– Сова? – произнесла Бланш с наигранным смехом и отодвинулась от Саймона. – Глупо с моей стороны так испугаться, но столько всего произошло, и к тому же я боюсь сов.
– Думаю, у тебя было на это полное право, принцесса.
Он пристально смотрел на Бланш. Его руки продолжали обнимать ее. Она почувствовала, как все ее тело обмякло, во рту пересохло. Он был так близко. Бланш еще помнила, как он целовал и ласкал ее той ночью в таверне Табарда. Она любила его. Эта мысль сделала ее совсем беспомощной, и она не стала противиться, когда он нагнулся и завладел ее губами.
– Они были здесь.
Квентин стоял у ворот кладбища. Слабый предутренний свет заливал все вокруг. Стали видны полевые цветы, которые в изобилии росли вдоль каменной изгороди, трава была изумрудно-зеленого цвета. Но ничто не радовало Квентина. Он хмуро смотрел на следы в пыли прямо перед воротами, которые уже были частично затоптаны солдатами.
– Мы проследили за ними до реки. Скорее всего, они перешли ее вброд и вышли на противоположный берег.
Он посмотрел на сержанта.
– Куда они пошли после?
– Мы все здесь обыскали, – сухо сказал сержант Томпсон. С какой стати он должен отчитываться перед этим человеком? – Мы осмотрели церковь и заглянули за каждый могильный камень, но никого не нашли.
– Кроме привидения, которое видел Ши, – произнес кто-то из солдат.
Квентин поднял голову.
– Привидение? Томпсон покачал головой.
– Один из моих солдат чересчур впечатлителен. Он ирландец. Думает, что видел призрак.
– Но я действительно видел его, сэр, – подал голос Ши.
– Молчите, пока вас не спросят, солдат! – рявкнул сержант.
Сержант Томпсон ничего не знал о Квентине, впрочем, его это и не волновало. Было ясно, что этот не из простых. Сэр Хьюберт, который сейчас зевал и почесывался, – другое дело. Он был из местных и к тому же городской судья. Томпсон пока не докладывал ему, хотя и был именно у него в подчинении. Сержант уже слышал о сбежавшем преступнике, но в их городке было спокойно, пока не появился этот джентльмен.
– Мы ничего не нашли, – сказал Томпсон, обращаясь к сэру Хьюберту.
Сэр Хьюберт снова зевнул.
– Вы уверяли меня, что преступник здесь, Хейвуд. Ну и где же он?
– Сэр, – снова выступил вперед Ши. – Я видел что-то вон в том склепе.
Сэр Хьюберт посмотрел в том направлении, куда указывал солдат.
– Боже мой! Наш фамильный склеп!
– Что ты видел, солдат? – спросил Квентин задушевным голосом. Хотя его лицо всегда было спокойно, и одет он был как денди, у Томпсона создавалось впечатление, что перед ним ядовитая змея, которая может напасть в любую минуту.
– Сэр?
Ши посмотрел на сержанта, тот молча кивнул, понимая, что он больше не может контролировать ситуацию.
– Я видел голову. Она висела в воздухе – и никакого тела. Я думаю, это было привидение.
– В нашем склепе?
Сэр Хьюберт прошел за ними внутрь кладбища и окончательно затоптал следы.
– В нашей семье никогда не было привидений!
– Возможно, это было не привидение, сэр Хьюберт. Стойте здесь. Солдат, пойдете со мной к склепу.
Ши испугано посмотрел на сержанта, тот ободряюще улыбнулся. Еще неизвестно, что было опаснее – привидение или Хейвуд со своей холодной улыбкой и тяжелым взглядом.
– Да, сэр, – пролепетал Ши. – Сюда, сэр.
– Ну, где вы видели этот призрак?
– В склепе, сэр.
С каменным лицом Ши показал туда, где их уже поджидал сэр Хьюберт.
– Сержант приказал мне осмотреть его.
– Дверь была заперта?
– Нет, сэр.
