По дороге на работу она зашла в городскую аптеку. В очереди в кассу стоял Рейнольдс с присыпкой для ног и противоаллергическими каплями для носа в руках.
– Привет, привет! – Он бросил на нее взгляд сверху вниз вдоль своего аристократического, но слегка покрасневшего носа.
– Добрый день! – Это была их первая встреча после разрыва. Холли уже успела забыть, как щегольски одевается Рейнольдс, но сейчас ей напомнили об этом серый в узкую полоску костюм – обязательная форма одежды для банкира – без единого пятнышка или замина и такой же безукоризненный шелковый галстук цвета горчицы. Красивый мужчина, спору нет, но неужели его глаза всегда находились так близко друг к другу?
Он оглядел ее покупки – журнал с ребусами и кроссвордами и баночка аспирина.
– А краска для волос?
В ответ на ее недоумевающий взгляд он сухо рассмеялся.
– Мальчишка, у которого я обычно покупаю газеты, не прочь посплетничать. Он доложил мне, что в прошлую субботу ты разгуливала с голубыми волосами. Ника Донохью, видимо, смутить не так легко, как меня.
– Ну, так легко, как ты, не смущается никто, Рейнольдс! – Самодовольный сноб! Неужели она собиралась выйти за него замуж? – И этот же мальчишка донес тебе, что я была с Ником?
– У меня, дорогая, масса источников информации. Я мог бы предвидеть, что без меня ты не станешь терять время даром. Как известно, яблоко от яблоньки… Своим поведением ты наконец доказала то, о чем меня постоянно предупреждали папа с мамой, – что ни говори, ты дочь своей матери.
– Оставь мою мать в покое! – Глаза Холли сузились от гнева до щелочек, она выдохнула с такой силой, что, стой Рейнольдс чуть ближе, его роскошный галстук взметнулся бы вверх. Ей и всегда-то казалось, что семья Рейнольдса терпит ее только из-за дружеских отношений бабушки и дедушки Холли со старшим поколением Фурдов, хотя никто никогда не давал ей это понять. Но сейчас она убедилась, что была права.
– Я слышал также о твоих бредовых идеях насчет сбора денег для расширения приюта, – сказал он, не обращая внимания на ее вспышку. – Пропаганда по радио, бойскауты, продажа пирожных… и т. д. и т. п. Ты обречена на поражение еще до начала этой кампании.
Холли упрямо тряхнула головой. Она была раздражена и хотела доказать Рейнольдсу, что, потеряв его, не рассыпалась на куски.
– Не суди об этом до пятницы, когда выйдет номер «Кроникл» за эту неделю.
– Даже так?!
– Завтра утром в приют явятся корреспондент и фотограф. Их статья в корне изменит твое мнение на сей счет.
– Боюсь, мое мнение не сможет измениться раньше следующей пятницы. Завтрашнее интервью никак не попадет в газету на этой неделе.
– Ошибаешься, Рейнольдс! Хотя мои бредовые идеи, как ты изволил выразиться, не произвели на тебя сильного впечатления, редактору «Кроникл» они показались настолько серьезными, что она хочет немедленно познакомить с ними читателей.
Холли вышла из аптеки очень довольная тем, как она ответила Рейнольдсу. Ей захотелось зайти в Первый Национальный банк и перекинуться парой слов с Ником. Рейнольдс просто несносен. И как только она могла поддаться на уговоры своей матери, будто с ним ее ожидает надежное будущее…
Холли взглянула в стекло витрины, убедилась, что выглядит вполне привлекательно в светло-розовом, сильно приталенном платье с черным кожаным поясом и в черных туфлях, с крупными черными серьгами в ушах, и вошла в прохладу банка.
Полуденный час пик миновал, и единственный кассир дремал на своем рабочем месте. Клиентов не было, да и сотрудников банка можно было пересчитать по пальцам. Среди них находился и Ник. Он сидел за своим столом и что-то диктовал кудрявой секретарше. Когда он делал паузу, собираясь с мыслями, она поднимала глаза и с откровенным восхищением смотрела на Ника. Он, однако, не обращал на нее никакого внимания, и нахмурившаяся было Холли улыбнулась.
Заметив девушку, Ник отпустил секретаршу и встал. Сияя улыбкой, он подошел к перегородке, отделяющей операционный зал от зала ожидания.
– Привет, – сказала Холли. Высокие сводчатые потолки банковского помещения заставили ее отчего-то понизить голос. – Я проходила мимо и решила заскочить на минутку.
– Извините. – Секретарша со слабой улыбкой прошла мимо Холли и направилась к выходу. – Пойду тоже поем, Ник. Вы пойдете?
– Спасибо, Шейла, нет, встретимся позднее. – Он повернулся к Холли. – Я еще не обедал. Давай поедем вместе в какое-нибудь заведение. – И он согрел Холли улыбкой.
– Об этом следовало договориться заранее, тоже улыбаясь, возразила Холли. – А сейчас мне необходимо вернуться на работу – в приюте сегодня выступает школьный хор, я должна присутствовать. – Она огляделась по сторонам. – В этот час здесь всегда так пустынно?
