https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/Vidima/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Каждое слово Тревиса было как пощечина. Все эти годы она вела себя как расчетливая деловая женщина, а теперь они поменялись ролями. Тем не менее, Брук не собиралась оставлять его последнее замечание без достойного ответа. Даже если бы он собирался отдать ей все, она хотела… делового соглашения. Она шагнула к нему и приподнялась на цыпочки, чтобы заглянуть в его холодные синие глаза, и тихо сказала:
– Думаю, вы сами не знаете, чего хотите, Тревис Монтгомери.
– А вот в этом вы ошибаетесь, моя дорогая. Я прекрасно знаю, чего хочу, – прошипел он, поворачиваясь, чтобы уйти.
Брук смотрела вслед высокомерному негодяю, сознавая, что последнее слово должно остаться за ней.
– Тревис Монтгомери, наступит день, когда вы пожалеете о своих словах.
Брук проснулась оттого, что кто-то тряс ее за плечо. Она открыла глаза и увидела, что едва-едва забрезжил рассвет.
– Посмотрите, который час, – снова толкнула ее мамми. – Просыпайтесь, мисс Брук, слышите.
Обычно мамми не будила ее. Когда она окончательно проснулась и пришла в себя, то приподнялась, опираясь на локти.
– Ч-что случилось?
– Мистер Тревис уже уехал к Дубам на дуэль.
Брук сразу же вспомнила все, что произошло накануне. Сначала она подумала, что не стоит принимать близко к сердцу ту мерзкую манеру, с которой Тревис сделал ей предложение. Она полагала, что за долгую ночь страсти обоих мужчин поутихнут.
Брук сбросила одеяла.
– Я думала, может быть, они обойдутся без дуэли. Вроде бы никто не пострадал, – сказала Брук, вставая с постели. – Поверить не могу, что они собираются стреляться. В Англии дуэли запрещены законом.
«Вероятно, мне следовало бы позволить Д'Акуину застрелить Тревиса», – подумала Брук, наливая воду в таз. Но нет, он ей нужен.
Ополоснув лицо, она обратилась к мамми:
– А где Милли Энн? Мне нужно одеться и остановить этих глупцов.
– Я послала ее распорядиться, чтобы приготовили карету, я подумала, что вы захотите поехать к Дубам. Я помогу вам одеться, но, сказать по правде, вы ничего не сможете изменить. И я поеду с вами. Слишком много я вложила в этого мальчика, чтобы увидеть в нем дыры от пуль, вот так, – говорила мамми, вынимая для Брук черную юбку и белую блузку.
– Надеюсь, Элиза не поедет.
– Она еще слишком молода, с ней побудет Милли Энн.
Брук надела блузку и повернулась к мамми, чтобы та застегнула ее.
– Расскажи мне об американских дуэлях. В Англии было несколько, но я к ним непричастна. Там это считается преступлением. А в Новом Орлеане приняты дуэли?
– Oui. Молодые люди дерутся по малейшему поводу из-за такой глупости, как их честь. Чаще всего это случается на вечерах, как вчера. Я даже слышала, что была дуэль за честь реки Миссисипи, вот так. В Нолинзе у всех горячая кровь, вот так.
Когда мамми застегнула последнюю пуговицу, Брук подбежала к туалетному столику и схватила щетку для волос и ленту.
– Я могу причесаться и в карете. Надо спешить.
Через минуту они уже были в холле. Слуга распахнул дверь, и мамми подала Брук шаль.
– Ты не думаешь, что Тревиса ранят? – спросила Брук. – Он хорошо стреляет из пистолета?
Мамми почти вытолкнула Брук за дверь, вид у нее был встревоженный.
– Он лучше дерется на шпагах, конечно. Может, поэтому его противник и выбрал пистолеты.
– Жизнь – дорогая цена за честь, – заметила Брук, саживаясь в карету.
– А все-таки, из-за чего они стреляются?
