Лаура.
— Найдем, найдем все для современной Венеры. Джованни искоса взглянул на друга и строго проговорил:
— Твоя Венера осталась в шезлонге. Не забывайся.
— Я лишь восхищаюсь совершенством. Не потому, что это Лаура. О мама миа, стоит ей нырнуть вместе с нами в море, как туристы, забыв надеть акваланги, устремятся вслед за ней.
— Ну довольно,— негромко проговорила Лаура.— Я не картина, не статуя, а невеста Джованни. Не надо, Агостино,— в ее голосе была и мягкая, и настойчивая просьба.
— Да, да, прости, Лаура,— поспешно произнес Агостино и взглянул на нахмурившегося Джованни.— Это от неожиданности. Всё, всё... Идем!
Они вышли на берег. Агостино, прихватив холщовый мешочек, в который он сложил раковины, две глиняные амфоры и какие-то черепки, пошел к маленьким мосткам.
— Глубин тут никаких,— говорил он по пути.— Но если все же заложит уши — глотните или зевните. Теперь объясняю, как обращаться с ластами...
— Знаем! — хором воскликнули будущие водолазы.
— Медленный вдох, энергичный выдох,— Агостино заученно, будто молитву, наставлял, как вести себя под водой, под каким углом погружаться...
— Столько инструкций для абсолютно безопасного ныряния? — хлопнув учителя по плечу, весело спросил Джованни.
— В этом-то всё дело! Наши джентльмены должны представлять себе не «просто ныряние», как ты сказал,
иначе с какой стати раскошеливаться?! Всё принимается всерьез. Потом будет возможность щегольнуть своими познаниями. Итак: не доходя двух-трех метров до поверхности, надо замедлить движение... И вообще, Лаура, смотри все время на меня, повторяй мои движения... Будем входить в воду или прыгать?
— Прыгать! Все по-настоящему,— с самым серьезным видом сказала она.
- Прыгать спиной, чтобы сначала воды коснулся акваланг,— пояснил Агостино.
— А если не спиной? — деловито спросил Джованни, ковыляя в ластах по мостикам.
— Рискуешь получить хороший удар в позвоночник... От меня далеко не отплывать.
— А если акула? — вдруг испуганно спросила Лаура.
— Их здесь нет! Подводная гряда закрывает им доступ. Все проверено и перепроверено. На этот счет можете быть спокойны... Кто первый?
Первым к краю мостков подошел Джованни. Он подмигнул Лауре и натянул полумаску.
Каскад сверкнувших на солнце брызг поднялся над водой. Лаура видела, как сильными взмахами ластов Джованни набрал скорость и ушел от мостков в зеленоватую глубину.
— Повторяю, далеко от меня не отплывай!—Агостино помог Лауре надеть маску и стал объяснять, что нужно сделать, если она вдруг почувствует себя «неуютно», как подать ему знак.
— Прыгаю! — просто сказала девушка, которой надоели поучения Агостино. Она выполнила все его требования, забыв об одном: все время следовать за своим
учителем.
Под водой так легко было плыть, что сваи, на которых держались мостки, сразу же оказались позади, а внизу — густая зелень, пронизанная копьями лучей, удивительных лучей, никак не походивших на обычный солнечный свет. Там, в глубине, за причудливым переплетением водорослей, поднималось ровное плато. Будто гигантским ножом срезанный его скат уходил в темное ущелье, на дне которого поблескивала белая дорожка. Лауре казалось, будто плывет она над затонувшим древним селеньем, раскинувшимся в цветущей долине у подножья холма. Камни, оранжевые, синие, голубые, нежно-белые, сверху представлялись крышами сказочных домиков.
Кто-то коснулся локтя Лауры. Она обернулась, думая, что это Джованни или Агостино, а увидела перед собой в розоватом облаке от света, лившегося откуда-то сверху, огромную толстобокую рыбину. Неужели тунец?! В таком удивительном золотом панцире, с зеленоватыми кружками возле головы...
Тунец, едва шевеля круглыми, словно веера, плавниками, уставился на Лауру и замер, потом и плавниками перестал шевелить. Может, ждал нападения?.. Однако, убедившись, что на него никто не покушается, сделал вокруг Лауры «круг почета» и, вежливо вильнув хвостом, не торопясь, удалился в глубину. От него в разные стороны метнулись стайки мелких серебряных рыбешек.
