Но девица и впрямь попала в беду, не з
нала, как ей быть, и думала, что настал конец света. Полагаю, в каком-то смыс
ле так оно и было: она уже видела себя недоучившейся матерью-одиночкой с у
родцем на руках. Девчушка была славная, и мне стало жаль ее, но я все равно о
тказал. Сочувствие Ц сочувствием, а руки-то у меня связаны. Так я ей и сказ
ал.
Тогда она спросила, опасная ли это штука Ц аборт. Поначалу я подумал, что
девчонка замыслила сделать его подпольно, и ответил: да, опасная. А она ска
зала, что знает парня в Северном районе, который все уладит за две сотни до
лларов. Он, мол, санитар в госпитале морской пехоты или что-то в этом роде. И
, если парень согласится, она пойдет к нему. С тем и была такова. Ц Арт вздо
хнул и покачал головой. Ц В тот вечер я вернулся домой в препоганейшем на
строении. Я возненавидел эту девицу. Своим приходом ко мне она поставила
под угрозу и мою практику, и всю расписанную по пунктам будущую жизнь. Да е
ще пыталась надавить на меня. Я не спал всю ночь. Лежал и думал. Представля
л себе, как эта девица входит в вонючую каморку, где ее ждет вороватый сопл
як, который наверняка способен покалечить, а то и убить. Я думал о своей же
не и нашем годовалом малыше, о том, что есть способ уладить дело ко всеобще
му удовлетворению. Вспоминал девчонок, которых видел, когда был интерном
. Как они приползали в больницу в три часа утра, истекая кровью и слизью по
сле таких вот любительских абортов. И, не буду врать, вспоминал, как тяжко
мне приходилось в студенчестве. Однажды мы с Бетти шесть недель ждали ее
менструации. Вот уж пришлось попотеть. Я-то знал, что залететь можно и дур
иком. Так почему аборт должен считаться преступлением?
Я молча курил, слушая его.
Ц Короче, встал я среди ночи и принялся пить кофе, глядя в стену. После шес
ти чашек решил, что закон несправедлив. Врач может корчить из себя господ
а бога просто по глупости. Мало ли таких? Но в данном случае речь шла о благ
ом деле. Я встретил попавшего в беду пациента и отказался помочь, хотя име
л такую возможность. Вот что меня волновало: я не стал лечить человека. Это
все равно что отказать страждущему в уколе пенициллина. Так же жестоко и
так же глупо. Наутро я отправился к Сандерсону, зная, что он придерживаетс
я весьма либеральной точки зрения на множество вещей и явлений. Объяснил
ему, что к чему, и сказал, что хочу назначить ПВ. Сандерсон обещал лично про
вести патоисследование и сдержал слово. Так все и началось.
Ц И с тех пор ты делаешь аборты?
Ц Да. Когда считаю, что это оправданно, Ц ответил Арт.
Мы поехали в бар в Северном районе. Это было недорогое заведение, битком н
абитое итальянскими и немецкими работягами. Арту хотелось выговоритьс
я. На него вроде как нашел исповедальный стих.
Ц Я часто думаю, Ц рассуждал он, Ц что стало бы с медициной, если бы в Аме
рике возобладала идеология приверженцев христианской науки. В прошлом
это не имело бы большого значения, коль скоро врачевание тогда было прим
итивным и мало кому помогало. Но давай представим себе, что христианская
наука стала влиятельной силой в эпоху пенициллина и антибиотиков. Допус
тим, появились общественные объединения, всячески препятствующие прим
енению этих лекарств. Допустим, в таком обществе живут больные люди, кото
рые знают, что их недуг несмертелен и существует нехитрое снадобье, спос
обное принести исцеление. Значит, возникнет огромный черный рынок таких
снадобий, верно? Значит, люди будут колоться в домашних условиях и умират
ь от передозировок или недоброкачественных контрабандных лекарств, та
к? Значит, воцарится ад кромешный.
Ц Я улавливаю аналогию, Ц ответил я. Ц Но она меня не убеждает.
