Сдал кто-то моего мусора, теперь ног нет надёжных. – Понизив голос он добавил: – Через ваши ноги тогда пока затянем груз один. Лады?
– Конечно, Саня, – тихо проговорил Витяй. – У нас тут тоже может быть дятел какой-нибудь, но затянем нормально. Наш мусор даже рожу свою не показывает. Даже и если есть сука, то кого сдавать-то будет? А кто там, кстати, в восемь семь стучит?
Солома обрадовался заинтересованности Витяя в последнем вопросе и сказал, прищурившись:
– Я выясню скоро. Рано или поздно выясню, потом прогон по тюрьме сделаю, – произнёс Солома и, поняв, что Витяй не рискнёт пока светить своёго мусора, удовлетворённо стал собираться и поднялся. – Ну ладно, я пойду. Хотел тут вас подогреть немного, да у вас куражи, смотрю.
Витяй посмотрел на забитую продуктами, чаем и прочим решётку, на которую кивнул Солома, и сказал:
– Да-а, Сань. Пока не бедствуем.
– Ну и ладушки, – ответил Солома, взяв свой пакет. – Я тогда девкам отдам в один восемь, они больше нуждаются. Там во всём аппендиците голохуевка.
– Ты в один восемь щас, Саня? – вдруг спросил его Юрий, встрепенувшись.
– Да, – просто ответил Солома и, вспомнив, что это именно этого человека деньги присылали на общак, добавил: – Передать кому там чё? Давай, пока я здесь.
– Да-да, – затараторил Юра и, схватив пакет, насыпал в него три жмени конфет и протянул Сане. – Вот, Ольге… Шеляевой… И скажи там ей, если не трудно, что я жду ответ до сих пор и… люблю её…
В этот момент Бандера как-то странно схватился за голову, но Солома этого не заметил, ему было не до этого. Его рука, кладущая в свой пакет конфеты Юрия остановилась на полпути и замерла.
– А кто она тебе? – спросил Солома, медленно подняв голову и стараясь не выдать голосом чувств, охвативших его.
– Это невеста моя, мы жениться собирались, да вот сюда вместе попали, – волнуясь говорил Юрий дрожащим голосом, и причина его волнения сразу стала ясна. Глядя прямо на Солому он спросил: – Ты не можешь меня с собой взять, Сань? Очень надо…
Солома застыл в оцепенении, глядя на Юрия, и не мог ничего сказать. Для него вдруг всё сразу сошлось. Протас, который гашиш не курит, послал его Ольге, а та, поскольку наверняка тоже не курит, послала его своёму жениху, который почему-то говорит, что получил его со свободы. Солома стоял и не мог вымолвить ни слова от неожиданных открытий, в первую очередь от того, что у Ольги тут есть жених по свободе. Его неловкое положение спас Бандера, который вскочил и с неожиданной злостью сказал Юрию:
– Ты чё, ранцы попутал, что ли? С небес спустись, парень. Ты кем тут возомнил себя? МЫ туда не ходим… А ты кто такой?
Витяй, для которого такое поведение Бандеры было непонятно, заступился за Юрия.
– Да ладно, чё ты? Не наезжай на пацана, – сказал он примирительно, но всё же повернулся к Юрию и добавил: – Юрок, Саня по делам ходит, а не на свидания. Решим мы ещё проблему твою, не ссы. Увидишь свою Олю. Ну давай Сань, пацанам там привет говори. Пахе в первую очередь.
Солома, который только сейчас пришёл в себя и всё-таки положил конфеты в пакет, протянул руку Витяю и остальным и постучал в кормушку. Но дар речи к нему вернулся только когда он уже прощался с последним Антоном и выходил из камеры.
– Ну, удачи, братва. Не болейте.
– Давай, Саня, – парни махнули ему рукой и дверь за ним закрылась.
