Ты знаешь, например, что мне девятнадцать.
– Мне нужно знать больше. Почему тебя преследует закон?
– Я же говорила тебе. Я была с Дентоном в вечер его смерти.
– Но ведь не в момент смерти?
– У некоторых женщин есть тайны.
– Тогда, должно быть, я по своей природе сыщик, потому что люблю правду.
– Ты просто ищешь причину, чтобы не любить меня.
– Спроси любого мужчину. Нам не нужно искать причины. Разве ты не понимаешь, что быть холостяком гораздо проще?
– Проще? Почему?
– Не нужно ни перед кем отчитываться, живешь, как хочешь, никто не устраивает тебе сцен ревности, не ноет.
– Значит, я ною, да?
– Я не тебя имел в виду. Но некоторые женщины ноют.
– Некоторые женщины – мегеры, но я на них не похожа.
Я распустила волосы, и они рассыпались по спине. Блейк взглянул на меня.
– Блейк, мне наскучила правда. Давай поиграем в мою игру.
– Что за игра?
– Поцелуй.
– Принести шашки?
– Шашки не нужны, только губы.
Он придвинулся ко мне.
– Вот мои губы. Играть?
– Ну, сначала нужно найти кого-нибудь, кто захотел бы поцеловать. Ты кого-нибудь видишь?
– Да. В этом я совершенно уверен.
– Тогда спроси разрешения у того, кого хочешь поцеловать. Если хочешь не только поцеловать, тоже спроси разрешения.
– Понятно. Мисс Николетта, мне хотелось бы вас поцеловать, вы позволите?
– Да, пожалуйста.
Блейк слегка обвел языком мои губы, а потом запечатлел на них поцелуй. Язык его исследовал мой рот и изображал движения во время секса. Я растворилась в поцелуе, чувствуя себя инструментом, на котором Блейк играл.
– Я поцеловал губы. Можно поцеловать шею?
– Да, можно.
Блейк медленно покусывал и покрывал мою шею поцелуями, иногда легко выдыхая в ушко или целуя мочку. Я чувствовала, как тело мое готовится принять его.
– Я поцеловал. Можно мне поцеловать грудь?
– Да, милорд.
Он расстегнул мне платье и кружевной корсет.
Блейк упивался мной. Даже без прикосновений я чувствовала, какое удовольствие он испытывает, глядя на меня. Он потянулся ко мне с поцелуем и положил руку мне на правую грудь.
Я попыталась отодвинуться:
– Прости, Блейк. Ты не просил разрешения дотронуться, только поцеловать.
– Мне нужно, то есть можно…
Он поцеловал меня так, что противостоять было невозможно. Трепет от прикосновения заставил вспомнить вечер в его кабинете. Желание и страсть, которые мы сдерживали целый день, вырвались и ошеломили каждую клеточку тела. Я целовала Блейка с такой же страстью, пока он не остановился…
– Игра окончена, я выиграла.
Блейк передвигал меня из одной позы в другую, оставаясь в одной позе не более нескольких секунд.
Меня бросало в жар от его прикосновений. Кровь бурлила. Я не ощущала прохлады воздуха, лишь страсть, которую мы возбуждали друг в друге.
Мы начали так поздно, что я почти не заметила восхода, а Блейк целовал, гладил меня и ласкал нижнюю часть моего тела всевозможными способами. Он скользнул рукой под платье и слегка массировал меня, а я постанывала от его прикосновений.
Стало светать. Когда взошло солнце, Блейк заглянул мне в глаза и обнял меня. Я подождала некоторое время, но потом повернулась, чтобы удостовериться, что Блейк жив.
Его занятия любовью содержали послание, смысл которого был мне понятен. Он оставлял самое интимное на потом. Это произойдет не сегодня.
Хотя оба мы были полны желания, мы сделали перерыв, потому что опасались того, что могло произойти после восхода. Мы оба знали, что меня преследует закон.
