На пальцах сверкали кольца, в ушах — золотые серьги. Он источал запах духов, курил большую сигару, и хотя у него было молодое и смуглое, как у цыгана, лицо, волосы были почти совсем седые.
Его черные глаза вдруг загорелись при взгляде на Имоджин.
— Она с тобой, Матье? Какая красивая девушка!
— Ее зовут Имоджин, — сказал Матт.
— Красиво, — пробормотал Антуан, указывая пальцем на зеленое платье Имоджин. — Вы, мадемуазель, похожи на лужайку. Вы мне позволите когда-нибудь на вас поваляться?
— Имоджин, малышка, — вздохнул Матт. — Боюсь, что должен представить тебе Антуана Делатура, плейбоя всего западного мира. В промежутках между загулами он снимает фильмы.
— Мы с ним старые друзья, вместе были в Оксфорде, — сообщил Антуан. Он бегло говорил по-английски с сильным йоркширским акцентом.
— Моя нянька была из Йоркшира, — объяснил он Имоджин. — Она научила меня английскому и много чему еще. После нее я питаю ten-dresse к йоркширским девушкам.
— Держи от нее руки подальше, — предупредил его Матт. — Я тебе ее одолжить не могу. Мне самому дали ее только на день. Скажи, ты знаешь что-нибудь про Браганци?
— Видел его как-то раз в Марселе, — сказал Антуан. — И герцогиню. Какая красивая женщина!
— Как мне с ним встретиться? — спросил Матт.
— Никак. Его дом — как крепость.
В этот момент через помещение проплыла, покачиваясь, рыжеволосая фигура со стопкой шелковых рубашек. У нее были такие массивные пропорции, что против нее Имоджин почувствовала себя тростинкой.
— Это Мими, — сказал Антуан, — хорошая девушка, но не говорит по-английски.
Он передал ей свой бумажник, и, обольстительно ему улыбнувшись, она поплыла к кассе.
— Поглядите на эти бедра, — вздохнул Антуан. — Но я всегда предпочитаю количество качеству. Отец у нее крупнейший производитель биде во Франции. Он финансирует мой следующий фильм.
— О чем он? — спросила Имоджин, думая, куда это пропал Матт.
— История про Ганнибала в Альпах. Мы вывозим из Африки сотню слонов. У Мими будет небольшая роль рабыни Ганнибала.
— Она будет великолепна, — сказала Имоджин.
Появился Матт и вручил ей битком набитую дорожную сумку. Она заглянула внутрь и ужаснулась.
— Но, Матт, я не могу. Я думала, мы просто дурачились. Эти вещи стоят целого состояния. Я не могу принять от тебя такой подарок!
— Это как посмотреть, — сказал Матт. — Считай, что это подношение от казино Пол-ле-Пена. Пошли, там нас ждет Антуан, — добавил он прежде чем она успела что-нибудь еще возразить.
На улице в окружении зевак стоял огромный бледно-розовый «роллс-ройс» с дымчатыми стеклами. В глубине кабины Мими, два датских дога и козел смотрели телевизор.
Высокий лоснящийся негр в белом костюме открыл перед Антуаном дверцу.
— Это Ребл, — сказал Антуан, — мой телохранитель и друг. Я хочу, чтобы он сыграл в моем фильме Цезаря. Но он заявил, что играть белых диктаторов — это против принципов Черной Силы. Сегодня вечером мы заедем в Пор-ле-Пен. Au revoir, mes petites, — И он присоединился к Мими и зверинцу.
— У него, конечно, есть стиль, — с некоторой все же ухмылкой сказала Имоджин, когда позднее они с Маттом растянулись на песке. — Эти седые волосы и такое молодое лицо, я имею в виду.
— Они у него покрашены, — сказал Матт, — Тебе может показаться смешным, но он просто теряет рассудок, когда дело касается женщин. Ты бы посмотрела на него в Оксфорде, как он их там сражал своими часами от Картье и смокингами с зелеными отворотами. В те времена любая девушка, знающая себе цену, должна была пройти воспитание у Роудина, леди Маргарет Холл и Антуана Делатура. Так что имей это в виду.
