Жена должна убирать, стирать, готовить, рожать детей, ухаживать за ними. И в то же время выполнять супружеский долг. Находясь в таком положении, женщина не может быть счастлива.
– Все это так.
– Возможно, в будущем женщины пожелают иметь право выбора. А что, если они не пожелают выходить замуж?
– Такие и сейчас есть. Это старые девы.
– Те, кому мы сочувствуем, потому что ни один мужчина не женится на старой деве. Женщины страшатся одиночества и готовы выйти замуж не по любви.
– Хотите сказать, что женщина может отвергнуть сделанное ей предложение и остаться одна?
– Да, ваше величество.
– Такая женщина не заслуживает уважения. И все равно ее будут считать старой девой.
– А что, если это не так? Почему бы не позволить мужчинам и женщинам вступать в союз по желанию? А потом вступать в новый союз, более желанный?
– Даже после периода ухаживания? На это уходит три года.
– А что, если они будут всю жизнь искать и менять партнеров?
– Да, но подумайте о детях, о разбитых семьях. Ведь начнется настоящий хаос.
– Подумайте о счастье.
– А что потом? Ведь нельзя до бесконечности менять любовниц и любовников?
– Можно.
– Да разразит меня гром, прежде чем наступит такой день. – Королева вынула из сумочки веер и стала им обмахиваться. – Полагаю, всем этим женщинам будут нравиться их союзы?
– Да, ваше величество. Они узнают, что воспламеняет страсть, и поделятся этим знанием со своими партнерами.
– О Господи!
Королева не торопилась, задавала мне вопросы и внимательно выслушивала ответы.
– Ваше величество, могу я умолять вас сохранить мне жизнь? Я не желала зла никому из мужчин, с которыми была близка. Я не могла им ничем помочь.
Королева долго вглядывалась в меня, потом заговорила:
– Николетта, как женщина я оправдываю вас. Но как королева не могу помиловать. Я не хочу, чтобы мир, о котором вы мечтаете, воцарился в Англии. Ваш свободолюбивый дух должен быть уничтожен. Думаю, вы меня понимаете. Встань на колени, дитя мое.
Я опустилась на колени. Королева положила ладонь мне наголову.
– Николетта, обещаю тебе. Тебя и твою помощницу Мари ожидает быстрая смерть. Мы позаботимся о том, чтобы вас похоронили как можно скорее. Это все, что я могу сделать.
Королева ушла. Ее энергия придала мне сил, и я заснула.
Когда я проснулась, до казни оставалось менее дня.
– Альфред, вы видели? Сегодня сюда приходила королева!
Альфред взглянул на меня с явной тревогой в глазах:
– Мисс Николетта, я пробыл у двери всю ночь. К вашей камере никто не подходил.
«Мой милый Блейк!
Ко мне пришли спросить, есть ли у меня посмертные просьбы. Мне сказали, что головы больше не выставляют, но королева получила столько просьб по поводу моей головы, что решила пойти навстречу просителям. Моя голова будет выставлена на эшафоте в течение трех дней, потом поступят согласно моим пожеланиям. После того как Мари повесят, она провисит три дня на дереве у Гластонбери в назидание тем, кто думает, что преступление может остаться безнаказанным.
Я хочу, чтобы мою голову и тело получил ты. Ты позаботишься о них, милый? Умоляю тебя, сделай это.
Пожалуйста, позаботься и о Мари, если не возражаешь, когда ее снимут.
Может быть, ты найдешь подходящее место, такое, как охотничьи угодья? Мы были там так счастливы. Если не сможешь это выполнить, я буду погребена в нищенской могиле. Я предоставляю выбор тебе.
Не раздумывай долго, поскольку я не буду едина с телом, я улечу в лучшее место, где и буду ожидать встречи с тобой.
Я люблю тебя, Блейк.
Люблю всем сердцем,
твоя Николетта».
Глава 34
План лорда Бастона
– Я пришел, чтобы встретиться с Николеттой.
На человеке была маска.
– Лучше вам этого не делать, сэр. Она не такая, как вам, возможно, представляется, – ответил Альфред.
– Каково бы ни было ее состояние, откройте мне дверь.
Альфред открыл дверь камеры и впустил человека.
Тот быстро осмотрел камеру и не нашел Николетту там, где ожидал.
Найдя ее, он подбежал к ней в угол. Николетта обняла его, так прошла вся ночь.
Мужчина не отпускал ее до тех пор, пока не явился Альфред.
– Сэр, вы должны уйти, уже пора.
Мужчина повернулся.
– Николетта, доверься мне, – прошептал он перед уходом.
Два дня назад Бертрум наблюдал за охраной. Охранники не узнали в нем давнишнего заключенного, поскольку он изменил внешность. Теперь у него были длинные бакенбарды и борода. С собой у него была красивая оловянная тарелка, образец тех пятидесяти тарелок, которые он предлагал по цене двадцати пяти. Он обещал охране жареного поросенка и еще одного жене и детям охранника.
– На мое решение может повлиять только отдельный поросенок для жены.
