Не повернув лица в сторону нового работника, де Вриз бросил в качестве поощрения еще одну фразу.
– У вас все пойдет хорошо, – произнес он с неожиданной теплотой. – А теперь как следует подкрепитесь и немного поспите. Мы собираемся плотно загрузить вас работой. Я жду вас бодрого и полного сил завтра прямо с утра.
Прежде чем закрыть за собой дверь, Гил бросил взгляд на де Вриза. Красные лучи заходящего солнца образовали вокруг всей его статной фигуры ореол. Серебристые пряди волос, галстук и вся одежда доктора красновато флуоресцировали. Все оттенки серого и серебристого в обстановке сделались вдруг кроваво-алыми. Свечение было таким интенсивным, что на мгновение показалось, будто де Вриз окружен и обласкан языками багрового пламени. Странное впечатление… впрочем, через мгновение оно исчезло, когда последние лучи солнца отхлынули и их сменил полумрак.
ГЛАВА 12
Несколькими минутами позже
Офис доктора Антона де Вриза
– Выжди минуту, – произнес де Вриз в пустоту кабинета.
Через пару мгновений он подошел к двери, выглянул в холл, затем снова вернулся к столу.
– О'кей, – сказал он, – гость ушел.
Доктор улыбнулся себе, затем опять произнес:
– Сабби, по дороге захвати мне чашечку кофе.
Усевшись, он выключил интерком, который был включен во время беседы с Гилом, и стал ждать.
Стук в дверь объявил о ее прибытии. Он поднялся, медленно подошел к двери и открыл ее.
– Эгоистичный ублюдок. – Она протиснулась мимо него, в каждой руке у нее было по чашке с кофе. – Мог бы, по крайней мере, оставить дверь открытой, чтобы мне не пришлось царапаться в нее, как собаке.
Де Вриз занял свое место за огромным столом и поправил:
– Скрестись.
– Скрестись?
– Кошки царапаются, собаки скребутся, – сухо заметил де Вриз. – Технически ты не могла царапаться, как собака.
Сабби сильно толкнула одну из чашек с кофе к нему через стол. Она знала, что это его разозлит, но наверняка не знала насколько.
Сегодня она выглядела особенно броско: блестящие волосы, цветущее лицо.
– Нам нужен новый интерком, – заявила она. – Этот хрипит. Словно слушаешь старую граммофонную запись.
– Хочешь послушать запись? – спросил де Вриз.
– Нет, я услышала предостаточно. Этот парень – болван, – заключила Сабби. – Избавься от него. Просто передай в «Кибернет», что ты передумал. Самое большее, ты потеряешь задаток. Ничего страшного.
– Итак, ты считаешь, что он не справится с этой работой. Именно поэтому ты и бросила его в ресторане?
– Да, и еще мне показалось, что за нами следят, – ответила Сабби. Она смотрела ему прямо в глаза. – Ты хочешь сказать, что нам с Ладлоу надо было остаться?
Вопрос прозвучал вызывающе.
– Ну, это не лучший способ начинать совместную работу.
– Итак, ты собираешься оставить его? – спросила она с недоверием.
Де Вриз заколебался. Она что-то скрывает. Почему она так настойчива?
– А кого ты можешь порекомендовать вместо него? – спросил он. – Больше никого нет, и ты это знаешь.
Сабби резко встала и направилась к двери.
– Знаешь что? Делай что хочешь. Мне просто хотелось бы знать, какого черта ты побеспокоился спросить мое мнение?
«Такого, что мне хочется разгадать, почему леди так протестует. И еще потому, что я пытаюсь вычислить, чего тебе больше хочется: вертеть мною фигурально или мистером Пирсоном – буквально».
Сабби была заносчивой и упрямой. Он никогда бы ее не нанял, если бы не нужда. Она была лучшим переводчиком в своей области. Владела арамейским, греческим, древнееврейским и классической латынью. Она соображала в технике и была отъявленным трудоголиком. Самая лучшая в мире помощница, если бы не одна вещь.
Под всей ее яркостью и враждебной насмешливостью скрывалась твердость, которую де Вриз не хотел бы испытать на себе. Это было равнодушие, шедшее оттого, что она смотрела на мир без иллюзий и, возможно, без малейшей надежды. Он не знал ее до изнасилования и часто ломал голову, действительно ли именно пережитое унижение помогло сформировать в ней эту беспрецедентную прямолинейность. Качество, которое он все-таки находил в своем роде чертовски притягательным.
ГЛАВА 13
День шестой, утро
Офис переводчиков в храме Книги музея Израиля
– Вы опоздали, – сказала Сабби.
Она мимоходом взглянула на него, затем снова вернулась к сортировке бумаг на огромном столе. Со стороны казалось, что она вот уж как пару часов занимается этим.
Гил уставился на нее с удивлением. В последний раз, когда он видел ее, она направлялась в туалетную комнату в ресторане, откуда так и не вернулась.
Сабби улыбнулась его замешательству.
– Я пошутила. Вы как раз вовремя. Доброе утро, – добавила она с неожиданной мягкостью.
