Всего там было не менее пятидесяти картин. Некоторые – обычные портреты… Некоторые – абстрактные, но все равно это была Лили – глаза, волосы, руки… Она не пригласила меня войти. Она просто оперлась на дверь, пока я говорила про Элизу. Она даже глазом не моргнула. Просто согласилась взять на себя оставшуюся часть съемок. Боже, это было так непонятно. Это заставило меня содрогнуться.
– Может быть, ее брату было не по карману нанимать моделей, – неуверенно сказала Кэлли. – Я думаю, что ты просто не вовремя пришла и Лили и ее парень были очень удивлены.
– Может быть, но зачем все это скрывать? Эта чепуха о том, что она навещает свою семью?
– Я полагаю, что она просто любит тайны.
– Да, можно и так сказать, – согласилась Марси. – Но мне все-таки интересно… Я говорю о ребенке.
– О Боже! Ты думаешь, что это ребенок не Джерри?
– Не знаю, – мрачно сказала Марси. – Говорю тебе, что эта сцена на Монпарнасе была очень странной, и тот факт, что она держала это в секрете, говорит о том, что здесь что-то не так… Может быть, он женат… Может быть, она выходит замуж за Джерри потому, что беременна и не может выйти замуж за этого француза.
– Возможно, мы никогда не узнаем правду, – сказала Кэлли. – Я полагаю, что нам надо просто надеяться, что у нее все будет в порядке.
– Ну, Лили всегда крепко стоит на ногах, – сказала Марси, – но выходя замуж за Джерри Монтини, она ставит под угрозу свое благополучие.
– Кажется, он любит ее, – сказала Кэлли.
– Любит! Он глупец! Это не меняет его сущности.
– Все будет так странно, когда вы обе уедете, – сказала Кэлли.
– Хорошо, давай поговорим об этом, Кэл. До следующей осени на «Л'Авентур» больше ничего не будут снимать. Скоро Рождество. Команда распалась. Я встречаюсь сегодня с Диком Мастерсом и скажу ему, что Лили тоже уходит. Я думаю, что будет лучше, если ты не станешь на это рассчитывать и займешься чем-нибудь другим. Другая слаженная компания может занять наше место. Я думаю, что Линда, Кэти и Дэнни могли бы это сделать, а ты могла бы перейти к Маккэю. Как ты думаешь?
– Это из-за Брэди, да? – спросила Кэлли.
– Да. Частично. Я думаю, что тебе будет очень трудно с ним работать, а Варио может захотеть оставить его. Так как здесь еще несколько месяцев не будет ничего нового, а мы с Лили уезжаем, я думаю, что тебе имеет смысл поменять работу.
– Я ставлю тебя в неловкое положение, Марси. Прости меня. Господи, я чувствую себя таким плохим специалистом.
– Не суди себя так строго. Я бы не предлагала тебе перейти к Маккэю, если бы ты не была профессионалом.
– От французской парфюмерии к пище быстрого приготовления, – Кэлли печально усмехнулась. – Сплошной упадок.
– Неправда, – твердо сказала Марси. – У Маккэя выпускают в десять раз больше продукции и снимают в три раза больше, чем в «Л'Авентур». Так что с точки зрения профессиональной это шаг вперед.
– Послушай, это мне подходит, – сказала Кэлли. – Я согласна. Ты потрясающая, Марси. Господи, и я тебя теряю.
– О нем что-нибудь слышала?
– Да. Пару раз. Звонил мне так, как будто ничего не случилось… Как будто это была шутка, которую я по своей наивности не поняла. Как будто однажды я вырасту и пойму, а пока ему придется смириться с моей глупостью. В другой раз он был просто вызывающим, говорил со мной с позиции «ну что ты собираешься теперь предпринять?» И однажды, только однажды, он сказал мне, что очень сожалеет, что причинил мне боль, и просил простить его.
– Этот ублюдок, вероятно, боится, что ты его выгонишь с работы. И что ты ему сказала? Ты послала его к черту или как?
