– Не знаю, правда ли это. Я считаю, что большинство людей перепуганы до смерти в день своей свадьбы. Не важно, как сильно они любят друг друга, но все-таки, это – травма.– Да, но…Алекс погладила его по щеке:– Но ты не совсем уверен, да? Ты любишь Меган, она чудесная, и добрая, и мягкая, и нежная, но ты не знаешь, действительно ли это то, чего ты хочешь. Все случилось так быстро. Свидание, и пуф: ты просишь ее руки. Возможно, ты считаешь, что не обдумал все как следует.Джексон положил платье на кофейный столик и повернулся к Алекс.– Когда я встретил ее, все казалось таким правильным, понимаешь? И я испугался, что, если не буду действовать, то потеряю ее, или время, или силы, которые она дала мне. Я так отчаянно хотел сохранить все это. Ты понимаешь?– Думаю, да, – мягко ответила Алекс. – Меган была первой женщиной, с которой ты захотел остаться навсегда. Меган стала твоей первой любовью. И это заставило тебя стремительно броситься вперед, превратило в импульсивного, даже немного безумного, человека.– Иногда мне кажется, что ты можешь читать мои мысли?Алекс улыбнулась:– Ты – мой друг. Временами, мой лучший друг. Я знаю тебя.Джексон крепко сжал ее руку:– Я ужасно хочу, чтобы все было хорошо. Все должно быть хорошо. Женитьба на Меган – то, чем должна быть жизнь. Преданная жена, дети, дом в пригороде.– Кто сказал, что жизнь должна быть такой?– Все говорят.– Продолжай.– Ну, хорошо, я. Моя мать, полагаю. Когда умер мой отец, она захотела изменить буквально все. Она захотела вести нормальную жизнь. И она сделала это. Она встретила Станли, изменила свою фамилию, сменила мою, родила от него несколько детей и обосновалась в Даллсвилле, в Огайо, чтобы спокойно загнивать там. Всю мою жизнь она вбивала свои чувства мне в голову. Заведенный порядок – суть счастья, говорила она. Будь нормальным, обычным, спокойным и тогда в конце, оглядываясь на свою жизнь, ты будешь доволен ею. Никаких раскаяний. Я боролся против этих устоев всю жизнь, пока не встретил Меган. Тогда, вдруг все, что говорила моя мать, приобрело значительность и смысл. Я не захотел ни в чем раскаиваться.Алекс встала и подошла к окну. Джексон наблюдал за ней. Серый мрачный свет проникал сквозь юбку цвета слоновой кости, обрисовывая изгиб талии и бедер. С тех пор, как он впервые встретил ее, когда еще существовала возможность стать любовниками, а не просто друзьями, он только сейчас заметил соблазнительные формы Алекс. Джексон отвел взгляд.– Я скажу только один раз, – вновь заговорила Алекс, – обещаю.– Потом я буду все держать при себе.– Говори.Алекс повернулась, и Джексона охватил благоговейный трепет при взгляде на нее. Дымчатый свет смазал черты ее лица, затеняя глаза, губы, щеки. Он запечатлел видение в своем мозгу, зная, что именно такой он ее когда-нибудь нарисует. Это будет его прощальным подарком. Благодарность за ее дружбу. Ему не нужна была натурщица, он так хорошо знал и так ясно представлял Алекс, что в любой момент мог вызвать ее образ.Алекс молчала, обдумывая и подбирая слова, и у Джексона была еще одна минута просто посмотреть на нее. Силуэт девушки на фоне окна казался прекрасным. Почему у него возникло ощущение, что все женщины, кроме Меган, прекрасны сегодня?– Я думаю, ты пожалеешь, что женился на ней, – произнесла наконец Алекс. – Я знаю, что жестоко говорить такое, но я чувствую это так же сильно, как и любовь к вам обоим.Джексон опустил взгляд на платье и поглаживал стежки на рукаве.– Я знаю, что происходит, – продолжала Алекс. – Я знаю, что ты любишь ее. Я не сомневаюсь в этом. И Бог свидетель, она любит тебя. Меган не способна на меньшее. Но, ни один из вас не желает сделать хоть шаг из любовного тумана, чтобы увидеть реальность, увидеть, какой будет ваша совместная жизнь. Я думаю, глубоко в душе вы оба согласны со мной и смертельно боитесь увидеть то, что увидите, высунув хоть на минуту голову из песка.Алекс пристально посмотрела на него:– Ты не знаешь ее, Джексон. Поверь мне. Ты ничего не знаешь о ней.Джексон резко встал и подошел к ней. Он стоял так близко, что Алекс пришлось откинуть голову назад, чтобы видеть его лицо. Она изучала это лицо, суровое и решительное и все-таки с оттенком отчаяния в глазах. Он положил руку на ее плечо, потом провел до затылка.Когда Джексон склонился, Алекс не сдвинулась с места. Он поцеловал ее так, как ее целовали, когда она была моложе, когда губы, язык, ощущение связи возбуждают, и поцелуй – единственный выход для страсти.