Только чтобы он не сдерживал своих аппетитов и фантазий.
– Право же, не думаю, что нужны какие-то объяснения, – пробормотала Порция.
– Уверена? У меня наготове множество пикантных подробностей, которыми я мог бы поделиться…
– Фредерик, не будешь ли так любезен поцеловать меня? – спросила Порция, трепеща всем телом.
За удивлением последовал приступ отчаянного желания, отразившегося на золотистом лице при столь неожиданной и дерзкой просьбе с ее стороны. И, испустив глухой стон, он поцеловал ее с яростью и отчаянием.
– Ты этого хотела? – прошептал он, почти не отрываясь от ее губ.
– О да. – Порция задрожала, когда его руки обвились вокруг ее талии, не спеша прогулялись и остановились, прикрыв полные груди ладонями. – Да, это именно то, чего я хотела.
С ее губ сорвался легкий вздох, поглощенный его жадными губами. Пальцы его рук легонько обхватили соски Порции, дразня их и превращая в тугие бутоны.
Святые небеса! Как могло случиться, что это божественное наслаждение оставалось для нее незнакомым? Как могла она жить, не испытывая прикосновений Фредерика?
Веки ее затрепетали, а глаза закрылись под осыпавшими ее лицо обжигающими поцелуями.
– Никогда я еще не желал женщины так, как желаю тебя, – хрипло прошелестел он. – И не считай себя развлечением или отвлечением от дела. Ты очень стремительно становишься моим наваждением.
Руки Порции вцепились в его плечи в ответ на нежные покусывания ее шеи. Фредерик остановился на том месте, где бурно билась жилка, и его язык почувствовал вкус ее кожи.
Порция застонала – пьянящие ощущения затопили ее тело. Ей захотелось закрыть глаза и потонуть в наслаждении, которое ей дарили его прикосновения, но столь же сильной была потребность вернуть ему эти жаркие ласки. Ей хотелось слышать его стоны, как эхо своих собственных.
Проведя рукой по его груди, она помедлила, гладя выпуклые мускулы на животе, и на ее губах появилась слабая улыбка, потому что Фредерик с шумом втянул воздух.
Порция провела рукой по его животy, спустившись еще ниже, и наконец встретила на пути сильный толчок его возбужденной плоти. Порция принялась нежно поглаживать атласную кожу.
В горле Фредерика зародился глухой и низкий стон. Его руки коснулись ее разгоряченной кожи и сжали ее бедра. И тотчас же он стремительно повернул ее так, что она оказалась лежащей лицом на матрасе.
Изумленная его столь необычным поведением, она посмотрела на него через плечо:
– Фредерик…
– Не пугайся, куколка, – пробормотал он, изменяя позу, чтобы плотно прижаться к ней сзади. Он слегка прикусил ее плечо. – Существует множество способов наслаждения.
– Но ведь ты не можешь… О!
Ее слова потрясенно прервались, когда пальцы Фредерика заскользили вниз по ее полого спускающемуся животу.
– Тебе приятно, любовь моя?
Он зарылся лицом в изгиб ее шеи, а палец его принялся пробиваться вперед медленно, но настойчиво.
– Я хочу услышать слова, слетающие с твоих сладостных губ.
Она не сводила глаз с его пальца, нырнувшего во влажную глубину.
– Да, ты доставляешь мне наслаждение, – выдохнула Порция. Внизу ее живота начало нарастать восхитительное напряжение. – О! Да… да!
Пальцы Порции зарылись в подушки.
Дыхание вырывалось из ее уст неравномерно. Оно стало частым и неглубоким. Какая-то ее часть отчаянно жаждала его проникновения на всю глубину ее тела. Быть так тесно соединенной с ним было бы райским блаженством.
Но даже когда губы Порции разомкнулись, чтобы попросить его войти в нее, она издала всего лишь сдавленный стон. Острое наслаждение вышло из-под ее власти, и нарастающее напряжение завершилось внезапным взрывом восторга, пронзившего тело, лишив ее возможности дышать и очистив сознание от всего постороннего, оставив только ощущение прикосновения Фредерика.
Глава 12
Не было ничего удивительного в том, что Фредерик проснулся с чувством полного удовлетворения, Он провел ночь с прекрасной женщиной, а это неизбежно должно было улучшить настроение даже самого уверенного в себе джентльмена.
Конечно, он был бы счастлив, если бы проснулся, сжимая в объятиях ее теплое тело, и теперь сожалел, что насильно заставил себя подняться из постели, все еще хранившей ее сладостный аромат, и облачился в серый, как оперение голубя, сюртук и черные бриджи.
Ясно, что следует найти способ увезти прелестную миссис Порцию Уокер из «Герба королевы», внезапно решил Фредерик.
И не только потому, что он желал провести несколько дней в ее обществе, не таиться и не скрываться, как пара гадких деревенских ребятишек, а потому что подозревал, что Порция полностью не откроется ему, не покажет глубины своей личности, пока будет опасаться сплетен слуг и постояльцев.