– Это очень тяжело. Я не могу… – Кэлли почувствовала, что у нее снова встал комок в горле. – Я не могу примириться с мыслью, что потеряю его… что он уйдет. О Господи, – сказала она, вытирая глаза салфеткой. – Я не хочу больше плакать. Давай поговорим о чем-нибудь еще.
– Ну, это всегда Лили, – усмехнулась Марси. – Она всегда преподносила нам сюрпризы.
– Давай поговорим о твоей книге. Я понятия не имела о том, что ты послала кому-то свою рукопись.
– Я боялась что-либо говорить. Боялась сглазить, и, кроме того, мне было бы очень стыдно, если бы Элен… это мой редактор… если бы ей не понравилось.
– Ерунда, – улыбнулась Кэлли. – Господи, я так тобой горжусь. Ты решила, где будешь работать над книгой? Нашла какое-нибудь место?
– Да, великолепное местечко. Маленький домик в Саг Харборе. Он стоит на берегу узкой бухты. Действительно прекрасное место. Только я и Папа, и утки. Я не могу ждать. Ох, Кэлли, я подумала… Не говори никому, что ты хочешь уйти к Маккэю. Я еще должна поговорить с Диком Мастерсом, Джимом Лиджеттом, чтобы они одобрили. И, кроме того, тебе надо еще кое-что доделать для «Л'Авентур». Они хотят, чтобы ты вырезала несколько десятисекундных эпизодов из отснятого, и еще будет пара эпизодов на радио. И, – она кивнула, – еще назначен обед.
– Какой обед?
– В «Клио». «Л'Авентур» победила по двум категориям… В категории туалетных принадлежностей и косметики и как лучшая компания. Здорово, правда?
– Это прекрасно, что нас награждают, но торжественный обед меня убьет. Общее награждение, я полагаю? – сказала Кэлли.
– Да, – Марси допила кофе.
– Без сомнения, агентство заказывает стол.
– Да.
– Кто будет?
– Это хорошие новости. Слушан, ты не хочешь еще кофе? Я бы не отказалась.
– Конечно, – сказала Кэлли и подозвала официантку. – Что ты подразумеваешь под «хорошими новостями»?
– Я имею в виду, что Брэди будут награждать еще несколько других компаний, кроме «Л'Авентур». Он очень вероятный кандидат на звание лучшего директора года. У «Пэрриш филмз» будет свой стол, так что с нами сидеть он не будет.
– Слава Богу. Может быть, мне повезет, и он не окажется рядом. В торжественном зале «Клио» всегда толпы народа. Может быть, мне совсем не придется с ним разговаривать.
– Это были хорошие новости. А плохие новости – это то, что Джим Лиджетт пригласил Хло. Если она приедет, то будет сидеть за столом агентства.
– Черт, – пробормотала Кэлли.
– Точно. Однако, есть шанс, что она не сможет прийти. Как раз после работы с Лили она уезжает в Марокко по делам «Вог». Она может не успеть вернуться.
– Боже, пожалуйста, – Кэлли тяжело вздохнула.
– В любом случае там будем мы с Лили, Дик Мастере, Джим Лиджетт, Жене Варио и… председатель правления LCI! Лиджетт и Варио вне себя от удивления. Очень необычно для руководства компании показываться на подобных мероприятиях.
– Невероятно! Может быть, он очень любит резиновых цыплят и рекламные фильмы по ночам? Он, должно быть, чудак.
– Если верить Джиму, то он принц. Богат, очень симпатичен. Его зовут Пол Лэттимор. Один из Лэттиморов, владельцев «Lattimore Concolidated Industries ».
– Боже мой! – рассмеялась Кэлли. – Я никогда их раньше не связывала. Так вот что он имел в виду!
– О чем ты? – спросила Марси. – Ты его знаешь?
– Да, конечно, знаю. Это племянник Дрю. Помнишь Дрю Лэттимора, моего друга, который умер перед нашим отъездом в Париж?
– Конечно, я его помню. Но я не знала его фамилии.