Бертрум и Мари отправились отдыхать каждый по отдельности в соседнюю комнату. Они устали и поступили мудрее нас, решив поспать.
Глава 25
Лэнг спешит
– Я понятия не имею, что с ней случилось, – сказала Мириам. – Инспектор, она уехала, не попрощавшись. Не оставила ничего, даже записки.
– Кто-нибудь видел, куда она направляется?
– Сэм Бенсон видел вчера вечером, как они с Мари направляются на восток. Коляска ехала очень быстро.
– Она ничего не оставила?
– Вряд ли.
Вошла служанка Мириам.
– Мадам, я нашла эти вещи в ее постели, а это – у туалетного столика.
Служанка передала записку Николетты, носовой платок, несколько английских фунтов и книжечку под названием «Кроличье сердце».
– Вы позволите? – поинтересовался Лэнг.
– Конечно.
Он развернул записку.
«Дорогая Мириам!
К сожалению, у меня нет возможности лично выразить вам благодарность за гостеприимство. Мы получили срочную телеграмму, меня зовут домой, в Ниццу. Один из родственников заболел.
Я знаю, что оплатила свое пребывание в гостинице. Это выражение моей признательности, к чему прилагаются вторая коляска и лошадь. Для меня важно ваше доброе расположение, я найду вас, когда снова буду в Гластонбери. Вы помогли мне найти замечательных друзей и прекрасно провести время.
Пожалуйста, вспоминайте обо мне с той же теплотой, что и я о вас.
С самыми теплыми чувствами,
Николетта».
– Она была очень великодушна по отношению ко мне. А еще она приложила большие чаевые.
– Что это за книга?
– Должно быть, она ее читала.
– А платок?
– Ну разве не прелесть? Взгляните на изящные цветы вокруг буквы «Н». Он пахнет духами Николетты. Инспектор, если хотите, можете взять все это.
– Благодарю. Я сохраню это как вещественные доказательства. А теперь нам пора отправляться в путь.
– Если вы немного подождете, мы могли бы упаковать вам кое-что на ленч и бутылку вина в дорогу.
– Мисс Бестелл, я был бы вам весьма признателен.
– Всегда рада вам и вашим помощникам.
– С нетерпением жду встречи, мэм. До свидания.
День выдался ясный и жаркий. Солнечные лучи проникали сквозь листву, отбрасывая тени на дорогу, когда из города выехало верхом три всадника. Они медленно двигались до того момента, пока не направились на восток и не нашли следы коляски. На ободе правого заднего колеса был след от гвоздя, он отпечатывался на дороге каждые два метра. Троица прошла по следам до развилки и увидела, что коляска повернула на север.
– Прежде чем направиться на север, давайте остановимся.
Экспедицию возглавлял Лэнг на Пегасе, Пиви и Уилкокс следовали за ними устойчивым галопом. Они свернули на длинную аллею и постучали в дверь усадьбы лорда Бастона. Дверь открыл Клайв.
– Добрый день. Я инспектор Лэнг. Это Пиви и Уилкокс. Мы ищем лорда Бастона.
– По-моему, его нет дома. Сейчас посмотрю.
Клайв хлопнул в ладоши.
– Робера?
Та появилась из кухни.
– Да, сэр?
– Ты знаешь, куда отправился лорд Бастон?
– Нет, сэр.
– Странно, инспектор, она знает его распорядок дня лучше, чем кто бы то ни было. Может, кто-то из слуг что-нибудь знает?
Клайв подошел к парадной двери и позвонил в большой колокол. В прихожей собрались слуги со всего поместья. Лэнг насчитал двадцать четыре человека.
– Извините, что отрываю вас от работы, но инспектор Лэнг и его помощники ищут лорда Бастона. Кто-нибудь из вас знает, где его найти?
Этого не знал никто.
– Сколько человек думает, что он может быть в Лондоне?
Руки подняли все.
– Сколько человек поспорит на свое жалованье?
