– Я бы так не сказал. У тебя всегда был дар попадать в переделки.
– Джон! – выдохнула она и бросилась ему на шею.
– Что с тобой? – спросил Джон в недоумении.
– О, я просто так рада видеть тебя!
Она отстранилась и потрепала его по щеке.
– Когда я пришла на ярмарку, я никак не ожидала встретить тут своего брата.
– Я тоже не думал, что встречу тебя.
Он внимательно осмотрел ее.
– Да ты потолстела.
Бланш рассмеялась.
– Только ты мог сказать такое! Где твои манеры? Я понимаю, что выгляжу непривычно…
Она убедилась, что за ними никто не следит, затем взяла Джона под руку и потянула его по улице, прочь от рыночной толкотни.
– Мама здесь? А папа?
– Да, и Полли тоже. Бланш, объясни, наконец, что с тобой произошло? До нас доходили разные слухи, но мы не знали, чему верить.
– Столько всего произошло, – сказала Бланш и рассказала о своих приключениях, опустив при этом свой выход на сцену, Джон и без того с каждым словом хмурился все больше и больше.
– Кажется, плохи твои дела Бланш…
Теперь они сидели на скамейке перед таверной «Звезда», Джон хмуро глядел перед собой.
– Что скажут люди?
– Неужели молва значит для вас больше, чем я, Джон? Я думала, вы будете рады узнать, что со мной все в порядке.
– Да, конечно. Но ты ведь знаешь маму. Бланш кивнула. Она действительно прекрасно знала характер своей мачехи.
– Когда я узнала, что наша деревня находится поблизости, я чуть было не вернулась домой.
– Но почему ты не сделала этого? Мы бы с радостью приняли тебя.
– Не думаю, – сказала Бланш и пристально посмотрела на брата. – Меня разыскивают, ты же знаешь.
– Это не имеет никакого значения для меня и для папы, вот только…
– Это имеет значение для мамы, – закончила за него Бланш.
– И, наверное, для Полли. Она ждет ребенка.
У Бланш загорелись глаза.
– Какая радость, Джон! Наконец-то я стану тетей.
– Да, но проблема в том, что она не очень хорошо себя чувствует. Мы стараемся не расстраивать ее.
Бланш отвела глаза, если бы она вернулась домой, все могло оказаться куда хуже, чем она предполагала. Ни мачеха, ни жена брата не захотели бы ее видеть, хотя ради семьи им пришлось бы принять ее. Но Бланш не сомневалась, что они старались бы избегать ее и без конца обсуждали бы ее между собой. Ее жизнь превратилась бы в ад. Слишком высокая цена за возвращение к спокойной жизни.
– Наверное, мне лучше не возвращаться домой.
– Но мы – твоя семья. Ты непременно должна вернуться, – настаивал Джон.
– О, Джон, я так тебя люблю, – сказала она и поцеловала его в щеку, стараясь сдержать слезы, навернувшиеся на глаза. Мосты сожжены. Теперь ее судьба неразрывно связана с судьбой Саймона, и неважно, куда это ее приведет.
Бланш слышала, как Джон зовет ее, но не обернулась, а только ускорила шаг, пробираясь сквозь толпу. Наконец она остановилась перед каким-то магазином и оглянулась, Джон не преследовал ее. Вздохнув, она повернулась, чтобы продолжить путь, и тут же наткнулась на Саймона.
– Тише, – прошептал он и, взяв за локоть, повел ее в переулок за магазином. – Ты и так привлекла к себе внимание.
– Пожалуйста, отпустите меня, сэр, – сказала Бланш и попыталась высвободить руку. – Я могу поступать, как пожелаю, и вас это совсем не касается.
– Ты хочешь накликать беду? Хорошо, что я пошел поискать тебя.
– Но я ничего не сделала!
– Неужели? А кто был тот мужчина, которого я видел рядом с тобой?
– О, его не стоит бояться, уверяю тебя.