– Тихо, да? Зайди на минуту. – Он гостеприимно распахнул перед ней дверцу перегородки.
– Я правда не могу.
– Всего на минутку. – Он взял ее за руку и потянул внутрь. – Вы, мисс Веббер, просили меня проверить ваши ценные бумаги, – произнес он громким голосом.
– Какие бумаги?
– Из вашего персонального сейфа, мисс Веббер.
– У меня, Ник, никогда…
– Шшш… не отставайте, пожалуйста, мисс Веббер. – Он отпустил ее руку, но шел так близко, что их плечи соприкасались.
Она думала, что они направляются к его письменному столу, но ничуть не бывало. Он миновал вычислительный центр и несколько пустых столов, она послушно следовала за ним.
– Сюда, сюда! – Он остановился.
– Но это же хранилище банка! – прошептала Холли.
– А где же, как не в хранилище, держать ценные бумаги?
За раскрытой тяжелой дверью с огромным запирающим механизмом из начищенных до блеска латунных скоб и петель, сверкавших на фоне легированной стали, виднелась защищавшая хранилище решетка до потолка, также из латуни. На глазах у оторопевшей Холли Ник отпер дверь в решетке и распахнул перед ней.
– Сюда, пожалуйста.
– Но, Ник…
– Прошу вас, мисс Веббер, – сказал он, понижая голос. – Дел по горло, мы не можем стоять здесь целый день.
Ник жестом пригласил ее пройти вперед, и она, сконфуженная, повиновалась. Пока он запирал за собой дверь, она огляделась. Рядом с ней находился архив, а за следующей решеткой лежали туго набитые полотняные мешки с деньгами. В воздухе стоял специфический запах, который, однако, не вызывал отвращения. Так, наверное, пахнут деньги, подумала Холли. Две стены были заняты персональными сейфами.
Ник носком ботинка зацепил табуретку, с помощью которой дотягивались до верхних ящичков, и пододвинул к Холли.
– Поднимитесь на нее, пожалуйста, мисс Веббер.
Что это значит? Официальный тон Ника и вся ситуация теперь казались Холли невероятно забавными, ее то и дело разбирал смех. Она послушно встала на табуретку и теперь ощущала запах одеколона, которым пользовался Ник, а не денег. За его плечом ей был виден дремлющий в безлюдном зале кассир. Остальные служащие банка отправились перекусить. Ник придвинулся вплотную к ней. Теперь она не видела ничего, кроме его лица. Она стояла на табуретке, и потому их лица находились почти на одном уровне.
– Замечательно! – мягко сказал он, уперся рукой в стену стальных ящичков и коснулся губами ее губ.
По телу Холли словно пробежал электрический ток. Нежное прикосновение его губ, его тела, непозволительное в этих стенах, сознание, что в любой момент кто-нибудь может войти и застигнуть их врасплох, – все это, вместе взятое, придавало их встрече совершенно особый характер. Голова у Холли пошла кругом.
– О Господи, мистер Донохью, – прошептала она, задыхаясь. Ну что за шутки! Ведь он с ней забавляется, только-то и всего. – Должна сказать, есть свои преимущества в том, чтобы хранить деньги в Первом Национальном банке!
– Преимущества огромные! – подхватил Ник и снова поцеловал ее. – Очень высокие проценты, и к тому же сложные, то есть с каждым днем возрастающие.
– Вклады застрахованы?
Ник придвинулся еще ближе.
– Самим банком. Первый Национальный обеспечивает всестороннее обслуживание клиентов.
Холли с трудом сохраняла ясность мыслей.
– Да, но страхование распространяется только на первую сотню тысяч долларов.
– Верно, но это не так уж и важно – у нас не было случаев, когда бы мы не могли расплатиться с вкладчиками.
Холли рассмеялась. Целоваться в хранилище банка – что может быть забавнее!
– Никогда не подозревала, что банк так располагает к флирту.
– Мы стараемся доводить этот факт до сведения только самых избранных клиентов, мисс Веббер. – И Ник шаловливо прикусил ее нижнюю губу. Он слышал ее прерывистое дыхание, чувствовал ее податливое тело. Как она обольстительна! Неужели эта женщина больше никогда не влюбится?
Решить этот вопрос ему помешал звук чьих-то шагов. Холли напряглась – значит, она тоже его услышала.
На миг они застыли в напряженном молчании. Холли нашлась первой и, сходя с табуретки, произнесла легким, беззаботным тоном:
– Спасибо, мистер Донохью, вы так хорошо мне все объяснили.
– Всегда к вашим услугам, мисс Веббер! – Ник взял ее руку. – Ведь мысли о ценных бумагах лишают нас сна.
– Еще бы! – поддакнула Холли, стараясь не расхохотаться.
За его спиной появилась женщина и села у компьютера.
– Так рано с ленча, Рут? – мимоходом поинтересовался Ник, провожая Холли из хранилища.
– Это мое обычное время, – ответила женщина и, чуть смутившись, бросила взгляд на часы.