опустили руки.
– Инспектор, к сожалению, они не знают. С ним может быть Бертрум, если это вам как-то поможет.
– Благодарю вас.
Лэнг оглядел поместье:
– Красивое место. Каков размер владения лорда Бастона?
– Он самый крупный землевладелец здешних мест, сэр. Однако это не мое дело, сэр.
– Кому это известно?
– К сожалению, мне ничего не известно о его благосостоянии, как и всем остальным.
– Вы мне очень помогли.
– Неужели, сэр?
– Да, вполне.
Три детектива сели верхом и покинули поместье.
– А теперь что, Джексон? – спросил Пиви, когда они остановились у группы деревьев среди холмов, покрытых зеленью.
– Я проголодался, – сказал Уилкокс.
Лэнг достал из седельной сумки ленч, приготовленной Мириам.
– А теперь я послушаю, что вы думаете по этому поводу, ни одна мысль не будет слишком нелепой. Скажем просто, эта мысль может вызвать другие, менее нелепые.
– Можем следовать за ней из города в город, собирая тела.
– Да, но тогда мы не предотвратим ни одной смерти.
– Мы можем передать рассказ о ней и фотографию в газеты, назначив награду за сообщение о ее местонахождении.
– У нас нет ее фотографии, – заметил Лэнг.
– Она не сможет долго скрываться.
– Ее укрывают лорд Бастон и его кучер, – заявил Лэнг.
– Готов поспорить. Я видел, как кучер и Мари разговаривали около кухни, когда лорд Бастон устраивал вечер.
Когда все предложения были высказаны и обсуждены, Лэнг предложил вернуться в город.
– Но разве мы не должны их преследовать?
– Прежде чем продолжать преследование, надо все хорошенько обдумать.
Лэнг вошел в кабинет доктора. Над письменным столом был прибит диплом доктора. В открытом блокноте на каждой странице были заметки о здоровье каждого из пациентов доктора Игната. На соседних столах находились ватные шарики, депрессоры языка, фарфоровые лотки и несколько разнообразных ножей и инструментов.
На полке у раковины располагались небольшие емкости с замаринованными пальцами руки, ноги и внутренними органами. Лэнг подумал, что интерес Игната к таким вещам ему поможет.
– Добрый день, доктор. Вы не могли бы осмотреть мой порез. Мне нужна перевязка.
– Разумеется, дайте взглянуть. Где это у вас?
Лэнг закатал рукав.
– На предплечье.
– Рана хорошо заживает. Однако для защиты потребуется мазь и повязка.
– Было бы неплохо.
– Хотите, чтобы я проверил ваши ноги или пальцы рук на наличие инфекции?
– Нет, спасибо. По-моему, там все в порядке.
– Каждый ампутированный палец – это мой дневной заработок. Если это рука, заработка хватает на неделю. Хотите, отхвачу вам это безобразное предплечье? Это левая рука, вы все равно ею не пользуетесь.
– Она помогает мне поддерживать баланс при поездке верхом.
Игнат наложил мазь на рану и сделал перевязку.
– У вас тут есть любимая склянка?
– Наверное, с той штукой, что я вырезал у миссис Туитер.
– А что это такое?
– Понятия не имею. Я вскрывал ей брюшную полость, эта штука была лишней, и я ее удалил.
– А как поживает миссис Туитер?
– Она умерла через несколько дней после операции. Думаю, эта штука была ей все-таки нужна. Ее семья была мной недовольна, а я был недоволен собой.
Лэнг заметил, как доктор смотрит на склянку. Мгновение он молчал.
– Сидней, мне нужна ваша помощь. Мы…
– Инспектор, я не могу вам ничего сказать.
– Зовите меня Джексоном. Откуда вы знаете, что я хотел спросить?
– Я хороший врач.
– Я должен знать о ней.
– Не могу ничего сказать. Джексон, это врачебная тайна.