– Кто он? – повторил Саймон и снова схватил ее за руку.
– Мне больно. Саймон отпустил ее.
– Прошу прощения, Бланш, но когда мне сказали, что ты ушла из булочной, я забеспокоился.
Бланш вздохнула, неожиданно почувствовав усталость. И почему мужчины ведут себя так?
– Бланш, нам опасно появляться на улице. Ты ведь сама понимаешь.
– Да, я поступила необдуманно, но у меня было такое чувство…
– Как будто ты уже год взаперти.
– Да, именно так. Мне жаль, Саймон. Впредь я буду более осторожна.
Она виновато посмотрела на него.
– Ну, хорошо. Так кто он? – снова спросил Саймон, когда они двинулись по направлению к булочной.
– Мой брат, – наконец ответила она. – Мой сводный брат.
– Твой брат?! А если он кому-нибудь расскажет, что видел тебя?
– Джон никогда не предаст меня, – возразила она. – Он очень беспокоится обо мне.
– Он предлагал тебе вернуться домой?
– Конечно.
– Так почему же ты не вернулась?
Увидев, что Бланш медлит с ответом, он продолжил:
– Потому что на самом деле он не хотел, чтобы ты возвращалась, не так ли?
– Нет. Он сказал… В общем, дело не в нем, а в остальных.
Саймон обнял ее за плечи, Бланш стоило больших усилий не прижаться к нему.
– Похоже, из-за меня ты лишилась семьи и дома. Мне очень жаль, Бланш. Я не думал, что так выйдет.
– Нет. Думаю, ты ошибаешься. Я ничего не лишилась. Я только что сама это поняла.
– Почему?
– Не имеет значения.
В первый раз с того момента, как они с Джоном расстались, Бланш почувствовала, что у нее легко на душе. Прежняя жизнь окончательно осталась в прошлом, и она ничуть не жалела об этом. Пока ей не представился шанс вернуться к родным, она не понимала, насколько чужой стала для нее семья.
– Пойдем, нам надо поскорее вернуться. Нельзя, чтобы нас узнали.
Она взяла Саймона под руку, и они пошли в булочную, а по дороге Бланш продолжала размышлять о том, что же ей готовит будущее.
Джон Темпл зашел в переулок и спрятался за углом дома. Какой-то мужчина остановил Бланш, но, похоже, что она совсем не испугалась. Теперь они шли по переулку и так были увлечены разговором, что не замечали Джона, следовавшего за ними. Неужели это тот самый актер? Если так, то он, Джон, непременно должен что-то сделать. Он брат Бланш и поэтому должен заботиться о ней. Но ведь я – трус, подумал Джон и уныло посмотрел на свои руки, руки хирурга. Еще в детстве было решено, что Джон пойдет по стопам отца, станет врачом, так и произошло, правда, иногда ему было очень тяжело. Он всегда был очень осторожен со своими руками. Даже ради Бланш он не мог ввязаться в драку с риском повредить их.
Кроме того, он прекрасно представлял, что скажет его жена. Она считала, что жизнь жены деревенского хирурга очень тяжела, и все время изводила его требованиями переехать в Лондон и найти там достойное применение своим талантам. И неважно, сколько раз он говорил, что именно в деревне его умения нужны больше всего и что у него не было ни малейшего желания куда-либо переезжать, она все равно стояла на своем.
Она возмущалась по поводу недостатка честолюбия у Джона и его привязанности к семье. В случае если бы он вернулся домой с Бланш, разразился бы страшный скандал.
Он вздрогнул, представив, что бы обрушилось на его голову, и про себя порадовался, что Бланш не согласилась вернуться домой. Конечно, это вовсе не значит, что он бросит ее в беде.
