Ваш друг председатель Бассет хочет протолкнуть закон, запрещающий экспорт химикатов. Ему нужна поддержка. Сейчас он обхаживает и так и этак всех воздержавшихся.
– Но ведь и я воздержался, – перебил его Александер.
– Бассет считает, что вы просто держите нос по ветру. – Эрик захихикал: его рассмешило это выражение. – Как уверяет моя очаровательная подруга, он уверен, что в душе вы всецело на его стороне. Закон должен запрещать экспорт названных химикатов в Южную Америку в любом виде и под любым предлогом. «Рэдисон Кемикал» это не слишком понравится, верно?
– Совершенно не понравится, – проворчал Александер. – Спасибо, Эрик. Ты проделал прекрасную работу. Надеюсь, тебе не слишком противно общаться с этой дамой?
– Что вы, сенатор! – фыркнул Эрик. – Да если бы она и была страшна как смерть, – на один вечер можно притвориться близоруким. Не беспокойтесь, у меня все в порядке.
– Да я уж надеюсь. Главное, не болтай, пока с ней не расплатишься.
– У меня рот на замке, сенатор, – засмеялся Эрик. Затем спросил: – Так что же, вы будете бороться против принятия?
– Посмотрим, Эрик, посмотрим.
– Но «Рэдисон»…
– Эрик, я прекрасно помню обо всех своих обязательствах. Я слетаю на несколько дней в Лос-Анджелес: улажу дела с агентством и повидаюсь с Корал. Пятнадцатого числа вернусь в Вашингтон на слушание дела. Надеюсь, похмелье у тебя к тому времени пройдет. Все ясно?
– Ясно, сэр… босс… – почтительно ответил Эрик и хихикнул.
– Отлично. С Новым годом, Эрик. Наилучшие пожелания твоей даме. Угости ее за мой счет.
Александер задумчиво повесил трубку. Он ожидал чего-то подобного и был готов. Итак, он идет по лезвию ножа, и любой неверный шаг станет для него смертельным. Опасная игра…
Александер вернулся в зал. Полли ждала его, выйдя из-за столика. Он ласковым жестом привлек ее к себе, затем протянул руку удивленному губернатору.
– Губернатор Хедли, я – Александер Грант.
– Ах да… – Лицо старика озарилось улыбкой. Наконец-то он узнал, кто это такой! – Конечно, сенатор Грант, – продолжал он, с воодушевлением тряся руку Александера. – Очень рад вас видеть.
– Полли, моя жена. Хотим пожелать вам и вашей супруге счастливого Нового года.
– Гм… Благодарю вас. Очень мило с вашей стороны. М-да, Новый год, новое счастье… Благодарю.
Не выпуская руку Александера, губернатор приподнял в шутливом приветствии золотистую шляпу, затем потянулся к Полли – поцеловать в щечку. Слонявшийся вокруг столов фотограф поймал маленькую группу в объектив. Александер распрямил плечи, обнял Полли за талию и улыбнулся самой очаровательной улыбкой. На снимке, предназначенном для разворота журнала, губернатор и Полли отошли на задний план. На переднем плане оказался Александер – красивый, уверенный в себе, любящий муж и политик, на которого можно положиться.
Корал слизнула капельку меда. Мед был вязким и горячим, а смуглая кожа, по которой он растекся – еще горячее. Корал устроилась поудобнее, и язычок ее продолжил сладкий путь вверх – от бедра к мускулистому животу. Мужчина запустил пальцы в ее золотистые кудри. Он не издавал ни звука, но по тому, как содрогалось его сильное тело, как вздымалось орудие любви, Корал понимала, что трудится не напрасно.
Его звали Рауль. Он был бронзовым, мускулистым, с черными, зачесанными назад волосами и античным профилем. Они встретились сегодня утром на пляже: Рауль проводил ее восхищенным взглядом, через пять минут они назвали друг другу свои имена, а еще через десять – уединились в номере.
