Именно это она чувствовала в последние несколько дней по утрам. Это восхитительное ощущение, этот трепет возбуждения, которого она не испытывала с самого раннего детства.
Она, подозрительно хмурясь, посмотрела на старого друга.
– Ты что, умеешь читать мысли, Куин?
Улыбка Куина стала шире при звуке открывающейся парадной двери и последовавших за этим торопливых шагов, отдававшихся эхом в почти безмолвной гостинице.
– Умею достаточно, чтобы понять, что мое присутствие больше нежелательно. – И, лукаво подмигнув Порции, старик направился к двери. – Сладких снов, любовь моя.
Порция нетерпеливо рванулась вперед, хотя благоразумие подсказывало, что нужно последовать за Куином и удалиться в свои комнаты. Конечно, плохо, что старый друг поймал ее, когда она ждала возвращения Фредерика, как… Как он это сказал?.. Как гончая, преследующая лису?..
Порция не желала, чтобы ее увидел здесь кто-нибудь еще, чтобы пошли разговоры.
Однако краткий приступ благоразумия был быстро побежден потребностью еще раз убедиться в том, что Фредерик снова под ее кровом и что с ним все в порядке.
Она стояла в центре гостиной, когда шаги замедлились и Фредерик остановился в дверном проеме, на губах его появилась улыбка, от которой ее сердце начало таять.
– Добрый вечер, крошка.
Во рту у Порции пересохло, когда в слабом свете свечей перед ней предстали изящные черты, при виде которых у нее всякий раз перехватывало дыхание. А его глаза… они сверкали, как расплавленное серебро.
Напомнив своему сердцу, что ему надлежит биться, Порция позволила взгляду опуститься на темный сюртук и бриджи, туго облегавшие стройное поджарое тело. Сюртук и бриджи были прекрасно сшиты на заказ, как и вся его одежда, но сегодня все это было покрыто толстым слоем серой пыли.
– Боже! Неужели вы снова упали с лошади?
Фредерик скорчил печальную мину и провел рукой по спутанным волосам цвета меда.
– Иногда, детка, мне удается усидеть в седле. Я ведь не совсем зеленый юнец.
– Я и не считала вас неопытным, – пробормотала она, стараясь скрыть веселье, вызванное тем, что ей удалось затронуть его гордость. – Я сказала это только потому, что вы весь в пыли.
– Ах это!
Он небрежно пожал плечами, осторожно продвигаясь вперед.
– Большая часть пыли осела на мне, когда я производил кое-какие розыски на чердаке:
Порция пыталась сосредоточиться на его словах, ее тело трепетало от его близости.
– Зачем вы занимались этими розысками на чердаке?
– По правде говоря, среди мусора можно найти весьма волнующие и привлекательные вещи.
Но для нее сейчас самым волнующим и привлекательным был его твердо очерченный рот, вид которого ее гипнотизировал.
О, волшебство этих губ! По коже распространился жар.
– Полагаю, ваши дела идут хорошо? – удалось ей вымолвить.
– Я еще не уверен, – пробормотал он рассеянно, потому что все его внимание теперь было сосредоточено на пальцах, которыми он проводил по ее щеке.
Сердце Порции застряло у нее в горле. Он собирался поцеловать ее. Слава Богу! Она качнулась вперед, как только он медленно начал опускать голову, но мгновенно замерла, когда Молли прошмыгнула мимо двери, украдкой бросив быстрый взгляд в комнату. С натянутой улыбкой, отражавшей здоровую дозу разочарования, Фредерик отступил.
– Полагаю, мне пора отправляться в свои комнаты и прибрать там, пока моя строгая хозяйка гостиницы не отчитает меня за то, что я распространяю грязь по всему ее заведению.
Порция провела трясущимися руками по юбке, расправляя ее. Проклятие!
Какого черта Молли бродит по гостинице в это время? Она должна ожидать возможного прибытия гостей у парадной двери.
– Вы… – забормотала Порция, но была вынуждена замолчать и откашляться. – Вы обедали?
– Я купил нечто, что мне отрекомендовали в качестве мясного пирога, но проявил достаточную мудрость, чтобы бросить его собакам, откусив всего один кусок.
– Может быть, миссис Корнелл…
– Благодарю, крошка, но не стоит беспокоить кухарку в этот час, – твердо возразил он.
Донесся новый звук шагов, это мимо протопали Толли и Спенсер.
Оба неодобрительно покосились на Фредерика, который поднял руки в покаянном жесте, будто сообщая о капитуляций.
– Похоже, мое позднее возвращение и так наделало хлопот. Отправлюсь-ка спать, пока весь штат ваших слуг не поднялся на ноги. – Он отвесил ей слабый поклон перед тем, как направиться к двери: – Доброй ночи, Порция.
Порция сжала руки, когда Фредерик скрылся в коридоре.
Она сурово напомнила себе, что ей следует радоваться. Ей удалось поговорить с Фредериком, она уверилась, что он здоров и невредим.
