Платье сохранило аромат ее духов,
как будто она только что сняла его. Когда она проходила по комнате, то
после нее всегда оставалось ароматное облако.
А в этом ящике лежит ее белье. Этот розовый гарнитур она ни разу не
надевала.
Когда она ушла из дома в последний раз, на ней были только юбка и
блузка, а когда ее тело нашли долгое время спустя, то на ней уже вообще
ничего не было. Волны били ее тело о скалы, и ее прекрасное лицо стало,
говорят, абсолютно неузнаваемым, и рук у нее уже не было.
Мистер де Винтер ездил для опознания один. И хотя он был в это время
очень болен, никто не мог отговорить его, даже мистер Кроули.
Я всегда буду обвинять себя в этом несчастье. Я ушла в этот день в
Керритс. Мне было известно, что миссис де Винтер в Лондоне и вернется
поздно, и я не торопилась домой. Когда я вернулась в половине девятого, то
узнала, что она приходила в семь часов и снова ушла. Мне это не
понравилось, так как поднялся юго-западный ветер.
Часто удавалось уговорить ее: "Не выходите сегодня, погода
неподходящая", и она оставалась со мной и рассказывала, как провела время
в Лондоне.
Мистер де Винтер обедал в этот день у мистера Кроули и пришел домой
около одиннадцати часов вечера. В это время поднялся очень резкий ветер, и
я начала сильно беспокоиться. В библиотеке свет был уже погашен, и я
поднялась наверх, к его спальне. Постучала в дверь: "Кто там? Что вам
нужно?" Я сказала, что очень беспокоюсь о миссис де Винтер. Он вышел ко
мне и сказал: "Вероятно, она решила переночевать в коттедже, не станет же
она лезть наверх в такую погоду. На вашем месте я бы спокойно пошел
спать".
Он выглядел усталым, и мне было неудобно, что я беспокою его. В конце
концов, он был прав: она часто ночевала в коттедже, а в море выходила во
всякую погоду.
Я сидела на своей кровати, а заснуть не могла. В половине шестого
утра я встала, надела пальто, вышла и направилась к морю. Ветер улегся, но
шел дождь и было туманно. Я спустилась к берегу и увидела, что лодки на
месте не было. Один буй выловили в Керритсе на другой день, другой нашли
среди скал, а прилив каждый день выбрасывал на берег обломки.
Теперь вы знаете, почему мистер де Винтер не хочет больше жить в
западном крыле. Прислушайтесь. - И действительно, сквозь закрытые ставни
доносился неумолчный шум моря.
- Он не заходил в эту комнату с тех пор, как она утонула. Он приказал
перенести все свои вещи в другую, находящуюся в конце коридора комнату. но
и там он, видимо, совершенно не спал, а сидел всю ночь в кресле, утром все
кругом было засыпано пеплом и окурками. Днем Фритс слышал, как он
безостановочно ходил по библиотеке взад и вперед, и снова взад и вперед...
Я ежедневно все здесь убираю. Кроме меня, не приходит никто. Горничную я
сюда не пускаю. Здесь ведь много прекрасных комнат, а не одна эта.
Когда-нибудь, когда вам станет скучно и захочется побродить здесь,
позвоните мне по домашнему телефону, и я провожу вас сюда.
Все здесь выглядит так, словно она лишь ненадолго отлучилась, а не
ушла навсегда. Как вы думаете, могут ли покойники наблюдать за близкими,
оставшимися в живых? Иногда я думаю, что она наблюдает за жизнью в
Мандерли и видит мистера де Винтера и вас, занявшую ее место.
Я хотела что-то ответить, но сжатое и сухое горло не сумело издать ни
звука.
С ее бледного широкоскулого лица на меня глядели глубоко запавшие
глаза, полные ненависти ко мне.
Наконец, она открыла дверь на лестницу и посторонилась, давая мне
дорогу.
- Роберт уже дома. Он пришел приблизительно час тому назад. Ему
приказано сервировать вам чай под старым каштаном.
Я вышла, не чувствуя под собой ног, ничего не видя впереди себя.
Стремительно прошла в восточное крыло, зашла в свою комнату и заперла
дверь на ключ. Легла на кровать и закрыла глаза.
Я чувствовала себя смертельно усталой.

15
На следующее утро Максим позвонил по телефону и сообщил, что вернется
около семи часов вечера. К телефону подходил Фритс. Я надеялась, что
Максим захочет со мной поговорить и встала из-за стола, отложив в сторону
салфетку. Фритс увидел это и сказал:
- Мистер де Винтер уже повесил трубку. Он ничего не сказал, кроме
того что будет в семь вечера.
Я села за стол и принялась за свою яичницу с ветчиной. Джаспер лежал,
как всегда, у моих ног, а старая собака, по обыкновению, находилась в
своей корзине, в углу комнаты.
Чем заполнить предстоящий день? Ночь я провела очень плохо. Вначале
пыталась поскорее заснуть и глядела на часы, которые будто и не двигались.
