– Я могу отвезти тебя, Алекс, – сказал Рэнди. – Я тоже немного утомился.Алекс попыталась придумать выход из создавшейся ситуации. Она знала, что нужно что-то делать. Клементина и пальцем не шевельнула, чтобы остановить развитие событий. Черт, она так воспарила от своего успеха, что, возможно, не помнит происходящее. А Джексону, похоже, наплевать. Кто-то должен защитить Меган.– Клем, а ты не устала?Клементина играла со своей салфеткой:– Нет, еще нет. Вы с Рэнди можете забрать лимузин. Для вас это будет развлечением. А Джексон потом отвезет меня.Алекс покачала головой:– Полагаю, ты знаешь, что делаешь.Клементина взглянула на нее и заметила досаду в глазах Алекс.– Не волнуйся, Алекс, – мягко сказала она. – Я уже взрослая.Алекс подошла и крепко прижала ее к себе:– Тогда и веди себя, как взрослая, – прошептала она в ухо Клементины. Потом повернулась к Джексону: – Мы выезжаем в аэропорт в десять утра, устроит?– Прекрасно, – ответил он, испытывая неловкость от ее материнского взгляда.Наконец Алекс взяла Рэнди под руку, и они ушли. И Клементина с Джексоном остались, в конце концов, одни. Глава 17 – Итак, чем мы будем заниматься? – спросил Джексон.Они молчали довольно долго после того, как ушли Алекс и Рэнди. Это было похоже на встречу бывших любовников, исчерпавших все темы светского разговора и не знающих, что сказать еще. Клементина огляделась по сторонам и с удивлением заметила, что, кроме них, в зале осталась только одна пара, потягивающая кофе.– Который час?– Почти час ночи, – ответил Джексон, взглянув на часы.– Я и не думала, что уже так поздно. Кажется, нам пора по домам.Джексон водил пальцем по краю кофейной чашки.– Мне хотелось бы еще немножко побыть с тобой, – мягко произнес он, не глядя на Клементину. – Один раз мы остались наедине. После сегодняшнего вечера я не знаю, когда нам вновь удастся встретиться.Джексон отрицательно покачал головой, когда официант предложил еще кофе.– Меган будет беспокоиться и гадать, куда я подевалась, – заметила осторожно Клементина.– Она подумает, что ты с Рэнди.Клементина резко повернулась к нему:– Ты хочешь, чтобы я лгала ей?– Конечно, нет. Я просто говорю, что они не будут сегодня волноваться за тебя. Завтра ты можешь сказать, с кем была. Прошло больше года, Клементина. Ее это больше не трогает.Клементина передернула плечами, платье явно было не по ней. Резинка, удерживающая рукава, чтобы плечи оставались обнаженными, впилась в тело, на руках появились красные отпечатки, похожие на железнодорожные рельсы. То, что ей действительно нужно сейчас – это отправиться домой, залезть в ванну, подумать о фильме, о критиках, которые хвалили ее, о внимании, в центре которого она оказалась и, наконец, просто отдохнуть в лучах славы. Но то, что ей нужно, и то, что она хотела, – совершенно разные вещи. Без всяких сомнений, больше всего в этот момент она хотела остаться с Джексоном.– Платье совершенно неудобное, – сказала она.– Послушай, мы можем поехать ко мне в гостиницу, и я дам тебе пару спортивных костюмов. А потом мы просто покатаемся по городу. Поехали, Клементина. Это твоя ночь. Не надо прерывать ее. Осталось еще пара часов до того, как взойдет солнце. Насладись счастьем до конца.На какой-то момент, прежде чем Клементина отвернулась, их глаза встретились. Сердце ее забилось быстрее. Все инстинкты подсказывали, что надо ответить «нет», поехать домой, подумать о Меган, остаться за непроницаемой стеной, которую она воздвигла после него. Это небезопасно. Клементина теряла контроль над ситуацией. Но воля Джексона была такой же сильной, как и ее. Он разрушал каждый камень, который она укладывала.Клементина в последний раз оглянулась вокруг и кивнула:– Звучит прекрасно.Джексон расцвел такой счастливой улыбкой, что она не могла не улыбнуться в ответ. Какую боль могли причинить несколько часов, проведенных вместе? * * * Клементина вышла из ванной в номере Джексона в мешковатых ярко-синих спортивных штанах, свободно болтавшихся на ее узких бедрах, и, голубой рабочей рубашке с длинными рукавами, которые она закатала до локтей. Джексон сидел на краю кровати в синих джинсах и футболке и довольно посмеивался.– Попробуй только сказать хоть слово, – предупредила Клементина, подходя к зеркалу.Увидев свое отражение, она сморщила носик. Позади нее возник Джексон и тоже взглянул в зеркало.– Я собирался сказать, что ты выглядишь чудесно. Правда. В этом ты мне нравишься гораздо больше, чем в том, что носила раньше.Клементина улыбнулась ему:– Куда теперь?– Как насчет поездки на пляж? Мы можем опустить верх взятой напрокат машины и вдыхать знаменитый воздух Лос-Анджелеса.– Ты можешь позволить себе брать напрокат автомобиль? Я и не думала, что Джо так хорошо платит.