Ц Послушай! Ц пылко продолжал мой друг. Ц Нравственность должна поспе
вать за технологией. Когда человеку предлагается выбор: сохранить нравс
твенность и лишиться жизни, или наоборот, он наверняка предпочтет остать
ся на этом свете. Наши современники знают, что аборт уже давно превратилс
я в простую и безопасную операцию, которая к тому же избавляет от многих б
ед и возвращает радость жизни. Это им и нужно. Этого они и требуют. И получа
ют желаемое. Не мытьем, так катаньем. Богатые отправляются в Японию или Пу
эрто-Рико, бедные идут к санитару из госпиталя морской пехоты. Так или ина
че, но они своего добиваются.
Ц Арт, Ц с нажимом произнес я, Ц аборты запрещены законом.
Он улыбнулся:
Ц А мне и невдомек, что ты так чтишь закон.
Ага. Он решил напомнить мне о зигзаге моей карьеры. После колледжа я посту
пил в школу правоведения и полтора года валял там дурака, пока не понял, чт
о это не лучшее из поприщ. Тогда-то мне и захотелось попытать счастья в ме
дицине. А в промежутке я успел немного послужить в армии.
Ц Дело не в этом, Ц ответил я. Ц Если тебя поймают, то лишат диплома и упр
ячут в тюрьму. Сам знаешь.
Ц Я делаю то, что должен делать.
Ц Не будь ослом.
Ц Я убежден, что поступаю правильно.
Я взглянул на Арта и понял, что он говорит на полном серьезе. А со временем
и сам убедился, что в некоторых случаях аборт самый гуманный выход из пол
ожения. И пошло-поехало. Арт оперировал, а мы с доктором Сандерсоном прикр
ывали его по линии патологоанатомического отделения. Мы действовали та
к ловко, что обвели вокруг пальца даже членов комиссии. Иначе было нельзя:
в нашей больнице в комиссию входили все заведующие отделениями и еще шес
теро врачей, которые избирались на определенный срок. Средний возраст ко
миссии составлял 61 год, и не менее трети ее членов были католиками.
Разумеется, сохранить полную тайну не удалось. Многие молодые врачи знал
и, чем занимается Арт, и большинство одобряли его действия. Он всесторонн
е обдумывал каждый случай и никогда не принимал опрометчивых решений. Кр
оме того, почти все эти врачи и сами хотели бы делать аборты, но им не хвата
ло смелости.
Только несколько человек искренне осуждали Арта и, вероятно, испытывали
соблазн настучать на него. Засранцы вроде Уиппла и Глюка, чьи «религиозн
ые убеждения» начисто исключали сострадание и здравый смысл. Но у них ки
шка была тонка.
Все эти Уипплы и Глюки довольно долго внушали мне опасения, но потом я пер
естал обращать на них внимание и больше не замечал неприязненных взгляд
ов, поджатых губ и суровых мин. Возможно, это было ошибкой.
Потому что Артур в беде, и если покатится его голова, то и Сандерсону голов
ы не сносить. А значит, и мне тоже.

***

Возле полицейского участка не нашлось ни одного свободного пятачка, что
бы приткнуть машину. После долгих поисков я наконец заметил какую-то сто
янку и, бросив на ней свой «Фольксваген», торопливо прошагал четыре квар
тала до кутузки. Мне не терпелось выяснить, как и почему Артур Ли угодил ту
да.

2

Несколько лет назад, в бытность свою человеком армейским, я служил в воен
ной полиции в Токио и многому там научился. В те времена в Токио мало кто б
лаговолил к военным полицейским Ц шли последние дни оккупации, и наши м
ундиры и белые шлемы олицетворяли для японцев занудное крючкотворство
комендатуры, а для американцев на Гинзе, нагрузившихся саке (или виски, ес
ли они могли себе это позволить), мы были живым воплощением сводящих с ума
ограничений и тягот армейской жизни. Поэтому нас задирал каждый встречн
ый-поперечный, и мои товарищи не раз попадали в передряги. Одному высадил
и ножом глаз, другого и вовсе убили.
