– Молодец, Джексон, – проговорил Пиви.
– Я тут ни при чем, – ответил тот.
– В любом случае Уилбур только что произнес им смертный приговор, – заметил Уилкокс.
– Ваша честь, нельзя ли сделать короткий перерыв? – спросил эсквайр Хоулком.
– У вас есть двадцать минут.
Во время перерыва многие остались на местах, опасаясь, что им больше не удастся войти в зал.
Сэр Барт нашел Лэнга среди зрителей, выходивших из зала, и отвел в сторону.
– Я встречался с королевой Викторией. Она хочет произвести тебя в рыцари, о чем объявит после казни Николетты.
Лицо Лэнга осталось непроницаемым.
– Джексон, улыбнись, ведь ты этого хотел. Поздравляю.
– Спасибо.
У выхода из зала Лэнг дождался, когда мимо него пройдет Николетта, скованная по рукам и ногам. Вначале она его не видела, но в последний момент повернулась и улыбнулась ему. Лэнг содрогнулся при виде такой красавицы в цепях.
Барристеры, выходившие из зала, подсудимые, присяжные заседатели и зрители вернулись на свои места. Судья уселся в кресло и ударил молотком. Он был бледнее, чем утром.
– Эсквайр Хоулком, можете выступать.
Хоулком встал.
– Я вызываю инспектора Джексона Лэнга.
Когда Лэнг встал, чтобы принести присягу, выражение его лица было настороженным.
– Инспектор Лэнг, вас часто награждали за расследования, результатом которых стали арест и приговор многим преступникам, я прав?
– Мне посчастливилось разобраться с преступлениями, расследования которых мне поручали. За это я получал признание.
– Вы не могли бы рассказать о том, как занялись расследованием этого дела?
– Барт Маршалл поручил мне и моим помощникам выяснить обстоятельства смерти мистера Брикмана. В полицию поступило анонимное сообщение о том, что на дороге лежит мертвец.
– Вы осмотрели местность?
– Да, мы задокументировали обстоятельства того, как нашли тело.
– Вы можете сказать, почему вы так поступили?
– Мы подумали, что смерть могла случиться не по естественным причинам.
– Что вы сделали с телом мистера Брикмана?
– Забрали его с собой в Скотланд-Ярд и попросили врача выявить причину смерти.
– Какого врача?
– Доктора Йена Линдсея.
Лэнг оглядел зал и остановил взгляд на Николетте, которая не спускала с него глаз.
– Йен Линдсей установил, что Брикмана убили?
Лэнг помолчал.
– Нет, он не был в этом уверен.
– Он сказал, что шея сломана?
– Это не было подтверждено.
– Николетта Карон отправилась в Гластонбери в ночь убийства. Вы допрашивали ее?
– Да, когда приехали в Гластонбери.
– Вы установили, что она лгала?
– Я счел ее ответы достаточно откровенными.
На лице Хоулкома отразилось замешательство. Лэнг явно отвечал не так, как было отрепетировано.
– Считаете ли вы, что мисс Николетта Карон и есть серийный убийца?
– Я устанавливаю факты и предоставляю присяжным определить степень виновности.
– Разрешите вам напомнить, что вы принесли присягу. Вы можете сказать, без тени сомнения, что она убийца?
Лэнг взглянул на начальника Барта Маршалла, своих помощников и других полицейских.
– Я не могу заявить это без тени сомнения. Свидетелей ни одного из убийств, в которых обвиняют мисс Карон, не было.
– Вы имеете в виду, никто не выжил?
– Я имею в виду свидетелей лишения жизни.
– Лишения жизни? Что вы имеете в виду?
– Ускоренную смерть.
– Ваша честь, под присягой находится детектив, который, очевидно, не знает слова «убийство». Разрешите приблизиться?
Оба барристера подошли к судье.
– Ваша честь, инспектор Лэнг составил дело, изобличив Николетту Карон в убийстве. Но его показания граничат с лжесвидетельством и изменой. Я не стану больше задавать ему вопросы и прошу разрешения допросить детективов Пиви и Уилкокса. Я не собирался их вызывать, но выбора у меня нет.
– Хорошо. Лорд Бастон, если вы или ваша подзащитная как-то повлияли на инспектора Лэнга, вы понесете наказание.
– Ваша честь, клянусь, мы этого не делали.
– Инспектор, у меня больше нет к вам вопросов. Лорд Бастон, задавайте свидетелю вопросы.
– Инспектор Лэнг, расскажите об обстоятельствах, при которых были арестованы Николетта Карон и Мари Туччи?
– Мари и Николетта были на, пароме вместе с лошадьми. Мари упала с парома, плыть она не могла. Николетта прыгнула в ледяную воду и вытащила Мари на берег, чтобы мы оказали ей помощь.
– Женщина, которая бежала от вас, приплыла прямо к вам?
– Да.
– И она спасла Мари жизнь?
– Да.
– Каково было состояние Мари, когда ее доставили на берег?
– Она была мертва.
– Как вы это выяснили?
– Она не дышала, пульса у нее не было.
– А что сделала Николетта Карон в ответ на известие о смерти?