Брук нахмурилась. Она чувствовала себя виноватой и не могла смотреть мамми в глаза, но надо было отвечать.
– Из-за меня, – шепотом ответила она. Мамми ничего не сказала. Брук взглянула на нее, ожидая увидеть неодобрение на ее лице. Но, к ее удивлению, его не было. Мамми спросила:
– Кто-то, должно быть, оскорбил вас, не так ли?
Карета тронулась. Брук откинулась на подушки и принялась расчесывать волосы.
– Это только видимая часть айсберга.
– Так я и думала. Мистер Тревис никогда бы не потерпел оскорбления, слышите. Но с кем он дерется?
– С отцом Гесионы.
– Боже мой, Боже мой, – пробормотала, качая головой, мамми. Она наморщила лоб. – И что же так задело этого мальчика?
– Вызов сделал не Тревис, а мистер Д'Акуин.
– Но почему?
Брук закончила причесывать волосы. Она связала их желтой лентой, чтобы они не падали ей на лицо, и положила щетку рядом с собой на сиденье. Она не имела представления, как отнесется к этому мамми, но должна была сказать ей. Она чувствовала, что между ними возникло взаимное доверие, и не хотела разрушать его.
– Вероятно, это как-то связано с фактом, что… – Брук замялась. – Тревис сказал мистеру Д'Акуину, что он не женится на Гесионе, а женится на мне.
Мамми, прежде чем ответить, подняла глаза к небу.
– Будет большой шум, когда вернутся мисс Маргарет и мисс Гесиона, я не сомневаюсь. Если мистер Тревис сейчас останется в живых, мать может сама застрелить его.
– Ты разочарована?
Мамми прищелкнула языком и честно призналась:
– Это зависит от того, почему вы выходите за него.
– Потому что это устраивает нас обоих, – наконец ответила Брук. – Плантация принадлежит нам обоим, поэтому в браке есть смысл. Какая еще причина может быть?
– Ну, скажем… это вопрос. Может, потому, что вы должны любить человека, за которого выходите замуж.
– Я уже давно отказалась от любви, мамми, – сказала ей Брук. – Не думаю, что я еще верю в нее.
Мамми задумчиво покачала головой.
Брук смотрела в окно, думая о том, что произойдет, когда они приедут. И тут ее осенило, что обычно человек, вызванный на дуэль, выбирает оружие, но прошлым вечером это было не так. Почему Тревис позволил старику сделать выбор? Он хотел умереть? Нет, это было невероятное предположение. В нем был слишком силен боевой дух. Может быть, допустил это из уважения к возрасту старика? У Тревиса были странные понятия о порядочности.
Спустя четверть часа они прибыли на окраину Нового Орлеана. Карета покатилась по Декатюр-стрит к Джексон-сквер, где они повернули. Час был еще ранний, и стоял туман, мешавший что-либо видеть, но Брук узнавала улицы, на которых начинали появляться торговцы.
Сквозь туман прорывалась к небу колокольня, походившая на маяк. Подъехав к собору Святого Людовика, стоявшему в Сент-Энтони-Гарденс, карета замедлила ход. Они объехали церковь и остановились на заросшей травой поляне парка, где росли два огромных дуба.
Брук повернулась к мамми:
– По-моему, это здесь.
Мамми кивнула.
Кучер распахнул дверцу и помог им выйти из кареты. Сквозь туман Брук разглядела две группы мужчин. Они с Тревисом одновременно увидели друг друга, и он сразу же направился к ним.
– Не думаю, что Тревис рад нас видеть, – шепнула Брук мамми.
– Честно говоря… думаю, вы правы.
Глава 10
Стояла мертвая гнетущая тишина, туман клубился в ожидании чего-то неведомого. Картина, представшая перед глазами Брук, выглядела слишком зловеще – огромные дубы, их поникшие ветви, опутанные испанским мхом, возвышались на краю поля.
Сквозь густой серый туман к ним шел Тревис, подобный дьяволу, поднявшемуся из глубин ада, чтобы схватить ее. В первые дни после приезда в Новый Орлеан Брук именно так и воспринимала его.
