Он прошептал ей на ухо только «на этот раз это законно» и поцеловал ее с такой нежностью, что Брук ощутила себя настоящей невестой.
Они повернулись к священнику.
– Представляю вам мистера и миссис Тревис Монтгомери, – объявил священник. – И никто не разлучит их.
Тревис взял Брук под руку, и они пошли по проходу уже как муж и жена.
Брук не помнила ни одного из лиц, мимо которых они проходили. Она просто чувствовала облегчение оттого, что фарс закончился. Но через многое еще предстояло пройти.
Все родственники расписывались в приходской метрической книге, а тем временем жених с невестой направлялись на торжественный прием.
Когда они вошли в зал церковной общины, Брук поразило то количество еды, которое было расставлено на двух длинных столах. Огромные окорока, пестревшие дольками чеснока и политые сиропом из коричневого сахара, стояли на каждом конце столов. Фазаны, баранина и, конечно, большой горшок супа гамбо из стручков бамии тоже присутствовали там. Белый свадебный пирог красовался на небольшом столе.
– Смотри, пирог, – шепнула Брук новобрачному.
– Конечно, – сказал Тревис, подводя ее к столику. – Ты же все-таки невеста.
– Это только… – Она замолчала. – Я не была готова к чему-то подобному.
– После того как мы поедим, тебе полагается разрезать пирог так, чтобы каждой присутствующей здесь молодой женщине достался от него кусочек.
– Как я понимаю, это еще одна креольская традиция, – сказала Брук, сдерживая смех.
– Безусловно, – с улыбкой ответил Тревис. – Они положат кусок пирога под подушку с именами троих предполагаемых женихов. Традиция говорит, что тот, который ей приснится, и будет ее мужем.
Брук со злорадной улыбкой взглянула на Тревиса:
– Именно так я и нашла тебя.
Глава 13
От удивления глаза Тревиса весело сверкнули.
– А я-то удивлялся, как тебе удалось поймать меня.
– Напротив, я не старалась тебя поймать, – со злорадством ответила она. – Ты просто свалился на мою голову.
Тревис поднял бровь.
– Вот как?
Увидев изумление на лице Тревиса, Брук чуть не рассмеялась, но он не успел ответить, так как в зал стали входить его родственники и поздравлять их.
Брук кивала и улыбалась каждому. Этот прием так отличался от того завтрака, думала она, когда никто даже не разговаривал с ней.
Она уже немного расслабилась и поздравляла себя, что справилась со всем, как, повернувшись, оказалась лицом к лицу с дедом Тревиса. Он был такой же хмурый, как и в последний раз, когда Брук видела его. Кем воображал себя этот человек, чтобы судить своего внука? Разве он сам никогда в жизни не совершал ничего предосудительного?
Брук мысленно улыбнулась. Она могла поспорить, что в шкафу старика найдется пара спрятанных скелетов. Жаль, что она не знала ни об одном из них. Она подумала, не сможет ли она раскрыть какую-нибудь из этих темных страшных тайн?
Тревис отошел от нее на несколько минут, и Брук оказалась лицом к лицу с главой семейства. Они молча смотрели друг на друга, скрестились две яростные, несгибаемые воли.
– Так это вы, – сказал Арчи Делобель – слова прозвучали как вопрос.
– Да, – ответила Брук с притворной уверенностью.
Взгляд Делобеля стал ледяным.
– Я годы ожидал, когда женится мой внук, – сказал он, его голос прозвучал как удар хлыста.
Брук не испугала его враждебность.
– Значит, вы должны радоваться, что он, наконец, прислушался к вашему совету.
– Но вы не креолка. – Делобель произнес это так, как будто она была носительницей смертельной болезни. – Это слишком поспешный брак, ведь Тревис был помолвлен с другой.
Брук пожала плечами:
– Насколько я понимаю, они не были официально помолвлены, потому что Тревис так и не подарил ей кольца.
– Формальности, – проворчал Делобель. – Это портит репутацию нашей семьи.
Она хотела сказать ему, что это ее совершенно не интересует, но он жестом остановил ее.
– Однако сейчас я знаю причину, я понимаю, почему он так быстро переменил решение и поступил, как и следовало поступить. Вам повезло, что этот человек исполнил свой долг. – Он кивнул, но каменное выражение его лица не изменилось. – Я отдаю должное мальчику. Его мать так никогда и не исправила своей ошибки.
Так, значит, его дед действительно сердился на мать Тревиса и переносил свой гнев на внука. Как жаль! Брук прибережет эту пикантную информацию, она может пригодиться в будущем.
Ее нисколько не беспокоила недоброжелательность этого человека, но его замечание, хотел он этого или нет, говорило о многом.
– Да, это было благородно со стороны Тревиса, не так ли?
– Разве я только что не сказал этого? – рассердился старик. – А вы-то получили то, чего хотели?
Брук мило улыбнулась тирану и сказала:
– Получила ли?