Когда я, наконец, уснула, меня стали преследовать тяжелые сны и кошмары.
Снилось, что мы с Максимом в лесу, он идет впереди. Ни догнать его, ни
увидеть его лицо я не могу. По-видимому, я плакала во сне, так как,
проснувшись, почувствовала, что подушка стала влажной. Взглянув на себя в
зеркало, я увидела распухшие глаза и бледное, непривлекательное лицо.
Попробовала слегка нарумяниться, но вышло еще хуже - я стала похожа на
накрашенного клоуна. Роберт с удивлением взглянул на меня, когда я прошла
через холл в столовую.
В десять часов я стояла на террасе и разбрасывала крошки хлеба для
птиц. В это время снова раздался телефонный звонок. На этот раз меня
позвала к телефону миссис Леси.
- Добрый день, Беатриса.
- Как поживаете, дорогая? Решила нанести сегодня визит нашей бабушке
и хотела предложить вам поехать со мною. Я буду на ленче в гостях недалеко
от вас, и на обратном пути заеду за вами. Предложение принимается?
- С удовольствием поеду, Беатриса, - сказала я.
- Хорошо, буду у вас в половине третьего. Жиль видел Максима в
Лондоне за обедом. Была очень плохая еда, но великолепное вино.
Она повесила трубку, а я пошла обратно в сад. Настроение у меня было
не таким, чтобы бегать с Джаспером по Счастливой долине. Предложение
Беатрисы посетить бабушку подвернулось очень кстати. Это, как-никак,
займет мое время, которое, казалось мне, будет тянуться до семи вечера
бесконечно.
Пока я с книгой, газетой и вязанием шла к скамейке среди розария, я
чувствовала себя так, как будто бы из всех окон дома за мной вели
наблюдение. Миссис Дэнверс могла меня видеть, а я этого установить никак
не могла. Вспомнила свои детские игры в прятки, но там все было проще и
понятнее.
Когда меня позвали к ленчу, я почувствовала облегчение. Спокойствие и
полное бесстрастие Фритса в соединении с глуповатым лицом Роберта
действовали успокаивающе, а ровно в половине третьего, минута в минуту,
подъехала машина Беатрисы, и она вышла, чтобы поприветствовать меня.
- Вы плохо выглядите. Исхудавшее лицо, ужасно бледное. Что случилось?
- Да ничего не случилось. Я никогда не была особенно румяной.
- Да, но когда я видела вас в прошлый раз, вы были совсем другой.
- Вероятно, тогда еще сохранялись следы итальянского загара.
- О, у вас тот же характер, что и у Максима, который не выносит,
когда обсуждают его здоровье. Быть может, вы собираетесь подарить нам
инфанта?
- Не думаю.
- У вас не бывает тошноты и недомогания по утрам?
- О нет!
- Ну, конечно, это не всегда протекает так. Когда я носила Роджера,
то все девять месяцев была весела и здорова, а накануне родов еще играла в
гольф. Если у вас есть какие-нибудь подозрения, вы бы правильно поступили,
поделившись со мной.
- Мне, право, нечего сказать вам, Беатриса.
- Должна сознаться, что буду очень рада, если вы подарите Максиму
сына и наследника. Максим был бы счастлив. Надеюсь, вы не принимаете
никаких мер предосторожности?
О не обижайтесь на меня. Конечно, для женщины, любящей охоту и спорт,
провести свой первый сезон на режиме беременной было бы ужасно, это могло
бы расстроить самый счастливый брак. Но вы ведь увлекаетесь рисованием, а
оно вам никак не помешает. Кстати, много ли вы рисуете?
- Очень мало.
- И в самом деле, нельзя же сидеть на месте, когда стоит такая
чудесная погода. Понравились ли вам книги, которые я прислала?
- Да, очень, это был прекрасный подарок!
- Рада, что сумела вам угодить.
Мы сели в машину, и Беатриса повела ее с бешеной скоростью: люди,
которых мы обгоняли, ругались и грозили нам кулаками, а один пешеход
остановился, чтобы погрозить нам палкой.
Наконец, мы свернули на узкую проселочную дорогу, и Беатриса вновь
заговорила:
- У вас кто-нибудь гостил в Мандерли?
- Нет, никаких гостей, очень спокойно.
- Оно и лучше, ужасно много хлопот бывает с этими приемами. Когда вы
побываете у нас, то увидите, что у нас все гораздо проще: тесный маленький
кружок, где все прекрасно знают друг друга. Мы поочередно обедаем друг у
друга, а после играем в бридж. А вы играете в бридж?
- Играю, но плохо.
- О, это совсем неважно. Лишь бы играли хоть как-нибудь. Просто не
знаешь, что делать с неиграющими людьми а перерыве между чаем и обедом и
после обеда. Нельзя же все время разговаривать!
Сейчас, когда Роджер стал уже взрослым, он часто привозит своих
друзей, и мы от души веселимся. Жаль, что вас не было с нами на прошлое
Рождество: было очень весело, мы ставили разные шарады. Жиль обожает
всякие переодевания и был в своей стихии.
