Волохов набрал номер. Он представил, как электрический сигнал бежит по проводам, или летит через спутник, проникает в коробку телефонного аппарата и взрывается требовательным звонком. Вот сейчас кто-то возьмет трубку и спросит, чего ему, Волохову, надо. И что он ответит?
— Pronto?
— Здравствуйте…, — в голове возникла дикая смесь из полузабытых языков, но он сумел выудить из этой сумятицы что-то конкретное, — Je connais… или sais… mal la langue italienne, …да, плохо с итальянским, а на латыни еще хуже…, mais le latin est encore plus mauvais. Si vous ne parfaits pas selon est francais?
О, боги, это же французский! Откуда? Неужели от той маркитантки Великой Армии…
В трубке долго молчали, потом наконец затараторили так быстро, что Волохов понял лишь, что его спрашивают, кто он.
— Видите ли, … Bonjour…, да еще раз, здрасьте… A resulte tellement, que votre lettre…, в смысле, письмо…, chez le …мм…, отец… pere Vasily, etait lue par moi. Прочитал его я, — закончил он, отдуваясь.
Собеседник заговорил еще быстрей, тон стал угрожающим и Волохов взмолился, прижав руку к сердцу, как будто его могли видеть.
— Подождите, минутку …La minute, monsieur…, ne pendez pas le tube. Нет, не вешайте… Le pere Vasily убит, мертв… est mort. Понимаете? О-о, merde…, нет, это не вам!
На другом конце провода возникло долгое молчание. Казалось, связь прервалась. Волохов постучал по трубке.
— Алло. Пронто?
Собеседник тяжело вздохнул и заговорил, тщательно подбирая слова, как разговаривают с надоедливым ребенком или тупым туристом. Волохов согласно кивал головой, подтверждая, что понимает, хотя на самом деле понял далеко не все. Потом заговорил сам:
— Это случилось …мм… Quand cela a eu lieu, около … ан, де, труа… Environ trois semaines en arriere,… да, три недели. Мне надо …помощь, как будет помощь, … Votre aide m'est necessaire. Экзорцизм! Изгнание! Экзорцизмус…, мать твою…
Пот градом катился по лицу, трубка стала скользкая и Волохов быстро вытер ее о рубашку.
— Книжка, какая книжка?…, ах, в книгах. Dans les livres? Угу…, так, Вир, Боден…, видел. Oui, je voyais les livres. Спасибо, огромное, …Merci, le merci bien. Oui…, постараюсь сообщить. Je tacherai de vous annoncer. Au revoir.
Волохов положил трубку и, облегченно вздохнув, вытер со лба пот.
— Ну, Александр свет Ярославович! Так подставить…
Надо было снова ехать домой к отцу Василию. Волохов забрал с кухни недоеденную колбасу, запер дверь и сбежал по лестнице. У священника могли объявиться какие-нибудь родственники, и тогда взять что-либо из его вещей будет гораздо труднее.
Хорошо, книги я возьму, думал он, стоя на автобусной остановке, но что мне с ними делать? Обряд изгнания должен проводить священник, а я даже не крещен.
Автобус подкатил, как всегда, набитый битком. Волохов помог нескольким старичкам и старушкам выйти из него, потом поспособствовал еще нескольким взобраться на высокие ступени и в результате чуть сам не остался на улице. Не доезжая метро «Октябрьское поле» он вышел у кинотеатра «Юность» и перебежал дорогу.
Бабки, коротавшие время у подъезда, проводили его недоверчивыми взглядами, но он принял независимый вид и гордо прошагал в подъезд.
В квартире священника ничего не изменилось. Волохов заглянул в кабинет. Книги были на месте. Он уже собрал их со стола и сложил в пластиковый пакет, как вдруг какой-то непорядок привлек его внимание. Он огляделся, пытаясь определить, что его насторожило. Взгляд упал на иконы. Волохов подошел поближе к божнице.
Сначала он подумал, что квартиру ограбили и внутри окладов пусто, но потом понял, в чем дело. Иконы внутри окладов были перевернуты вверх ногами. Лики святых прятались под бронзой оклада, тогда как в прорезанных для них отверстиях было то, что раньше скрывал металл.
Чувства обострились, и Волохов ощутил то, что пропустил, входя в подъезд. Здесь был след . Совсем слабый, почти неразличимый, но все же сохранившийся в изолированном помещении. Видимо, сказались последствия отравления, и он не сразу его почувствовал. А может, просто демон уже настолько слился с человеком, что след стал почти не заметен.
Волохов осмотрел комнаты. Везде было то же самое, даже икона Богородицы-Семистрельницы над входной дверью, была прибита в перевернутом виде. Значит, он был здесь, и я опять опоздал. А может, это он поспешил. Как теперь говорят, «кинул понт». Мол, я был здесь, я все знаю, у меня все под контролем! Нет, я не опоздал, а вот он поспешил или не придал книгам значения.
Постояв у входной двери, Волохов прислушался, вышел на лестничную площадку и быстро спустился вниз.
