Уложив девушку на заднее сидение, она села за руль. На этой машине Вадим учил ее водить. Права Ольга так и не получила, но навыки остались. Двигатель завелся сразу. Вывернув руль, она включила первую скорость. Погнув ржавый металлический забор, ограждающий чахлые кусты под окнами дома, джип выехал со двора.
Прикрыв глаза, Рец слушал: вот Ольга ведет Светку к двери, уговаривая ее потерпеть, голос стал глуше, хлопнула дверь. Криво улыбнувшись, он сбросил фиксирующие ремни, которые положил на руки перед приходом Ольги, привстал и выключил бьющий в глаза свет. Опускаясь в кресло, он почувствовал, как под ягодицами хлюпнула кровь, натекшая с рук и тела. Откинувшись, ощутил затылком мягкий подголовник, пошевелился, расслабляя мышцы, и замер с той же кривой ухмылкой на тонких губах.
Полутьма комнаты сгустилась вокруг порезов на теле, вокруг вывернутых вен на руках, иссеченной скальпелем кожи щек и лба. Влажно поблескивающие вены болотными змейками скользнули под кожу. Сглаживаясь, быстро зарастали шрамы, закрывались полуоторванные от мышц лоскуты кожи на груди. Следы скальпеля на лице исчезали, как пропадает след лески на воде.
Волохов присмотрелся к двери, надавил ладонью. Так и есть — броня, обшитая деревом. Он спустился к окну между этажами, открыл рамы и, смахнув с подоконника окурки, свесился наружу. До кухонного окна было метра три, а до застекленного балкона все пять. Сузив зрачки в вертикальные полоски, он оглядел двор. Чисто, пусто, тихо. Ухватившись за проем окна, Волохов влез на подоконник и прикрыл глаза. Почувствовав, как набухают, покрываясь ороговевшей чешуей кисти рук, как костенеют заостряясь кончики пальцев, он удовлетворенно улыбнулся. Затем, встав спиной к двенадцатиметровой пустоте, вытянул вверх левую руку и вонзил когти в цемент между кирпичами. Подтянувшись, выбросил вверх правую и, пробороздив кирпич, снова вогнал когти в цемент. Фонари, освещавшие двор, вряд ли помогли бы разглядеть тень, скользившую по серой стене пятиэтажки. Повиснув на одной руке напротив окна, Волохов очертил когтем круг на стекле и легонько стукнул по нему. Кружок стекла выпал, и межрамный вакуум с хлопком всосал ночной воздух. Повторив операцию со вторым стеклом, Волохов просунул руку, повернув ручку, открыл окно и, качнувшись на вытянутой руке, мягко спрыгнул внутрь.
Сухой кондиционированный воздух был наполнен запахом крови и рвоты. Капала вода в умывальнике. Медленно поворачивая голову, Волохов оглядел лишенную простенков квартиру. Вдоль стены он скользнул к входной двери, затем, поглядывая на стоящее в кафельном квадрате кресло и лежащее без движения тело, обошел комнату по периметру. Возле зеркала он задержался. Какой-то изъян в изображении привлек его внимание. Он махнул рукой — в одном месте, размером с ноготь, изображение исчезало. Постукивая по стеклу, он нащупал пустоту, очертил когтем по контуру и выдавил кусок зеркала. В углублении стены стоял коннектор. На выдавленном куске зеркала висела миникамера. Еще три провода уходили куда-то вверх и Волохов отключил их. Шнуры от коннектора вели в сторону кухни. Отодвинув холодильник и плиту, Волохов ощупал стены. Несколько плиток разделяла по вертикали ровная щель. Он надавил на кафель ладонями и два ряда плиток повернулись вокруг своей оси, выдвигая из ниши столик с ноутбуком. Волохов нажал пробел, прочитал появившуюся надпись некоторое время постоял в задумчивости, затем вынул сотовый телефон.
— Алло, Сергей?
— Да.
— Это опять я. Мне нужна ваша помощь.