– Но она всегда заперта, склеп открывают только для захоронения.
– Дверь была открыта, – подтвердил сержант.
– Мне это совсем не нравится, – злобно произнес сэр Хьюберт.
– Оставайтесь здесь, – приказал Квентин разозленному судье. – Я посмотрю, есть ли внутри какие-нибудь следы.
– Конечно, там есть следы. Эти негодяи осквернили склеп моей семьи.
Он повернулся к сержанту:
– Вы лично мне за это ответите.
– Мы действовали согласно приказу, сэр, – спокойно ответил сержант. – Вашему приказу.
– Кто-то был здесь, – сказал Квентин, поднимая с земли травинку. – Такая же трава растет на берегу реки, кроме того, на ступенях грязь.
– Привидение не стало бы тащить в склеп траву и грязь, сэр, – сказал сержант.
– Да, вы правы.
В свете утреннего солнца склеп выглядел вполне обычно. Томпсон подумал, что не стоит открывать дверь, мурашки побежали у него по спине.
– Я не боюсь привидений, – сказал он и решительно распахнул дверь.
– Сержант, что вы себе позволяете? – закричал сэр Хьюберт.
– Склеп был открыт, – произнес Квентин своим обычным спокойным голосом. Но Томпсона нельзя было провести, ярость была заметна не только в глазах, но, казалось, во всем теле этого аристократа. – Кроме того, я сомневаюсь, чтобы это принадлежало привидению.
– Платок, – выдохнул сэр Хьюберт и тупо уставился на кусок ткани. – Сэр, я не понимаю, что происходит?
– Чего тут понимать. Вовсе не привидение напугало вчера вашего солдата, точно так же как и не призрак был причиной вчерашних беспорядков. Черт! Я потерял вчера прекрасный парик. Ладно, неважно. Итак, Вудли был здесь.
Квентин окинул взглядом всех, кто стоял перед ним: сэра Хьюберта, сержанта, солдат.
– И мы найдем его.
Бланш на мгновение пришла в себя, а потом губы Саймона нашли ее, и этот поцелуй затмил все. Необузданная страсть бросила ее в пучину чувственности, от желания она задрожала как в лихорадке. Она ощущала его губы и легкое покалывание щетины. Бланш почувствовала огонь, разгорающийся где-то внутри. Его рука крепко прижимала ее голову к своей, а его страстный язык дарил неописуемое наслаждение. Откуда-то издали она услышала стон и страстный шепот и вдруг поняла, что это стонет она.
– Саймон! – вырвалось у нее, когда он отпустил ее губы и стал покрывать поцелуями ее шею.
Он не ответил, только снова завладел ее губами. Его язык проник ей в рот, и ее затопила волна страсти. Это была волна такого неистового желания, что Бланш сама была удивлена. Она никогда бы не подумала, что на такое способна. Она была обычной скромной девушкой, не актрисой и уж точно не продажной девицей. Но Боже, как же она хотела его, хотела ощущать под пальцами его кожу, хотела гореть от его ласк, хотела, чтобы его огонь любви зажег ее. Ей казалось, что всю свою жизнь, наполненную одиночеством, она ждала именно этого момента. Внутри ее жила женщина, о существовании которой она даже не подозревала. И внутри этой женщины бушевал пожар страсти.
Кто он, Саймон? Наглец, актер, беглый преступник. Но как ни странно, его репутация ничуть не волновала ее, он был ее половиной, человеком, которого она ждала всю жизнь.
– Бланш! – Саймон оторвался от ее губ. – Проклятие! Мы не должны…
Она прильнула к нему и стала покрывать поцелуями его шею.
– Почему нет?
– Почему? – Саймон отодвинулся от Бланш и бросил на нее удивленный взгляд. Бланш заметила, что то место на шее, куда она его только что поцеловала, начало краснеть. – Потому что мы не можем.
Она погладила пальцами красную отметину. Саймон вздрогнул. Бланш начала ласкать его шею, опускаясь все ниже, к открытому вороту рубашки.