Гил с облегчением улыбнулся в ответ. Очевидно, его подозрения, что ей расхотелось работать с ним, не имели под собой почвы. Хорошо. Не имеет также значения, какой сучкой она была в ресторане, у него все равно с тех пор не шло из головы, с каким наслаждением при удачном стечении обстоятельств он мог бы исследовать каждый дюйм ее тела.
Более того, раз уж его впустили в музей, а потом сразу же не отправили восвояси, Гил позволил себе окинуть долгим и бесстыдным взглядом ту, что стала предметом его потаенных эротических грез.
Она носила свободные мужские слаксы цвета хаки с плетеными подтяжками и белую мужскую рубаху, которая делала ее неожиданно маленькой и очень женственной. Кружева ее бюстгальтера просвечивали сквозь хлопчатобумажную ткань, а из-под них кофейными зернами выступали соски, так и манившие проверить их твердость на ощупь. Гил затаил дыхание и попытался взять себя в руки.
Словно прочитав его мысли, Сабби внезапно снова напустила на себя деловой вид.
– Пошли в мой кабинет, – сказала она.
Гил последовал за ней, вновь дав волю своим ощущениям, поскольку ему дозволили наблюдать, как двигаются ее идеально округлые ягодицы.
Она закрыла дверь. Потом повернулась к нему и заговорила:
– Во-первых, несколько основных правил. Вся работа будет происходить только здесь. Все переводы, все расшифровки, все-все. Никаких обсуждений, даже случайных комментариев в других помещениях.
– Освещение хреновое, – резко бросил Гил.
Если у нее имеются свои требования, то и у него они тоже найдутся.
– Я посмотрю, может, мы раздобудем какую-нибудь лампу.
– Почему мы не можем работать за тем огромным столом в главном офисе?
– Потому что я так сказала, вот почему.
Гил скрестил руки и покачал головой. Если ей хочется обращаться с ним как с ребенком, то и он может вести себя соответственно.
– Послушайте, – вздохнула Сабби, – когда я чего-то требую, то у меня есть на это причины. Любой, кто хоть немного разбирается в современных технологиях, знает, что недоступных мест практически не существует. Открой свой компьютер – и кто угодно с расстояния в двести футов сможет получить доступ к твоим записям без всякого подсоединения. Сделай звонок со своего мобильного – и этой информацией завладеют через пару минут. Даже пин-код твоего телефона будет мгновенно расшифрован.
– Ну, я все-таки полагаю, что вокруг одного из самых престижных музеев мира не ошиваются воры, – с нарочито глупой усмешкой заметил Гил.
– Воры пусть вас заботят на улице. А в этом здании работаем мы, Джек.
– Гил, – поправил он, улыбаясь еще шире.
– Надо же. Короче, худо-бедно эта каморка защищена. Давайте приступим к работе.
«Да, превосходно. К концу дня мы определенно обглодаем друг друга до косточек».
Она уселась на стул напротив Гила и вручила ему несколько страниц с текстами на английском.
– Перевод дневника никаких сложностей не представил. Я, насколько могла, старалась сохранить количество слов и их порядок, на случай, если это важно.
Гил одобрительно кивнул головой. Неплохо. Такая детализация поможет либо отыскать систему, либо окончательно потерять ее.
Она подалась вперед.
– Итак, поглядим, что мы имеем, – продолжила Сабби. – Эти страницы, похоже, являются отчетом по сбыту и поставкам гобеленов, изготовляемых монахами Уэймутского монастыря. На первый взгляд все вроде бы совершенно ясно.
– Но… – подстегнул Гил.
– Но я не думаю, что это так, – сказала она, словно про себя. – Предложения вполне логичны и правильны с точки зрения грамматики, однако слова состыкованы в чуть отличающейся от средневековой манере. Что еще хуже, беспорядочные упоминания о каких-то там горожанах перемешаны с датами, с цифрами, и все это имеет вид расходной книги. Просто не понимаю, зачем этот человек, кем бы он ни был, на это пошел.
– Пошел на что? – спросил Гил.
– Зачем он придал этой абракадабре вид бухгалтерских записей, – пояснила она с очевидным неудовольствием. – В этом нет никакого смысла.
– И что же? – спокойно спросил Гил. Ему хотелось вывести ее на что-нибудь, что уже как-то сложилось в ее мозгу, но чего она пока еще не осознала. Кроме того, он надеялся, что ей при этом не вздумается разбить о его голову стул.
– Проблема в том, – продолжила Сабби, – что, если мы не отыщем что-либо в этом отрывке… что-то, касающееся нового свитка или имеющее отношение к свитку третьей пещеры… неважно что, пусть какую-то малость, то можно будет преспокойно все бросить.
– И… – снова подстегнул Гил.
– Я искренне надеюсь, что вы перестанете меня подзуживать, это ужас как раздражает. В любом случае, хотя я и знаю, что здесь что-то есть, мне никак не вычислить, что это.
– Что заставляет вас думать, что здесь что-то есть? – спросил Гил.
– Я не знаю, я просто чувствую.