— Где вы сейчас?
Волохов назвал адрес.
— Через двадцать минут буду, — сказал Брусницкий.
— Поднимайтесь в квартиру один, — предупредил Волохов.
Взглянув на часы, он сбросил одежду и прошел в ванную комнату. Он стоял под ледяными струями, пока несущая силу холодная вода не перестала впитываться в тело.
Звякнул звонок, и Волохов, оскальзываясь мокрыми ступнями на полу, прошлепал к двери, разобрался с замками и распахнул ее.
Брусницкий вопросительно приподнял бровь.
— Во, бля, — сказал стоявший за его спиной Гусь.
— Жди внизу, — распорядился Брусницкий, входя в квартиру, — ну и запах.
Оглядевшись, он подошел к телу возле зеркала. Присев на корточки, заглянул в лицо, приподнял куртку, лежавшую на бедрах.
— Кто это?
— Не знаю, — сказал Волохов. — Скорее всего, очередная жертва.
Брусницкий поднялся и, сунув руки в карманы, обошел комнату, внимательно ее осматривая. Коннектор привлек его внимание.
— Это вы отключили камеры?
— Да.
— Чья квартира?
— Того, кто приходил к вам под видом отца Василия.
Брусницкий присел на подлокотник кресла. Лужица крови блестела на сиденье.
— Я видел подобные студии, — сказал он, закуривая, — используются для съемок фильмов класса «snuff».
— Что это?
— Пытки или казни, — пояснил Брусницкий.
— Угу, — пробормотал Волохов, — отсюда могли вести передачу в интернет?
— Вполне возможно. Компьютер здесь есть?
— На кухне.
— Если передача велась с одновременной записью на диск, мы сможем просмотреть все, что здесь происходило.
Аккуратно ступая, Брусницкий прошел на кухню.
— Кому-то здесь стало плохо, — прокомментировал он, обходя лужу рвоты. — «Здравствуй, Язычник. Ты опять опоздал», — прочитал он на экране ноутбука, — Язычник — это вы? А почему опять?
— Кажется, мы раньше встречались, — хмуро сказал Волохов, — это было давно.
— Кажется? Ладно, — сказал Брусницкий, — сейчас мы будем посмотреть, что у нас здесь. Кстати, Павел, вы не могли бы одеться.
Стараясь не ступить в мерзкую лужу, Волохов оделся, отошел к креслу и перебрал одежду, явно мужскую. Нижнее белье было в крови. Размазанная кровь была на подлокотниках и спинке кресла, скопилась подсохшей лужицей на сиденье. Зачем ему мужчина, снова внимательно оглядывая комнату, подумал Волохов. Не похоже это на жертвоприношение. Не приносят в жертву взрослых мужиков. А ну-ка… Волохов подошел к трупу, снова откинул куртку и перевернул его на спину.
— Павел, подойдите-ка сюда, — попросил Брусницкий.
— Одну минуту, — Волохов осторожно положил тело и прикрыл его курткой.
— Посмотрите, у нашего знакомого, похоже, был выход на компьютерную базу МВД. Видите этот список?
Волохов кивнул. Экран заполняли имена с краткой характеристикой каждого человека. Здесь были криминальные авторитеты, выписки из уголовных дел, сведения о нераскрытых преступлениях и подозреваемых. Несколько имен закрашенные желтым цветом, были выделены в отдельный столбик. Передвигая курсор от фамилии к фамилии, Брусницкий читал характеристики.
— Любопытный набор. Весьма любопытный, — бормотал он. — Может, вы мне объясните, что это означает? Подозреваемые в педофилии, проходящий по делу о серийных убийствах? Некрофил… пока под подозрением. Вот и наш Толян. Он, конечно, не извращенец, но с психикой у него точно было не все в порядке. Убить мог за сотню баксов. И пил, и на игле сидел, бывало. Ага, вот тут еще наркоша со стажем.
— Дайте взглянуть, — попросил Волохов.
