– Пэтси Монтини смотрел Дню прямо в глаза.
– Я не об этом, мистер Монтини. Стоит один раз все испортить, и эти агенты ФБР…
– Эх, Джо… Для того мы и держим консультанта, разве нет?
– Да, ладно, в этот раз все складывается нормально. Я нашел одну техническую тонкость в процедуре ареста, которая может его спасти, но если дело дойдет до суда…
– Эх, – Пэтси сделал большой, неторопливый глоток скотча. – Анжело. Сын моей сестры. Сумасброд! – сказал он печально.
– Я просто подумал, что если бы я знал о некоторых…
– Джо, кто здесь юрист, ты или я? Ты знаешь, что только ты можешь найти выход из этой ситуации. Пока ты работаешь на нас, никто тебя не тронет. Не принимай это слишком близко, малыш. Не подумай, что я тебе не доверяю или еще что. Я-то знаю тебя еще с тех пор, как ты ребенком жил в соседнем доме. Думаешь, я не знаю, что это ты вытащил меня из этого притона? Думаешь, я это не ценю? – Он хлопнул Джо по плечу. – Это не просто личное, малыш. Это хорошая работа. – Джо смотрел на свою покалеченную руку.
– Эй, Джимми, – позвал Монтини, – сходите с Винни за пиццей. Возьмите с собой Анжело.
Громадная фигура Джимми Хука загородила вход в кухню. – Взять анчоусов, мистер Монтини?
– Да, – сказал он.
На следующее утро в «Нью-Йорк пост» под заголовком «Убит головорез» была напечатана фотография пробитого пулей тела Анжело д'Алессио, распластанного на снегу напротив Вилльямсбургского моста.
13
– Вы уверены, что все нормально?
– Да, все точно, Пол. Правда, – Кэлли разложила бумаги на столе в разные стопки. – В самом деле, – сказала она, просматривая три отдельные стопки заявок, которые требовали ее внимания, – если бы вы перенесли это на другой вечер…
– Нет-нет, если только, конечно, вам было бы удобнее.
– Нет, сегодня хорошо, правда. Я так этого жду, – сказала она, пообещав себе быть в офисе не позднее восьми утра.
– Ладно. Машина заедет за вами в восемь и отвезет ко мне домой. Завтра будет пресс-конференция, и мне надо успеть просмотреть все документы. А в «The Circue» мы должны быть не позднее восьми пятнадцати. Заказ сделан на восемь тридцать. Если я сначала поеду домой, а потом к вам, то мы точно опоздаем, но, если хотите, я могу поменять время заказа.
– Нет, я с удовольствием встречусь с вами у вас дома.
– Матери сегодня вечером не будет дома, но миссис Кримминс, экономка, вам поможет устроиться поудобнее. Послушайте, Кэлли, есть еще одно. Мои дети будут дома. Они были сегодня с бабушкой в городе, и я собираюсь отвезти их домой в Бэдфорд завтра после пресс-конференции. Моя дочь Крисси… ей тяжело пришлось после смерти матери. Она очень старалась, ну, что ли заботиться обо мне, и стала немного деспотичной. Постарайтесь не обижаться, если она будет вас сторониться. Ей просто очень тяжело пришлось.
– Я понимаю. Ей, должно быть, было очень трудно.
– Но Чарли совсем другой, – рассмеялся он. – Он, наоборот, полюбит вас.
– У него милый голос, – сказала она.
– Да, правда. Я обещал приехать туда пораньше. Еще раз спасибо. До встречи.
– Пока, До встречи, – Кэлли повесила трубку.
– Кэл… я тебе еще нужна?
Голос Джекки заставил ее вздрогнуть. – Нет, Джекки. Спасибо. Сегодня вечером ничего, но завтра убийственный день.
– Ладно, тогда я пошла. – Она улыбнулась и помахала рукой.