Послышалось щелканье зажигалки: Рауль закурил. Корал продолжала свою кулинарную игру. Запах сигаретного дыма безумно ее возбуждал, но она старалась сдерживаться. Она на Карибах. Сильные чувства здесь не приняты. Местные жители и занимаются любовью, и вонзают нож в спину с одинаковой невозмутимостью.
– Чем ты занимаешься в Штатах? У тебя есть мужчина?
Корал со вздохом оторвалась от изысканного лакомства, рассеянно провела пальцами по губам.
– Продаю недвижимость. Борюсь за экологию. Сплю с важным человеком.
Он рассмеялся и выпустил клуб дыма.
– Будь ты моей, я бы привязал тебя к кровати. И никакой недвижимости.
Он говорил лениво, растягивая слова. Корал рассмеялась. Этот парень – жиголо в чистом виде! Этим-то он ей и понравился.
– Мой мужчина не станет держать меня на привязи, – вздохнула Корал.
– Ну и дурень.
– Нет, он умен.
– И ты выйдешь за него замуж?
– Ну нет. Для этого я слишком умна.
Корал приподнялась, взяла у Рауля сигарету и бросила в полупустой стакан на столике. Она сказала правду. Чтобы связать жизнь с Александером, надо быть малость не в себе. В хорошенькой головке Корал отродясь не водилось безумных мыслей, а в сердце – сильных страстей. Она всегда знала, что и зачем делает. А любовь на всю жизнь, клятвы в верности – это не для Александера. И не для нее.
Дейни всхлипнула. Боже, неужели она сейчас опять заревет? Если бы Блейк видел ее сейчас… если бы услышал ее голос, он понял бы, как она несчастна. Он простил бы… Но ведь он даже не хочет с ней разговаривать! Закусив губу, сдерживая рвущиеся из груди рыдания, Дейни снова набрала знакомый номер. Нервно теребя лисью горжетку, она слушала длинные гудки. Наконец включился автоответчик, и Дейни закрыла лицо руками.
За окном сияла иллюминация, из соседнего бара доносилась музыка – город праздновал Новый год. Стрелки часов приближались к полуночи. Голос Блейка предложил оставить сообщение после сигнала. Бибикнул сигнал. Дейни хотела положить трубку, но что-то ее остановило. В конце концов, это же не вопрос жизни и смерти! Он не может дуться на нее вечно! Она объяснит… Дейни поднесла трубку к уху и заговорила, утирая слезы ладонью, не думая, что хочет сказать.
– Ладно, Блейк. Ты со мной говорить не хочешь – я поговорю с этой дурацкой машиной. – Она всхлипнула. – Ты, наверно, дома. Я хочу, чтобы ты знал: когда-нибудь ты поймешь, что я чувствую. Ты захочешь чего-нибудь так сильно, что ради этого будешь готов на все… – Дейни снова всхлипнула и заговорила быстрее, боясь разрыдаться в трубку: – Ради этой цели ты готов будешь пожертвовать и собой, и своими близкими. Тогда ты пожалеешь о сегодняшней ночи. Клянусь Богом, пожалеешь. Ты ни разу в жизни не проигрывал, ни разу не унижался, не загорался безумной надеждой, не впадал в отчаяние, но, Блейк, так не может продолжаться всю жизнь. Когда-нибудь…
Запищал автоответчик – время кончилось. Дейни бросила трубку на рычаг и опустилась на диван. По щекам ее текли слезы.
Блейк сидел в темной комнате. Палец его еще лежал на кнопке, прервавшей послание Дейни.
– Я уже знаю, Дейни, – сказал он тихо, словно самому себе. – Я знаю, что такое проигрыш, отчаяние и унижение. С меня хватит. Больше я ничего не захочу. Тем более тебя.
Глава 17
– Руди, мне эта женщина не нравится. Я не хочу с ней работать. Она думает, что я хотела сорвать презентацию. Что я куда-то дела эти чертовы бумаги… – Руди вопросительно поднял бровь. – Господи, и ты тоже!
