Я не вижу смысла в том, чтобы мне отрезали нос просто ради того, чтобы насолить.
Неужели она занималась именно этим? Неужели она настолько отвыкла от людей, что не могла больше отличить простого акта доброй воли от навязчивого вмешательства в ее дела?
О Господи! Право, она не знала, что и думать!
– Где сейчас мистер Смит?
– Он что-то сказал о том, что хотел бы принять горячую ванну, и просил принести к нему в комнату поднос с едой, – ответил Куин. – Боюсь, он все еще страдает от последствий падения с лошади и того, что приключилось с его макаронинами, то есть с извилинами. Конечно, он в этом никогда не признается. В известном смысле он такой же упрямец, как и вы.
Она опустила голову: ведь она почти забыла, что Фредерик все еще может страдать из-за последствия опасного ушиба. Черт бы побрал этого странного человека! Он проводит часы, копаясь в грязи, и может сильно повредить себе.
– Я присмотрю за мистером Смитом, – пообещала она, прежде чем ткнуть Куина пальцем в его клювообразный нос. – А тебе надо пораньше лечь спать, и не забудь намазаться мазью, прежде чем уляжешься в постель. Мазь не принесет пользы, если останется в горшочке.
Глава 7
После ванны Фредерик почувствовал себя намного лучше, хотя висок еще пульсировал тупой болью.
«Что я за чертов дурак!» – бранил он себя, натягивая парчовый халат и проводя гребнем по влажным локонам. Он обладал доброй толикой ума. А многие считали, что ума ему досталось даже больше, чем малая толика. Так почему он столь глупо и бессмысленно заставлял себя продолжать это дело, хотя голова его пульсировала от боли, а тело дрожало от напряжения и слабости?
Потому что он чертовски хотел произвести впечатление на Порцию, никоим образом не желавшую быть впечатленной.
Куин оказался прав в своих прогнозах. Он открыл Фредерику, что причиной того, что Порция так часто появлялась в его комнатах, было нежелание оставлять его наедине с горничными.
Она считала своим долгом посещать Фредерика, чтобы защитить несчастных служанок от его неуправляемой похоти.
Еда? Как бы не так!
Подойдя к окну, Фредерик смотрел, как солнце опускается за деревья.
Единственным утешением для Фредерика было только то, что Йен и Рауль остались в Лондоне. Последнее, чего он бы желал, это, чтобы друзья стали свидетелями его смехотворных попыток привлечь к себе интерес этой строптивой леди.
Он сомневался в том, что хоть один из них встречал в жизни женщину, не пожелавшую сразу прыгнуть к ним в постель. Дьяволы ада! Да им, верно, приходилось запирать свои двери, чтобы защитить себя от их посягательств.
Конечно, им и не требовалось распускать хвост, как какому-нибудь бесстыдному фату.
Тихий стук в дверь прервал, необычные для Фредерика мрачные размышления, и, благодарный этому обстоятельству, он отвернулся от окна и крикнул слуге, чтобы тот вошел.
Ожидая, что с ужином придет Куин, Фредерик вдруг почувствовал, как сдавило грудь, кровь воспламенилась при виде Порции Уокер, переступившей через порог его комнаты.
Она была такой крошкой, что могла бы поместиться у него в кармане, и все же ухитрялась заполнить всю комнату, своей женской властью, и сладостным ароматом полуночных роз.
В одно мгновение потрясенный и плененный этим неожиданным явлением, Фредерик в молчании смотрел, как она скользит по комнате. Что бы там ни было, она была красива! Даже в этом уродливом сером платье, пригодном разве что для мусорной кучи, она умудрялась выглядеть экзотически прекрасной с волосами цвета воронова крыла и фарфоровой кожей.
Порция приблизилась к постели.
О да! Именно здесь и было ее место. А все, что ему требовалось – это сделать, несколько шагов вперед, и он мог бы сгрести ее, сбить с ног и…
Его горячечной фантазии, тотчас же пришел конец, едва он с опозданием заметил, что Порция водрузила на низкий столик поднос с едой.
Но, черт возьми, Фредерику совсем не нравилось, что она прислуживает ему, как горничная. И еще больше ему не нравилось то, что она пришла сюда потому, что считала его животным, только и ждущим удобного случая, чтобы наброситься на бедную служанку, оказавшуюся у него на пути.
Когда Куин открыл ему неприглядную правду, Фредерик был изумлен и ошарашен тем, что его ошибочно приняли за обычного сладострастника. Господь свидетель, такое с ним случалось нечасто.
Но теперь, когда голова болела, а тело терзало неутолимое желание, он почувствовал, что вопреки своему обычному спокойному темпераменту находится у последней черты.
– Что вы делаете, Порция?
Она выпрямилась и посмотрела на Фредерика, несколько удивленная его резким тоном.
– Разве вы не просили, чтобы поднос с ужином принесли вам в комнату?
– Да, но я полагал, что для этой цели у вас есть прислуга.