Он нахмурился, когда увидел, что мужчина обнял Бланш за плечи. Бланш была приемным ребенком, но для Джона она всегда была как родная. С той минуты, когда он увидел ее в первый раз, тоненькую, застенчивую девочку-сироту, Джон был, как будто околдован. Они вместе занимались с учителями, помогали отцу, и чаще всего случалось так, что Бланш все удавалось лучше, чем ему. Потом он стал врачом. По-другому и быть не могло, ведь женщины предназначены быть хозяйками и матерями. Джон часто размышлял, почему женщина, у которой больше способностей, не может стать хирургом? Но в эту минуту Джона больше всего занимала мысль о том, что побудило беглого преступника взять с собой его сестру.
Когда в деревню дошли слухи о том, что Бланш помогла сбежавшему преступнику, его мать заявила, что Бланш сама выбрала себе дорогу, и теперь пусть идет по ней до конца. Но Джон не мог пустить все на самотек. Бланш – его сестра, и если с ней что-нибудь случится, он никогда себе этого не простит. Первый раз в жизни ему придется забыть о том, что скажут люди, и поступить так, как велит ему сердце.
По крайней мере, он может узнать, где Бланш живет. Приняв столь трудное для него решение, Джон вышел из переулка и последовал за сестрой и ее спутником.
Фермерская повозка, подпрыгивая на ухабах, доехала до конца улицы и исчезла за поворотом. Гарри опустил руку, которой махал на прощание, и замер в задумчивости. Саймон снова расстался со своей семьей, и никто не знал, какая опасность может подстерегать его в будущем. Гарри стоило больших усилий не уговаривать Саймона покинуть страну и жить если и не на родине, то в безопасности. Его сын вырос. Теперь он сам принимает решения. Кроме того, в опасное путешествие он отправился не один, а со спутницей, которая уже не раз доказывала свою смелость и присутствие духа в сложных ситуациях. Из всех событий, что произошли в жизни Саймона за последние несколько недель, его встреча с Бланш Марден была самой большой удачей.
Бесс, стоявшая рядом, вздохнула. Гарри обнял ее за плечи.
– Нам пора возвращаться в театр, – тихо произнес он.
Ему не хотелось обсуждать отъезд Саймона, это не принесло бы ничего, кроме боли, им обоим. Их сын уехал, и они не в силах что-либо изменить.
– Пойдем, у нас много работы.
– Да, – согласилась Бесс.
Он и не ожидал другого, за много лет они научились понимать друг друга. Бесс улыбнулась ему, эта улыбка завораживала Гарри с их первой встречи.
– Мне нужно позаботиться о твоем костюме для вечернего представления. Боже, кто это?
Гарри повернулся на звук шагов. Солдаты! На первый взгляд казалось, это был целый батальон во главе с офицером на лошади, за которым следовал еще один человек, очевидно невоенный, одетый во все голубое. Сердце Гарри сильно забилось, он был уже немолод, и последние события в жизни Саймона давали о себе знать.
– Солдаты! – обратился он к пришедшим. – Полагаю, вы пришли узнать насчет моего шалопая-племянника?
Офицер на мгновение опешил. Другой же человек откинулся в седле и стал наблюдать за ними, задумчиво прищурив глаза.
– Вы – Гарри Вудли? – наконец спросил офицер.
– Да, сэр, это я.
Гарри сжался и помахал головой, и если бы у него была шляпа, он бы для пущей убедительности стал бы мять ее в руках, чтобы изобразить покорность.
– Чем обязан, сэр?
– Вопросы здесь задаем мы! У меня есть… – он вынул из-за пояса сложенный лист бумаги, – приказ арестовать Саймона Вудли.
– Могу я посмотреть? – тихо спросил Гарри.
– Вы ничего не поймете. Довожу до вашего сведения, что документ выдан городским судьей и мне предписано выполнить приказ.
Гарри почесал подбородок.
– Только думаю, вы напрасно приехали. Саймона здесь нет.
– У нас есть информация, что он именно здесь.