* * *
Ольга спала, когда вошёл смотрящий, и гостя принимала Коса, которая сразу сделала знак Звезде разбудить Ольгу. Обменявшись стандартными приветствиями, Коса усадила Солому на свою шконку и тот стал доставать ей с пакета чай и всё остальное. Конфеты, которые он достал первыми, отложил молча в сторону.
Когда Ольга открыла глаза, смотрящий комментировал Косе свой подгон, не поднимая глаз наверх.
– Это по аппендициту разгонишь, – показывал он на две полкилограммовые пачки индийского чая и на блок болгарских сигарет с фильтром. – В один шесть не надо, у них там нормально.
Коса угукала как сова и кивала головой, откладывая в сторону общаковый подгон, который делался им крайне редко. Подняв голову, она кивнула смотрящей на них Ольге, чтобы спускалась вниз.
– Это вам, – продолжал Солома, доставая с пакета ещё две пачки того же чая, но сигареты достал американские, два блока лёгкой «Магны». – И вот ещё вам… от меня лично… – он достал с пакета большой кулёк конфет и банку мёда и, подумав, придвинул их к тому маленькому пакетику с конфетами, который отложил вначале. Не решаясь поднять взгляд на Ольгу, он спросил: – У вас тут всё нормально?
Ольга смотрела на него сверху. Сегодня ночью она ответила на его малёк и сказала ему несколько тёплых слов даже не потому, что ей действительно было жалко Солому, а в знак уважения и признания за оказанную ей поддержку и внимание. У неё даже и в мыслях не было, что он сразу же придёт опять с подарками, которые наверняка предназначены ей. Но Ольга отметила, что сегодня он выглядит каким-то грустным и не поднимает на неё глаз, хотя видно было, что он хочет это сделать. Она решила спуститься вниз сама, потому что и Коса уже откровенно звала её взглядом.
– Здравствуй, Саш, – сказала она мягко, спрыгнув вниз прямо в пижаме.
– Здравствуй, – наконец поднял на неё взгляд Солома и все увидели, что его глаза немного красные и взгляд тусклый, который он сразу отвёл от Ольги и смотря куда-то в пол, спросил: – Как ты?
– Нормально, – ответила Ольга и спросила с озабоченностью: – Ты не заболел?
– Есть немного, – сказал Солома, немного помедлив.
– Так чё ты ходишь по тюрьме, Сань, если болеешь? – встряла Коса. – Сиди лечись, а ещё лучше – лежи…
– Да нормально, не впервой, – небрежно ответил он ей и, опять подняв глаза на Ольгу, спросил участливо: – Помощь нужна в чем-нибудь, Оль?
Ольга молча пожала плечами, но сказать ничего не успела. Коса опередила её, как-то спешно опять встряв в разговор.
– Ой, нужна, Сань, – она положила руку ему на колено и обратила его внимание на себя. – Её тут сучка одна на шмотки развела на фирменные. На больничке она щас сидит, в сто седьмой, Лерка Шляпа. Не знаешь её?
– Да слышал чё-то, – произнёс Солома и посмотрел на Ольгу. – Это правда?
Ольга молча кивнула в ответ и Коса поспешила продолжить.
– В отстойнике она её разлатала, – с негодованием повествовала она. – На суд, говорит, сходить, а саму только замели. Помоги девушке, Сань, – кивнула Коса на Ольгу. – А то та сука щас всё ж пропьёт или проколет…
Солома опять с какой-то тоской в глазах посмотрел на Ольгу и поднялся.
– Ладно, посмотрим, чё можно сделать. Ну ладно, девчонки, не болейте, – попрощался Солома со всеми и, последний раз взглянув на Ольгу, не стал прощаться с ней отдельно и направился к открытой двери.
– В сто седьмую ещё заглянуть надо, – послышались его слова кому-то уже с продола. И другой голос, в котором и Коса, и даже Ольга признали голос старшего кума, шутливо ответил, прежде чем дверь закрылась.
– Только там через кормушку вопросы решать будешь. А то девки кинутся на тебя там и сифилисом, не дай бог, заразят.