Брусницкий уступил ему место. Несколько минут Павел читал, потом откинулся на стуле.
— Кажется, я понимаю.
Он достал из кармана мобильный телефон, поглядывая на экран монитора, набрал номер. На звонок долго не отвечали.
— Добрый вечер, — наконец жизнерадостно сказал он в трубку. — Что? Нет, вроде бы в своем. Да что вы говорите, третий час уже? Подумайте, как время летит! Да, больше никогда в жизни! Вы только скажите, если сегодня смена Семена Ильича, могу я с ним пообщаться?
Некоторое время он молча слушал, потом сдержанно поблагодарил и спрятал трубку в карман.
— Похоже, мы действительно опоздали, — сказал он после недолгого молчания.
— Вы звонили насчет предпоследнего в этом списке, — Брусницкий постучал ногтем по экрану.
— Да.
— Так, посмотрим. Работал в морге, среди сослуживцев имел кличку Верблюд, подозревался в некрофилии. И что?
— Убит вчера ночью. Скажите, Сергей, у трупа вашего руководителя были повреждены гениталии?
— Как вы узнали? — спросил тот. — Да, у него была вырвана мошонка.
Волохов поманил его за собой. Они вернулись в комнату, Павел откинул куртку с тела и перевернул его на спину. Брусницкий поморщился.
— Так это что, один и тот же маньяк поработал? Это его квартира? И вообще, что происходит?
— Вы мне не поверите… — покачал головой Волохов. — Что вы еще нашли в компьютере?
— Передача шла адресно. Вам и еще одному юзеру.
— Кому?
— Ну, пользователю.
— Адрес или телефон можете вычислить?
— Попробую, но потом вы мне все объясните.
Глава 22
Волохов осмотрел лежащее на полу женское белье, затем развернул лампу, чтобы она освещала угол комнаты. Белесые капли подсыхающей жидкости привлекли его внимание. Он коснулся их пальцем, поднес к носу и, брезгливо сморщившись, вытер пальцы о куртку, прикрывавшую труп.
— Павел, — позвал его Брусницкий, — есть запись.
Волохов быстро подошел к нему. На экране была пустая комната. Часы в правом углу монитора показывали время. Щелкнул замок входной двери, засветился глиняный плафон. Волохов наклонился, пытаясь разглядеть входящих. Один из них тащил бесчувственное тело, второй, переступив порог, бессильно прислонился к косяку двери. Свет с лестничной площадки осветил бледное изможденное лицо.
— Кто это?
— Я не знаю его, — сказал Волохов.
Вошедший первым бросил свою ношу посреди комнаты. Обмякшее тело упало на пол, голова глухо стукнулась о паркет. Бледный парень оторвался от двери и шагнул внутрь.
— Дверь закрой.
При звуке этого голоса Волохов подался вперед.
Бледный парень послушно запер дверь, прошел в комнату и, бессильно опустившись на пол, привалился спиной к зеркалу.
Вспыхнула бестеневая лампа.
— Светка, — ахнул Волохов.
— Ваша знакомая?
— Да. Она пропала в конце июня.
Парень позвал Свету, она подошла к нему со шприцем в руке. Парень снял рубашку. Брусницкий присвистнул.
— Вот это да.
Девушка сделала парню укол и стала раздевать бесчувственное тело незнакомого мужчины. Парень помог ей, а она сделала себе инъекцию. Склонившись над мужчиной, они о чем-то тихо переговорили. Затем парень пристегнул мужчину и, обернувшись к Светке, что-то сказал.
Волохов попросил сделать погромче. Брусницкий пожал плечами.
— Встроенный динамик, что вы хотите. К тому же у камер направленный микрофон.
Берет не все.
Парень поцеловал Светку в уголок губ, и она прильнула к нему, словно пытаясь отвлечь от ненужных вопросов. Они прошли к водяному матрасу, и парень снял со Светки юбку и блузку. Темнота в комнате скрыла от наблюдателей подробности, но что они занялись любовью, было ясно и так.