– Она склонилась над Мари и попросила Господа сохранить подруге жизнь.
– Что делали вы?
– Мы убедились в смерти Мари и попытались вразумить мисс Карон.
– Значит, она смирилась со смертью подруги?
– Нет. Она обнимала Мари, а потом прижалась сердцем к сердцу Мари.
– Вы знали, почему она так поступила?
– Я подумал, что она оплакивает смерть подруги, однако то, что она прижалась сердцем к сердцу Мари, очевидно, и заставило сердце мертвой женщины снова забиться.
Толпа зашумела. Прозвучал гонг.
– Прошу тишины.
– Как вы это восприняли?
– Откровенно говоря, я подумал, что произошло чудо воскрешения. Возможно, Николетта обладает чудесным даром, возможно, она целительница, подарок роду человеческому, – сказал Лэнг.
– Инспектор Лэнг, вы испытываете симпатию к Николетте Карон?
– Да.
– Считаете ли вы, что Николетта Карон представляет собой угрозу обществу?
– Чем больше я ее узнаю, тем меньше я так считаю.
Сэр Барт наклонился к Пиви.
– Почему он так говорит?
– Сэр Барт, он честный человек. Должно быть, он излагает свою точку зрения.
Далее показания дали Пиви и Уилкокс. Они рассказали, что Мари скрыла факт смерти Дентона. Что Николетта сбежала из страха быть допрошенной. Что в день прибытия Николетты в Гластонбери констебль умер по той же самой необычной причине, что и Дентон. Дали показания о том, что Николетта солгала по поводу того, что проводила Оливера Дэвиса на лондонский поезд. Рассказали, как она солгала в ответ на вопрос, любит ли она виноград, кисточки которого были найдены рядом с телом Фредерика Бодема, хотя на тот момент в Гластонбери винограда не было.
Пиви строго придерживался фактов и говорил прямо. Уилкокс предоставил логические свидетельства против Николетты.
Зрители, присутствующие в зале, с большим вниманием слушавшие блестящие заключительные речи эсквайра Хоулкома и лорда Бастона, считали, что ни тот ни другой не изменит мнение присяжных заседателей. Показания Уилбура Родхема имели решающее значение, после показаний Пиви и Уилкокса вероятность признания вины возросла до девяноста пяти процентов. Только Всевышний мог спасти Мари и Николетту от повешения.
У старого судьи был утомленный вид. Процесс занял всего один день, но при взгляде на судью было видно, что, взвешивая каждое слово, он несет непосильный груз.
Теперь же его участие в суде было почти кончено – оставалось лишь произнести приговор. Предполагалось, что присяжные сочтут Николетту и Мари виновными.
Глава 30
Приговор
Судья Таритон то и дело пускал в ход молоток, призывая к порядку, и каждый раз я вздрагивала. Дерево стучало о дерево. Это наводило на мысль о виселице.
Процесс близился к концу, и когда судья в очередной раз стукнул молотком, дыхание у него перехватило, он схватился за грудь, прикоснулся к левому плечу, завалился набок и упал на пол.
– В зале есть врач? – крикнул Хоулком.
Доктор Сидней Игнат, все еще находившийся в зале, подошел к судье с саквояжем с инструментами, дал ему нюхательную соль, но это не помогло. Вскоре судья перестал дышать. Доктор Игнат объявил о смерти судьи в 4 часа 20 минут пополудни.
– Можно я попытаюсь помочь? – спросила я.
Я испытывала непреодолимое желание защитить пожилого человека, независимо от того, что будет со мной. Порыв исходил изнутри. Я чувствовала, что должна что-то сделать.
– Если он умрет, это неправедный суд. Николетта, пусть все идет своим чередом. Возможно, такова воля Божья, – сказал Блейк.
– Но мы вольны в своих желаниях.
– Забудь о желаниях. Освободи шею.
– Я должна попытаться.
Блейк понял, что меня не переубедить, и сказал:
– Дайте ей помочь.
Подойдя к судье, я мягко коснулась его руки, потом прижалась грудью к его груди и обняла его.
– Ваша честь, не оставляйте нас, – прошептала я.
Судья не пошевелился. Он оставался холодным и неподвижным.
– Ваша честь, пожалуйста, вернитесь.
Судьба была благосклонна к нему. В течение мгновений его сердце снова заколотилось. Судья сделал вдох, потом еще и еще, пока дыхание не восстановилось. Кровь его снова побежала по сосудам, возвращая розовую окраску смертельно бледным щекам. Мгновение он был неподвижен, потом коснулся моей руки.
– Спасибо, – прошептал он.
– Бог с вами, ваша честь.
Судья не отрывал от меня взгляда, когда его несли на кушетку, чтобы стабилизировать состояние. До Мари я никогда никого не спасала. Я задумалась о своем даре возвращать жизнь – почему же я не могла воскресить любовников?
В этот раз было иначе. Мари едва глотнула воды, и грехи побудили ее начать жизнь сначала. В случае с судьей я чувствовала остановку сердца. Необходимо было восстановить регулярное сердцебиение.
Однако любовники мои испытали более сильный сердечный приступ, настоящий взрыв. Думая об этом, я поняла, что не смогла бы их спасти.