Возражений Соломы слышно не было, видимо тот молча кивнул головой и все девушки, даже равнодушная ко всем Ленка, кинулась к Ольге.
– Ты видала, как он на тебя смотрел? – воодушевлёно говорили они ей со всех сторон.
– Даже больной пришёл навестить её, – с завистью говорила Коса.
– Да-а, Оля, походу в натуре влюбился в тебя Санька, – тараторила Зинка Звезда.
– Да я это сразу поняла, – опять встряла Коса. – Я чё и влезла сразу со Шляпой с этой, а то б ты точно его попросила о Юрке этом чертоватом позаботиться, который больше чем глазок прикрыть ни на что не годится, – намекнула она на малёк от Бандеры.
Она уже и сама понимала, что отношение смотрящего к ней вполне определённое и даже не напоминало обычную мужскую похоть. И её мысли всё чаще скакали от Юрки к этому Саше и даже к Вадиму Шаповалову. Но сейчас большую половину её мыслей занимал Виталий и его рассуждения о её деле, над которым она сейчас и думала.
Кормушка резко открылась и женский голос произнёс её фамилию.
– Иди, ещё чё-то тебе передали, – радостно пихала её Коса.
Но, подойдя к кормушке, Ольга получила только отпечатанную копию своего приговора и, расписавшись в получении, спросила у женщины в военной форме:
– А Юре вы дали его?
– Какому Юре? – холодно спросила сотрудница спецчасти.
– Ну вот, в пятнадцать А? Подельник мой… – вспомнила Ольга это слово.
– Кому пришли, все получили, – так же холодно прозвучал ответ и кормушка захлопнулась.
Ольга осталась стоять у двери и с удивлением отметила про себя, что она думает не о том, что получил ли копию приговора Юрка, а о том, прочтёт ли её Виталий и какие выводы он сделает на сей раз. Она не ответила ему сегодня ночью, потому что не могла пока сообразить и ответить на его вопросы. Но сегодня она решила написать ему.
* * *
Плетнёв наконец-то остался в отстойнике один. Он уже давно ждал этого момента, и не потому, что ему было тесно с большим хабаровским этапом, а потому что можно было попробовать поговорить с дубаками насчёт заброса к нему Ольги ненадолго или хотя бы побыть с ней немного в стакане. Она была к этому уже готова, о чём откровенно ему писала, и его беспокоили только два вопроса: он не знал дубаков в этой тюрьме, с которыми можно решать такие вопросы, и что у него нет презервативов, потому что если эта подружка Юрика такая лёгкая на подъём, то вполне можно и выцепить какую-нибудь заразу. Но если удастся договориться с какой-то сменой о свиданке, то и резину ему должны принести без проблем, чем он себя и тешил.
После ужина он уже попробовал поговорить с дежурным по этажу, но тот оказался таким бронелобым, что Олег даже не стал заводить разговор на эту тему, достаточно было тому жёстко отказать в просьбе сходить в ларёк и купить пожрать. Но Плетнёв не унывал и ждал, когда перестанут хлопать двери, вечерняя проверка уже заканчивалась, чтобы подтянуть уже другого дежурного, только что заступившего на смену.
Подождав немного после того, как на продоле всё утихло, он осторожно постучал в кормушку.
– Чё надо? – раздался голос дубака с продола.
– К восьмёрке подойди, командир, – негромко позвал Олег, но в тишине его слова прозвучали как крик. Когда кормушка открылась, он присел и, понизив голос спросил. – Командир, пожрать бы чё-нибудь цивильного. Мож купишь в ларьке, а?
Дубак осторожно заглянул в кормушку, забыв, что во время проверки Плетень там был один, и тихо спросил.
– А сколько у тебя денег?