– До завтра, – крикнула Кэлли ей вслед. Она подвинула к себе стопку заявок и постаралась сосредоточиться на них, сравнить длительность съемок, определить стоимость работ, оборудования и декораций, распределение ролей. Она пыталась сконцентрироваться на этом, но ее голова упрямо отказывалась воспринимать страницы с цифрами, расплывающимися в глазах. Ее удивил звонок Пола. Она не видела и не слышала его с того вечера в Клио уже больше года. Он сказал, что это важно. Ему надо что-то с ней обсудить. «Очень таинственно», подумала она и постаралась вернуться к бумагам, лежащим перед ней на столе.
Эмери Смит, прямой и подтянутый, появился в дверях. Манжеты его безупречной рубашки были подвернуты, голубой модный галстук свободно болтался на шее. Он откинул прядь светлых волос со лба, на котором еще сохранился загар после месяца отпуска, проведенного на яхте Гейне ван Прюссеина у островов Греции. Реклама была его работой, а связи с общественностью – отдыхом.
– Привет, Эмери. Что случилось? – спросила она, стараясь сказать это пободрее.
– Просто проверяю, как дела с калькуляцией. У тебя уже готово?
– Нет. Последние две заявки пришли пятнадцать минут назад. Я только начала их просматривать.
– Ну и как? – спросил он, взяв с ее стола пачку заявок.
– Нет, вот эти. Это заявки от аэрокомпании, она подвинула ему другую стопку.
– Черт, – пробормотал он, глядя на итоговые цены каждой заявки. – Доллары Демпси для нас важнее, чем деньги Свена. К черту. Я позвоню Демпси и скажу, чтобы он срочно уменьшил заявку на эти чертовы сорок тысяч.
Она заметила пятна пота под мышками его дорогой рубашки.
– Подожди, Эмери. Я еще не разбиралась с этими заявками. Может быть, он просит слишком много или Свен занизил свою цену. Дай я просмотрю их прежде, чем ты будешь делать подобные звонки.
– В чем проблема? Я скажу ему, чтобы он снижал цену, иначе не получит работы. Он снизит.
– Но за счет чего? – спросила она. – За счет съемочного времени, декораций или как? Если он уйдет за минимальный уровень, то я на это не пойду. Если мне не понравятся костюмы, то скажут: «Ужасно, нам пришлось взять деньги из бюджета». Если мне не понравятся декорации: «Очень плохо… Мы перерасходовали деньги». Дай мне возможность сравнить все три заявки и посмотреть, что из этого получается.
– Просто сними сорок тысяч с заявки Демпси, – сказал он, направляясь к двери, – я позвоню ему.
– Я не могу этого сделать.
– Что? – он развернулся на пятках и опять подошел к ее столу.
– Я сказала, что не могу этого сделать, – сказала она, не повышая голоса.
– И почему, черт побери?
– По одной единственной причине. Я не могу отдать клиенту калькуляцию, в которой проставлена цена на сорок тысяч меньше, чем в заявке.
– Я сказал тебе, он уменьшит цену.
– Клиент, захочет взглянуть на заявки, я тоже захочу взглянуть на новую заявку, чтобы убедиться, что он цену снизил.
– Клиент может списать все на перерасходы. Я просто хочу, чтобы эта чертова калькуляция была подписана, – он раздраженно посмотрел на нее и снова направился к двери.
– Эмери, я знаю этого клиента. Если мы, изучив заявки, убедимся, что заявка Демпси отвечает всем художественным требованиям, то я, вероятно, смогу убедить клиента остановиться на ней.
Эмери рассмеялся.
– Неужели?
– Да, правда. Раньше он всегда одобрял наш выбор, если мы убеждали его, что это самый лучший вариант. И еще одно, Эмери, – она почувствовала, что раздражение, копившееся месяцами, встало комком у нее в горле, толкая ее на конфликт с этим человеком, пришедшим на смену Марси, – ее начальником, человеком с обаянием, но без принципов. – Это неэтично. – Она постучала карандашом по столу и улыбнулась. Ее улыбка говорила: «Твоя очередь, Эмери». Она прекрасно знала, что этика его не волнует, но так же хорошо понимала, что только полный дурак скажет об этом в открытую. На словах каждый соблюдал этические нормы. На деле Эмери хотел дать Демпси работу и не желал, чтобы что-то было этому помехой.