– Короче говоря, я встречала Пола в больнице и говорила с ним несколько раз по телефону, когда Дрю заболел. Когда мы вернулись из Парижа, я снова с ним связалась, и мы немного поболтали. Он приглашал меня пообедать, но я была еще в таком шоке после… ну, ты понимаешь, и я отказалась. Он сказал, что на этот раз принимает отказ, но обязательно пообедает со мной в этом месяце. Я засмеялась и сказала что-то вроде: «Ну, конечно. Вы так уверенно об этом говорите». Он напустил на себя очень таинственный вид и сказал: «Да. У меня есть способ». Он действительно очарователен.
– Ты знала о том, что он наш клиент?
– Нет. Честно, не знала. Я даже не знала, что Дрю был членом этой семьи, до тех пор, пока не прочитала некролог, и я никогда не представляла себе, что LCI имеет отношение к Лэттиморам. В некрологе об этом ничего не говорилось, возможно, потому, что Дрю не был связан с бизнесом. А мы никогда не имели дела с таким уровнем…только с Жене Варио.
– Ну, я полагаю, что это объясняет его намерение появиться в «Клио»! Конечно, это значительно облегчит тебе вечер.
– Что ты имеешь в виду?
– Слушай, Кэл, разве есть лучший способ поставить на место этого скользкого Брэди? Тебя увидят рядом с этим красивым, неприлично богатым и полностью побежденным королем промышленности! Надо действовать, Кэл! – Марси рассмеялась от чистого сердца. – Это наверняка отвлечет девичью головку от ее проблем!
Кэлли усмехнулась:
– Возможно, ты права.
– Да, Кэл… Ты читала о последнем достижении моего дорогого братца Джо?
– Нет.
– Он вытащил Пэтси Монтини из тюрьмы. Монтини болен раком, неизлечимо. Джо думает, что будет лучше, если он умрет в своей кровати, чем в тюрьме. Жаль только, что Пэтси не дал моему отцу умереть в кровати…
Кэлли увидела, как лицо Марси помрачнело при этих словах.
– Слушай, Марси, в твоей жизни сейчас происходит столько замечательного. Думай о книге. Нельзя, чтобы Джо так на тебя действовал.
– Да, ты права, – она кивнула. – Ты совершенно права. Нам уже пора.
– Спасибо, Марси.
– Спасибо Дику Мастерсу. Он за это платит.
11
Лили стояла у большого окна, выходящего на север. Она была довольна, что съемки прошли хорошо. Быстро, четко, никаких проблем. Она заслужила одобрение. Теперь у нее было время побыть с Люком, все объяснить, помочь ему понять. Она знала, что это будет трудно, но не могла себе представить, насколько он будет потрясен. Она смотрела вниз на Рю де ла Шумьер. Теперь было трудно увидеть на Монпарнасе тени прошлого. Новая башня Монпарнаса, главенствующая над всей округой, разогнала все привидения, заставила их переселиться в другие кварталы. Она вспоминала давно прошедшие дни: как она в первый раз пришла в студию к Люку, как они бродили по этим улицам, держась за руки, останавливались у одного из маленьких кафе и пили сладкое вино. Как легко было тогда вызывать духи Гогена и Леже, Пикассо и Модильяни, Ленина и Троцкого, Генри Миллера и Хемингуэя! Все сейчас изменилось. Монпарнас изменился.
Люк изменился. Она изменилась. Она ждала ребенка. Лили отошла от окна.
– Ради Бога, Люк, скажи хоть что-нибудь.
– Что я могу сказать? – его голос прозвучал уныло и безжизненно.
– У меня не было выбора, – ответила она.
– Ты могла избавиться от ребенка, – сказал он без всяких эмоций.