– Какого черта вы здесь делаете? – подойдя к ним, сразу же со злостью спросил он. – Здесь не место для женщины.
Под ледяным взглядом Тревиса Брук натянула на плечи кремовую шаль, но не отступила перед ним.
– Мы здесь, чтобы остановить вас. Мы не хотим, чтобы вы продолжали это безумие.
– Вы напрасно тратите ваши силы и мое время, – сказал он. – Вы не имеете права вмешиваться. – Тревис как-то странно посмотрел на Брук. – Вижу, вы надели черное. Как это подходит к данному случаю!
Тон Тревиса возмутил Брук. Она встала так рано, чтобы приехать сюда и остановить эту идиотскую дуэль, и сейчас ей очень хотелось послать его ко всем чертям. На какое-то мгновение ей стало наплевать, убьют его или нет. Это разрешило бы проблему собственности на «Старую рощу». Но по какой-то причине ей совсем не хотелось, чтобы его убили.
– А не могли бы вы просто извиниться?
– Нет, – отрезал он. – Если вы помните, это была не моя идея, а его, поэтому я не могу отказаться. – На какое-то мгновение Брук показалось, что она заметила страх на его лице, но Тревис быстро справился с ним. Она отогнала эту мысль, так как не могла представить, что он может кого-то бояться. – Раз уж вы обе здесь, вы могли бы стать и свидетелями.
Брук приготовилась к долгому спору, но он уступил с такой легкостью, которой она не ожидала. Опустив глаза, она увидела в его руке пистолет. Брук мало, что знала об огнестрельном оружии, кроме того, что существует много разных его видов. Находившийся в его руке пистолет, казалось, был сделан специально для какого-то человека, потому что на гладкой рукоятке из английского дуба были вырезаны инициалы. Длинный ствол из холодно блестевшей синей стали выглядел угрожающе.
Она отвела взгляд от пистолета и снова посмотрела на Тревиса.
– А кто эти люди?
– Два джентльмена рядом с Д'Акуином – его секундант и свидетель. А двое мужчин, те, что в стороне, – указал Тревис, – доктора. И конечно, вы знаете Джереми, он мой секундант.
– Пора, – объявил секундант Д'Акуина.
– Леди, – коротко поклонился Тревис.
– Будьте осторожны, слышите, – шепнула мамми, заламывая руки.
Тревис ласково улыбнулся мамми, затем бросил взгляд на Брук:
– Так что же? Никаких добрых пожеланий?
Брук заметила усмешку на его лице, но не собиралась доставлять Тревису удовольствия пожеланиями быть осторожным. Она уже пыталась отговорить его, и ничего из этого не получилось. Она упрямо вздернула подбородок, но он уже отвернулся.
Мужчины заняли свои позиции на середине поля. Ни один из них не пожелал пожать другому руку. Оба были предельно серьезны.
Некоторое подобие дневного света начало пробиваться сквозь густой туман, когда секундант стал давать указания дуэлянтам.
– На счет три вы оба делаете двадцать шагов и останавливаетесь. Когда я крикну «огонь», вы оба поворачиваетесь и делаете ваш лучший выстрел. – Он посмотрел на обоих мужчин. – Вы меня поняли?
Оба кивнули.
– Мистер Дюбуа и я будем следить за соблюдением правил. – Секундант отошел в сторону.
Противники встали спина к спине, направив вверх пистолеты, готовые к смертельной схватке. Щелчки взведенных курков нарушили тишину.
Слабый солнечный свет прижал туман к земле, и Брук стало все отчетливо видно. Мужчины сбросили сюртуки и остались в белых рубашках и черных панталонах. Поскольку лицо Д'Акуина было обращено в ее сторону, она могла рассмотреть его. Его глаза были лишены блеска юности. Кожа у него была темной, а челюсти тяжелыми. В эту минуту его полные ненависти глаза смотрели прямо на нее. Должно быть, он считал ее виновницей всего происходящего.