– Знаете, сэр, казнь будет событием. Почему бы мне не доставить поросенка в утро казни, чтобы вы смогли устроить себе праздник? У меня с собой тарелки для праздника.
– С тобой легко договориться, – заметил охранник, разливая себе и гостю вино.
– Не хочу, чтобы поросенок пропал. Когда я утром приду, я смогу войти?
– Когда ты появишься? Я тогда предупрежу, что жду тебя.
– Нам понадобится много времени, возможно, я приду за час до рассвета.
– Хорошо.
Охранник поднял стакан за удачу.
Все эти дни инспектор Лэнг оставался в городе. Он разъезжал на Пегасе по улицам, иногда в сопровождении Пиви и Уилкокса. Иногда для толпы устраивалось короткое представление, но в основном патрулировалась местность вокруг Ньюгейтской тюрьмы.
– Джексон, – сказал Пиви за день до казни, – поедем в Блэкпул, там под дамбой найдена мертвая женщина.
– Наверное, тебе следует поехать самому в качестве подготовки.
– То есть самим? Ты с нами вообще не поедешь?
– Нет.
Лэнг спешился и написал сэру Барту записку, чтобы обеспечить Пиви и Уилкокса всем необходимым во время поездки. Детективы сели верхом и галопом поскакали по улице.
Альфред сидел на деревянном ящике в аллее, находившейся в нескольких кварталах от тюрьмы. Увидев, что приближается лорд Бастон, он направился к нему.
– Добрый день, милорд.
– Не разочаруй меня, Альфред.
Лорд Бастон передал охраннику мешок с деньгами.
Джексон Лэнг, сидевший на лошади в другом конце аллеи, видел это. Видели это также и Уилкокс, и Пиви.
Молодые детективы подъехали и арестовали лорда Бастона по подозрению в организации побега Николетты. Однако Альфред ушел, а описать неприметного человека они не могли.
– Он относится к тем, на кого не обращаешь внимания, проходя мимо, – сказал Уилкокс.
Они препроводили лорда Бастона в Скотланд-Ярд, где его допросил сам начальник.
– Мы считаем, вы состоите в заговоре, целью которого является побег Николетты Карон, – объявил сэр Барт.
– Нет, сэр, ошибаетесь. По правде говоря, я не собираюсь присутствовать на казни. Я уезжаю завтра отдыхать в Италию.
– Пиви и Уилкокс видели, как вы передавали кому-то деньги возле тюрьмы.
– Там был нищий, он просил подаяние.
– Мы не видели нищего, – возразил Пиви.
Допрос длился до тех пор, пока сэр Барт, поверивший лорду Бастону, не пригласил молодых детективов в коридор для приватной беседы. Лорд Бастон их подслушал.
– Сэр, мы можем поклясться, что видели, как он передал кому-то мешок с деньгами. Такую сумму нищему не дают. Он лжет, сэр.
Начальник взглянул на обоих.
– Я проявляю великодушие, если дело касается барристера. Я склонен верить человеку, если у него достойная репутация. Его рассказ правдоподобен, в том месте постоянно сидят нищие.
– Клянусь, шеф. Его надо задержать. Риск слишком велик.
– Ладно, задержите его на ночь. А утром освободите. Два звука трубы будут сигналом того, что Николетта идет и что поздно ее спасать.
– Хорошо, сэр.
– Вы можете бодрствовать всю ночь?
– Конечно, сэр.
Пиви и Уилкокс вернулись в помещение.
– Лорд Бастон, мы продолжим допрос. Нас не удовлетворили ваши ответы, – заявил Уилкокс.
– Я сказал правду.
Уилкокс был иного мнения. Кроме того, он счел разумным привязать лорда Бастона к стулу.
В четыре утра Лэнг обнаружил Пиви и Уилкокса в комнате для допросов вместе с лордом Бастоном. Пиви бодрствовал, Уилкокс спал, положив голову на стол.
– Джентльмены, вы не могли бы выйти? Я хочу задать лорду Бастону несколько вопросов.
Детективы ушли.
Через несколько минут Лэнг вышел из комнаты.
– Он ни в чем не признался, задержите его. А когда прозвучит труба, освободите. Казнь состоится в шесть утра.
– Хорошо, сэр.
– Молодцы. Вы правильно поступили, что задержали лорда Бастона, раз у вас были к нему вопросы.
Лэнг вышел, сел верхом и поскакал по улице.
Они с Пегасом задержались у Лондонского моста. У кромки воды Лэнг спешился и насладился вместе с великолепным животным видом газового освещения города. Встав перед Пегасом, он заглянул лошади в глаза.
– Я пришел к тебе с моими проблемами. Замечательный конь, ты хорошо мне послужил.
Казалось, лошадь его понимает.
– Однако ты не знаешь, что мне ответить, да?
Лэнг полез в карман и достал книжечку, данную ему Мириам. «Кроличье сердце». Лэнг зажег свечу и перечитал книгу, наблюдая за отражением города в воде.
Человек и лошадь оставались неподвижны до пяти утра. Занялась заря. Нож гильотины упадет через час.
За стенами башни видны были люди, направлявшиеся к стенам тюрьмы.
Лэнг оставил Пегаса в условленном месте и смешался с толпой.