Порция смотрела ему в лицо, сложив руки на груди, и походила на генерала армии, готового подавить неповиновение мятежного солдата.
– У всех свои обязанности.
– Вы опасаетесь, что я могу напасть на какую-нибудь бедную девушку, случайно забредшую в мою берлогу?
Ее отчужденное выражение несколько изменилось, когда было брошено это обвинение.
– Что?
– Куин сказал мне, что вы велели своим девушкам избегать меня.
Щеки ее окрасились румянцем.
– Куину следовало бы научиться держать рот на запоре.
– Это правда?
– Я… я признаю, что мне часто приходится защищать своих девушек от джентльменов, представляющих для них опасность.
Фредерик ответил коротким смешком, снова повернулся к окну и уставился на пейзаж невидящим взглядом.
– Очаровательно.
Послышался шорох шерстяной ткани, и Фредерика окутал теплый аромат роз. Впрочем, ему не требовалось этого терзающего чувства запаха, чтобы понять, что за его спиной стоит Порция. Достаточно было и того пламени, что охватило его тело.
– Но вы не входите в число опасных мужчин, Фредерик, – тихо произнесла она. – Вы никогда бы не сделали ничего дурного. Не верю, что вы способны причинить горе женщине.
Он сжал кулаки, делая над собой усилие, чтобы не обернуться и не схватить ее в объятия.
– Тогда почему вы здесь?
– Я здесь потому, что Куин опасается за ваше здоровье. Он полагает, что вы еще не вполне оправились от падения.
Он издал короткий смех. И все же Фредерик считал, что жалость гораздо лучше, чем страх перед ним как перед потенциальным насильником.
– Не бойтесь, крошка. В ближайшем будущем я не собираюсь откинуть копыта.
– О Господи! Да и я слишком занята, чтобы заниматься вашими похоронами, – резко ответила Порция. – А теперь идите и съешьте свой ужин, пока он не остыл. Надеюсь, вы ничего не имеете против жареной оленины и картофеля с розмарином?
Фредерик испустил тяжкий вздох, медленно повернулся и встретил ее испытующий взгляд. Его смятение все еще не прошло, но потребность удержать ее в комнате хотя бы для того, чтобы полюбоваться этим безупречным лицом мадонны и услышать нежный голос, было непреодолимым.
Это чувство было сильным и подавляющим.
Но что может сделать мужчина, оказавшийся в столь мучительной зависимости от женщины и под властью ее неотразимого обаяния?
– А знаете, крошка, вам следует быть настороже. Я могу переманить вашу кухарку, когда соберусь в Лондон, – намеренно небрежно заметил он.
Выражение ее лица смягчилось, и в этих восхитительных синих глазах появилось некоторое любопытство.
– У вас нет кухарки?
– У меня есть экономка, способная приготовить ужин, но я слишком редко бываю дома, чтобы нанять полный штат прислуги. Мне это кажется бессмысленным расточительством.
Не подозревая, насколько мучительна для него ее близость, Порция смотрела на него, склонив голову.
– Вы так много работаете?
– Очень много. – Фредерик предпринимал отчаянные усилия, чтобы думать о чем-нибудь, кроме нежных очертаний ее груди. – А еще много разъезжаю.
– Вам это нравится?
– Разъезжать?
– Да.
Фредерик вглядывался в ее нежные черты, чтобы понять, насколько искренен ее интерес, затем медленно кивнул.
– Я получаю удовольствие, знакомясь с новыми местами, а встречи с новыми людьми интригуют меня. Я значительно расширил свое дело и, что гораздо важнее, нашел друзей, которых никогда бы не приобрел, оставаясь в Лондоне.
Он вспомнил об опустевшем городском доме и испытал странную меланхолию. При всей гордости, которую принес ему успех в делах, он все чаше и острее испытывал одиночество, входя в свой дом.
– И тем не менее, я все больше испытываю потребность создать свое гнездо и пустить корни.
Порция удивленно заморгала, будто его слова застали ее врасплох.
– Вы намереваетесь жениться?
– Совершенно определенно.
Его удивило то, что она оказалась обескураженной этим сообщением. Разве большинство мужчин не женятся и не создают семьи?
– С тех самых пор, как я был мальчиком, я мечтал о собственной семье.
– Если для вас это так важно, то меня удивляет, что вы до сих пор не женаты.
Слабая улыбка тронула его губы.
– В этом нет ничего удивительного.
– Почему же? – Ее синие глаза посуровели. – Потому что вам слишком нравится жизнь холостяка?
Фредерик смотрел на нее, прищурившись, чувствуя, что она мыслями возвращается к тому человеку, что бросил ее у алтаря. Был ли момент, когда она не сравнивала Фредерика с каким-нибудь другим мужчиной, особенно с тем, что разочаровал ее?
– Потому что я еще не встретил Ее.
– Ее?
– Женщину, предназначенную для меня.
Ему снова удалось ее удивить. Синие глаза широко раскрылись. Она разглядывала его внимательно и смущенно.