Секундант начал отсчет:
– Один, два, три…
Тревис и Д'Акуин сделали шаг точно под счет, как будто это были шаги танца. Туман окружал их, пока они шли по полю.
Брук не могла оторвать глаз от Тревиса. Он шел вперед, такой высокий и гордый, не проявляя нервозности. С каждым его шагом у Брук сжималось сердце. Вскоре она едва дышала и схватила мамми за руку.
– Господи, Господи, – тихо повторяла мамми. Когда счет дошел до восемнадцати, Брук зашептала короткую молитву, прося, чтобы с Тревисом ничего не случилось. Она не хотела и думать, что он пострадает. С кем она тогда будет спорить?
– Девятнадцать.
– Берегись! – крикнул Джереми одновременно с прогремевшим выстрелом.
Д'Акуин выстрелил раньше времени.
В ужасе Брук перевела взгляд в сторону Тревиса, но не увидела его. Там, где он только что стоял, не было ничего, кроме тумана.
– Нет! – крикнула она, почти не сознавая, что этим криком выдала свой страх. Не могже Тревис погибнуть! Это было бы несправедливо. – О Боже, – вновь и вновь повторяла Брук, зажимая себе рот. Она рванулась в его сторону, но мамми удержала ее.
– Вы сжульничали, Д'Акуин! – закричал Джереми, бросаясь на виновника.
Хриплое жесткое «Стоять!» донеслось из тумана. Все повернулись и смотрели, как кто-то медленно поднимается из тумана там, где только что был Тревис. У Брук подгибались ноги, и она упала бы, если бы мамми не поддержала ее.
Тревис медленно и с трудом встал на ноги, яркое красное пятно на верхней части его белой рубашки свидетельствовало, что он ранен. Он упал на землю, но был еще жив.
Радость охватила Брук.
– Мистер Монтгомери, делайте свой выстрел, он за вами, – обратился к нему секундант.
Тревис медленно поднял руку, сжимавшую пистолет.
– Что? – спросила Брук у мамми. – Что здесь происходит?
– Они оба имеют право на один выстрел, – объяснил Джереми.
– Мистер Д'Акуин должен оставаться на месте, или его обвинят в трусости, вот так, – добавила мамми.
Тревис навел пистолет на Д'Акуина. Если бы он нажал на курок, это, без сомнения, кончилось бы смертью старика. Пистолет был нацелен прямо ему в грудь.
– Стреляйте же, черт вас побери! – крикнул Д'Акуин.
Тревис продолжал целиться ему в грудь, напряжение росло. В самую последнюю минуту Тревис вскинул пистолет и выстрелил в воздух.
– Полагаю, сегодня вы получили удовлетворение, – прохрипел Тревис. – Я не лишу вас жизни, трус вы эдакий, так что вы можете помнить о своем позоре. – Тут колени Тревиса подогнулись, и он свалился на землю.
Плечи Д'Акуина поникли, и он опустил голову. Остальные мужчины тихо, но возбужденно обсуждали происшествие. Но Брук видела только Тревиса.
Она поняла, что делает, только когда пробежала почти через все поле к тому месту, где доктора осматривали Тревиса.
– Пуля застряла у вас в плече, – сказал доктор, – но вы будете жить. Я должен ее вынуть, но не могу сделать это здесь. Давайте залезайте в мою карету, и я отвезу вас к себе.
Тревис взглянул на Брук острым, оценивающим взглядом. Сердце у нее бешено колотилось.
Он протянул руку, привлек ее к себе и прошептал ей в ухо:
– Разочарованы?
– Замолчите, – ответила она притворно сердитым тоном. Как он мог так подумать? Она не хотела жалеть его, вместо этого она помогла ему подняться. Даже раненный, этот человек был невыносим. Если бы пистолет был еще заряжен, она застрелила бы его собственноручно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31


А-П

П-Я