Его голос прозвучал скептически.
– Какого дьявола ты во всем ищешь проблему, Кэлли?
– Мы получили три заявки. Нам доверяют. Они заслуживают добросовестной проверки. Просто неэтично сказать Демпси, что его цена завышена.
– Что ж, хорошо, – он вытянулся на стуле напротив стола. – Это хорошо, прекрасно. Ты проверишь заявки и оценишь их, но пойми одно. Я хочу, чтобы Демпси сделал эту работу.
– И еще одно, Эмери. Как насчет консультанта по ценам?
– Какого консультанта? – спросил он.
– У этого клиента есть свой консультант, который проверяет все заявки. Клиент не подпишет заявку, пока ее не одобрит консультант. Он изучит все вдоль и поперек, стараясь снизить цены. Одному из нас придется с ним работать. Ты сам хочешь этим заняться или мне побеседовать с ним?
– Я не хочу иметь с ним дела. Поговори с ним сама. Это твоя работа, так ведь? – его голос стал еще более раздраженным.
– Да, это так, – сказала она. – В таком случае, мне лучше знать, что есть в заявках, и чего там нет. Так что если просто урезать цену на сорок тысяч, это ни к чему не приведет. Не так ли? – В ее голосе послышался сарказм. Слишком трудно было скрыть его.
Он затушил свою сигарету в пепельнице.
– Клиент будет здесь в десять. В девять тридцать калькуляция должна лежать на моем столе, – он повернулся и вышел.
Кэлли подождала, пока пройдет волна раздражения и успокоится дыхание, прежде чем набрать номер менеджера «Демпси продакшн».
– Эйлин? Привет. Это Кэлли Мартин. Мы получили вашу заявку. Я как раз начала работать с ней, но, возможно, мы справимся быстрее, если займемся этим вместе.
– Есть проблемы? – спросила Эйлин.
– Да, у вас получилась большая стоимость, но давай посмотрим вместе. Вы сделали заявку, на четыре полных дня. Зачем четвертый день? На мой взгляд, за три полных дня можно все успеть.
– Демпси хочет четыре, – спокойно сказала Эйлин.
– Ладно, тогда расскажи мне о декорациях. Как вы их себе представляете?
– Послушай, Кэлли. Все сделано по заявке дизайнера, который работает по проекту Демпси.
– И что конкретно хочет Демпси?
– Кэлли, ты говорила с Эмери?
– Да. А что?
– Он обещал нам этот заказ. Мы уже начали работать над декорациями. У Эмери есть эскизы. Мы наняли съемочную группу, Я должна сказать тебе, что расценки остаются прежними, и эта работа нам уже обещана.
Кэлли почувствовала, что краска снова заливает ее лицо и шею.
– Хорошо, Эйлин, теперь я скажу тебе кое-что. Клиент не подписал калькуляцию на эту работу. Это значит, что он не хочет пускать деньги на ветер. Никто, ни Эмери, ни Бог всемогущий, ни я – между прочим, я продюсер этой работы – не может пообещать кому-нибудь эту работу, потому что мы не уполномочены на это клиентом. Ты меня понимаешь? Деньги, которые вы начали тратить по смете, которая еще не подписана, это ваша проблема. Если клиент ее не подпишет, агентство не собирается оплачивать вам то, что вы уже потратили.
– Эмери дал нам указание начать. Он обещал нам эту работу. Тебе лучше еще раз обсудить это с ним. Мне надо идти. Демпси назначил встречу, – она повесила трубку.