А он хотел понять все ее тайны. Он хотел знать все ее надежды, мечты и страхи. Все плохое и все хорошее. Он хотел узнать ее сердце и душу.
Это была волнующая и восхитительная мысль. К сожалению, он был достаточно осмотрителен, чтобы понять, что силой утащить Порцию из ее любимой гостиницы хотя бы на несколько дней было равноценно тому, что вытащить барсука из его логова. И оставался вопрос о темном прошлом отца, который Фредерик считал необходимым решить.
Со слабой улыбкой на губах он спустился вниз по лестнице и вошел в общую комнату гостиницы. Каковы бы ни были трудности, связанные с возможностью выманить Порцию из гостиницы и увлечь в тайное путешествие, он знал, что способен их преодолеть.
Собственно говоря, преодолевать трудности – главное в его жизни, и он умел это делать лучше всего.
Заняв место за столиком возле двери, Фредерик почти не обратил внимания на троих пышно одетых джентльменов, сидевших в углу. Одного взгляда было достаточно, чтобы распознать в них обычных избалованных болванов, обладающих избытком денег и свободного времени. Они были из тех, кто всегда громогласен и криклив и ведет себя так, чтобы привлечь внимание всех, находящихся в комнате.
Короче говоря, они были нелепыми хлыщами и тупицами.
Он предпочел обратить свое внимание на пухленькую служанку, поспешившую к его столику с чашкой чая.
– Доброе утро, Молли, – пробормотал Фредерик. Улыбка, с которой он проснулся нынче утром, все еще не сошла с его губ.
Молли ответила тихим понимающим смехом, заметив выражение его лица.
Несмотря на юность, она обладала достаточным опытом, чтобы по виду разгадать удовлетворенного джентльмена.
– Да, доброе утро, сэр. По крайней мере, оно доброе для некоторых из нас. Вам подать ваш обычный завтрак?
От запаха запеченной ветчины, заполнившего все помещение, в желудке Фредерика забурчало.
– Да, думаю, обычный. Миссис Уокер уже спустилась из своих комнат?
В ожидании нового многозначительного хихиканья Фредерик удивился, когда Молли показалась ему смущенной этим вопросом.
– О да. Она поднялась на рассвете. – Молли сумела одарить его тонкой улыбкой: – Она никогда не залеживается в постели. Всегда при деле.
– Она на кухне?
– Я… я думаю, в саду. А возможно, на конюшне.
Фредерик с трудом подавил желание сгрести Молли и трясти ее до тех пор, пока она не скажет правду о местонахождении Порции. Но в том, что хозяйка была самым таинственным, несносным и раздражающим существом женского пола, способным досадить любому мужчине, не было вины злополучной служанки.
– Если так случится, что ты ее увидишь, скажи, что мне хотелось бы перемолвиться с ней словечком-другим.
Он произнес эти учтивые слова сквозь зубы.
– Хорошо. – Служанка поспешно удалилась на кухню, а Фредерик погрузился в размышления о единственной женщине, способной изменить его жизнерадостное настроение на мрачное всего за несколько секунд.
Куда, черт возьми, она подевалась в столь ранний час? И почему ее слуги так молчаливы и таинственны и ничего не говорят о ее исчезновении?
Этому могло быть не меньше дюжины объяснений, одно неправдоподобнее другого, промелькнувших у него в голове, пока он поглощал сытный завтрак, принесенный Молли.
Погруженный в свои мысли, он не замечал гогота денди, направившихся к его столику и остановившихся возле него. Только когда самый рослый из них намеренно толкнул его локтем, Фредерик поднял на них глаза.
– Ну-ну! – с хихиканьем изрек джентльмен со слабо выраженным подбородком и редеющими темными волосами. – Да неужто это бастард лорда Грейстона? Я слышал грязные намеки на то, что ты слоняешься в здешних местах.
Фредерик откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. Он настолько привык к насмешкам, колкостям и оскорблениям, что научился не реагировать на них. Если бы он позволил себе отвечать на провокационные замечания каждого идиота, попадавшегося на его пути, ему пришлось бы всю свою жизнь ввязываться в перепалки и драки.
– Едва ли я слоняюсь, – процедил он сквозь зубы. – Мы были представлены друг другу?
– Представлены? – Собеседник презрительно смотрел на него, морща свой слишком длинный и тонкий нос. – Ничего подобного. Я не знаюсь с побочными отродьями. Даже если мы в родстве.
– Очаровательно. В таком случае есть ли какая-нибудь причина прерывать мой завтрак?
– Я хочу, чтобы ты убрался отсюда.
Фредерик ответил улыбкой:
– А я хочу построить машину, способную позволить мне летать, но сомневаюсь в том, что кто-нибудь из нас получит желаемое. По крайней мере, сегодня.
Судя по выражению лица, наглец был сбит с толку безразличием Фредерика к этой грубой провокации. Обернувшись к двум своим дюжим товарищам за поддержкой, он выпрямился и застыл.