Глава 35
Прощай, жестокий мир
Священник прибыл в парчовой сутане, белой с золотом, с митрой на голове. Вид у него был величественный.
– Я опаздываю. Мне нужно поторопиться, чтобы не нарушить расписания.
Я много дней провела в положении эмбриона, но села, когда он вошел.
– Помните, что ваше тело запросил медицинский колледж, предложивший самую высокую цену. После того как вас заберут со всеобщего обозрения, колледж заберет вас для вскрытия. Вы должны испытывать облегчение, поскольку нет необходимости беспокоиться о месте упокоения. В любом случае убийцы не достойны погребения на кладбище. Вы понимаете и принимаете это?
– О моем теле должен был позаботиться лорд Бастон. И о теле Мари тоже.
– Это невозможно. Оба ваших тела были выставлены на торги и проданы.
– Вы не могли бы сообщить об этом лорду Бастону?
– Лорд Бастон об этом узнает, как только попытается заявить права на ваши тела. Я собирался прочесть кое-что из Библии, но уверен, что такой женщине, как вы, это ни к чему. Священное Писание предназначено для праведных душ. Николетта, вам должно быть ясно, что в ином мире вы будете вечно пребывать в аду. Вы понимаете и принимаете это?
Я промолчала.
– Обычно я стараюсь приободрить заключенных, вселить в них надежду. Могу ли я что-нибудь сделать для вас? Наше время истекло, но я попытаюсь выполнить все ваши просьбы.
Я не произнесла ни слова.
– Позвольте дать вам пару советов. Магистрат ценит красивую казнь. Всем нравится присутствовать при покаянии, так что предлагаю вам публично покаяться. Если вы сможете сделать так, что мы почти ощутим сожаление о вашей смерти, память о вас будет менее позорной. Откровенно говоря, без покаяния над вами будут глумиться. Вы знаете, как молить о прощении? Или показать вам?
Я продолжала хранить молчание.
– У вас есть просьбы?
– Да, две.
– Хорошо. Поторопитесь, все должно пройти по расписанию.
– Скажите Мари, – что она была моей ближайшей подругой и что я сожалею от всего сердца о том, что жизнь наша приняла такой печальный оборот. Скажите, что она воспарит на небо и будет находиться среди ангелов.
– Будет исполнено. Вторая просьба?
– Передайте лорду Бастону, что я люблю его и однажды мы с ним встретимся.
– Конечно. А теперь вы хотели бы произнести со мной молитву?
– Нет. Я обращусь к Богу по дороге на эшафот.
Я не собиралась молиться с этим лицемером, выдававшим себя за священника.
Он торопливо покинул камеру.
Прозвучала первая из трех труб, возвещая о том, что священник ушел от меня и что казнь близка. За порогом камеры ожидал другой человек в сутане.
– У нее были последние просьбы? – спросил он.
Я услышала голос священника:
– Нет.
Чтобы подготовить меня, были приглашены две служительницы. Меня одели в чистое платье из муслина. Одна из женщин тщательно причесала меня.
– Спасибо. Должно быть, у меня ужасный вид.
Она мягко улыбнулась, чтобы заверить меня в обратном, но мы обе знали, что я пробыла в тюрьме достаточно долго, чтобы утратить румянец. Я пропиталась зловонием стен Ньюгейтской тюрьмы, ужасом, разлитым в этом воздухе, не оставлявшими меня в покое призраками.
– У вас красивые волосы, – мягко проговорила женщина.
Мне хотелось поверить ей. Хотелось поверить, что после всего пережитого я еще сохранила красоту.
Мои лицо и руки были отмыты от грязи. На меня надели черный колпак с прорезями для глаз и носа.
Закончив, служительницы удалились, проронив обо мне слезу. Это были милые молодые создания, и хотя служили в тюрьме, их сердца были далеки от царившей там жестокости.
Прибыли охранники, чтобы проводить нас с Мари к месту казни. Трубы пропели второй раз, возвещая о начале процессии. Мари шла передо мной. На ней тоже был колпак.
Нам потребовалось минут пять, чтобы добраться до места. Место напоминало скорее сцену, чем помост, потому что происходящее казалось мне чем-то нереальным, подобным трагической пьесе. Я шла и думала.
Ощущает ли Господь мучения тех из нас, кому предназначена ужасная смерть? Ощущает ли он холод, когда река крови прекращает течение по нашим венам?
Или он плачет обо всех нас и ожидает нас с раскрытыми объятиями, поднимая наши души и помещая в раю рядом с собой?
А если так, может быть, мне просто поискать его руки, чтобы протянуть к нему свои? Где я смогу отдохнуть, где он даст мне приют? Объяснит ли он мне, почему цена любви столь высока? Почему я должна заплатить за нее жизнью?
Глава 36
Капюшоны, канаты и ужас
Альфред был сзади. Многие охранники оставили свои посты, чтобы смешаться с возбужденной толпой. Представление должно было вот-вот начаться, охранники не хотели его пропустить.
Альфред молился, когда перед ним появились женщины в колпаках. Он коснулся их с любовью.
– Благослови вас Господь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31