– Пошел он к черту, – пробормотала Кэлли, выхода из кабинета и направляясь в холл. Дверь в кабинет Эмери была заперта. – Черт! – сказала она вслух, напугав уборщицу, которая везла тележку по слабо освещенному холлу.
Кэлли посмотрела на часы. Конец рабочего дня. Она поднялась в свой кабинет и села за стол. Завтра утром ей придется в спешном порядке готовить все три калькуляции, чтобы успеть к встрече с клиентом и выправить эту ситуацию с Эмери. Три встречи с клиентами в один день… Пошли все к черту.
Кэлли почувствовала знакомую тяжесть в желудке. Она бросила карандаш, отодвинула стул от стола и произнесла вслух: «Что за черт?» Что с ней происходит? Она всегда любила эту работу. Теперь к середине дня она всегда чувствует раздражение, к пяти она совершенно расстроена, а в семь у нее возникает чувство отвращения. Ей все тяжелее вставать по утрам, встречать новый день, день, который заранее представляется ей полным тяжелой работы. Когда все изменилось? Прошел год с тех пор, как ушли Лили и Марси. Тогда это и началось. Эмери Смит, преемник Марси на посту художественного директора, был полон показного блеска. Ничего из себя не представляя, он был заинтересован только в собственном преуспевании и совершенно неспособен управлять отделом. Никаких моральных принципов. Она вспомнила «Л'Авентур»… Они с Лили и Марси работали в сплоченной команде, помогая друг другу, дополняя друг друга, их всегда поддерживала и направляла Элиза, а с другой стороны – Джим Лиджетт. «Да, прошли эти дни», – с грустью подумала она. Отогнала от себя образ Брэди Пэрриша, вторгшегося в ее мысли, встала и выглянула в окно на Мэдисон-авеню. Сильный летний дождь барабанил по мостовой. Пешеходы с зонтами толпились на тротуаре. На улице машины образовали пробку. Час пик. «Господи, даже тут все стало хуже», – подумала она, вернулась к столу, чтобы взять сумку, выключила свет и направилась к лифту.
14
– Господи помилуй, – пробормотала Кэлли, выходя из лифта в большое круглое фойе квартиры Лэттимора. Даже поездка на заднем сиденье большого лимузина и почтительное обращение к ней Роберта не подготовили ее к этому. Она предполагала, что Пол имеет маленькое временное пристанище в Манхэттене на случай, если имеет смысл переночевать в городе, а не возвращаться в Бэдфорд. Но это едва ли можно было назвать «временным пристанищем». Здесь все было величественно, как во дворце. Пол в фойе был выложен оранжево-розовым мрамором, обрамленным по краю сложным узором из зеленого мрамора. Красивая розовая лестница вилась вдоль стены налево и направо, изогнутые светлые панели на стене изящно скрывали два стенных шкафа. Искусно выполненная гипсовая розетка занимала большую часть потолка такой высоты, от которой заватывало дух. Открытая дверь, обрамленная лепниной, вела в просторную красивую гостиную.
– Добрый вечер, мисс Мартин, – у миссис Кримминс был приятный голос. – Позвольте мне взять ваш зонт.
– Спасибо, – сказала Кэлли.
– Проходите и устраивайтесь поудобнее, – она жестом пригласила ее пройти в гостиную. – Не желаете ли аперитив?
– Да, это замечательно. Спасибо, – Кэлли улыбнулась, входя в гостиную. Там был камин из розового мрамора, красивый восточный ковер в розовых и зеленых тонах и изящно задрапированные светло-зеленые шелковые портьеры, обрамлявшие высокие окна в дальнем конце комнаты. Куда бы она ни кинула взор, всюду было чем восхищаться: искусно выполненный гобелен, фотографии в рамках из витого серебра, глубокие шкафы с коллекцией японского фарфора. Кэлли подошла к окну и посмотрела вниз на Парк-авеню. Далеко внизу огни городского транспорта образовывали головокружительный узор из белого и красного, желтого и зеленого, вспыхивая в водоворотах дождя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31