– Нет, его здесь нет, и не было. А я-то надеялся, что вы сможете сообщить что-нибудь о нем! Если бы я знал, где Саймон, я тут же передал бы его вам в руки, чтобы только вернуться к спокойной жизни…
– Неужели?
В глазах офицера промелькнуло недоверие.
– Тогда где же он?
– Не тратьте времени понапрасну!
Это вмешался человек, одетый в атласный небесно-голубой костюм. На первый взгляд он казался совсем безобидным, но выдающийся подбородок и очень светлые глаза почему-то настораживали Гарри.
– Помните, что это актеры, им не привыкать разыгрывать из себя дурачков.
– Что? – взревел, было Гарри, но человек не обратил на него никакого внимания.
– Информация получена из надежного источника. Нам ее сообщил брат мисс Марден.
Офицер собрался войти в булочную, но Гарри преградил ему путь.
– Кто вы и что вам нужно от Саймона? – потребовал он.
Мужчина улыбнулся, но улыбка не затронула его глаз.
– Кто я, в данный момент не имеет никакого значения, но если вы настаиваете, то меня зовут Квентин Хейвуд.
Значит, Хейвуд – тот самый преследователь, о котором рассказывал Саймон. Гарри не мог понять, почему этот человек так настойчиво разыскивает его сына. Но ему было ясно, что Хейвуда нужно задержать.
– Хорошо, мистер Хейвуд, – сказал Гарри и провел рукой по волосам. – Входите. И если моя дочь все еще спит, скажите ей, чтобы поднимала свою ленивую… чтобы она вставала. Конечно, после того, как вы выйдите из комнаты.
– О, благодарю вас, – сказал офицер с сарказмом и двинулся к крыльцу. Гарри дал ему пройти и успокаивающе обнял жену за плечи.
Хейвуд не вошел в дом с остальными, теперь он стоял у изгороди и не сводил глаз с булочной, где жена булочника ругалась с солдатами.
– Его здесь нет, – произнес Хейвуд, в его голосе не было вопроса.
Гарри опустил глаза.
– Я ведь говорил вам. Мы не видели Саймона с тех пор, как его забрали в тюрьму.
– Что ж, лжете вы или говорите правду, это не имеет значения. Его здесь нет.
Хейвуд сжал губы.
– Я и не ждал другого, – продолжил он, и его взгляд уперся в Гарри. – Но вы знаете, где он.
– Откуда я могу знать?
– Потому что он был здесь. И вы скажете нам, где он теперь, иначе вам придется понести наказание.
– Его здесь нет, сэр! – крикнул солдат из дверей булочной, прежде чем Гарри успел что-либо ответить.
Хейвуд кивнул, не выказав и тени сомнения. Спокойствие этого человека тревожило Гарри. Неужели он знает больше, чем они думают?
Крик, раздавшийся позади, заставил Гарри обернуться. Он увидел, как его дочь пытается вырваться из рук солдата, который тащил ее из комнаты. Гарри сделал шаг навстречу, прежде чем другой солдат преградил ему путь.
– Кто бы мог подумать, что у вас такая нервная дочь, – произнес Хейвуд сухо.
Да, Генриетта действительно билась в истерике, такого с ней никогда не случалось. Гарри присмотрелся и немного успокоился, да это же просто игра. Глаза его дочери были спокойны, а крики вырывались практически механически, она явно переигрывает. Гарри решил, что потом скажет ей об этом. Но что она задумала?
– Папа! – закричала Генриетта и бросилась ему на грудь. – Скажи, чтобы эти ужасные люди убирались.
– Успокойся, Генриетта, ты в безопасности. Что вы с ней сделали? – накинулся он на солдат, изображая разгневанного отца.
– Ваша дочь цела и невредима, – ответил офицер. – Чего не скажешь о солдате, на которого она набросилась.
Только теперь Гарри заметил, что у одного было исцарапано лицо. Гарри опустил голову, чтобы скрыть улыбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41