– Она не платит. Но меня это мало заботит. Черт, я согласен сам платить ей, только бы работать там. Что касается автомобиля, если ты заметила, это всего лишь подержанный «МГ», а не «мерседес». Конечно, он немного дороговат, но мне хотелось чего-то особенного ради сегодняшнего события.Ночь была прохладной и немного ветреной. Чистое небо, усеянное звездами и огнями самолетов, напоминало кристальный воздух дальних гор. Рождественские фонари, развешанные на домах и крышах высотных зданий, подмигивали красными и зелеными огоньками. Джексон выехал с гостиничной стоянки и направил машину к шоссе. Ведя машину, он время от времени бросал взгляд на Клементину, она улыбалась ветру, свистевшему над стеклом, развевавшему ее волосы.– Тебе нравится? – спросил Джексон, направляя «МГ» на скоростную дорогу с односторонним движением. В столь поздний час шоссе было свободным, за исключением немногочисленных тяжелых грузовиков и потрепанных машин", набитых молодыми людьми.– Да, – ответила Клементина, – я уже целую вечность не каталась вот так, просто ради удовольствия. Вести машину в этом городе довольно утомительно. У меня уходит целый час, чтобы проехать шесть кварталов. Мне и в голову не приходило пользоваться машиной просто так, чтобы отдохнуть и прогуляться.– Ты скучаешь по Заливу? – ему приходилось повышать голос, чтобы перекричать ветер.Она покачала головой:– Совсем нет. Я думаю, я никогда и не хотела оставаться там на всю жизнь, где слишком сыро, туманно и скучно. Хотя остались хорошие воспоминания, именно там начали сбываться мои мечты.– А Лос-Анджелес – место, где сбылось все, что ты желала?Клементина прислонилась к дверце и наблюдала, как Джексон ведет машину. Его темные волосы развевались от ветра, изменяя выражение лица, лаская кожу. В этой машине он казался человеком на своем месте, свободный, немного необузданный и молодой. Она подумала, как было бы чудесно, если бы она могла дать ему все, чего он хочет – успех, уважение и признание, деньги и любовь. Его счастье имело для нее очень большое значение, хотя Клементина так мало знала о нем.– Надеюсь, мои мечты никогда не закончатся, – сказала она, вспомнив о его вопросе. – Я постоянно меняю их, добавляю новые, и продолжаю идти вперед. По крайней мере, я надеюсь, что все так и будет.Джексон улыбнулся. Они выехали на Бульвар Закатов и направились к пляжу. Улица вела сначала через обеспеченный квартал по соседству с Брентвудом. Клементина взглянула на дома – одноэтажные и двухэтажные здания в традиционном и современном стиле, удобно пристроившиеся за идеально ухоженными лужайками. Было почти три часа утра, но в большинстве домов на первом этаже и верандах горел свет, как будто обитателей мучила тревога, беспокойство и страх перед грабителями.– Не хочешь когда-нибудь купить здесь домик? – спросил Джексон. Он замедлил ход. – Вон довольно хорошенький, – указал он на деревянный двухэтажный дом, расположившийся за освещенным фонарями садом и лужайкой. – Возможно, ты можешь позволить себе это уже сейчас, получив деньги за фильм.Клементина оглядела дом и покачала головой.– Так много мне не заплатят. И, кроме того, он не для меня. Мне уже надоела Калифорния.– Но это же Голливуд. Дом звезд. Разве ты не об этом мечтала?Пока Джексон вел машину мимо особняков, Клементина старалась представить, как каждый день возвращается по этим улицам из студии в свой дом. Рассматривая освещенные окна, она рисовала себя по ту сторону занавесок рядом с большеэкранным телевизором, стереосистемой, комнатой горничной, его и ее спальней и головными болями от забот по поводу вечеринок, которые придется устраивать, чтобы попасть в светскую хронику. Она положила ноги на приборный щиток и покачала головой.– Нет уж. Я точно не уверена, чего я хочу, но явно не этого. Я представляю себя где-нибудь в лесу, среди деревьев, может быть, даже рядом протекает ручеек. Я вижу дом в стиле «ранчо» со старой, удобной мебелью внутри и камином в главной спальне.Джексон бросил на нее быстрый взгляд, останавливаясь на красный свет светофора.– Неужели? Звучит чудесно, хотя я почему-то всегда относил тебя к новомодерновому – Манхаттан – небоскребному типу людей.Клементина подумала о Манхаттане и вздрогнула. Ноги ее там не будет больше.– Когда-то мне хотелось этого, – спокойно ответила она. – Но не сейчас. Слава, конечно, чудесна. Я люблю, когда вокруг меня репортеры и поклонники, но не строю иллюзий на этот счет. Она не продлится вечно. Когда-нибудь я проснусь морщинистой, старой и всеми забытой, вот тогда мне и понадобится безопасная гавань вдали от всего мира. Место, приехав в которое, я почувствую, что вернулась домой.