Лора скрестила руки на груди, закатила глаза и негодующе фыркнула – словом, всеми возможными способами дала понять, как несправедливы их подозрения. Одного она не сделала: не призналась, что та ночь совершенно выпала у нее из памяти. Лора тогда напилась – в этом она была более чем уверена; но что же дальше? Лора понимала, что могла это сделать: более того, не могла не сделать… Впрочем, теперь-то какая разница? Пропавшие документы восстановлены, все готово к презентации, жизнь прекрасна и удивительна, если забыть о том, что Дейни Кортленд хозяйничает в агентстве, словно у себя на кухне. Лора повернулась к Руди и облокотилась на стол.
– Руди, мы с тобой огонь и воду прошли вместе. А теперь явилась эта нахалка и начала командовать… Руди, она хочет тебя оттереть. Все к этому идет. Тебе надо от нее избавиться.
Лора говорила быстро и горячо, вцепившись в край стола, словно утопающий – в протянутую руку спасителя. Перед ней стыли гамбургер и цыплячьи ножки, вянул салат, с шипением выходил газ из кока-колы. Руди слушал и кусал губы, чтобы не взорваться.
Она говорила уже почти час. Началось все с невинного замечания в машине: Лора не хочет, чтобы Дейни присутствовала на презентации. В конце концов, не она нашла этих сапожников, не она установила контакт и провела всю подготовительную работу. В этом еще был смысл. Но Руди остановил машину возле придорожной закусочной, нашел свободное место, заказал обед – и все это время, не замолкая ни на минуту, Лора ругала Дейни. Руди не знал, как ее остановить. Почему Лора не может быть такой, как прочие женщины? – тоскливо думал он. Разумной, сдержанной и деловой, как Дейни; доброй, нежной и красивой, как Сирина…
Руди плеснул на тарелку кетчуп, поднес вилку ко рту и начал жевать, старательно глядя Лоре в глаза. Она еще нужна ему… да нет, не в этом дело. Просто Руди, как бы ему этого ни хотелось, не может взять да и бросить женщину. У него свой кодекс чести… Но Руди изменился. Изменилось агентство. Почему же не хочет меняться Лора?
– Послушай, радость моя, Дейни не думает, что ты что-то сделала с бумагами. Она просто спросила, не знаешь ли ты, куда они делись. А уволить ее я не могу. Тебе не кажется, что за день до презентации странно увольнять творческого директора? Она знает, как ты важна для агентства и для меня, и вовсе не старается взять над тобой верх. – «Это верно. Ей и стараться не надо». – Ты просто ее неправильно поняла. Она сказала, что проводила презентации раньше…
– В этом-то все и дело, Руди! Какое нам дело до того, что она там проводила раньше? Это наш контракт и наша презентация! – Лора почти кричала. – Мы их нашли. Мы проделали всю подготовительную работу…
– …И они не хотели иметь с нами дела, потому что мы не внушали им доверия. Если мы получим контракт, то только благодаря Дейни. Подумай, Лора, – увещевал Руди, – радоваться надо, что все так обернулось. Если бы не она, мы бы разорились. Неужели тебе не приятно гордиться своим агентством?
– Я им и раньше гордилась, – фыркнула Лора, хотя понимала, что это не так.
Руди поморщился, вытирая пальцы салфеткой. На руке у него теперь сверкало только одно плоское золотое кольцо. Дейни не пожалела времени и сил, убеждая Руди, что множество дорогих украшений на мужчине выглядит вульгарно и не свидетельствует о хорошем вкусе, а что для владельца рекламного агентства важней хорошего вкуса? Однако Руди не смог совсем отказаться от мишуры: без колец, цепочек и браслетов он чувствовал себя голым.
– Ну, так что же ты собираешься делать? – бесцеремонно прервала его задумчивость Лора.
– С Дейни?
– Да, с Дейни.
– Ничего, – удивленно ответил Руди – ему-то казалось, что неприятный разговор окончен. – Почему я должен что-то с ней делать?