Хотя все девушки на пляже загорали в купальниках без верха, Имоджин чуть не подпрыгнула, когда почувствовала, как пальцы Матта притронулись к застежке ее бикини.
— Нет, я не могу, — выпалила она.
— Перестань, — сказал Матт. — Повернись, я тебя намажу.
Имоджин закрыла глаза и повернулась лицом к горячему солнцу, которое ослепило ее. Она поспешно прикрыла грудь, сложив руки.
— А ну-ка, — сказал Матт. — Дай я на тебя посмотрю.
— Он, пожалуйста, не надо, — пробормотала Имоджин, — я такая страшная.
— Замолчи, — сказал он, осторожно отводя вниз ее руки. — Ты слишком долго скрывала лучшее свое достояние. Ники был совершенно прав в своем мнении о твоих грудях.
Когда его руки начали восхитительно скользить по ее животу, она почувствовала, как у нее перехватило дыхание и во рту стало сухо. Она открыла глаза и увидела, что он лениво улыбается ей. Тяжелые оливковые веки почти совсем закрывали его темно-зеленые глаза. Сердце у нее застучало, как запушенная на предельную скорость сушильная машина. Весь пляж вдруг сократился до размеров небольшой комнаты.
— Остальное я намажу сама, — сказала она запинаясь и, выхватив у него из рук тюбик ambre solaire поспешно смазала себе груди.
— Больше можешь не бояться солнечных ожогов, — сказал Матт, рассмеявшись.
— Сейчас меня беспокоят не солнечные ожоги, — пробормотала Имоджин, метнувшись, чтобы достать верх своего бикини. — Я иду купаться.
— Ух, ух! — удержал ее Матт, — не теперь же, когда я только что тебя намазал. Сосредоточься на загаре.
Он взял вечернюю газету и вскоре сказал с досадой:
— Вот черт! Прошлой ночью Браганци с герцогиней были в театре в Марселе. И отчего я там не оказался!
Если его совершенно не тронуло, что я лежу рядом с ним наполовину голая, подумала Имоджин, тогда, наверное, все в порядке. И она робко огляделась вокруг. В нескольких ярдах от них какой-то немец приятной наружности сладострастно втирал мазь в огромные груди своей подруги. Господи, это же жизнь, подумала Имоджин, и напряжение постепенно стало проходить.
Так они лежали довольно долго, и когда грудь Имоджин и поверхность моря приобрели цвет червоного золота, Матт посмотрел на часы.
— Эге, время-то позднее. Нам лучше поспешить обратно.
Они катили в музыкальном настроении. Из радиоприемника гремела Пятая симфония. Матт на крутых поворотах дороги вел машину как партнершу в вальсе. На голове у него была помятая панамка, прикрывавшая глаза от солнца. Его густые рыжеватые волосы выгорели отдельными прядями, белые зубы сверкали на бронзовом лице.
Господи, он божественно хорош. И как это я могла считать его некрасивым, подумала Имоджин.
— Какой замечательный день, — сказала она, с удовольствием потягиваясь. — И мои божественные обновки. Ты добр ко мне, Матт.
Он повернулся и посмотрел на нее с одобрением.
— Теперь Ники не сможет держаться от тебя в стороне.
Ники! Она вздрогнула, как от толчка. Ужасно, что она уже несколько часов о нем и не вспоминала.
Глава одиннадцатая
Когда они подъехали к гостинице, их встретили мрачные лица.
— Где это вы пропадали? — резко спросила Кейбл.
— Развлекали друг друга на пляже в Сен-Тропезе, — сказал Матт.
Ники и Джеймс, разинув рты, смотрели на Имоджин, которая, выйдя из машины, стояла на улице в своем бикини, и волосы струились у нее по спине.