Мы считаем, что ему следовало стать актером. А после одного-двух
бокалов шампанского он делается таким веселым, что ему нет удержу. На этот
раз он и его старый друг Дикки Марш оделись в длинные платья и спели дуэт.
Какое это имело отношение к задуманному в шараде слову, так никто и не
понял, но все безумно смеялись.
Я с ужасом подумала о том, что, быть может, следующее Рождество мне
придется провести в этом "веселом" обществе, и затем успокоилась, решив,
что непременно заболею инфлуэнцей.
- Мы, конечно, ни на что не претендуем, - продолжала Беатриса, - а
вот у вас, в Мандерли, несколько лет тому назад была настоящая театральная
постановка и приезжали даже гости из Лондона. Но, конечно, организация
такого спектакля - очень хлопотное дело... Как себя чувствует Максим?
- Спасибо, хорошо.
- Весел и счастлив?
- По-видимому, да.
Мы проезжали по узкой деревенской улице, и ей пришлось замолчать. А я
думала о том, поговорить ли с ней по поводу миссис Дэнверс и этого
Фэвелла. Но не хотелось, чтобы она поднимала из-за этого шум и рассказала
Максиму.
- Беатриса, - в конце концов решилась я, - знаете ли вы человека по
имени Фэвелл?
- Джек Фэвелл? Да, знаю. Ужасный шалопай. Я видела его однажды
несколько лет тому назад.
- Он приезжал вчера в Мандерли повидаться с миссис Дэнверс.
- Да, возможно...
- Но почему?
- Он двоюродный брат Ребекки.
- Никогда бы не подумала, что у нее может быть такой брат. Мне он
совсем не понравился.
- Вас можно понять.
Я решила о дальнейшем умолчать и не сказала, что Фэвелл просил скрыть
его визит от Максима.
Мы подъехали к воротам и направились к большому кирпичному дому
поздневикторианского стиля. Здание было огромное, а жила в нем одна слепая
старушка.
Нам открыла дверь горничная.
- С добрым утром, Нора, - сказала Беатриса, - как у вас тут дела?
- Благодарю вас, все хорошо, мадам.
- Как себя чувствует старая леди?
- Как вам сказать, мадам, по-разному: иногда хорошо, а иногда
неважно. Но она, безусловно, будет вам рада.
- Это жена мистера де Винтера, миссис де Винтер.
- Добрый день, мадам. Как вы поживаете?
Мы прошли через узкий холл и гостиную и вышли на террасу. На
ступеньках везде стояли каменные вазы, заполненные цветущей геранью. В
низком кресле в углу, завернутая в шали и обложенная подушками, сидела
бабушка Беатрисы.
Она была очень похожа на Максима, вернее, у Максима, когда он будет
очень стар и слеп, будет точно такое же лицо.
Сиделка, занимавшее место рядом со старушкой, встала, положила
закладку в книгу, которую она читала вслух, и улыбнулась Беатрисе.
- Как вы поживаете, миссис Леси? - спросила она.
Беатриса пожала ей руку и представила меня.
- Старая леди отлично выглядит, - сказала сиделка, - не знаю, как ей
это удается в восемьдесят шесть лет.
- Я приехала навестить вас, бабушка.
- Как это любезно с твоей стороны, Би, нам так скучно здесь одним.
Беатриса поцеловала ее и сказала:
- Я привезла к вам жену Максима. Она уже давно собиралась вас
навестить. - И шепнула мне: - Поцелуйте ее.
Старушка потрогала мое лицо руками и сказала:
- Милое молодое существо. Как жаль, что вы не захватили с собой
Максима.
- Максим сегодня в Лондоне и вернется лишь вечером.
- Как поживает Роджер, Би? Он гадкий мальчик - никогда не навещает
меня.
- Он приедет к вам в августе. Он окончил Итонский колледж и поступает
сейчас в Оксфорд.
- О, дорогая, он, наверное, совсем взрослый, и я его уже не узнаю.
- Он уже выше, чем Жиль.
Сиделка вынула откуда-то вязание и быстро зашевелила спицами.
- Как вам нравится в Мандерли, миссис де Винтер? - спросила она у
меня.
- Очень нравится, благодарю вас.
- Это дивное место, не правда ли? Мы когда-то ездили туда со старой
леди, когда она была еще несколько крепче. А теперь она уже слишком слаба.
Мне очень, очень жаль, я любила эти поездки, - сказала сиделка.
- Приезжайте как-нибудь сами, - пригласила я.
- Вы провели свой медовый месяц в Италии, не так ли?
- Да.
- Нам доставила большое удовольствие открытка, присланная нам
мистером де Винтером из Италии.
Я думала о том, как она употребляет местоимение "мы". В таком
значении, как его употребляет король, или отождествляя себя со старой леди
настолько, что считает себя с ней единым целым?
Я прислушалась к беседе Беатрисы со старушкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31