Лицо Делобеля сморщилось, как будто он не смог понять, что она имела в виду. Тем временем, когда пауза в их разговоре затянулась, к ним вернулся Тревис и помешал деду сказать что-либо еще.
– Дедушка, я вижу, вы знакомитесь с моей женой.
– Да, – мрачно ответил тот. – Тебе придется научить эту женщину придерживать свой острый язык, – сказал он Тревису, как будто Брук не только не стояла перед ним, но ее вообще не было в комнате.
Тревис улыбнулся:
– Впереди для этого еще много времени. А теперь извини нас, мы должны занять места за главным столом.
Тревис взял Брук под руку и увел от своего деда.
– Я вижу, вы со стариком неплохо поладили. Так как ты находишь моего дедушку? – спросил Тревис, когда они пробирались на предназначенные им места.
– Напыщенный осел, – ответила Брук, понизив голос и улыбаясь еще одному гостю.
Тревис расхохотался, и много голов повернулись в его сторону.
– По крайней мере, в одном мы сходимся, дорогая, – сказал он, отодвигая для нее стул.
Пир начался, как только все уселись за столы. Брук проголодалась и не сдерживала себя. Она почти ничего не ела за завтраком, а здесь все было так вкусно, особенно аппетитные супы гамбо.
Она подняла глаза и увидела, что Тревис наблюдает за ней.
– Большинство невест слишком волнуются и не могут есть, а лишь притрагиваются к пище, – сказал он. – А ты, я вижу, не испытываешь особого волнения.
Брук улыбнулась в ответ.
– Я думала, ты уже заметил, что я не похожа на большинство женщин, – сообщила она, прикрывая салфеткой торжествующую улыбку.
– Это я сейчас вижу.
– Может быть, ты объяснишь разницу между кейжуном и креолом, – предложила она, опуская салфетку, – чтобы я могла понять, как важно быть креолом? Твой дедушка убеждал меня, что если ты не креол, то у тебя нечистая кровь.
– Именно так он и думает, – подтвердил Тревис с насмешливой улыбкой. Он отложил вилку. – Кейжуны происходят непосредственно от жителей французской Акадии, которые были изгнаны из Новой Шотландии. Кстати, твоим народом. А креолы ведут свое происхождение от французов и испанцев, приехавших сюда из Европы. Мои родственники, будучи французами, очень гордые люди.
– Это я заметила, и к тому же довольно грубые. – Брук мило улыбнулась. – Мне неприятно это говорить, дорогой, но ты по отцу тоже англичанин.
– Я это знаю, и мой дедушка не упускает случая напомнить мне об этом. Вот почему я – изгой, – убежденно заявил Тревис. – Но по крови я креол. И в отношении его тебе не на что надеяться. – Тревис усмехнулся. – Ты во всем англичанка.
– Совершенно неприемлемое положение вещей, – подвела итог Брук.
– Именно так.
Празднество продолжалось, вылетали пробки из бутылок шампанского, и пенистый напиток лился рекой. Каждый раз, когда Брук оборачивалась, всегда находился кто-то и наполнял ее бокал. Вскоре она почувствовала себя беззаботной и, да, вынуждена она была признаться, счастливой. Ей было страшно в этом признаться даже себе самой. Как она могла быть счастлива, когда знала, что в действительности Тревис не любит ее? Он хочет обладать ею, как хотели и многие другие мужчины. Поэтому ей надо быть осторожной и держать его на расстоянии, потому что она могла полюбить этого человека.
Тревис был сложной личностью, и от нее требовались значительные усилия, чтобы окончательно понять его. Конечно, результат стоил борьбы. Может быть, они смогут провести этот год в мире и согласии?
Но что потом? Сейчас Брук не хотелось об этом думать. У нее был год, чтобы придумать, как поступать дальше. А сейчас она стремилась наслаждаться жизнью.
Тревис получал удовольствие, наблюдая за женой, когда она не знала, что он на нее смотрит. Вопреки его намерению оставаться равнодушным он обнаружил, что искренне наслаждается обществом своей новобрачной. В ней было все, чего мужчина мог желать в женщине. Она была не только красива, но и умна, ему нравилось разговаривать с ней и находиться в ее обществе.
Может быть, все не так уж плохо устроилось. Он всегда имел намерение когда-нибудь жениться, так почему не жениться на Брук? Она, безусловно, нравилась ему больше, чем Гесиона. Однако он самым решительным образом не собирался через год отказываться от плантации и не думал, что Брук тоже захочет продавать свою долю. И они снова окажутся в тупике.
Возможно, к концу года они привыкнут друг к другу. И все, что ему придется делать, – это сохранять контроль над плантацией и постараться не влюбиться в эту упрямую женщину. У него и так хватало проблем, чтобы рисковать душевным покоем. Конечно, если бы Брук забеременела к этому времени, она не смогла бы уехать.
Заиграла музыка, и Тревис, взяв Брук под локоть, повел ее танцевать.
