его грудь украсил орден Красного Знамени.
В 1940 году помощник командира истребительного авиационного полка майор Хирный был направлен на курсы штурманов при Военно-воздушной Краснознаменной академии. В выпускной аттестации слушателя начальник факультета записал: "А. В. Хирный является грамотным, прилежным штурманом-истребителем. Теоретический курс усвоил хорошо. Может быть использован на должности штурмана истребительной части, соединения".
Вскоре Александр Васильевич приступил к формированию 183-го истребительного авиационного полка, дислоцировавшегося в Белоруссии. Молодой командир горячо взялся за дело. В напряженной работе быстро летели дни. Сколачивание полка далеко еще не удалось завершить, как грянула война.
Для майора Хирного, как и для многих наших летчиков, начались суровые, полные драматизма боевые будни. Он первый раз встретился с врагом под Минском, затем вылетал на прикрытие Смоленска, позднее сражался под Москвой. Личным примером учил командир полка своих летчиков.
В конце 1942 года измотанный в тяжелых боях 183-й истребительный полк командование отвело на отдых и переучивание. В часть прибыли молодые летчики. На одном из сибирских заводов авиаторы получили новые самолеты Як-7б.
Ранней весной 1943 года полк вновь на фронте. Молодые летчики рвутся в бой, но им не хватает выучки, опыта, тактической грамотности. Доучивать истребителей приходилось в боевой обстановке. И когда под Харьковом во второй половине марта положение в воздухе стало особенно напряженным, командир полка сам повел в бой своих питомцев.
И вот А. В. Хирный не вернулся с боевого задания. Почему? После разговора с летчиками картина прояснилась. Сопровождая звено пикирующих бомбардировщиков Пе-2, истребители понесли потери от "Мессершмиттов-109". Вступив в неравный бой, группа подполковника Хирного сорвала нападение вражеских истребителей на самолеты Пе-2. Но этот результат был достигнут слишком дорогой ценой. Очевидно, причина заключалась не только в том, что противник располагал количественным превосходством. Сказалась также недостаточная выучка молодых летчиков.
При подходе к цели четыре Me-109 внезапно атаковали пару младшего лейтенанта Гришина, летевшего в ударной группе. Его напарник сержант Запара был подбит и, выйдя из боя, произвел вынужденную посадку на нашей территории. Командир эскадрильи остался без ведомого. Этим немедленно воспользовались фашистские летчики. Затем "мессершмитты" атаковали пару подполковника Хирного, летевшего с лейтенантом Савченко. Ведомый увидел самолет противника слишком поздно, в тот момент, когда "мессершмитт" подошел к Хирному на дистанцию двухсот метров. Савченко бросился на выручку, но оружие отказало. Безоружный летчик был подбит и совершил вынужденную посадку. Командиру полка пришлось вести воздушный бой одному. Атаки следовали одна за другой. Одна из очередей "мессера" стала роковой.
Пара лейтенанта Литвиненко, непосредственно сопровождавшая самолеты Пе-2, не принимала участия в бою и вернулась на свой аэродром. Как погибли Хирный и Гришин, они не видели. Этот случай стал предметом большого разговора в частях воздушной армии. Почему мы несем подчас неоправданные потери? Почему слабо отработано взаимодействие в паре и ведомый не предпринимает необходимых мер для того, чтобы стать надежным щитом ведущего? Почему молодые летчики зачастую забывают об осмотрительности? Эти и другие вопросы волновали летный состав. Чтобы решить их, надо было шире наладить обмен опытом, организовать учебу во фронтовых условиях.
Помню, с каким интересом слушали молодые летчики рассказ штурмана полка Героя Советского Союза П. А. Пологова. Он говорил о том, что техника пилотирования у истребителя должна быть безукоризненной, а все движения рулями надо отработать до автоматизма. В ходе беседы Пологов приводил интересные примеры.
- Был у нас командир полка, - рассказывал Пологов,- который почти не летал. И вот летом 1942 года ему пришлось выполнять боевую задачу. Вылетели мы рано утром на прикрытие войск в районе Воронеж, Усмань. Командир был ведущим, я прикрывал его. В районе станции Усмань на высоте двух тысяч метров встретили мы два Me-109. Слышу команду: "Прикрой, иду в атаку" - "Вижу, понял!" При сближении ведущий самолет ЛаГГ-3 вдруг потерял скорость и свалился в штопор. Я передаю: "Выводи из штопора!" Он выводит из правого, а самолет переходит в левый - и так до земли. Все, кто наблюдал за боем, считали, что командира сбили. Появились у молодых летчиков нехорошие мысли. Вот, мол, сбили самого командира полка. Мало кто знал, что командир летал плохо, а стрелял и того хуже...