– Твое присутствие здесь оскорбительно для Саймона.
Ах вот в чем дело! Это и было причиной гадкого инцидента, понял Фредерик.
Ясно, что трое шутов были друзьями его брата, и, прослышав о том, что Фредерик появился в округе, они явились сюда, чтобы поиграть с ним в гнусную игру «выманим барсука из норы».
Испустив безмолвный вздох, Фредерик поднялся на ноги. Он догадался, что забияки не удовольствуются насмешками и оскорблениями, а раз так, ему следовало подготовиться к драке.
– Оскорбительно для Саймона? – Он нарочито язвительно рассмеялся. – Это странно. Из всего, что я слышал о Саймоне, можно заключить, что он сам ведет себя так, что было бы оскорблением для всех, если бы он вошел в комнату.
Денди с шумом вдохнул воздух, а рука его инстинктивно принялась разглаживать яркий кричащий бархатный сюртук с огромными пуговицами, казавшийся неуместным на фоне скромной одежды остальных постояльцев.
– Как ты смеешь?
– Очень просто. – Фредерик пожал плечами: – Мой возлюбленный братец не более чем несносный хлыщ, над которым смеется вся округа. Хотели бы вы узнать, как называют его и его друзей?
Худое лицо окрасил слабый румянец.
– Только бастард может полагать, что истинного джентльмена может хоть чуть-чуть беспокоить мнение тупых неотесанных фермеров.
– Вне всякого сомнения, его вполне удовлетворяет мнение его друзей, таких же хлыщей, как и он. И это едва ли удивительно, принимая, во внимание то, что большинство из вас рядится в чудовищные цвета, походящие на перья павлина во время линьки.
Лицо противника потемнело и обрело такой же цвет, как его бархатный сюртук цвета клюквы.
– Ах ты, никчемный ублюдок…
Он завел руку за спину, по-видимому, чтобы напугать Фредерика грозящей ему оплеухой. В ту же минуту послышался суровый, повелительный и, несомненно, женский голос, разрезавший воздух:
– Чем могу помочь?
Один из джентльменов обернулся – перед ним стояла женщина, похожая на крошечного генерала, делающего смотр беспорядочно рассеянным войскам.
– Ну-ну. – Болван в бархатном сюртуке улыбнулся, как и положено улыбаться человеку перед лицом ошеломляющей красоты миссис Порции Уокер. – Вне всякого сомнения, моя прелесть, вы можете кое-что сделать для меня. Но сейчас я занят. Мне потребуется несколько минут, чтобы выбросить в ближайшую канаву этот кусок грязи.
Восхитительные синие глаза засветились гневом. Порция сложила руки на груди и воззрилась на джентльмена.
– Видите ли, мистер Смит – наш постоялец, и уж если кому и суждено покинуть мою гостиницу, то это будет один из ваших друзей.
Наглеца передернуло от этого очевидного отпора:
– Вы знаете, кто я?
– Не знаю и, по правде говоря, не особенно интересуюсь.
Фредерика бы очень позабавило стремление Порции защитить его, если бы эта сцена не привлекала нежелательного внимания публики.
Он не хотел, чтобы дело Порции пострадало из-за нелепой и безобразной свары.
– Ну, это мы еще посмотрим, – проворчал скандалист, делая шаг к Порции.
Мгновенным движением Фредерик оказался прямо перед кипящим гневом джентльменом.
– Порция, вам нет нужды беспокоиться, – процедил Фредерик сквозь зубы. – Уверен, что дело можно решить без рукоприкладства. – Он изучал троих забияк сузившимися глазами. – Не выйти ли нам во двор, чтобы там закончить нашу беседу?
Порция не была удовлетворена таким решением вопроса. Она предпочитала сама разрешить конфликт.
Схватив Фредерика за рукав, Порция потянула его и не выпускала до тех пор, пока он неохотно не повернулся к ней и не встретил ее яростный взгляд.
– Это моя гостиница, мистер Смит. И я сама решу, стоит ли мне беспокоиться.
Он склонился к ее уху и прошептал:
– Я привык осаживать таких надменных негодяев, детка. Чем больше внимания привлекают к себе эти идиоты, тем больше удовольствия получают. Лучше будет, если я выведу их на улицу и разберусь с ними лично.
– Нет, Фредерик! – прошипела она. – Их трое. Вы можете пострадать.
– Боже милостивый! Неужели никто не внушил вам, что не стоит подвергать сомнению отвагу джентльмена? – с тихим смехом спросил он. – С таким же успехом вы можете спросить меня, полноценный ли я мужчина.
Она отпрянула и пронзила его разъяренным взглядом:
– Сейчас не время шутить, Фредерик.
За спиной послышался резкий звук, и один из денди толкнул Фредерика в плечо.
– Думаю, нет ничего удивительного в том, что этот ублюдок готов спрятаться в складках юбки своей шлюхи…
Он еще не успел произнести слово «шлюха», как Фредерик стремительно обернулся и его кулак врезался в покатый и слабый подбородок щеголя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35