Оставалось вернуться в свою комнату и лечь в постель. Однако, оставшись в гостиной одна, Порция поняла, что ничуть не довольна.
Она ничуть не была довольна. Так что же делать теперь?
Глава 11
Фредерику удалось смыть большую часть пыли, осевшей на его одежде во время розысков на чердаке книжной лавки. К несчастью, холодная вода не смогла исцелить от боли и ощущения бессилия, снедавших тело.
Натянув халат и проведя гребнем по влажным локонам, Фредерик попытался сосредоточиться на своем на удивление удачном вечере.
Он потратил почти три часа, изучил бесчисленные регистрационные книги и все же в конце концов наткнулся на имя Даннингтона.
Теперь у него был адрес дома, в котором Даннингтон жил во время своего пребывания в Винчестере. Завтра Фредерик надеялся вернуться туда, найти кого-нибудь из тогдашних соседей учителя, если они еще жили там, и проверить, помнят ли они Даннингтона, а еще лучше, помнят ли отца Фредерика.
Он приблизился к цели, но в настоящий момент не ощущал никакого удовлетворения.
Собственно говоря, он чувствовал себя совсем неудовлетворенным.
Фредерик заворчал и потянулся за бутылкой бренди, когда услышал, что кто-то тихо скребется в дверь.
Хмурясь, от того что этот неожиданный шум прервал его занятия, Фредерик прошел к двери и распахнул ее. Его изумление было неописуемым, когда он увидел стройную красавицу с черными, как вороново крыло, волосами, стоящую в коридоре с подносом в руках.
– Порция?
– Шш… – Проскользнув мимо него, застывшего у двери, Порция бросила через плечо сердитый взгляд: – Закройте дверь, пока нас не увидели.
Губы Фредерика дрогнули, когда он услышал ее приказ. Фредерик подчинился, потом повернулся, любуясь плавными движениями ее бедер, она ставила поднос на низенький столик.
– Что вы здесь делаете, детка? – спросил Фредерик. Она довольно долго возилась, расставляя тарелки на подносе, и дрожь ее рук показывала, что она далеко не так спокойна, как хотела бы казаться.
– Я знала, что вы проголодались, и потому принесла вам ужин. – Наконец она заставила себя выпрямиться и встретить его испытующий взгляд. – Ветчина холодная, но зато сытная, а хлеб свежий.
– Уверен, что все это изумительно. Миссис Корнелл достигла подлинного искусства в кулинарном деле.
Она ответила вымученной улыбкой.
– Да, и мне удалось утащить несколько пирожных с абрикосами из тайных запасов Спенсера.
Продолжая удерживать ее взгляд, Фредерик шагнул вперед и остановился только, оказавшись лицом к лицу с ней, его руки легли ей на плечи.
– Порция!
Она нервно облизнула губы, и от этого по его уже разгоряченному телу разлилась волна тепла. Черт возьми! Если она здесь только для того, чтобы покормить его, то ему остается впасть в глубокую грусть.
– Что? – настороженно спросила она.
– Зачем вы здесь?
– Я же вам сказала. Я решила, что вы проголодались, и…
– Вы всегда приносите подносы с едой в комнаты ваших голодных постояльцев? – перебил он, осторожно стараясь привлечь ее ближе к себе.
– Некоторым.
Он едва заметно усмехнулся, и руки его переместились на ее талию.
– Крошка, неужели так трудно признать, что вы хотите быть со мной?
– Да, – неохотно призналась Порция.
– Почему?
Порция со вздохом подняла руки, и они легли на атласные отвороты его халата, разглаживая их.
– Не знаю.
– Скажите мне. – Фредерик опустил голову, и его губы коснулись нежной кожи у нее на виске. – Скажите мне, Порция, почему вы здесь.
– Я хотела…
Слова ее прервал тяжкий вздох, а его губы спустились ниже, чтобы исследовать ямочку у нее за ухом.
– Я хотела видеть вас, быть с вами.
Он глубоко вдохнул ее аромат, запах полуночных роз, а руки опустились еще ниже, на ее бедра. Одним резким движением он привлек ее к себе и прижал к своему жесткому, мускулистому телу. Это было наслаждение, окрашенное горечью из-за тяжелых складок ее платья.
– Вы здесь, со мной, куколка, – тихо бормотал он. – А теперь скажите, почему хотите быть со мной, чего вы ждете от меня?
При этом вопросе Порция замерла, и дыхание ее стало неровным и хриплым, потому что она инстинктивно боролась из страха установить между ними такую интимность.
Наконец она глубоко вдохнула воздух и без предупреждения потянула за отвороты халата, обнажая его грудь. Фредерик издал придушенный звук, когда ее губы принялись покрывать поцелуями его обнаженную кожу.
– Я хочу вас, – прошептала Порция, и ее руки скользнули под халат и сжали его плечи.
Несмотря на сладостное и мучительное прикосновение ее нежного рта и потрясение, у Фредерика хватило здравого смысла спросить Порцию, сознает ли она, что предлагает.
– Вы уверены, Порция? Не проснетесь ли вы утром, терзаясь угрызениями совести?