Сбоку подплыл Агостино, жестом приглашая Лауру следовать за ним. Джованни дожидался их. Хозяин, держа в руке отстегнутый от пояса фонарик, поплыл впереди гостей к укрытому золотистой портьерой из длинных игольчатых водорослей темному узкому входу- в подводную пещеру. Но узким этот вход только казался. Агостино раздвинул живую зелень, и они очутились в большом, с высокими сводами гроте. К каменистому красноватому дну прилепились сине-фиолетовые створки моллюсков, то здесь, то там в луче фонарика переливались перламутром плоские чаши раковин.
И снова Агостино позвал их дальше. В самом темном углу он вытащил из своего холщового мешочка амфору, несколько черепков, чуть-чуть прикрыл их песком и устроил настоящую пантомиму, показывая, как будут удивляться и просить эти морские реликвии те, кто попадет сюда сверху,— туристы.
Потом они наискосок переплыли бухту. И вдруг Агостино резко остановился, указывая куда-то в сторону, где чернело большое круглое отверстие. И было странно, что он, перекрестившись, не задержался возле этой глубокой ямы, позвал их дальше. И еще неподалеку была огромная шевелящаяся рыжая тень, укрытая водорослями.
Когда подплыли ближе, Лаура увидела занесенный илом остов корабля. По ржавому скелету чувствовались скорость и сила погибшего воина.
Теперь она поняла, что там за яма. Несомненно — воронка от бомбы. И обломок корабля тоже стал чьей-то могилой, потому и перекрестился Агостино. Наверху нигде уже не найдешь воронок, изувеченных войной зданий, а море хранит, море помнит,.
Агостино и здесь положил что-то из своего холщового мешочка. Лаура не видела, что именно. Она отплыла— не хотелось наблюдать, как и в этом месте Агостино делает свой «бизнес». Наверно, считает достаточным, что осенил себя крестным знамением...
А вот впереди поляна, настоящая поляна, только таких цветов с бледно-желтыми листками Лаура нигде еще не видела. Тут Агостино и разместил остатки своих реликвий.
Из углубления вылез огромный неуклюжий краб. Приподнял клешню, будто приветствуя гостей, потом медленно опустил ее на песок, поднял вторую и наконец лениво перевалил набок и все свое круглое туловище. Какой ленинец! Лаура легонько коснулась его пальцем и сразу же отдернула руку. «Ленинец» быстро побежал в сторону по песчаному дну к диковинному рубину, от которого веером расходились алые лучи и который, видимо, служил отшельнику домом.
Агостино, прижав руки к бокам и работая только ластами, повернулся на бок и указал пальцем наверх: на берег!
Но Лауре не хотелось уходить от сказочных чащоб, от золотых и розовых кинжальных лучей, которые теперь почему-то устремились снизу вверх, будто там, на дне, было еще одно солнце, не обжигающее и слепящее, а ласковое, радужное, волшебное солнце.
И вдруг из-за куска стекла, от которого радугой шел к поверхности свет, появилась стайка крохотных рыб с прозрачными висящими хвостами. Розовые, голубые, зеленые, фиолетовые, они, переходя от одного отблеска света к другому, меняли окраску: из розовых постепенно становились голубыми, потом голубовато-оранжевыми... Джованни взял Лауру за плечо и направил к сваям, зеленые пряди которых расчесывало слабое подводное
течение.
Лауре казалось, что едва ли не целый день пробыла она на дне бухты, и она очень удивилась, когда Агостино сказал:
— Ого! Целых двадцать минут плавали!.. Ну, как впечатление, Лаура? Она даже не сразу ответила — не хватало слов.
— Волшебное царство! Я согласилась бы... навсегда там поселиться,— и мечтательно улыбнулась.
— Даже без меня? — шутливо спросил Джованни, помогая ей снять акваланг. Лаура прижала его руку к своей щеке и оглянулась на Агостино:
— Спасибо. Большое спасибо.
— Ты первая, кто не попросил у меня сувенир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23