Алекс обвила руками его шею, прижалась к нему, почувствовав в первый и последний раз, что такое любить Джексона не как друга, а как мужчину. Его губы были теплыми, а язык быстрым и искусным. Он целовал ее щеки, лоб, каждый дюйм на лице, вдыхая ее аромат. Снова прижался ртом к губам, требовательно, с чувством потерянного времени, ненасытно, жалея о моментах, которых никогда не будет. Затем, по мере того, как они возвращались к действительности, к солнцу, пробивающемуся сквозь облака за окном, к мысли о женщине, стоявшей в церкви Саусалито, дрожащей от желания выйти в этот день замуж, их страсть затихла. Они одновременно прервали поцелуй, но по-прежнему держали друг друга в объятиях.– По крайней мере, – сказал Джексон, – я никогда не буду жалеть, что не сделал этого.Алекс улыбнулась:– Мне всегда хотелось, чтобы ты пожалел. Хоть на мгновение. Я совсем не так холодна, знаешь ли. Мне тоже нужна любовь.– Я знаю, Алекс.Она глубоко вздохнула:– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, да?– Да. И ты знаешь, что всегда будешь моим лучшим другом, неважно, что произойдет со мной и Меган?– Да.Они долго молчали, пристально глядя друг на друга. Наконец Алекс разжала руки и отступила назад.– Будь счастлив с ней, – прошептала она прежде, чем броситься к себе в спальню и захлопнуть дверь.Джексон кивнул и вернулся к тахте дошивать платье. Он подумал, хотя и не был уверен, что слышал, как плакала Алекс. * * * Мать Меган чувствовала себя как рыба в воде, управляя свадьбой. Несмотря на то, что она никогда не интересовалась Меган, рассаживание гостей, распределение цветов, составление меню определенно относились именно к той сфере, что воодушевляла ее. Меган никогда не видела свою мать такой оживленной, энергичной, полной сил, чем-то заинтересованной. Но этому имелось объяснение. Для Джинни Сандерс это был шанс продемонстрировать свой хороший вкус, богатство, твердое положение в обществе нескольким сотням ближайших друзей.Сейчас, когда настал этот день, Джинни паниковала по поводу каждой мелочи. Минут десять назад она ураганом промчалась по церкви, сделала выговор цветоводам из-за букетов из шестнадцати роз и орхидей, которые явно были не того розового оттенка, который она заказывала. Неужели они не видят, что цветы коралловые? Кораллового цвета, а не розового. Клементина шла позади нее, передразнивая тыканья пальцем и выражение лица, так что шесть цветоводов истерически хохотали, пока Джинни, возмутившись, не вышла из церкви.Раз двадцать Джинни врывалась в гардеробную, где готовились Меган с Клементиной, и просила Клементину проверить то или это или найти кого-то и сделать что-то, совершенно не обращая внимания, что обо всем уже позаботились. Цветы были чудесны, розовые ли, коралловые; поставщик провизии прибыл и расставлял блюда для приема, органист был уже в церкви, Меган выглядела прекрасно. Алекс позвонила и сказала, что они с Джексоном выезжают, и все, что им оставалось делать – ждать решающего часа. Но Клементина все же ублажала Дженни, бросаясь выполнять ее просьбы и приказания.Меган сидела перед зеркалом и внимательно разглядывала свое отражение. На фате были две подвески с жемчужинками, свободно свисающими вдоль щек, и Меган играла с ними, уверенная, что жемчужины не на одинаковом уровне и все заметят это. Нижняя юбка, которую она так хотела одеть, не позволяла сесть как следует, и ей вдруг захотелось в ванную – почти невыносимая чесотка под чулками, подвязками, плавками охватила каждый дюйм тела.– Только что прибыли Джек и Алекс, – сказала Клементина, вернувшись после выполнения двенадцати различных поручений Джинни. – Твоя мать встретила их и вручила лист с отпечатанными обязанностями. Алекс ринулась на нее, но Джексону удалось сдержать Алекс.– А что сделал Джексон?– Рассмеялся, конечно. А твоя мама, как обычно, потопала дальше.Меган хихикнула и снова посмотрела на свое отражение. Она поправила пару заколок, чтобы подравнять подвески. Клементина пододвинула табурет и села рядом с ней.– Вот ты – фотомодель, – спросила Меган, – скажи мне честно, как я выгляжу?Клементина окинула ее задумчивым взором.– Встань-ка, – скомандовала она. Меган встала, и Клементина оглядела ее с ног до головы.– По правде говоря, Мег, я не выбрала бы такой фасон платья для себя, но на тебе оно сидит безупречно. Темный грим на глазах оттеняет белизну кожи. Прическа великолепно подходит под фату, локоны лежат как раз под подвесками. Ты – замечательная невеста.Меган стиснула ее в объятиях.– Ты всегда знаешь, что сказать. Правда. Алекс сказала бы, что я в порядке и нечего устраивать из-за этого возню.Они рассмеялись.– Ну что ж, думаю, в прямоте Алекс есть какой-то шарм.Клементина раздвинула шторки на окне и взглянула на стоянку машин. Уже прибывали ранние гости, въезжая на «Мерседесах-Бенц» и последних марках «Ягуара», приветствуя Джинни и Ричарда Сандерса воздушными поцелуями.– Придет кто-нибудь из твоих друзей? – спросила Клементина.