Она запрокинула голову и встретила взгляд его сузившихся глаз.
– Не знаю, что принесет утро, Фредерик. Знаю только, что сейчас я не хочу быть одна. Хочу, чтобы ваши руки обнимали меня. Хочу быть с вами.
– Вы хотите быть моей?
Ее губы изогнулись в улыбке, полной чистого искушения.
– Полностью.
У Фредерика вырвался трепетный вздох, и его свернутое в тугие кольца желание рванулось на свободу, в теле будто произошел небольшой взрыв.
Возможно, завтра он снова станет ее врагом, но сегодня Порция была нежной и податливой.
И впервые в жизни он предпочел жить минутой.
– Значит, так тому и быть.
Порция ощутила момент, когда железный самоконтроль Фредерика дал сбой. Она угадала это по конвульсивному движению его пальцев и по яркому блеску серебристых глаз.
Воздух вокруг них был напоен жаром и электрическими разрядами, но Порция не ощутила яростной всепоглощающей страсти Фредерика. Его губы были нежными, как перышко, когда прикасались легкими поцелуями к ее лицу и спускались ниже по подбородку.
– Моя полуночная роза, – прошептал Фредерик, притрагиваясь губами к ее коже, а прикосновение его усиков вызвало новую вспышку возбуждения, и по спине поползли мурашки. – Я до боли желал вас.
Порция издала еле слышный стон, позволив своим рукам блуждать по разгоряченной шелковистой коже его груди. В прошлый раз Порция была так поглощена собственными ощущениями, что не отвечала на ласки Фредерика. Теперь же впитывала соприкосновение с его кожей, слегка жесткой на ощупь, оттого что грудь была покрыта золотистыми волосами. Порцию пленяла игра мускулов, напрягавшихся под ее пальцами.
Потрясенная этим прекрасным открытием, Порция едва сознавала, что делает, и до тех пор, пока не ощутила легкого дуновения ветерка на своей спине, не поняла, что он расстегнул пуговицы на ее платье и теперь трудился над шнуровкой корсета.
– Да, – выдохнула Порция, почувствовав, как тяжелое платье соскользнуло на пол и она осталась в своей прелестной сорочке. Лишенная уродливого коричневого платья, Порция почему-то ощутила себя восхитительно женственной.
– Я хочу вас, Порция Уокер, – хрипло сказал Фредерик.
Подняв на него глаза, она встретила его обжигающий серебристый взгляд.
– Я тоже вас хочу, Фредерик Смит.
Едва эти слова слетели с ее губ, как его голова опустилась и от яростного поцелуя дыхание прервалось. В этом поцелуе был долго сдерживаемый голод, вырвавшийся, наконец, на свободу.
Будто независимо от ее воли губы Порции раскрылись, приветствуя вторжение его языка. До встречи с Фредериком столь откровенный поцелуй она восприняла бы как оскорбление, но когда ее собственный язык рванулся навстречу его ласке, Порция едва устояла на ногах, потому что наслаждение, как теплый мед, влилось в ее кровь.
Она смиренно признала, что он был тем самым, единственным.
Его прикосновения, его вкус, теплый мужской запах – все вместе пробудило к жизни ее дремавшие чувства. Никто другой не мог бы довести ее до такого лихорадочного состояния.
Выгибаясь, чтобы крепче прижаться к его жесткому телу, Порция задрожала, когда его руки прогулялись по ее талии, а потом ладони нежно прикрыли чувствительные полные груди.
И наконец, когда большие пальцы его рук затеяли игру с ее сосками, Порция почувствовала, что колени вот-вот подогнутся. О, пощады! Острое наслаждение пронзило ее стрелой до самого дна, опаляя по пути каждый нерв.
Она попыталась заглушить стон, ощутив, как Фредерик игриво прикусил уголок ее рта.
– Нет, крошка, не скрывай своих чувств, – пробормотал он. – Я хочу слышать твои сладостные стоны.
Голова Порции запрокинулась, а его жадные, ненасытные губы оставили огненный след поцелуев на ее шее Порция и не рассчитывала, что может скрыть свои чувства. Все ее тело отвечало трепетом на его искусные ласки.
– Как же иначе я узнаю, что ты испытываешь наслаждение? – пробормотал он. – Я не могу скрыть своей реакции на тебя, – сказал он срывающимся голосом, потому что Порция охотно позволила своим пальцам исследовать ощутимое свидетельство его желания. – Черт и все дьяволы!
– Тебе это нравится?
– Господи, – проскрежетал он, закрывая глаза, когда Порция дотронулась до самого уязвимого места. – Да, да. Мне это нравится. Мне это очень нравится.
Порция почувствовала, что и ей это нравится. Ей нравились и негромкие приглушенные стоны, которые вызвали ее ласки. Ей приятно было его учащенное неровное дыхание. Ей нравился даже мускусный запах, свидетельство его возбуждения, который теперь распространился в воздухе комнаты.
Все это придавало ей ощущение силы, никогда прежде она не чувствовала такого в объятиях мужчины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35