– Каким образом?
– Я же сказала. Я не знаю, каким таким образом, но знаю, что тут что-то есть! Я просто знаю! – завопила Сабби.
Было ясно, что ее терпение лопнуло, чего Гил, собственно, и ожидал. Джордж всегда говорил: если хочешь завладеть чьим-то вниманием, то для начала сбей его с ног. Прекрасно, успешный ход поиска чего-нибудь, скрытого в дневнике, мог также зависеть и от интуиции этой гордячки. А маленькая проверочная подначка просто содействовала раскрепощению ее инстинктов. Стоит, пожалуй, еще ее подтолкнуть – и пожестче.
– Итак, вы каким-то образом просто знаете это, – с сарказмом заметил Гил.
У нее был такой вид, словно она собралась ему врезать, но еще не решила, как побольней это сделать.
– Для меня этого достаточно, – неожиданно улыбнулся Гил. – Это то чувство, на которое полагаются сыскари. Когда оно у тебя появляется, когда ты уверен, что искать надо именно здесь, то обычно так все и оказывается.
– А когда не оказывается? – спросила она.
– Тогда ты проиграл. Но чаще всего ты выигрываешь. Сабби выглядела не слишком убежденной. Гил знал, о чем она думает. Даже пятьдесят процентов вероятности, что они обнаружат что-нибудь в дневнике, уже лучше, чем ничего, однако еще замечательнее уверенность на сто процентов.
«Осторожнее, дорогуша. Именно эта уверенность и заставляет картежника входить в раж».
– Ладно, покажите мне, что у вас еще есть, – сказал Гил. Она протянула ему пачку других распечаток. Они были смазанные и слишком блеклые, почти нечитаемые. В общем, выглядели так, словно их скопировали со сканированных листов, а затем пропустили через посудомоечную машину.
– Нет ли чего получше?
Она напомнила, что у него есть ее перевод. Кроме того, он ведь все равно не понимает латынь, поэтому не имеет значения, будет ли он работать с оригиналом.
– Я ищу системы, – объяснил он. – Даже в текстах на незнакомых мне языках. Поэтому мне и нужен оригинал, чтобы сравнивать и с ним тоже.
Она не двинулась с места. «Это все, что у них есть. Ладно, поверим».
– Почему бы нам не работать прямо с дневником?
– Невозможно, – ответила она, давая понять, что дискуссия окончена.
– Что ж, будь по-вашему, – сказал он, пожав плечами. – Просто уйдет больше времени. Тогда давайте работать на слух. Читайте мне это.
Сначала произносимые ею фразы вообще не имели смысла. Затем, по прошествии нескольких минут, ему показалось, что за словами что-то просвечивает. Что-то напоминающее мелодию, которую он никак не мог разобрать. Эх, хорошо бы…
Гил сжал руками голову. Аттракцион вот-вот начнется.
– Прочтите это снова, – произнес он взволнованно. – Те же самые несколько предложений. Читайте их снова и снова. Давайте.
«26 января 1097 года от Рождества Христова
1-18 1 4 19 Нас двое. Мое имя известно, другой – Элиас. Я, подобно ему, простой монах, долгое время смиренно живущий за Кастоном в стенах Холкорта близ Уэймутского аббатства.
27 января 1097 года от Рождества Христова
5-8 3 1 79 Он знает, я записал без прикрас эту историю.
25 февраля 1097 года от Рождества Христова
4-12 3 6 9 Он гневается, ибо мне совсем не страшно, что со временем все забудется.
3 марта 1097 года от Рождества Христова
14-2 13 26 7 Он сердится, я уповаю на то, что не сглупил, не сделал ошибки, а выгадал, поступив так».
Более часа она вновь и вновь перечитывала этот винегрет из слов, пока они оба не выучили весь текст наизусть, с начала до конца и в обратном порядке. Сабби уже начала терять надежду.
– Это никуда нас не приведет, – простонала она. – Почему бы вам не попробовать взяться за расшифровку?
– О чем это вы?
– Ну, знаете, поменяйте слова местами или… что еще вы там делаете? Давайте, не мне же вас учить!
– Я уже говорил вам, что не занимаюсь шифрами, – просто ответил он. – Я разыскиваю системы. Или перемены в системах. Послушайте, если вы замужем, то перемена в системе означает, что ваш супруг вам не верен. Если вы президент банка, она указывает на то, что ваш служащий вороват. Если вы компьютерный сыщик, то для вас это тревожный сигнал: растлитель подбирается к детям. Даже террористов легко засечь, если знать, в каких системах искать.
Этот дневник содержал нечто сокрытое. Систему. Гил слышал это. Громко, отчетливо. Но она ему пока не давалась. Ему хотелось сказать Сабби, что ничего нельзя обнаружить, если будешь подсказывать своим мозгам, куда направлять мысли. Нужно, чтобы сокрытое захватило тебя. Вот в чем вся прелесть. Ты просто бредешь наугад и никогда не знаешь, куда заведет тебя очередная случайная тропка. А система была, она звала его подобно сиренам, которые в древности манили к себе моряков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40