– Да хватит на пожрать, да и на пару пузырей тоже. Один тебе, один мне. Чё нам здесь куковать? – оживился Олег. Если насчёт ларька с едой с ним стали разговаривать, то он закинул удочку уже дальше, потому что расчитывал на ещё гораздо большее. Но дубак, услышав про спиртное, сразу изменился в лице.
– Не-е, спиртное не могу, спалят. Пожрать давай куплю, скажу что себе несу, ничё страшного. Ну мне, само собой, на блок «Мальборо» дашь…
– Да не-е, – покачал головой Олег, – хули я тут без водки жрать буду? Ты сам пойми… – с сожалением произнёс он, но решил, раз уж этот дубак идёт на разговор, на всякий случай поговорить на интересующую его тему. – Слышь, командир, тебя как зовут?
– Олег, – просто ответил тот.
– О-о, – обрадованно протянул Плетень и протянул руку. – Тёзка. Я тоже Олег. – Слушай, нельзя мне девчонку сюда закинуть на часик-два, а?
– Ты чё, уже договорился что ли? – улыбнулся его тезка с продола и кивнул на женские камеры напротив.
– Ну да, – улыбнулся в ответ Олег. – Долго ли умеючи?
– Понятно. Но это всё равно только с корпусным вопрос решать надо, а я без него никак…
– В смысле? Тебе чё, бабки не нужны? – удивлённо спросил Оле.
– Бабки всем нужны, – ответил дубак и, обернувшись на женскую камеру и подумав немного, повернулся опять к Плетню. – Часика через три могу кормушки вам открыть.
– Зачем? – удивился сначала Олег. – Я что её, через кормушку трахать буду?
– Ну а чё? – спокойно отреагировал дубак. – Скажи ей, пусть сеанс тебе пульнёт. Ну а ты врукопашную, её-то хорошо видно будет.
Плетень поднял на него глаза и посмотрел в упор, пытаясь понять, смеётся над ним его тёзка или нет. Но выражение лица дубака было самым серьёзным, и Олег решил, что такое здесь уже не раз практиковалось. Но его это не устраивало, к тому же Ольга была не в камере напротив, а этажом выше.
– Не-е, Олег, – сказал он серьёзно. – Давай тогда уже корпусного подтяни сюда, я с ним попробую побазарить. Бабки-то всё равно ломать будете. Как он, кстати, по этой части?
– Не-зна-ю, – распевая слово отрицательно качал головой дубак. – Может и на хер послать, и в стакан закрыть. Я с ним редко попадал в смену.
– Ну подтяни, я попробую. Как зовут его, кстати?
– Владимир Иванович. Только я просто скажу ему, что ты зовёшь, суть дела говорить не буду. А то мало ли…
Плетень кивнул головой и дежурный, закрыв кормушку, ушёл. Но не успел Олег сделать и несколько рейсов от двери до противоположной стены, как кормушку открыл уже корпусной.
– Чё хотел? – спросил он будничным равнодушным голосом.
Плетень присел возле кормушки и начал вполголоса объяснять свои планы. Как только корпусной понял суть дела до конца, он спокойно кивнул головой, как будто был согласен, и начал открывать дверь.
«Вот это да, – радостно пронеслось в голове у Олега, – без базара согласился».
Но как только офицер открыл дверь, весёлое настроение сразу улетучилось. Владимир Иванович со спокойной гримасой на лице поставил Олега лицом к стене так, чтобы тот упёрся ладонями, и дубинкой ударил по ногам, чтобы он расставил их пошире. После этого он начал прощупывать карманы Олега, вытаскивая из них всё и бросая на пол.
«Мда-а, – невесело подумал Плетень. – Ну правильно, зачем ему часть денег, когда он думает, что может всё забрать. Конь твердолобый…»
Олег стоял спокойно, радуясь, что предусмотрительно спрятал деньги и химку туда, куда даже Женя Шмон уже давно пальцем не лазил никому. После того, как корпусной полностью проверил его, он вывел Олега на продол и, поставив лицом к стене, пошёл обыскивать сам отстойник и вещи Олега.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46