Волохов вздохнул.
— Что поделаешь, Павел, нет ничего постоянного, тем более в женщинах, — попытался утешить его Брусницкий.
Видно, у молодых людей не получалось. Парень застонал, и Светка отпрянула от него. Волохов пригнулся поближе к ноутбуку, но разобрал только обрывки фраз. Она просила его потерпеть немного.
Мужчина в кресле зашевелился, она надела блузку, прикрывшую ее до бедер, и подошла к нему. Парень на матрасе корчился и постанывал.
Светка включила полный свет, приподняла голову сидящего мужчины и вытащила кляп. Щурясь от яркого света, он посмотрел на нее. У него было бледное лицо и аккуратная черная бородка. По лицу было видно, что он ее узнал. Криво ухмыляясь, он что-то сказал. Светка обернулась к парню.
— Ты слышишь, — крикнула она, — ты слышишь что он говорит?
Мужчина продолжал объяснять, поглядывая на них по очереди, издевательски ухмыляясь. Парень на матрасе корчился, закрывая руками голову.
Светка плюнула мужчине в лицо.
Потом она взяла скальпель с обломанным лезвием.
— Можно промотать вперед, — попросил Волохов.
— Конечно.
Скальпель замелькал, бросая по сторонам блики. Светка сделала надрезы на верхней части груди сидящего. Брусницкий включил нормальную скорость и увеличил изображение. Окровавленные пальцы девушки расширили надрез на груди мужчины, захватили отошедший от мышц край кожи и рванули его вниз. Мужчина зашелся в крике. Лоскут кожи вместе с соском свисал с груди, как мокрая тряпка.
— Однако, — пробормотал Брусницкий, — и вы с ней спали?
— Дальше, — с трудом проглотив комок в горле, сказал Волохов.
Брусницкий переключил камеры. Теперь на экране было лицо девушки. Она не морщилась, когда брызги крови попадали ей на лицо. Только кривились плотно сжатые губы и нервный тик, время от времени, передергивал левый глаз и щеку. Она орудовала скальпелем без определенной цели. Просто уродовала беспомощное голое тело, бившееся в ремнях.
Схватив мужчину за волосы, она откинула ему голову и стала резать лицо.
Волохов закрыл глаза.
— Павел, — позвал его Брусницкий.
Он включил нормальную скорость. Светка стояла выпрямившись, с закрытыми глазами. Руки ее бессильно повисли вдоль тела, зазвенел о кафель выпавший из пальцев нож. Слезы брызнули у нее из глаз и потекли по щекам, размывая кровь. Закрыв лицо ладонями, она опустилась на пол и завыла в голос, как плакальщица на похоронах. Давясь рыданиями, она выкрикивала бессвязные слова.
— Что… что ты сд… сделал… со мной что… за что это… с нами… за что?
Парень у стены слабо шевелился.
— Свет, Света, — позвал он.
— Да, да, сейчас, — чтобы успокоиться, девушка несколько раз глубоко вздохнула, — сейчас, Димочка.
Поминутно вытирая бегущие слезы, она достала из холодильника несколько шприцев, пакетик с порошком, взяла из стола свечу и металлическую ложку. Зажгла свечу и, накапав на пол воска, поставила ее в застывающую лужицу.
— Давно она на игле? — спросил Брусницкий.
— Она не была наркоманкой.
— А паренька как бьет. Похоже, последняя стадия.
Светка быстро приготовила дозу.
— Сейчас, Дима, сейчас, милый, — шептала она.
Отложив подготовленный шприц, она посадила Димку, прислонив спиной к зеркалу.
— Да, — сказал Брусницкий, разглядывая шрамы на теле парня и жгуты вен поверх кожи тонких рук, — работа мастера. Правда, вены поверх кожи — это уже чересчур.
Светка придержала пальцами вену на руке паренька и быстро ввела небольшую дозу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45