– Очень мало. Из университета и школы. Джексон пригласил некоторых приятелей по университету и фирме. Остальные – знакомые моих родителей. Мама сказала, не волноваться, что я никого не знаю. «Подумай только о подарках», – сказала она.Клементина покачала головой и наблюдала за группой молодых людей, красивых и спортивных, явно друзей Джексона.– А для меня имеет значение только одно то, что я выхожу замуж за Джексона, – продолжала Меган, – а совсем не то, как забита народом церковь, что, похоже, моя мама считает преддверием счастливого брака.Алекс ворвалась в комнату, левое плечо платья сидело безупречно. Она захлопнула за собой дверь, уселась на табурет и заговорила, даже не отдышавшись:– Джексон сведет меня с ума. Не понимаю, почему ты хочешь выйти за него замуж, Мег. Он – самый гнусный осел, каких я только знаю.И это последний раз, когда я согласилась быть шафером. Мужчины дрыгаются как рыба на крючке.– Он ведь не передумал, не так ли?Краска отхлынула от лица Меган, и Клементина поспешно подошла и обняла ее.– Конечно, нет, – сказала Клементина, – правда, Алекс?Алекс уставилась на Меган, которая застыла, затаив дыхание. Алекс встала.– Нет, черт побери. Он просто хочет, чтобы все побыстрее кончилось, и он смог начать жизнь с самой чудесной женщиной на свете.Меган издала вздох облегчения, и Клементина отступила в сторону.– Я пойду поищу твою маму и скажу, что булочник прислал не тот торт. Просто ради шутки.Алекс смотрела, как Клементина выходит из комнаты, не зная, правильно ли она поступает, держа язык за зубами, но решила быть верной клятве, что дала Джексону. Она подошла к Меган.– Ты счастлива? – спросила Алекс.– Больше, чем я думала.– Я рада.– Ты больше не считаешь, что это неверный шаг? – Алекс выглянула в окно: – Я хочу самого лучшего для вас обоих.– Это самое лучшее, Алекс. Я знаю. Я чувствую. Джексон даст мне все.Алекс повернулась к ней, обняла Меган за талию и крепко прижала к себе.– Ты помнишь, когда мы были во втором классе? Тебе понравился мальчик, когда ты поехала с родителями во Флориду, а я любила Билла, которого встретила на катке.Меган рассмеялась:– Конечно помню. Язон… Язон… Не могу поверить, я не помню его фамилии. Я думала, что он – самый прекрасный мальчик на всем свете, и у нас с ним – роман века. Двухсекундное пожатие руки на берегу было большим событием. Я переживала несколько недель после того, как мы вернулись с каникул.– Помнишь вечера, проведенные в разговорах о них? – сказала Алекс. – Ты была уверена, что не полюбишь никого, кроме Язона, а я страдала, потому что Билл не приходил больше на каток. Вечера напролет просиживали мы в лоджии твоих родителей, глядя в сторону, где, как мы думали, они жили и пытались передать по воздуху наши мысли.– Конечно. А когда звонил телефон, мы неслись в дом, уверенные, что они услышали нас и позвонили.Они замолчали, вспоминая так много забытых мелочей – игры в «Монополию», увлечение кинозвездами, «классики», выдумка, что, когда они становятся рядом, составляется их дружба. Меган закрыла глаза, пытаясь удержать слезы.– Мы всегда стояли друг за друга, – сказала она. – На тебя можно было положиться гораздо больше, чем на любого приятеля.Алекс уставилась в пол:– Сейчас у тебя будет муж.– О, Алекс! – воскликнула Меган, – это не значит, что ты теряешь меня.Алекс быстро повернулась к ней, готовая отрицать, что именно это она и чувствовала. Вместо этого она еще крепче обняла Меган.– Обещаешь? – спросила она.– Обещаю. Мы – кровные сестры, помнишь? Лучшие подруги на всю жизнь.Джинни ворвалась в комнату, хлопая в ладоши.– Пойдем, дорогая. Церемония не может ждать вечно. Алекс, ты должна быть с Джексоном в задней комнате, и, Меган пора в последний раз проверить, как ты накрашена. Поторопись. В нашем распоряжении не весь день.Алекс пошла к двери, потом оглянулась и увидела, что Меган пристально смотрит на нее. Они еще раз улыбнулись друг другу, подруга с детства, с воспоминаниями на целую жизнь и узами, которые сильнее, чем потерянная любовь, непонимание, а иногда сильнее семейной жизни.В то время она вряд ли обратила на это внимание. Но годы спустя, когда музыка и аромат ее букета, а также неясный гул голосов гостей, пока она шла по проходу, стерлись в ее памяти, единственное, что отчетливо осталось в мозгу Меган из свадебной церемонии – то, как дрожали руки Джексона, когда он надевал кольцо на ее палец. Она сконцентрировала все внимание на пальцах, которые были обычно твердыми и уверенными, как руки хирурга, но неудержимо затряслись, когда Алекс передала ему кольцо.Меган пришлось положить свою руку на его, чтобы помочь успокоиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62