Пологов продолжал рассказ:
- Нередко мы несли потери оттого, что среди некоторой части летчиков, особенно необстрелянных, проявлялось зазнайство, недооценка противника, этакое шапкозакидательство.
В сентябре 1942 года перегоночная группа доставила с завода самолеты. Вечером летчики-фронтовики пришли на ужин. Заметив их боевые награды, тыловики начали не очень уважительный разговор: навешали, мол, орденов и медалей... "Летите завтра на задание и посмотрите, как достаются награды, - ответил один из орденоносцев. - Как правило, противник появляется утром. Пока вы машины не передали, попробуйте в воздухе. И нам помощь, и вам польза".
Утром четверка новичков поднялась в небо. На всякий случай я полетел с ними. Минут через пять встретили пару самолетов противника. Четверка вступила с ней в бой. И сразу же бросилось в глаза, что новички дерутся неграмотно. Взаимодействие между летчиками не только в звене, но и в паре не было отработано. Противник сразу определил, что перед ним неопытные бойцы, и перешел в атаку. Пришлось мне помогать новичкам. Одного гитлеровца я поджег, а другой успел подбить двух перегонщиков. Ребята поняли, что в боевой обстановке за тактическую неграмотность приходится расплачиваться кровью...
В марте 1943 года из-под Харькова меня вызвали в Новый Оскол. Маршал авиации Г. А. Ворожейкин приказал вновь принять 2-ю воздушную армию. Начальником штаба назначили Ф. И. Качева, знающего авиацию, требовательного генерала, начальником оперативного отдела - полковника Г. М. Василькова, начальником тыла - генерала В. И. Рябцева.
Штаб сразу же начал разработку плана боевого применения авиации в оборонительной операции. Военный совет утвердил наш план и возбудил ходатайство о пополнении армии соединениями из Резерва Ставки.
В состав 2-й воздушной армии входили 4-й авиационный корпус под командованием И. Д. Подгорного, 1-й штурмовой корпус Героя Советского Союза В. Г. Рязанова, 1-й бомбардировочный корпус генерала И. С. Полбина, 291-я дивизия Героя Советского Союза полковника А. Н. Витрука. Кроме того, к нам прибыли 5-й истребительный корпус под командованием генерала И. Д. Климова, 8-я гвардейская авиационная дивизия генерала Д. П. Галунова и другие части.
Получив пополнение, 2-я воздушная стала полнокровным авиационным объединением. Ее части и соединения развернули подготовку к летним боям.
Решающий год
Накануне поединка
С высокого бледно-синего неба доносится то нарастающий, то затихающий гул моторов пикирующих бомбардировщиков. Адъютант Семен Павличев передает мне бинокль и говорит:
- Посмотрите, как красиво пикируют. Чуть ли не отвесно.
Мы едем на аэродром полбинцев. Открытый "виллис" несется по ровной, как стол, степной дороге. Вокруг расстилаются зеленеющие поля, ветер доносит аромат цветущих яблонь. На израненную курскую землю пришла вторая военная весна.
Я подношу бинокль к глазам. Машину трясет, и трудно удержать в поле зрения летящие самолеты. Наконец становится отчетливо видно, как бомбардировщик выходит к расчетной точке и вдруг, будто с кручи, устремляется вниз. Замечаю, как одна за другой от машины отделяются две черные капли. Это бомбы. Сейчас прогремят взрывы... Вслед за первым самолетом готовится ринуться в пике второй, третий, четвертый...
Сверху, где ныряют бомбардировщики в пике, и почти у самой земли носятся истребители прикрытия. Молодец Полбин! И учебное бомбометание проводит под прикрытием истребителей.
- На войне, как на войне, Степан Акимович! - задумчиво произносит известную поговорку начальник штаба генерал Качев. - Не прими Полбин мер, "мессеры", может быть, сунулись бы к бомбардировщикам. А тут попробуй!
Да, война многому научила его. Нынешнюю систему прикрытия своих бомбардировщиков он выработал еще там, в боях над Волгой и Доном. Просто и надежно. Пока пикировщики с огромной скоростью, доходящей до девятисот километров в час, идут к земле, немецкие истребители не могут взять их в кольцо прицела. "Мессершмитты" обычно подстерегают "петляковых" при вводе в пикирование, когда все внимание летчика и штурмана сосредоточено на прицеливании, или при выходе из него, когда скорость самолета резко падает. Полбин предложил разделить истребительное прикрытие на две группы: одна остается на высоте ввода самолетов в пике, другая уходит вниз и ждет, когда пикировщики сбросят бомбы и снова начнут горизонтальный полет.
Здесь, над учебным полигоном, отрабатывая задачу на бомбометание с пикирования, полковник И. С. Полбин, конечно, руководствовался не только мерами предосторожности: учились взаимодействию с пикировщиками.