Джексон улыбнулся и прибавил газу, въезжая в каньон.– Надеюсь, у «Признать виновной» будет огромный успех, – продолжала Клементина, – и еще надеюсь получить побольше хороших, содержательных ролей, и фильмы пройдут по всему миру, и я заработаю кучу денег.Они выехали на трек со множеством крутых поворотов, и их бросало из стороны в сторону, несмотря на все усилия. Они кружили мимо домов, небольших торговых центров и парков. Джексон увеличил скорость, почувствовав себя снова восемнадцатилетним и бессмертным, как в детстве, когда не существует еще взрослых страхов, аварий и смерти. Клементина смеялась, тоже ощутив себя юной. Наконец они выехали из каньона, и Тихий океан засверкал перед ними, переливаясь и играя, как миллион бриллиантов.Джексон повернул на побережье и направился вдоль пустынного шоссе. Он остановился возле круглосуточно работающего продуктового магазина и выпрыгнул из машины. Пару минут спустя Джексон вернулся с двумя чашками горячего кофе и коробкой шоколадных пирожных. Клементина взяла еду и рассмеялась.– Это твой обычный завтрак? – спросила она.– Нет, обычно я беру также и двойной бутерброд, но их не было.Озорная улыбка на его лице, когда он выезжал на шоссе, была такой пленительной, что Клементина не могла отвести взгляд. Он заботился о себе больше, чем притворяется, она видела это. Каким-то образом, между сидячей работой за столом в музее днем и стоянием перед мольбертом ночью, Джексон находил время для физических упражнений. У него были крепкие, прекрасно сформированные мускулы. Ноги рельефно выдавались под джинсами.Джексон въехал на стоянку пляжа «Уилл Роджерс» и выключил мотор. Клементина протянула ему его кофе и поставила коробку с пирожными между ними.Впереди о берег бились с равными интервалами волны, безучастные к сердечной боли, смерти, мировым войнам. Знакомый солоноватый запах моря струился над ветровым стеклом. Что-то в океане, может быть, непрекращающийся шум волн, его бесконечность, заставляло Клементину ощутить умиротворение, уверенность, что не все проходит и уходит, а есть то, что вечно и незыблемо.– Расскажи о своих планах? – попросила она, снимая пластмассовую крышечку с чашки. – Где бы ты хотел оказаться в конце жизни?Джексон склонил голову набок, обдумывая ее вопрос и откусывая пирожное.– Гм-м-м, – сказал он, стирая крошки с губ. – Я никогда по-настоящему об этом не задумывался. Мне кажется, я никогда не представлял, что где-то закончу. Как художник, я постоянно работаю над чем-то еще – над лучшим портретом или ландшафтом, мечтаю, как бы выставить свои работы в какой-нибудь галерее, а потом в более крупной и так далее… Я не знаю. Я не могу представить, что прекращу все это и скажу: – О'кей, я закончил.– Должно быть, Меган было трудно понять, – заметила Клементина. – Я думаю, единственное, чего она просила – это устроиться в тепле и уюте.Клементина всю ночь порывалась произнести эти слова. Она хотела услышать его версию. Она верила Меган и даже понимала ее, несмотря на их полную противоположность. Но ей хотелось знать, как Джексон, кажущийся таким идеальным мужчиной, мог допустить, чтобы его брак распался.Джексон доел пирожное. До восхода оставалось больше часа, а линия побережья уже осветилась насыщенным пурпурным цветом. Одинокий поклонник серфинга шел по песку в промокшем костюме, флуоресцентная оранжевая доска торчала под мышкой, светясь как неоновая вывеска. Джексон поджал под себя ноги и взглянул на Клементину.– Меган и я никогда не подходили друг другу, – ответил он. – Ты должна была знать это. Ты же видела.– Я не должна была ничего замечать.– Верно. Что я могу сказать? Что мне жаль? Что, клянусь богом, я бы никогда не причинил ей вред? Я, действительно, имел в виду и то, и другое, и даже больше, чем ты думаешь, но это ничего не изменит. Меган по-прежнему не может даже смотреть на меня. Я все еще вижу боль в ее глазах. Я разбил вдребезги ее блаженный взгляд на брак и счастливую долгую семейную жизнь.Клементина, повинуясь силе, скрытой в этих словах, взглянула ему в лицо. Зеленые глаза напряженно и пронизывающе уставились на нее, как будто желали проникнуть в ее мысли. Казалось, так легко забыть весь мир, прошлое, прелести одинокой независимой жизни, дружбу с Меган, и жить в этом месте, на пляже, над которым еще не взошло солнце. С этим мужчиной, полностью захватившим ее мысли, сознание и чувства, даже не прикасаясь к ней. Все, что ей надо сделать – протянуть руку, поцеловать губы, которые, она знала это, будут теплыми и страстными, и она потеряет голову. Клементине страшно хотелось узнать вкус его губ и тела, какие чувства вызовут его объятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62