Выйдя к метро, он, заметив проезжающее маршрутное такси, махнул рукой. Водитель услужливо подрулил к обочине. Волохов уселся на место возле двери, придерживая пакет с книгами. В салоне было всего два пассажира: паренек, потряхивавший головой в такт музыке в своих стильных наушниках, и худая пожилая дамочка, накрашенная сверх подобающих возрасту пределов.
«Газель» притормозила у следующей автобусной остановки, но потенциальные пассажиры проигнорировали маршрутку, и водитель снова дал газ. Перевалив мост, «Газель» стала перестраиваться в правый ряд.
Почувствовав неладное, Волохов посмотрел в окно. С улицы Зорге, со стороны заправочной станции, стремительно увеличиваясь в размерах, в бок маршрутке вылетел темный джип с массивным «кенгурятником» перед капотом. Волохов метнулся в глубь салона. Водитель «Газели» увидел опасность, попытался вывернуть руль, но было уже поздно. Джип ударил маршрутку с правой стороны. Дверь вдавилась внутрь, посыпались стекла. Пожилая дама пронзительно закричала, закрывая лицо руками. Сквозь выбитое стекло двери Волохов увидел бледное лицо водителя джипа, короткую черную эспаньолку и белесые пустые глаза.
От удара «Газель» выбросило на встречную полосу, где в нее врезался набиравший ход для подъема на мост тяжелый трейлер. Машина опрокинулась на бок, и ее протащило несколько метров, пока трейлер не замер, припечатанный тормозами к асфальту.
После звона стекла и скрипа рвущегося металла тишина показалась нереальной, как безмолвие в ночной ледяной пустыне. Волохов сдвинул с себя постанывавшую даму. Водитель «Газели» копошился в кабине, пытаясь выдавить лобовое стекло. Парень в наушниках был, похоже, без сознания. Пахло бензином.
— Зажигание выключи, — крикнул Волохов.
— Не ори, уже выключил, — ответил водитель сдавленным голосом, — черт, похоже, ногу сломал. Выбраться можешь?
— Попробую.
Волохов огляделся. Боковая дверь была вдавлена настолько, что открыть ее не представлялось возможным. Стекла были выбиты, он высунул из машины голову. Джип исчез, чуть в стороне стоял трейлер, водитель лежал головой на руле. Запах бензина стал невыносимым, под машиной натекла уже целая лужа горючего. Через окна никого не вытащить, понял Волохов и нырнул обратно в салон. Задние двери были заперты и замотаны толстой проволокой. Волохов навалился плечом. Нет, так не получится. Он лег на сиденья и стал бить в двери ногами.
— Парень, они законтрены сверху и снизу, — сказал водитель, — не теряй время, вылезай через окно.
— Ах, они законтрены, — пробормотал Волохов.
Он расслабился и прикрыл глаза. Озноб побежал по телу и когда он вновь открыл их, они стали желтыми, как янтарь. Вертикальные полоски зрачков напоминали застывших в смоле древних насекомых.
— Ах, они законтрены, — прошипел он.
Он глубоко вздохнул, согнул ноги и ударил в дверь.
— Лом нужен, — кричали подбежавшие к месту аварии люди, — тащите лом.
— Спасателей вызвать!
— Отойдите, сейчас рванет.
Выбитые сокрушительным ударом двери порхнули по воздуху, как оторвавшееся крыло бабочки. Из покореженного кузова, пошатываясь, выбрался парень в легкой кожаной куртке. Дико оглядевшись, он снова полез в «Газель». Показавшись в очередной раз в проеме двери, он передал подоспевшим стонущую накрашенную дамочку, а затем потерявшего сознание паренька. Выбравшись сам, он обошел машину, ударом кулака высадил лобовое стекло и помог выбраться водителю.
В двигателе «Газели» что-то заискрило, и народ бросился прочь. Вспыхнувший бензин мгновенно охватил покореженный кузов. Парень в куртке бросился в салон. Его пытались удержать, но он вырвался и скрылся в черном дыму.
— С ума сошел, — закричали вокруг.
— Сделайте же что-нибудь!
— Сейчас рванет.
Парень показался в дверях машины, прижимая к груди пластиковый пакет.
— Беги оттуда, беги скорее.
Парень сделал пару шагов. Взрыв бензобака бросил его на землю и прокатил несколько метров. Его подхватили под руки и потянули прочь от горящей машины.
— Ты что, сдурел? Что у тебя там, деньги что ли?
Парень счастливо улыбнулся и погладил пакет.
— Книги…
Глава 17
Боли не было, была странная слабость и зуд на руках и на теле. Светка открыла глаза. Над ней нависала огромная хирургическая лампа, похожая на летающую тарелку. Лампа едва светилась, давая минимум света. Осторожно повернувшись на бок, Светка спустила на пол ноги и только потом, упираясь в кресло руками, поднялась сама. Перед глазами все плыло. Сколько времени прошло, как она попала сюда? Сохранились лишь обрывки воспоминаний, заполненные то ужасной болью, то неземной негой. Увидев, что она голая, Светка взяла с кресла простыню и завернулась в нее. Голова немного кружилась, но это было даже приятно. Как после шампанского. Возле стены, под огромным зеркалом, на водяном матрасе спал парень, лицо у него было спокойное, даже умиротворенное. Он улыбался кончиками губ. Симпатичный парень. Почему-то она была уверена, что он ее любит. И не просто любит, а боготворит. Опираясь на кресло, она подошла к зеркалу, занимавшему всю стену.
