– Если существует этот электронный мозг, – сказал Вересов, – и в него заложена программа не допускать приближения земных предметов, то мы его, то есть спутник, никогда не догоним.
– Похоже на то, – уныло согласился Стоун.
Погоня настойчиво продолжалась, но надежда на успех давно уже была потеряна.
Спутник не мог «устать». Если заключенной в нем энергии хватило на сто или даже больше предыдущих лет, то не было никаких оснований ожидать, что она истощится именно сейчас. Устать могли сами люди.
Никто не мог предполагать, что экспедиция так затянется. На борту не было второго пилота. Водители-автоматы были бессильны в условиях непрерывного изменения режима полета, им невозможно было дать программу действий.
И после двух с половиной суток преследования «Титов» вернулся на Землю.
Усталые, раздраженные полной неудачей, вышли из него Стоун, Муратов, Синицын и Вересов.
– Думать, думать, думать! – сказал Стоун. – Неразрешимых задач не существует. Выход должен быть, и мы его найдем!

4

Прошло несколько дней.
Юрий Вересов снова занял свое место у пульта управления. Экипаж его звездолета составляли те же три человека.
Но на этот раз «Герман Титов» был не один. Вместе с ним вылетали еще два корабля из технической эскадрильи Института космонавтики – «Валентина Терешкова» и «Андриан Николаев». Все звездолеты этой эскадрильи носили имена первых космонавтов Земли.
Начиналась вторая экспедиция, с той же целью, но с другими методами, найденными в тиши кабинетов.
Спутники вели себя спокойно все эти дни. Ближайший из них «успокоился», как только «Титов» прекратил погоню и взял курс к Земле. Виток за витком, по своим спиральным орбитам, оба разведчика невозмутимо кружились возле Земли, изредка меняя скорости в соответствии с расстоянием и законами физики и еще реже – по собственной инициативе.
Локационные установки следили за ними без всякого труда. Сигналы на экранах были странно слабы, но не пропадали. Наблюдения велись круглые сутки.
По просьбе Института космонавтики один из звездолетов, возвращавшийся на Землю с Венеры, подлетел близко к более далекому спутнику, чтобы проверить, как он поведет себя. Разведчик номер два подпустил корабль почти вплотную и, так же как и первый, ушел от него, увеличив скорость.
Оба спутника вели себя совершенно одинаково.
Сопоставление результатов этого опыта с тем, что наблюдалось во время первой экспедиции «Титова», привело к появлению новой теории, почти противоположной первой. Синицын и Стоун, независимо друг от друга, пришли к выводу, что спутниками никто не управляет, вернее, не управляют люди, живые разумные существа. Приборы-автоматы реагируют на приближение посторонней массы и дают сигнал двигателям, которые так же автоматически включаются, направляя спутник вперед или назад, причем направление это случайно. Никакой разумности в действиях спутников нет.
– Точно так же, – заметил Стоун, – эти приборы реагируют на приближений спутников, к Земле или Луне. Этим можно объяснить спиральность орбит. И вполне естественно, что они чувствуют массу Земли или Луны на значительно большем расстоянии, чем массу «Титова».
Такой взгляд как будто объяснял все. Он имел такое же право на существование, как и любой другой, поскольку истина оставалась неизвестной. Но был один факт, который вносил существенное основание сомневаться в правильности всей гипотезы. Это был сигнал радиопеленгатора, замеченный Синицыным при втором подходе «Титова» к спутнику. Правда, сигнал этот был единственным и ни разу больше не повторился. И если бы не лента самопишущего прибора, неоспоримо доказывающая, что сигнал действительно был, Синицына могли бы заподозрить в ошибке.
– Ничего не доказывает, – упрямо стоял на своем Генри Стоун. – Сигнал поступил от одного спутника к другому. Это просто означало: «Внимание!» Предупреждение, вполне доступное кибернетическим установкам.
На очередном заседании научного совета Муратов внес конкретное предложение.