– Я полагаю, что первый вальс принадлежит нам, моя дорогая, – сказал он и, легко коснувшись ее талии, вывел на середину зала.
Несколько минут Тревис думал лишь о приятной музыке, кружа по залу свою новобрачную. Это давало ему возможность упиваться красотой своей жены, так очаровательно раскрасневшейся, что все мужчины оборачивались и смотрели ей вслед.
– Ты получаешь удовольствие?
Шампанское настолько помогло ей расслабиться, что Брук, вся отдаваясь наслаждению, кружилась по залу в объятиях мужа, глядя на толпу поверх его широких плеч.
«Мой муж», – думала она. Что она будет делать с мужем? Ну, одно она знала. Она про себя улыбнулась в предвкушении брачной ночи. После этого как сложится их жизнь?
Брук подняла глаза и встретила взгляд его синих, блестящих, как лед, глаз. Она чувствовала его сексуальную притягательность, делавшую его таким самоуверенным и неотразимым. Казалось, он околдовал ее, и мысли у нее путались. Ей удалось нерешительно улыбнуться ему.
– Что ты сказал?
Он крепче обнял ее и еще ближе прижал к себе. «Ужасно неприлично», – подумала она, наслаждаясь каждым мгновением. Взгляд Тревиса остановился на ее лице, как будто он старался запомнить его, затем перешел на ее губы.
– Я спросил, получаешь ли ты удовольствие.
– Да, – рассеянно призналась она. – А ты?
Что-то дерзкое мелькнуло в его улыбке.
– Было совсем не так неприятно, как я ожидал, – сухим тоном признался он.
Брук рассмеялась:
– Думаю, благодаря тебе. Меня удивило, как хорошо ты танцуешь, – весело заметила она. – Некоторые до сих пор думают, что вальс неприличный танец. Когда я была маленькой, моя мать говорила мне, что принц-регент устроил в Лондоне бал, на котором гости танцевали вальс, а спустя несколько дней, «Таймс» писал: «Мы с болью в сердце должны отметить, что в пятницу при английском дворе танцевали неприличный иностранный танец, который назывался вальс, – с ярко выраженным акцентом процитировала Брук. – Мы считаем своим долгом предупредить всех родителей не подвергать своих дочерей этой гибельной заразе».
Тревис откинул назад голову и расхохотался.
– Как я понимаю, ты не последовала этому совету?
– Мне нравится этот танец, как нравится делать все, что шокирует других, – сказала она с вызывающей улыбкой. – Кроме того, мы все одеты, так что в нем неприличного?
– Ты недолго останешься одетой, моя дорогая, – предупредил ее Тревис с дьявольской улыбкой, когда вальс кончился. Брук почувствовала, как от возбуждения у нее вдруг дрогнуло сердце.
Взяв ее за локоть, он подвел ее к столу с закусками.
– Через несколько минут мы уйдем.
«Он совершенно ясно выражает свои намерения», – подумала Брук с восхитительным трепетом предвкушения. Она уловила неуверенность в его голосе и не смогла удержаться и поддразнила его:
– В самом деле? И куда же, позволь спросить, мы пойдем?
Тревис осушил высокий бокал шампанского до последней капли и только тогда ответил:
– Одна из креольских традиций состоит в том, что новобрачные не покидают свою спальню по меньшей мере пять дней.
«О-о, мне это нравится», – подумала Брук. Она улыбнулась, думая еще об одной креольской традиции. Их было много, и ей было интересно, не будет ли кто-то наблюдать, чтобы убедиться, что брак консуммирован.
– Ты не можешь говорить всерьез.
– О, я говорю серьезно, – подтвердил Тревис, – поэтому заказал для нас каюту на речном судне для путешествия по Миссисипи. Я подумал, что тебе может понравиться такая поездка. – Когда он заметил выражение беспокойства на ее лице, он добавил: – Колесный пароход сильно отличается от корабля, на котором ты приплыла. А так мы будем далеко от моего семейства и сможем чувствовать себя свободно.
– А как же плантация?
– Ах, какая же ты деловая женщина, – заметил он, улыбаясь. – Мне это нравится. Я попросил Джереми присмотреть за всем или, по крайней мере, за остатками урожая. Буря нанесла такой урон, что ничего не остается делать, кроме как готовить почву к следующему сезону. И мистер Джеффрис сказал, что останется и, пока нас не будет, займется финансовыми делами с банком.
– Похоже, ты обо всем позаботился, – сказала Брук, не зная, быть ли ей довольной или недовольной его распорядительностью. Но ведь как хорошо, когда кто-то другой принимает решения! Раньше ей не на кого было положиться. А это так приятно.
– Я пытаюсь. Теперь ты единственная задача, оставшаяся в моем списке.
Брук притворно вздохнула:
– И что бы это могло быть?
Он хищно улыбнулся.
– По-моему, ты знаешь ответ на этот вопрос, дорогая моя.
– Задача, ты говоришь. – Она наклонила голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31