Пыльная грейдерная дорога, по которой непрерывным потоком двигались танки, тягачи с орудиями, машины с пехотой, ушла в сторону, и мы по проселку направились к опушке молодого лиственного леса, где стояли замаскированные самолеты. Чуть подальше, за широкой лощиной, раскинулся полигон. Это был очерченный плугом скат лощины с небольшим кругом внутри, посредине которого виднелся выкрашенный известью белый крест. Туда-то и устремлялись бомбардировщики. Вся земля близ креста была перепахана бомбами.
Полбин сидел возле радиостанции с микрофоном в руках и что-то передавал экипажам, находящимся в воздухе. Увидев нас, он отдал микрофон командиру дивизии Ф. И. Добышу.
Мы поздоровались.
- Молодые экипажи тренируются, - доложил Иван Семенович. - Теперь у нас нет никого, кто бы не овладел бомбометанием с пикирования.
В серых глазах Полбина лучились веселые искорки. Чувствовалось, что он доволен своими летчиками. От всей его крепкой фигуры веяло силой и уверенностью. Ворот шерстяной гимнастерки туго охватывал загорелую шею. Загар оттенял белоснежный подворотничок.
Это была вторая встреча с Полбиным. Первая произошла незадолго до моей поездки на аэродром, когда полковник представился мне как командир бомбардировочного корпуса. Тогда я узнал, что Иван Семенович начал войну под Москвой, а до этого несколько лет служил в Забайкалье. В боях на Халхин-Голе получил орден Ленина, на Волге удостоен звания Героя Советского Союза.
- Где были последнее время? - поинтересовался я тогда.
- В Москве, инспектором при штабе ВВС. Три с половиной месяца только и выдержал... Работа оказалась не по моему характеру, и я снова попросился в действующую армию...
Говорят, что первое впечатление - не самое верное, но оно не обмануло меня. Широкая русская натура Полбина привлекала к себе людей многими качествами: смелостью, отвагой, неустанными поисками, творческим дерзанием.
Вот и на этот раз Иван Семенович удивил меня новостью:
- А у нас тут, товарищ командующий, один летчик высший пилотаж на "петлякове" выполняет, - и тут же рассказал мне о Панине - одном из лучших воздушных разведчиков корпуса.
Панину нужно было облетать машину, на которой техники только что заменили мотор. Пикировщик взлетел. На высоте около тысячи метров Пе-2 будто замер, словно перед ним выросла невидимая стена, а потом начал переворот через крыло. Самолет опрокинулся на спину. Потом летчик снова выполнил эту фигуру, перевернул машину через крыло дважды и, заложив крутую спираль, стал снижаться... Бомбардировщик, будто истребитель, крутил бочки - три одинарных и двойную.
Панин каким-то шестым чувством угадал в Пе-2 природу истребителя. И он был недалек от истины. Еще в 1938 - 1939 годах конструкторский коллектив Владимира Михайловича Петлякова создал новый скоростной и высотный бомбардировщик с условным названием "Самолет-100", или ВИ-100 (высотный истребитель). Даже многие фронтовики, воевавшие на Пе-2, не знали, что первоначально разрабатывался проект высотного истребителя дальнего действия с герметической кабиной. Однако позже было решено изменить назначение самолета, потому что производство Ту-2 задерживалось, и создать скоростной высотный бомбардировщик.
Спустя год самолет успешно прошел государственные испытания и под маркой Пе-2 был запущен в серийное производство. Новая машина оказалась очень перспективной. Она не шла ни в какое сравнение с бомбардировщиком СБ, производство которого было прекращено в начале 1941 года.
Полбинцы очень гордились пикировщиком и делали все необходимое, чтобы летать на нем мастерски и выявлять новые возможности машины.
Услышав рассказ о Панине, я спросил Полбина, чем кончилась эта история.
- Хотел было наказать летчика, - улыбаясь ответил Иван Семенович, - но решил сам проверить, действительно ли получаются бочки. - Заметив недоумение на моем лице, он добавил: - Получаются! Сам летал. "Петляков" - отличнейшая, маневренная машина. У молодежи еще больше укрепилась вера в самолет.
- А что говорят инженеры?
- После полетов устроили самый придирчивый осмотр. Крепкая машина, будто из одного куска сделана.
Полбин пригласил меня на опушку рощи, откуда хорошо был виден полигон. По дороге он рассказал, что летчики сейчас отрабатывают бомбометание с пикирования по малоразмерным целям.
- Ориентирую народ на то, - доверительно сообщил Иван Семенович, - что в самое ближайшее время предстоит действовать по переправам, мостам и отдельным огневым точкам противника. В связи с этим очень остро встал вопрос и о слаженности действий экипажа. В горизонтальном полете летчик видит цель до того момента, пока ее не закрывает полкабины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54