— Черт возьми! — благоговейно произнес Джеймс, — ты прямо как одна из девиц на автомобильной выставке.
— Кажется, Матт играл в Пигмалиона, — ледяным тоном процедила Кейбл.
— И довольно успешно, ты не согласна? — спросил Матт, глядя на Имоджин.
— Она смотрится потрясающе, — сказал Джеймс. — Выпьем?
— Мы натолкнулись на Антуана Делатура, он как всегда безумствует. Собирается вечером быть здесь. Как водные лыжи, дорогая? — поинтересовался Матт у Кейбл. Он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, но она резко отстранила его рукой и бросила какое-то замечание, которое, кроме него, никто не услышал.
Выпрямившись, он посмотрел на нее.
— Вот эти твои милые штучки и привязывают меня к тебе, — сказал он вполголоса.
— Ивонн плохо себя чувствует, — сказал Ники, продолжая разглядывать Имоджин. — Ее обожгла медуза.
— Ого, — сказал Матт озабоченно. — Выживет ли бедная медуза?
Джеймс попытался изобразить обиду, но это у него не получилось.
— Она хочет, чтобы я всю ночь за ней ухаживал, — пожаловался он. — Я бы дал ей какие-нибудь болеутоляющие таблетки, но не смог добиться толку от скотины-аптекаря.
— Я ей кое-что дам, — сказал Матт. — Пока закажи нам чего-нибудь выпить. Я скоро вернусь.
— Сначала она сказала, что от меня воняет чесноком, потом, что я не должен был к ней прикасаться из-за того, что она обожгла кожу на солнце, а теперь еще это. Ничего себе отпуск. — Джеймс, казалось вот-вот заплачет.
Ники обратился к Имоджин.
— Ты выглядишь бесподобно, — заявил он и стал рассказывать ей про катание на водных лыжах, обшаривая взглядом ее тело, как при первой их встрече. У Кейбл был такой грозный вид, что Имоджин обрадовалась скорому возвращению Матта.
— Вот держи, — сказал Матт, протягивая Джеймсу пузырек с зелеными таблетками. — Но скажи Ивонн, чтобы не глотала их слишком много. Они дух вон вышибают.
— Огромное спасибо, — сказал Джеймс, тут же кинувшись в гостиницу. Через пять минут он вернулся улыбающийся во весь рот.
— Это что за средство такое? — поинтересовался он. — Она вырубилась, как будто выключатель нажали.
— Леденцы, — сказал Матт, — Я купил их в кондитерской за углом и выбрал из них зеленые.
Кейбл была единственной, кто не присоединился ко всеобщему хохоту.
— Пойду переоденусь, — сказала она.
— Я тоже, — решительно заявил Матт.
На почтительном расстоянии от них Имоджин видела, как Матт последовал за Кейбл в их номер.
— Когда ты перестанешь портить всем отпуск? — Имоджин расслышала эти слова Матта и подумала: «Пигмалион-женоненавистник».
Ужин прошел бурно. Несовпадение желаний в спальне явно привело к серьезной ссоре. Кейбл была в самом мрачном расположении духа. Она сидела, сжав зубы и посверкивая зелеными глазами, и упорно заказывала самые дорогие блюда после чего отправляла их обратно нетронутыми.
Она много пила. Ники, хотя и слушая ее лихорадочное бормотание, в то же время частенько поглядывал в сторону Имоджин.
Та чувствовала себя красивой в одном из купленных ей Маттом платьев. Входя в ресторан, она заметила, как мужчины оборачиваются и смотрят на нее. Даже Кейбл не могла испортить ее приподнятого настроения. Джеймс, освободившись от супружеского поводка, был вне себя от перевозбуждения. Матт внешне выглядел безмятежным, но зажигал одну сигарету от другой.
Все были довольны, когда появились Антуан и Мими и увезли их за город в дискотеку.
По пути они проехали мимо большого дома с башенками, покрытого вьющимися растениями и огражденного от дороги высокими стенами с огромными железными воротами.