Дойдя до стола Ника, Холли, все еще с трудом удерживаясь от смеха, повторила, что ей пора уходить. В сторону хранилища она старалась не смотреть – да и вряд ли когда-либо сможет смотреть спокойно. Разве можно забыть то, что произошло всего минуту назад!
И тут в поле ее зрения попала афиша торгового комплекса, вмиг погасившая улыбку на ее губах. Надпись на афише гласила: «В субботу торговый комплекс устраивает для вас праздник с показом сказочных чудовищ. Угощение, аттракционы, фейерверк с наступлением темноты. Ждем вас в 11 часов утра». Текст окружали изображения Дракулы, Фредди, Годзиллы, черепашек-ниндзя.
– О Господи! – вырвалось у Холли. – Когда же это успело появиться?
– Сегодня утром, – поморщился Ник. – Ты, я думаю, захочешь пойти на праздник, посмотреть, что задумал депутат Колби со своей бандой.
– А как же! Нет такой силы, которая смогла бы меня удержать!
– Праздник состоится в ближайшую субботу. А в следующую, в День поминовения, мой брат устраивает барбекю. Как ты думаешь… если ты не против… я бы хотел… – Неожиданно для себя самого Ник почему-то вдруг смешался, запутался в словах, начал запинаться, но на сей раз это не вызвало у него раздражения, а, скорее, позабавило. Значит, выпадают такие минуты, когда он теряет самообладание, но зато в остальное время он держится молодцом, за примером далеко ходить не надо, сегодня в хранилище, скажем, он вел себя просто прекрасно. Пора понять, что хоть он и заикается иногда, но происходит это все реже. Прежнего Ника не стало.
Он откашлялся и начал фразу заново:
– Если у тебя нет иных планов, не хочешь ли ты пойти со мной?
– О-о, звучит весьма привлекательно!
Итак, несмотря на недавний неприятный разговор, он снова пригласил ее. У Холли на душе сразу стало легко, и она поняла, как ей на самом деле хотелось быть приглашенной. А если бы он решил больше с ней не встречаться? Холли Веббер, очередная девушка на один вечер… Она даже не хотела думать об этом.
Среда началась веселым солнечным утром. Холли проснулась в прекрасном настроении: Ник опять пригласил ее; спала она сегодня крепко. В пятницу появится интервью газете «Кроникл». А впереди замечательный день.
Она выгуляла Санни и привела во двор – тренироваться. Над головой оглушительно щебетала пара ласточек – они носились взад и вперед, опекая свое гнездо на кусте в дальнем углу двора. Поначалу птицы отвлекали Санни, но он быстро привык к ним и стал хорошо выполнять команды, даже новые для него «сидеть» и «встать», а по приказанию «за мной» ходил точно по пятам Холли. «Хороший пес, умница!» – хвалила его Холли и трепала золотистую спину Санни.
Холли оставила Санни бегать во дворе, а сама вошла в дом позавтракать – горячий тост с маслом и корицей и чашка чая, – просмотрела набросанный ею план проведения благотворительного банкета, одобренный опекунским советом. Это не будет наспех собранная солянка, какую устраивают хозяева комплекса. Сотрудники приюта самым тщательным образом продумают свое мероприятие с начала до конца, чтобы угодить людям с самым изысканным вкусом, и пригласят на него всех тех, кто хоть что-нибудь значит в политической и хозяйственной жизни Алленбурга.
Холли вымыла посуду, сунула бумаги в висящий у двери портфель и вышла во двор за Санни.
Двор, однако, был пуст, калитка – широко распахнута, а пса нигде не видно.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Холли выскочила за калитку и побежала сперва вверх по улице, затем вниз, заглядывая по дороге во все дворы, но напрасно. Наученная опытом – ведь Санни уже однажды убегал, – Холли, оставляя его надолго во дворе без присмотра, теперь запирала калитку на щеколду. Так она поступила и сегодня. Как получилось, что калитка оказалась открыта? Как такое возможно? Если только…
– Что случилось, Холли? – окликнула ее соседка напротив – Джейн.
– Санни сбежал, – ответила девушка, с трудом переводя дух. – Вы его не видели?
– К сожалению, нет. Я тороплюсь с ребенком к врачу, иначе помогла бы его искать. Но буду смотреть из окна машины по сторонам – может, увижу.
Холли поблагодарила ее и помчалась дальше. Санни, бывало, любил останавливаться на прогулках у одной живой изгороди в нескольких кварталах отсюда и обнюхивать ее. Может, он там что-то не донюхал и сегодня отправился туда для дальнейших исследований?
Там его не оказалось, но женщина, работавшая по другую сторону изгороди на клумбе с розами, сказала, что видела золотистого ритривера, бегущего по направлению к Элм-стрит, и указала в ту сторону своей лопаткой.
– Спасибо, – уже на ходу крикнула Холли и стремглав бросилась к своему дому – за машиной. Она влетела в переднюю, схватила сумку и поводок Санни, но тут вспомнила о назначенном на утро свидании с корреспондентом «Кроникл» и потратила драгоценные секунды на то, чтобы дозвониться Трине и предупредить, что опоздает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27