– Мы имеем, – сказал он, – два исходных пункта для дальнейших действий. Первый – спутники ощущают приближение к ним посторонней массы, причем чувствительность установленных на них приборов невелика. Второй – наличие радиопередач. Оба эти обстоятельства можно использовать для получения информации. Как? Это я сейчас скажу. Начну со второго пункта. Если товарищ Стоун прав и спутники предупреждают друг друга об опасности, то они должны будут сделать это вторично, когда мы снова приблизимся к одному из них. Я обращаю ваше особое внимание на то, что сигнал пеленгатора появился только при втором подходе «Титова», а не при первом, что было бы более логично. Почему же это так случилось? Разве мог кибернетический автомат «прозевать» первое наше приближение? Что он, спал, что ли? Я вижу одно объяснение этого более чем странного факта. Так могло произойти исключительно только тогда, когда этот сигнал был послан не автоматом, а живым существом. Но в этом случае он послан не со спутника, а извне. Вижу, что некоторые из вас хотят что-то возразить. Погодите немного, я докончу свою мысль, и тогда… Я предлагают раз и навсегда установить, откуда пришел сигнал. Сделать это можно с помощью пеленгации. Разумеется, имея дело с передатчиком, расположенным в пространстве, нам недостаточно обычных двух линий, нужны три. Значит, надо послать три корабля, которые зафиксировали бы один и тот же сигнал. Кстати, единственная линия, которую мы уже имеем, по моим расчетам, не проходила через точку, где в тот момент находился второй спутник. Теперь перейдем к первому исходному пункту. Мы убедились, что спутники подпускают звездолет очень близко к себе и только тогда уходят от него. Повторяю еще раз: это доказывает небольшую чувствительность их приборов. Так не будем же беспокоить их такой крупной массой, как звездолет. Подойдем к спутнику на безопасное расстояние, а остальное поручим людям, одетым в скафандры. Можно с уверенностью сказать, что эти приборы не почувствуют приближение такой малой массы, как человек.
– Какую роль вы предназначаете этим людям? – спросил Метьюз.
– Обследовать спутник, выяснить, из чего он сделан, почему невидим, и, наконец, попытаться проникнуть внутрь.
– Вы считаете, что такая попытка может удасться?
– Не очень верю в это.
– И вы думаете, что приближение к спутнику вплотную безопасно?
– Вот уж на это, – Муратов пожал плечами, – ничего не могу ответить. Очень возможно, что опасно. Если мне доверят, я попытаюсь это сделать.
– Вы сами?
– Ну конечно. Я не стал бы предлагать то, к чему не готов сам.
– Из того, что вы нам сказали, можно сделать вывод: лично вы уверены, что спутниками управляют люди, в смысле «разумные существа», – сказал Синицын, который на официальном заседании, в присутствии многочисленных ученых и корреспондентов печати, не счел возможным обращаться к своему другу на ты. – Тогда чем вы объясняете, что спутник, которого мы преследовали на «Титове», менял направление полета столь беспорядочным образом? Почему он сразу не ушел от нас на большое расстояние? Ведь мы убедились, что он может лететь быстрее «Титова». Зачем он ожидал нашего приближения и только тогда уходил? Разве это не более похоже на реакцию бездумного механизма? Если мы имели дело с разумным существом, получается что-то вроде игры в кошки-мышки.
– Я мог бы ответить на это тем, что люди, управляющие спутником, не хотели, чтобы мы заподозрили их существование. Тогда кажущаяся неразумность действий простая маскировка. Но я отвечу иначе. На спутнике установлен прибор, который включает двигатель при приближении посторонней массы. Вперед или назад – безразлично. К нему приближаются, он уходит. Но ведь приблизиться могли и сами хозяева спутника. Вот здесь, по-моему, и таится причина странного факта, что сигнал поступил только при нашем втором подходе. Это был приказ – продолжать уклоняться от встречи. Если бы подходил звездолет «хозяев», сигнала бы не было и спутник остался бы на месте. Ну, а все остальное объясняется по-вашему: реакция бездумного механизма, – усмехнувшись едва заметно, закончил Муратов.
– Где же находятся эти самые «хозяева»?
– Для того чтобы это узнать, я и предлагаю произвести пеленгацию. Но мне хотелось бы, чтобы меня правильно поняли. Я не утверждаю категорически, что сигнал дан живым существом. В данном случае «хозяином» мог быть и электронный мозг. Просто мне кажется, что где-то близко, сравнительно, конечно, находится «живой хозяин».
– Для наших целей это, в конце концов, безразлично, электронный или живой, – сказал Стоун. – Предложение товарища Муратова – исследовать спутник людьми – выглядит заманчивым. Так же, как и он, я готов сделать это. Разумеется, мы сначала пошлем робота.
После непродолжительной дискуссии, касавшейся преимущественно технических деталей, оба предложения Муратова были приняты.
Когда обсуждался вопрос, какие именно приборы для пеленгации в столь необычных условиях надо установить на трех кораблях, сама собой появилась еще одна идея. Никто даже не заметил, кому первому пришла она в голову, настолько идея была проста и естественна. Поскольку длина волны, на которой был передан сигнал спутнику, точно известна и нет оснований думать, что эту волну могут заменить при втором или третьем случае, то нельзя ли помешать передаче и этим заставить спутник «не услышать ее», остаться на месте? Техническое осуществление радиопомехи не представляло собой никакой трудности.