– Вы считаете, что существует женщина, предназначенная для вас?
Фредерик пожал плечами, слегка ошеломленный тем, что поделился такой личной тайной с Порцией.
– Что я могу сказать? Под моей прагматичной внешностью бьется сердце романтика.
Она неуверенно рассмеялась:
– Удивительно.
– А вы, Порция? – спросил он. – Вы романтик? Ее ресницы опустились, скрывая выражение глаз.
– Я полагаю, что люди вступают в брак по разным причинам и только немногим счастливцам удается вступить в брак по любви.
Хотя Порция и старалась не допустить Фредерика в святая святых своих мыслей и чувств, ей не удалось скрыть боли, постоянно преследовавшей ее, голос выдал ее.
Стараясь не пугать девушку, Фредерик легонько погладил ее руки снизу вверх и остановился на ее плечах.
– Вы любили мужа?
Порция с шумом вдохнула воздух, когда он прикоснулся к ней, но не отпрянула, и Фредерик счел это хорошим знаком.
– Я была к нему привязана, но ведь вам известно, что он был много старше меня.
– Он был добр к вам?
Она подняла на него глаза:
– Томас был очень добр ко мне. Без него… не знаю, что бы со мной стало без него.
Фредерик нахмурился, встретив такую откровенность.
– И все же вы не вышли замуж снова.
В синих глазах Порции появилось что-то, похожее на панику. Нечто особенное и странное.
– Меня никто не просил об этом.
– Бросьте, крошка. – Фредерик недоверчиво усмехнулся: – Не сомневаюсь, что вам ничего бы не стоило заставить бесчисленных джентльменов пасть, к вашим ногам.
– Очень мило, что вы это говорите, но я больше не юная дева с глазами, сияющими, как звезды. И флирт меня не привлекает.
– Позвольте мне усомниться в этом.
– Почему? – Она вскинула подбородок. – Разве женщину не может больше интересовать дело, чем погоня за каким-нибудь представителем вашего пола?
Фредерик позволил своим пальцам прогуляться по ее спине, нежно поглаживая и лаская.
– Среди нас едва ли найдется много таких, кто получал бы удовольствие от одиночества, даже если человек сам выбрал подобный образ жизни. Все мы нуждаемся в тепле другого человеческого существа, и все чувствуем потребность разделять с ним самые сокровенные мысли и желания.
На мгновение ее глаза потемнели от того же огня, что пульсировал в его жилах. Но тотчас же с придушенным восклицанием она отступила на шаг и вырвалась из кольца его рук.
– Для мужчины разделять свои сокровенные желания с кем-то другим просто. Его наслаждение не влечет для него неприятных последствий. Женщинам не так повезло.
Фредерик снова нахмурился:
– Последствия?
Она нетерпеливо хмыкнула:
– Если женщина выходит замуж, она оказывается в полной власти мужа. Если она берет любовника, то рискует своей репутацией и вполне реальной возможностью забеременеть.
Ну, с этим едва ли можно было поспорить.
Верно, женщины рисковали многим, оказываясь в зависимости от мужчин.
Его мать заплатила за это жизнью.
Но мысль о том, что Порция останется холодной и нелюбимой до конца своих дней, казалась ему невыносимой.
Он хотел, чтобы она узнала, что есть мужчины, достойные доверия и способные предложить ей нечто, гораздо большее, чем утрату иллюзий.
Шагнув вперед, он схватил ее за руки прежде, чем она ускользнула.
– Порция, для женщины есть возможность получить наслаждение, не рискуя своей репутацией и не опасаясь нежелательной беременности.
Она опустила взгляд на свои руки, плененные им.
– Мужчина, желающий соблазнить женщину, пообещает что угодно.
Он медленно поднес ее руки к губам, и губы его прикоснулись к каждому ее тонкому пальчику.
– Не все мужчины одинаковы, крошка, как и не все женщины похожи друг на друга.
Он повернул ее руки ладонями к себе и зарылся в них лицом.
– Я никогда не стал бы заманивать женщину в свою постель, чтобы потом бросить ее и предоставить ее судьбе. Я никогда не стал бы поступать с женщиной так, как поступили с моей матерью.
Его прикосновения вызывали в ней трепет. Дыхание ее стало прерывистым.
– Фредерик…
– Вы желаете меня, Порция? – спросил он, не позволяя ей отвести взгляда.
Она замерла, будто пыталась воздвигнуть преграды, не позволявшие приблизиться к ней. Чувствуя ее смятение, Фредерик провел большим пальцем по нежной и чувствительной коже ее запястья, стараясь заставить признать правду.
Наконец она испустила бессильный вздох.
– Я не хочу желать вас, – пробормотала она. Фредерик не смог сдержать тихого смеха.
– Это редко бывает вопросом выбора.
– Нет, это дело выбора, – возразила она внезапно охрипшим голосом. – Возможно, между нами и существует некое притяжение, но от нас зависит, уступить ему или нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35