Разумеется, мы были вооружены. Помню, как нам впервые выдали пистолеты, и к
апитан со здоровенным носом сказал: «Ну вот, вооружились, а теперь примит
е мой совет. Никогда не пускайте оружие в ход. Застрелите какого-нибудь пь
яного дебошира, пусть даже в целях самообороны, а потом окажется, что его д
ядюшка конгрессмен или генерал. Держите пушки на виду, но не доставайте и
х из кобуры. Все, точка».
А еще нас призывали быть понаглее. И мы, как все легавые, быстро освоили на
уку добиваться своего при помощи блефа.
Эта наука очень пригодилась мне сейчас, когда я стоял лицом к лицу с угрюм
ым сержантом, дежурным по участку на Чарльз-стрит. Сержант смотрел на мен
я так, словно с удовольствием проломил бы мне череп.
Ц Ну, в чем дело?
Ц Я пришел повидать доктора Ли, Ц сказал я.
Сержант ухмыльнулся:
Ц Что, влип ваш косоглазый хмырь? Какая жалость.
Ц Я пришел повидать доктора Ли, Ц повторил я.
Ц Нельзя. Ц Он снова уставился на стол и принялся сердито ворошить бума
ги.
Ц Не соблаговолите ли объяснить, почему?
Ц Нет, Ц отрезал сержант, Ц не соблаговолю.
Я достал записную книжку и ручку:
Ц Будьте любезны сообщить мне номер вашего жетона.
Ц Что, больно умный? Бросьте. Никаких свиданий.
Ц Закон обязывает вас назвать номер жетона по первому требованию.
Ц Хороший закон.
Я посмотрел на грудь сержанта и сделал вид, будто строчу в блокноте. Потом
повернулся и зашагал к выходу.
Ц Прогуляться решили? Ц небрежно поинтересовался сержант.
Ц Да. Возле крыльца есть телефонная будка.
Ц Ну и что?
Ц Просто жалко потраченных усилий. Готов спорить, что ваша жена провози
лась не один час, пришивая эти лычки. А снять их можно за десять секунд. Спо
рол бритвой, и все дела. И мундир останется целехонек.
Сержант тяжело поднялся со стула:
Ц По какому делу вы пришли?
Ц Повидать доктора Ли.
Он смерил меня долгим взглядом. Сержант не знал, смогу ли я насолить ему, н
о понимал, что его положение не так уж и незыблемо.
Ц Вы его поверенный?
Ц Правильно мыслите.
Ц Господи, так бы сразу и сказали. Ц Сержант извлек из ящика стола связк
у ключей. Ц Пошли. Ц Он улыбнулся, но глаза его смотрели все так же злобно
.
Я последовал за дежурным. Пока мы шли по коридору, он молчал, разве что хмы
кнул пару раз, потом бросил через плечо:
Ц Вы не можете пенять мне за бдительность. В конце концов, убийство есть
убийство.
Ц Полностью с вами согласен, Ц ответил я.

***

Арт сидел в довольно сносной камере, чистой и не очень вонючей. Бостонски
е застенки едва ли не лучшие в Америке. Иначе и быть не может, ведь в них сид
ело немало видных людей Ц мэры, чиновники, другие важные деятели. Если хо
тите, чтобы человек честно вел свою повторную избирательную кампанию, не
сажайте его в убогую камеру. Вас просто не поймут, верно я говорю?
Арт восседал на койке и разглядывал зажатую в пальцах сигарету. Пол был у
сеян окурками и засыпан пеплом. Заслышав наши шаги в коридоре, Арт поднял
голову.
Ц Джон!
Ц У вас десять минут, Ц предупредил сержант.
Я вошел в камеру. Дежурный запер дверь и привалился к решетке.
Ц Спасибо, Ц сказал я. Ц Вы можете идти.
Он злобно зыркнул на меня и вразвалочку побрел прочь, позвякивая ключами
.