– Потому что она нам не подходит!
Руди втянул голову в плечи. Боже правый, о чем это она? Совсем свихнулась!
– Она не подходит для агентства, – уточнила Лора, и Руди облегченно вздохнул.
– А по-моему, подходит. Лора, я не собираюсь обсуждать ни Дейни Кортленд, ни что-либо еще, пока не подписан контракт. Если дело выгорит, держу пари на последний доллар, что ты изменишь свое мнение о Дейни.
– А я держу пари, что нет, – отрезала Лора. – По-моему, от нее один вред. Но, в конце концов, мне-то что? Я буду молчать и делать то, что считаю нужным. Жаловаться на жизнь не собираюсь. Еще не хватало, чтобы она надо мной потешалась!
– Лора, она никогда не…
Но Лора его не слышала. Высоко подняв голову, она провозгласила:
– Мы получим контракт, Руди, и это будет моя заслуга!
И гордо направилась к выходу. Руди поплелся за ней. «Господи, – думал он, – пожалуйста, сделай так, чтобы ей поскорей надоело наше агентство… и я».
– Дейни!
В дверях показалось робкое личико Сирины. Дейни подняла голову. На губах у нее застыла улыбка, но в глазах плескался страх.
– Да, Сирина?
– Мне кажется, вам лучше пойти туда… – Сирина кивнула в сторону столовой. – Что случилось? – вскочила Дейни. Она знала, что Сирина не стала бы беспокоить начальство по пустякам.
– Руди и Лора вернулись, – ответила Сирина, подвинувшись к стене, чтобы Дейни могла пройти. – И, мне кажется, Лора плохо себя чувствует.
Дейни бросилась в столовую… и, облегченно вздохнув, остановилась на пороге. Сирина зря подняла тревогу: впрочем, это можно извинить ее житейской неопытностью. Лицо Дейни впервые в новом году озарилось искренней улыбкой. Стоя в дверях, она наблюдала за коллегами. «Это мои друзья, – думала она, – моя новая семья. С ними я должна обращаться лучше, чем с прежней любовью».
– Я смотрю, вы обмыли презентацию в пивной?
– А если и так, то что? – проворчала Лора, как всегда обороняясь. Руди сидел рядом; он казался не столько пьяным, сколько расстроенным.
– Просто спросила. Могли бы, между прочим, и меня пригласить.
– Зря надеешься, – фыркнула Лора.
– Лора! – предостерегающе прошипел Руди, затем обратился к Дейни: – Скорей уж напились с горя. Боже, Дейни, ты можешь объяснить, что это значит? Хоть бы слово сказали! «Спасибо, до свидания» – и все. Не знаю. Это совсем… совсем не то, чего я ожидал. У нас же хорошо получилось! В самом деле хорошо!
– Разумеется, хорошо, и я ни на миг не верю, что мы проиграли. Да, Зелости не прыгали от восторга. Но не забывай, что они смотрели уже третье представление. Они просто устали.
– Черта с два! – пробормотала Лора.
– Может быть… – ответил Руди, но надежды у него в голосе было мало.
– Конечно… – начала Дейни, но тут в дверях вновь показалась Сирина. К груди она прижимала телефон. Дейни кивнула. – Руди, выпей чашечку кофе и успокойся. Ты просто не привык…
Она обогнула стол и взяла трубку. Сирина шептала ей на ухо:
– Спрашивают Руди. Это мистер Зелости. Мне кажется, ему лучше поговорить с вами, а то… – Она кивнула в сторону Руди и выразительно подняла брови. Дейни едва не рассмеялась. Впервые за много дней она снова была в своей тарелке.
– Я поговорю из кабинета.
Сирина кивнула и соединила мистера Зелости с кабинетом. Разговор продолжался не больше минуты. Положив трубку, Дейни несколько секунд сидела неподвижно, переживая услышанное, затем, прихватив по дороге Сэма, отправилась в столовую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40