– Итак, – подытожил Стоун в конце заседания, – наш план сводится к следующему. Окружаем спутник тремя кораблями. «Титов», так же как и в первый раз, будет приближаться к нему до тех пор, пока не появится сигнал. После того как пеленгация будет осуществлена, посылаем робота-разведчика, и если его приближение к спутнику пройдет благополучно, вслед за ним отправятся двое людей. Если же спутник уйдет и в этом случае, – делаем перерыв на несколько дней. В третьей экспедиции применяем радиопомехи. В крайнем случае, если все усилия окажутся бесплодными, уничтожаем оба спутника, послав к ним ракету, заряженную антигазом.
Все повторилось в точности.
Когда Вересов, так же медленно и осторожно, как и в первый раз, подвел «Титова» близко к невидимому спутнику, стрелка гравиометра начала движение вправо, показывая присутствие его массы. Как и несколько дней назад, дойдя до того же самого деления шкалы, она, словно в нерешительности, остановилась и… резко упала влево. Наземная станция подтвердила – спутник стремительно ушел вперед!
Он вел себя так же, и это давало надежду на успех задуманного плана.
– Начинайте второй подход! – приказал Стоун.
Муратов должен был признаться самому себе, что волнуется. Согласно его теории, радиосигнала надо ожидать именно при втором подходе. Если он появится при третьем или четвертом, придется сознаться в своей ошибке. Ничего позорного в этом нет, но все же это будет очень неприятно. Виктор предчувствовал иронический взгляд Сергея и морщился.
Прошел час, и стрелка гравиометра ожила. Снова где-то близко летел загадочный разведчик чужого мира.
Волновался не один Муратов. Тщательно скрывая это друг от друга, волновались все. Незаметно для людей в их сознании появилось что-то вроде чувства шовинизма. Неужели могучая техника Земли не в силах преодолеть упорство чужой техники, не желавшей открывать свои секреты? Неужели люди бессильны заставить ее это сделать?
Хотя и было решено уничтожить оба спутника в случае повторной неудачи, каждый, про себя, не верил, что это действительно будет сделано. Нет! Надо искать и искать! До тех пор, пока не будет одержана полная победа!
«Мы хотим узнать, что они собой представляют, – значит, мы должны добиться этого!»
Эти слова, никем еще не произнесенные, владели мыслями всех, кто так или иначе соприкоснулся с космической тайной.
«Титов» приближался к спутнику, вернее, к тому месту, где он должен находиться, еще медленнее, чем раньше. Было необходимо выдерживать равномерную скорость, которую потом, при обработке данных пеленгации, придется учесть, чтобы не ошибиться на десятки километров. Ведь источник передачи мог оказаться очень и очень далеко. Малейшая неточность, и три линии-направления сойдутся совсем не там, где находится передатчик.
На кораблях экспедиции были установлены очень точные аппараты. Даже если передача идет с расстояния орбиты Марса, то и в этом, по общему убеждению крайнем, случае нужное место будет определено в пределах не более одного кубического километра.
Стоун, Синицын и Муратов не спускали глаз со шкал гравиометра и пеленгатора, расположенных на пульте управления близко друг к другу. И все трое одновременно заметили долгожданный сигнал.
– Есть! – воскликнул Стоун.
Муратов облегченно вздохнул. Догадка верна! Сигнал пришел в тот же самый момент, что и прошлый раз. И сразу же спутник затормозил и отстал. Опять-таки, как в прошлый раз.
– Его действия однообразны, это плюс в нашу пользу, – заметил Стоун.
– Лишнее доказательство, что там не живое существо, а электронный мозг, – сказал Синицын.
«Вот упрямец!» – подумал Муратов.
Теперь, когда первая цель экспедиции была достигнута, не нужно было соблюдать «тишину». Заработало радио. Со вспомогательных звездолетов сообщили, что и у них сигнал был принят и зафиксирован.
– Возвращайтесь на Землю, – приказал Стоун. – А мы приступим ко второму пункту нашего плана.
– Желаем удачи! – ответили оттуда. «Титов» уменьшил скорость, поджидая отставший спутник, и вскоре оба снова летели рядом.
– Держитесь на пределе показаний гравиометра, – сказал Стоун. – Чтобы стрелка не стояла на нуле – я только.
Вересов молча кивнул.
– А достаточно ли этого будет? – спросил Синицын. – Найдет ли робот свою цель?
– Найдет, – уверенно ответил Стоун. – Никаких других масс в этом направлении нет.
Двигатели «Титова» смолкли. Теперь оба тела двигались по инерции с одинаковой скоростью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53