– Нет, я не могла, – голос Лили дрожал. – Я не могла этого сделать. Ты знаешь, я все для тебя сделаю, кроме этого. Я просто не могу. Пожалуйста, пойми. Это важно, чтобы ты понял…
– Я понял, что ты выходишь замуж…
– Это ничего не меняет, Люк, – прервала она его. Она опустилась перед ним на колени и положила голову на его руки. – Я все равно буду приходить. Я все равно буду с…
Люк смотрел поверх ее головы на мольберт. Ему была ближе Лили, разделенная на фрагменты, распустившаяся, как цветок, на этом полотне, быстрая, трепетная, она была для него живее той, что стояла сейчас перед ним на коленях.
– Мне нужно лекарство, – сказал он, обращаясь к картине.
Лили подняла голову и посмотрела на часы.
– Хорошо. Я пойду и достану его. – Она встала и посмотрела на него сверху вниз. Он все еще смотрел на картину.
– Люк, ну взгляни на меня, – взмолилась она.
– Я смотрю, – ответил он. – Это, – он презрительно показал на нее, – ничего для меня не значит. Оболочка. Это, – он показал на картину, – это моя жизнь, моя любовь, моя душа.
– Ох, Люк, – она покачала головой. – Я скоро вернусь. Я сразу же вернусь.
Лили достала конверт из большой сумки, висевшей у нее на плече, открыла его и отодвинула на другой конец столика.
– Здесь все, – устало сказала она.
– Я в этом уверен, дорогая. У нас всегда были прекрасные деловые отношения. – Генри протянул Лили маленький пакет, завернутый в коричневую бумагу. Лили быстро спрятала его на дно сумки. – Новая партия. Отличное качество. Вы будете довольны. Не хотите попробовать?
– Нет, у меня нет времени. Спасибо, Генри. Мне надо идти.
– Вы взяли больше, чем обычно. Вас долго не будет?
– Еще не знаю, Генри. Послушай, мне надо идти.
– Очень хорошо. Очень хорошо. До следующего раза, – приторный голос Генри всегда раздражал Лили. Она повесила сумку на плечо, улыбнулась, вышла из комнаты и быстро пробежала два пролета старых деревянных ступеней. Остановилась в дверях покосившегося дома и, оглянувшись по сторонам, прежде чем выйти из тени на солнечный свет, поспешила на угол улицы, где наверняка можно было поймать такси.
Когда Лили открыла тяжелую дверь в галерею, молодой человек, склонившийся над конторкой, поднял на нее глаза и встал ей навстречу.
– Чем могу служить, мадам? – он поправил пальцем очки, сползшие на переносицу.
– Я бы хотела поговорить с месье Сен-Аби, если можно.
Молодой человек взглянул через плечо на закрытую дверь. – Месье Сен-Аби сейчас занят. Может быть, я могу чем-нибудь помочь?
– Спасибо, месье, но это личное дело. Если бы вы смогли ему передать, что его ждет Лили Паскаль, то я уверена, что он найдет время поговорить со мной.
– Я передам ему, мадам. Не хотите бокал вина? – Он услужливо указал на графин и бокалы на маленьком столике.
– Спасибо. Спасибо. Если можно, скажите пожалуйста, сейчас месье Сен-Аби, что я его жду. Я очень спешу.
– Да, конечно, – молодой человек поправил очки и направился к закрытой двери. – Сейчас, мадам.
Через несколько секунд в дверях показался Жан-Клод. Лили поразилась силе и притягательности его лица – изможденного заботами, некрасивого, но живого, воодушевленного и привлекательного.
– Лили! Как я рад тебя видеть! Ты говорила с Николь? Проходи, проходи, дорогая. Заходи в мой кабинет.
Лили поцеловала его в обе щеки и вошла вслед за ним в маленький тесный кабинет.
– Ты звонила Николь? – спросил он снова.
Лили села в бархатное кресло около его стола.
– Нет, не звонила, – сказала она тихо.
– Ах, Лили, ей было так больно, когда она узнала, что ты бывала в Париже и не звонила нам.
– Значит, теперь она знает, что я чувствовала, когда училась в школе в Экс-ле-Байнсе и читала в газетах, как она проводит Рождество в Биаррице, – голос Лили был ровным и спокойным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31