Приглушенный свет освещал сзади ее закутанную в простыню фигуру. Пошатываясь от слабости, она вернулась к креслу, развернула лампу и снова взглянула в зеркало. Зрение постепенно прояснялось. Светка опустила глаза и с удивлением посмотрела на свои руки. Дыхание у нее перехватило. Медленно, словно преодолевая страх, она распахнула простыню… То, что она увидела в полутьме, поразило ее.
— Это я, — собственный голос показался ей чужим, тонким и слабым, как у заболевшего ребенка.
Груди превратились в полураскрытые бутоны роз, подрагивавшие тонкими красноватыми лепестками. На каждом бутоне сидела стрекоза, покачивая прозрачными, блестевшими нитками золота крылышками.
Пальцы разжались и простыня сложилась у ног мягким снежным сугробом. Она снова посмотрела в зеркало, потом, словно не веря глазам, провела пальцами по телу, ощупывая покрытые сухой корочкой поблескивающие золотом длинные шрамы. Светка покачала головой.
— Это не я, это сон. Это не могу быть я…
Кончики пальцев онемели. Она шагнула назад, приподнимая руку, словно желая оттолкнуть от себя чужое тело, и, теряя сознание, упала на пол, опрокинув медицинский столик.
Разбуженный звоном раскатившихся по кафелю инструментов, Дима привстал на матрасе. Увидев лежащую на полу девушку, он на коленях приблизился к ней. Она лежала немного на боку, раскинув руки. Ее рассыпавшиеся волосы казались продолжением золотой паутины. Едва касаясь нежной кожи, он провел пальцами по ее телу, следуя контурам бедра. На глаза навернулись слезы. Он закрыл их. Из уголка глаза выскользнула слеза и, щекоча пробежав по щеке, исчезла на губах.
— Я буду молиться тебе. Мы все будем…
Он счастливо улыбнулся, ощущая на губах соленую влагу.
Знакомый голос возник как всегда ниоткуда.
— Ты прав, мы все будем молиться ей. Но сейчас ей плохо. Помоги ей войти в наш мир спокойно и безмятежно.
Дима вытер ладонями слезы и, отыскав шприц, сделал Светке укол. Она не очнулась, только разгладилось нахмуренное лицо. Потом он выдавил на ладони прозрачный гель и стал растирать ее тело, осторожно поглаживая заживающие рубцы.
«Газель» погребальным костром полыхала посередине проезжей части. Черный дым отогнал толпу любопытствующих зрителей на приличное расстояние. Послышались сирены приближающихся пожарных машин.
Джип, ударивший «Газель» в борт, исчез, словно испарился. Пожарные расчеты, разматывая шланги, отогнали толпу еще дальше. По огню ударили пеной, и он на глазах стал пропадать, словно прятался под землю.
Второй на место происшествия прибыла «скорая помощь». Водитель маршрутки, через слово матюгаясь, пытался объяснить врачам причины аварии, хотя им они были явно неинтересны. Волохова бегло осмотрели, протерли лицо и слегка обгоревшие брови спиртом. От приглашения проехать в больницу он отказался. Подоспела съемочная группа какого-то телеканала. Корреспондент с микрофоном наперевес с ходу устремился к лежащему на носилках водителю «Газели». За ним поспешал оператор с камерой на плече.
— Мы находимся на месте очередного ДТП, которые, увы, так нередки на московских улицах. К сожалению, есть пострадавшие, — зачастил корреспондент, делая озабоченное лицо. — Крупным планом лицо водителя, — скомандовал он оператору и сунул микрофон шоферу под нос, — Скажите, кто виноват в аварии? Вы сегодня употребляли спиртное? У вас сломана одна нога или сразу две?
Водитель приподнялся на носилках и жестом попросил поднести микрофон еще ближе. Корреспондент услужливо шагнул вперед.
— Пошел ты на х…!!! — гаркнул побагровевший от злости мужик, — гондон штопаный. Дайте хоть сдохнуть спокойно, кровососы поганые…
В толпе заржали.
— Видимо пострадавший еще не совсем оправился от шока, — прокомментировал речь водителя проворно отскочивший корреспондент.
«Скорая» забрала пострадавших и, включив сирену, умчалась. Свидетели происшествия потихоньку расходились — никому не хотелось терять время в милиции. Водитель трейлера, набивший солидную шишку на лбу, сидел в кабине, поджидая гаишников. Волохов смешался с любопытными и, потихоньку выбравшись из толпы, зашагал домой. Пакет с книгами не пострадал, только в нескольких местах пластик расплавился от попавших брызг горящего бензина. Поймав частника, Волохов назвал адрес и облегченно откинулся на сиденье. Еще раз пронесло, но так долго продолжаться не может. Рано или поздно он не успеет среагировать на опасность.
Водитель старенького «Москвича» долго принюхивался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45