– Знаете, уже вечер. Давайте выпьем и поболтаем. Вам не обязательно рассказывать именно о ней, просто намекните.
– Мне бы не хотелось об этом говорить.
– Вам часто предлагают выпить? Если бы я все время смотрел на склянки, кровь и неизвестные части тела, думаю, время от времени мне необходимо было бы расслабиться.
– Хорошо. Я принимаю ваше предложение.
Напоить Сиднея Игната было нетрудно. После двух рюмок он стал жаловаться на отсутствие в Гластонбери умных людей и поведал, что желает встретить женщину, любую женщину.
Они пили по третьей рюмке, когда Лэнг заговорил:
– Знаете, Сидней, даже в маленьких городках врачи наблюдают такие явления, которые привлекают к ним внимание, даже приносят им известность.
– Что вы имеете в виду?
– Например, штука у миссис Туитер. Возможно, вы первый, кто столкнулся с такой редкостью. Вам мог бы воздать почести медицинский журнал.
– Продолжайте.
– Я не врач, но подозреваю, что Николетта уникальна с медицинской точки зрения.
Игнат промолчал.
– А вы, Сидней, единственный врач, которому об этом известно.
Молчание.
– Я представляю себе медицинские журналы, конференции и признание.
Он слушал.
– Не сомневаюсь, что королева попросит вас продемонстрировать открытие.
– Продемонстрировать?
– Конечно. Королева Виктория очень интересуется этим делом. Так что когда мозг Николетты…
– Вы имеете в виду сердце?
– Прошу прощения. Когда ее сердце замедляет ритм…
– Оно бьется слишком быстро.
– Именно это я и подозревал, – сказал Лэнг.
– Более двухсот ударов в минуту. Это совершенно ненормально – в три или четыре раза выше, чем ритм обычного сердца. Вы только представьте себе. Моё сердце забилось неестественно быстро. Ее сердце обладает некоторыми особенностями, заставляющими другое сердце резонировать.
Лэнг достал «Кроличье сердце».
– Я прочел об этом в книге. Как вы думаете, смерть Фредерика Бодема могла быть вызвана особенностью Николетты?
– Ну, чтобы это было так, она должна была находиться с ним в близких отношениях. Не думаю, что она знала Фредерика.
– Мы в этом не уверены. Кроме того, она была знакома с Оливером и оказалась последней, с кем его видели.
– Да, но Николетта красивая девушка. Мне ненавистна сама мысль о том, что она тот убийца, которого вы ищете. Она и мухи не обидит.
– Да, она такая.
Лэнг понял, что выяснил все, что мог, и тут заметил, что по щекам доктора текут слезы.
– Сидней, что случилось?
Игнат поднял голову.
– Я оплакиваю миссис Туитер. Мне следовало знать, что ей необходима та часть внутренностей. О Господи, я убил ее. Меня надо повесить.
– В работе такое случается. Мы можем лишь стараться из зо всех сил. Вы человек восприимчивый и именно поэтому хороший врач. Сидней, встряхнитесь. Каждому из нас установлен срок.
Доктор перестал плакать и оглянулся, будто поразился собственному поведению в общественном месте. Лэнг взглянул на доктора и сообразил, как тому помочь.
– Сидней, если вы не скажете, откуда узнали, я назову вам жительницу Гластонбери, которая безумно влюблена в вас.
– В меня? Кто же это?
– Если я вам скажу, вы должны будете повести себя по-джентльменски.
– Да, разумеется.
Лэнг подошел к столику, за которым сидели Пиви и Уилкокс, и что-то шепотом сказал Пиви, после чего тот сразу же покинул паб.
– Кто же это? – спросил доктор Игнат, когда Лэнг вернулся за столик.
– Что вы имеете в виду?
– Кто эта женщина? Я буду ухаживать за ней со всем пылом.
– Не могу поверить, чтобы вы о ней не думали. Я и сам о ней думал, но при моем образе жизни не могу себе этого позволить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31