Ц Как ты? Ц спросил я Арта, когда мы остались одни.
Ц Да вроде ничего.
Артур Ли невысок, щупл, опрятен и щеголеват. Родился он в Сан-Франциско, в б
ольшой семье, состоявшей едва ли не из одних врачей и правоведов. Предпол
агаю, что мать Арта Ц американка: он не очень похож на китайца. Кожа у него
скорее оливковая, чем желтая, глазницы лишены вертикальных кожных склад
ок, а волосы Ц светло-каштановые. Он очень непоседлив и непрерывно жести
кулирует, что придает ему сходство с латиноамериканцем.
Сейчас Арт был бледен и напряжен. Вскочив, он принялся мерить шагами каме
ру. Движения его были резки и порывисты.
Ц Спасибо, что пришел, Ц сказал он.
Ц Если спросят, я Ц представитель твоего поверенного. Под этой личиной
я и проник сюда. Ц Я извлек из кармана записную книжку. Ц Ты звонил адвок
ату?
Ц Нет еще.
Ц Почему?
Ц Не знаю, Ц он потер лоб и принялся массировать веки. Ц В голове все см
ешалось. Это какая-то бессмыслица.
Ц Как зовут твоего поверенного?
Арт назвал имя, и я занес его в книжку. Адвокат был хороший. Вероятно, Арт по
нимал, что рано или поздно ему понадобится защита.
Ц Хорошо, я ему позвоню. А теперь рассказывай.
Ц Меня арестовали по обвинению в убийстве.
Ц Это я уже понял. Почему ты позвонил мне?
Ц Потому что ты все об этом знаешь.
Ц Об убийстве? Ничего я не знаю.
Ц Ты учился на законника.
Ц Всего год, и это было десять лет назад. Я еле-еле сдал экзамены за семест
р и уже ничего не помню.
Ц Джон, Ц сказал Арт, Ц в этом деле медицины не меньше, чем юриспруденци
и. Мне необходима твоя помощь.
Ц Тогда рассказывай все по порядку.
Ц Я этого не делал, Джон. Клянусь, я эту девицу и пальцем не тронул.
Он вышагивал все быстрее и быстрее. Я схватил его за локоть и остановил:
Ц Сядь и расскажи все с толком. Очень медленно.
Арт тряхнул головой, загасил сигарету и тут же закурил новую.
Ц Меня взяли нынче утром прямо из дома, Ц начал он. Ц Часов в семь. Приве
зли сюда и принялись допрашивать. Сперва сказали, что для проформы. Не зна
ю уж, что сие означает. А потом начали наседать.
Ц Сколько их было?
Ц Двое. Иногда приходил третий.
Ц Тебе грубили? Слепили лампой? Били по щекам?
Ц Нет, ничего такого.
Ц Они сказали, что ты можешь позвонить адвокату?
Ц Да, но не сразу, а только после того, как зачитали мои конституционные п
рава. Ц Он улыбнулся своей горькой насмешливой улыбкой. Ц Поначалу доп
рос был формальный, и мне не пришло в голову кому-то звонить Ц ведь я не сд
елал ничего плохого. Они впервые упомянули о девушке только через час по
сле начала разговора.
Ц Что за девушка?
Ц Карен Рэнделл.
Ц Ты не… Что? Та самая Карен?
Арт кивнул:
Ц Да, она. Дочь Джей Ди Рэнделла.
Ц Господи.
Ц Сперва они спросили, что я о ней знаю и приходила ли она ко мне на прием.
Я ответил, что неделю назад она обратилась за консультацией. Жаловалась
на отсутствие месячных.
Ц В течение какого времени?
Ц Четыре месяца.
Ц Ты сообщил им эти сведения?
Ц Нет, они не спрашивали.
Ц Хорошо.
Ц Они подробно расспросили меня о том, как прошел осмотр. Интересовалис
ь, были ли у нее другие жалобы, как она вела себя… Я ничего не сказал, сослав
шись на доверительные отношения врача и больного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37