Я так горевала о потере молодых жизней, что этот кошмар стал преследовать меня день и ночь с момента их смерти. У меня начиналось психологическое истощение от видений, в которых являлись мертвые любовники, но ужас от холодных прикосновений мертвеца был не столь ужасен, как чувство вины.
Нас с Мари отвели в камеру в ожидании приговора суда.
– Мари, у меня нет слов, чтобы выразить благодарность за то, что ты для меня сделала. Без тебя я пропала бы.
– Не нужно ничего говорить. Я чувствую твою благодарность, – ответила она.
– Мари, ты раскаиваешься в том, что приехала ко мне в Гластонбери?
– Я не раскаиваюсь ни в одном мгновении, проведенном рядом с тобой.
Члены жюри отсутствовали меньше часа. Мы знали, что люди на улице обсуждают показания Уилбура. Хотя многие не сомневались в том, что я спасла судью чудесным образом, они не знали, как реагировать на события, столь противоречившие их мнению обо мне.
Как может быть наделена даром воскрешения проститутка? Очевидно, что они уже проложили нам с Мари дорогу на виселицу. Они решили не видеть во мне врачевательницу, поскольку жестокие насмешки надо мной продолжались.
– Ваша честь, мы считаем обвиняемую Николетту Карой виновной.
– Единогласно?
– Да, ваша честь.
Судья Таритон выпрямился, будто приговор, который он собирался вынести, выпрямлял старые кости. Но когда он взглянул на лист бумаги, руки его затряслись, он прокашлялся, словно мог подавиться простыми словами.
– Николетта Карон, пожалуйста, поднимитесь для оглашения приговора.
Я поднялась.
– Николетта Карон…
Старый судья помолчал, перечитывая бумагу несколько раз.
– Вас признали виновной в трех убийствах, и вы приговариваетесь к смерти.
В зале поднялся шум. С улицы донеслись радостные возгласы.
Судья стукнул молотком.
– Тишина!
– Поскольку вы француженка, во время приведения приговора в исполнение будет присутствовать посол Франции. Он заверил нас, что обезглавливание гораздо гуманнее повешения, поэтому королева приказала доставить сюда гильотину. Таким образом, вы приговариваетесь к обезглавливанию через три воскресенья, в пятницу утром, 25 сентября 1891 года.
Я упала в обморок. Никто не поднял меня. Я упала на холодный каменный пол. Кто-то сунул мне под нос флакон с нюхательной солью, я пришла в себя.
Меня заставили встать, опираясь на плечи конвоя. Я не чувствовала ног, они отказывались мне служить. Я упала, словно подкошенная, под грузом приговора.
– Мари Туччи, вы признаны виновной в соучастии в убийстве Дентона Брикмана. Вас повесят, пока вы не умрете, через три воскресенья, в пятницу утром, 25 сентября 1891 года.
Мари перекрестилась, а потом у нее отказали ноги. Конвой поддержал ее. Я видела, как она старается унять дрожь и не выдать своего страха.
Ах, если бы я могла быть такой храброй. Я не такая. Не знаю, что меня ждет после смерти. Буду ли я вечно гореть в адском пламени? Или Бог сжалится надо мной? Ведь это он создал меня. Я не вероломна, я не убивала предумышленно, я любила этих мужчин.
Я оторвалась от мучительных размышлений и взглянула на Блейка.
Его лицо, казалось, окаменело. Я не могла прочесть его мысли, не видела любви ко мне. Возможно, после показаний Уилбура он разлюбил меня? Не буду его винить. Блейк, я люблю тебя. Слышишь ли ты зов моего сердца?
Он кивнул мне всего лишь раз. Должно быть, услышал крик моей души. Или просто смирился с неизбежным.
– Да смилуется Господь над вашими душами и дарует вам вечный покой. Судебное заседание окончено.
Судья ударил молотком последний раз. Когда он ушел, все поднялись с мест и отправились рассказывать новость.
Глава 31
Ньюгейтская тюрьма
Мои руки и ноги были все еще скованы. Чтобы отвести нас с Мари в камеры, пришли четверо мужчин внушительного вида.
Потом появился Блейк. Он попытался поговорить со Мной, но меня оттащили и потащили к двери.
– Подождите, – сказала я, – дайте, нам поговорить, пожалуйста.
– Вы только убьете его в нашем присутствии, – заявил один из мужчин.
Я взглянула на них.
– Блейк.
Они толкали меня дальше. Я улыбнулась ему сквозь слезы и принялась вырываться. Они быстро схватили меня.
– Я люблю тебя, Блейк!
Больше мы друг друга не видели.
Четверо мужчин провели нас с Мари по туннелю, соединявшему Центральный уголовный суд с Ньюгейтской тюрьмой. Любовь и надежда остались в прошлом. Я проиграла в игре, где проигравшего обезглавливают за любовь.
Я плакала навзрыд, перебирая в уме все, что сделала не так. Я вспоминала мужчин, которым позволяла ухаживать за собой, интимные связи, в которые позволяла себе вступать, зная, что может произойти, а также неизбежность каждой новой смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31