— Это одно из убежищ Браганци, — сказал Антуан. — Участок идет прямо к берегу с частным пляжем.
Сквозь стрекотанье цикад, похожее на сигнал тревоги против взломщиков, они расслышали лай сторожевых собак.
— Я навел справки, Матье, — продолжал Антуан. — Если завтра в середине дня зайдешь в «Бар моряков» и спросишь там месье Роша, он может помочь.
Дискотека называлась «Реквием Верди». Имоджин едва не отбросило в сторону волной спертого воздуха, голосом Алисы Купер, гремевшим из стереодинамиков, и массой извивающихся тел. Антуан сразу же заказал всем шампанского и посадил их за лучший стол.
Ники немедленно пригласил Имоджин на танец.
— Ты выглядишь просто умопомрачительно, — сказал он, как только они отдалились от компании. — Я с трудом узнал тебя, когда ты сегодня вернулась с Маттом. Боюсь, последние дни я немного тебя избегал. Но ты ведь выставила меня из спальни, а потом потеряла свои таблетки.
— И было похоже, что я намеренно тебя отталкиваю?
— Намеренное отталкивание — именно так оно и выглядело.
— Сожалею, Ники. Я этого не хотела.
— Я тоже сожалею. Ты не в обиде?
Они улыбнулись друг другу. У него бархатные глаза, подумала Имоджин, но с неприятным для себя удивлением заметила, что у него слишком низкий лоб, а улыбка напоминает рекламу зубной пасты. Гладкой загорелой щекой он прильнул к ее волосам и привлек ее к себе, но сердце Имоджин не заколотилось, как бывало раньше. Она не почувствовала даже слабости в коленях.
— Хорошо провела день с Маттом? — спросил он.
— Да, спасибо. А ты хорошо провел день с Кейбл?
— Это все равно что присматривать за двухлетним ребенком, — сказал Ники. — Ее все время надо развлекать, она повсюду суется, особенно в магазины. Не знаю, как Матт с ней управляется. Ее нужно отправлять на детскую площадку.
Едва они вернулись к столу, как Джеймс потащил ее танцевать. Он был похож на спортивный автомобиль, который долгое время осторожно катил по жизни, буксируемый огромным, неповоротливым тягачом. Теперь же, когда тягач отделился (ужаленный медузой), спортивный автомобиль с ликованием ринулся в неизведанное.
— Симпатичный парень этот Антуан, — сказал он, страстно блуждая рукой по телу Имоджин. — Не знаю, смог бы я носить на людях серьги.
— Если это приличествовало бы кандидату тори, — прокричала Имоджин сквозь грохот музыки, — вам пришлось бы проколоть себе уши.
— Мои уши прокалываются ежедневно голосом моей дорогой жены, — удрученно сказал Джеймс.
Имоджин прыснула. Она поняла, что слишком много выпила. Не обращая внимания на то, что Джеймс дышит ей в вырез платья и гладит ее по спине, она пыталась разобраться в путанице своих чувств. Что же такое случилось с этой вечной любовью, в которой она клялась Ники прошлой ночью?
Она посмотрела в его сторону. Он серьезно разговаривал с Кейбл. как будто оправдываясь за то, что так долго танцевал с Имоджин. Ее насторожило, что она не почувствовала никаких уколов ревности. Почем теперь старые девы?
«Много прольется слез, но все это в шутку», — пел динамик.
— Эта Мими — лакомый кусок, правда? — сказал Джеймс, еще крепче стискивая Имоджин. — Как сказать по-французски: «Вы танцуете?»
Через несколько минут он уже танцевал с ней. Прислонившись к плечу Мими, Джеймс удобно зарылся своим розовым лицом в ее роскошную грудь.
Тем временем Имоджин долго танцевала с Антуаном, который то беспардонно с ней флиртовал, то говорил ей, насколько, по его мнению, ужасна Кейбл. «В общем ночная шлюха», — заключил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29