– Ну почему? – снова спросила она.
– Потому что я беглый преступник, Бланш. Что я могу дать тебе?
Бланш обняла Саймона за шею и приблизила к нему свое лицо. Завтра она будет раскаиваться, но это будет завтра.
– Ты не прав. Саймон, мы прошли с тобой полстраны, из-за тебя я играла в театре! Неужели теперь ты остановишься и не соблазнишь меня?
– Так, значит, ты хочешь, чтобы я тебя соблазнил! – Саймон расхохотался. – Никто, кроме тебя, не смог бы сказать такое! Соблазнить!
В его глазах искрился смех и еще что-то темное и горячее. Затем он взял ее руку и поцеловал.
– Я не смогу, остановиться.
– Я и не прошу об этом.
Она подумает об этом завтра. Ей надоело быть благоразумной, здравомыслящей, ей надоело вести себя, как подобает порядочной девушке. Никогда прежде она не позволяла своим чувствам взять верх над разумом.
– Я не могу ничего тебе обещать.
– Я не требую от тебя обещаний.
Он ударил кулаком по деревянному полу сарая.
– Что ты за женщина? Я думал, ты добрая, хорошая девушка, а не…
– Не кто? – спросила Бланш, когда он замолчал. – Кто я, по-твоему?
– Забудь, – пробормотал Саймон.
– Думаю, я правильно тебя поняла.
– Всю свою жизнь…
Она замолчала, затем откашлялась и продолжила:
– Всю свою жизнь я была такой, какой хотели видеть меня люди. Моя мать умерла рано, я совсем не помню ее. Но худшим ругательством в устах моей мачехи было обвинение в том, что я ничем не отличаюсь от матери. Но знаешь, что?
Бланш посмотрела на Саймона.
– Я всегда гордилась собой, когда она так говорила. Я скрывала это чувство, но оно всегда жило в моем сердце.
Бланш механически что-то рисовала соломинкой на пыльном полу сарая.
– Мне пришлось стать такой, какой хотели меня видеть люди. Когда пришло время сделать выбор, я опять поступила так, как того ожидали от меня другие. И тут в моей жизни появился ты.
Саймон повернулся и наблюдал за ней:
– И разрушил ее.
– Ты тоже захотел, чтобы я стала тем, кто тебе нужен, – она нахмурилась. – И теперь я сама не знаю, кто я. Но это не имеет значения.
Она любила его, что может быть важнее! У Бланш было странное чувство, как будто внутри нее что-то оборвалось.
– Я ничего от тебя не требую.
«Только хочу, чтобы ты любил меня», – пронеслось у нее в голове.
– Бланш, неужели ты не видишь, что у меня нет будущего, я ничего не смогу тебе дать.
Бланш было безумно больно, но чего еще она ожидала? Ей и без того было известно, что для нее нет места в его жизни, но все-таки эти слова причинили ей боль.
Саймон быстро провел пальцами по ее шее.
– Ты нужна мне, но я не хочу, чтобы все началось вот так.
Он вскочил и принялся мерить шагами пол сарая.
– Когда моя жизнь висит на волоске, и все уверены в том, что я убил того человека. Я не смогу покинуть страну и вечно жить с осознанием того, что мои друзья считают меня убийцей.
Бланш собирала еду, которую они в приливе страсти разбросали по всему одеялу, теперь она подняла голову и посмотрела на него.
– А я думала, ты собираешься уехать из Англии.
– Нет. Ты знаешь, где мы?
– Я почти все время жила в своей деревне и путешествовала только раз, когда нашла место компаньонки.
– А где находится твоя деревня?
– В Кенте. Она называется Хартли.
Саймон, кивнул.
– Наверное, это к востоку отсюда.
– А где находимся мы?
– На дороге в Кентербери.
– Ты собираешься совершить паломничество?
– Нет, Миллер был убит в Кентербери.
Бланш открыла рот от удивления.
– Ты шутишь?!
– Нет, у меня есть план. Я ничего не смогу доказать пока не доберусь до места, где все произошло.
– Я не понимаю.
– Я много думал, – он невесело рассмеялся, – и сделал выводы, совсем неутешительные для себя. Зачем кому-то понадобилось убивать того человека, а затем подстроить все так, чтобы в преступлении обвинили именно меня?
Бланш сидела очень тихо и не упускала ни одного слова. Раньше они никогда не касались этого вопроса.
– Кто он был? Этот Миллер?
Лицо Саймона напряглось.
– Очень неприятный человек.
Сердце Бланш упало, она так надеялась, что Саймон был незнаком с убитым.
– Так, значит, ты знал его?
– О да. Даже лучше, чем мне хотелось бы.
– Я слышала… ты был знаком с его женой…
– Только не надо меня ни в чем винить. Я никогда не был монахом.
«Кроме как только со мной», – подумала Бланш и уткнулась в колени.
– Неужели у него не было причин сердиться на тебя?
– Что? Нет. Слухи о том, что у меня была интрижка с его женой, пошли уже после моего ареста.
– Я слышала, Миллер был богатым купцом.
– Да, он торговал в основном с Востоком, а, кроме того, давал деньги в рост.
– По-моему, рядом с ним нашли мешок денег, – произнесла Бланш, пытаясь вспомнить все, что она слышала.
– Да, в нем были золотые монеты.
– Ты держал мешок в руках?
– Нет, у меня в руках был нож. Деньги нашли в моей комнате.
– Значит, это правда?
Саймон пристально посмотрел на нее, и Бланш пришлось отвести глаза.
– Правда то, что по глупости я поднял нож. Бланш, когда я нашел его, купец уже был мертв.
Саймон упал перед ней на колени. Бланш опустила глаза, как бы она хотела поверить ему.
– Тогда кто его убил?
– Я не знаю, – сказал Саймон и снова начал ходить по сараю. – Я бы мог подумать, что его убили ради того, чтобы ограбить. Но тогда золота бы не обнаружили. Бланш, я знаю, это звучит дико, но кто-то очень хотел, чтобы обвинили именно меня.
Бланш нахмурилась, его слова и правда звучали нелепо.
– Но для чего?
– Я не знаю. Я тоже много об этом думал.
Теперь он опустился на пол рядом с ней.
– Есть кое-что, чего я никак не могу понять. Как этот человек мог знать, что ты окажешься на месте убийства?
– Я договорился с Миллером о встрече, – произнес Саймон после короткого молчания. – Я был его должником. Неважно, зачем мне понадобились деньги. Он назначил такие большие проценты, что я никогда не смог бы их выплатить, я собирался попросить его снизить ставку.
Бланш опустила глаза.
– Значит, у тебя была причина желать его смерти, – сказала она тихо.
– Но я не убивал его, Бланш, я клянусь тебе. Ты веришь мне?
Бланш открыла рот, чтобы ответить, затем снова закрыла его и отвела глаза.
– Мне бы очень хотелось, – сказала она, наконец.
– Но ты не веришь.
– Я бы очень хотела сказать что-нибудь, чтобы успокоить тебя.
– Не надо ничего говорить, – сказал Саймон и поднялся. – Нам нужно поспать, прежде чем мы двинемся дальше.
Бланш осталась сидеть на полу.
– Я не думаю, что мне необходимо идти с тобой. Саймон удивленно посмотрел на нее.
– И что же ты собираешься делать? Остаться здесь и позволить им себя схватить?
Бланш отбросила на спину прядь волос.
– Возможно.
Такая перспектива в настоящий момент показалась ей не такой уж и страшной. В любом случае это было лучше, чем находиться рядом с Саймоном. Она любила его, любила всем сердцем, а он, похоже, совсем ничего к ней не чувствовал. Эта мысль была просто невыносима.
– Не глупи. Неужели ты думаешь, что я позволю тебе остаться, чтобы ты потом сказала им, где я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41