Командующий ВВС генерал Эзер Вейцман настаивал, что получение и изучение "Мига" может быть ключом к победе в очередной войне.
Рассматривалось несколько вариантов: перехват самолета в воздухе и принуждение его к посадке в Израиле; внедрение своего агента в качестве пилота ВВС одной из арабских стран; принуждение или подкуп арабского летчика. Несмотря на очевидные трудности, - чем подкупить пилота-араба, офицера самого привилегированного рода войск, которые пользовались всеми благами, которые предоставлялись военнослужащим в арабских странах? последний вариант все же представлялся наиболее перспективным. Попытки подкупить или заманить в ловушку очередного арабского пилота начались.
Группа Джона Леона Томаса, разведчика, который некоторое время успешно работал в Египте, попыталась завербовать молодого офицера египетских ВВС, Хуана Карлоса, копта (египетские христиане) по происхождению; офицеру был предложен миллион американских долларов за угон в Израиль или на Кипр "МИГа" - но Карлос предпочел рассказать о попытке вербовки египетским контрразведчикам и Томас был схвачен и затем казнен. Один из выводов, который был сделан в разведывательном сообществе из этой неудачи, заключался в необходимости тщательнее анализировать личности кандидатов на вербовку. "Аман" и "Моссад" накопили огромную массу информации по военно-воздушным силам Египта, Иордании, Сирии и Ирака. Израильская разведка фиксировала и анализировала мельчайшие детали, имевшие отношение к пилотам этих стран, - и все это хранилось и обрабатывалось на новых компьютерах, которыми Амит вооружил "Аман". Информация была столь подробной, что у тех, кто работал с этими данными, было ощущение, что они лично знакомы с сотнями арабских летчиков. Следующая попытка уже не привела к провалу, но когда в 1964 году египетский пилот, капитан Аббас Хилми перелетел в Израиль, спецслужбы были весьма разочарованы. Хилми действительно был пилотом египетских ВВС, и самолет его был советского производства, но это оказался учебно-тренировочный "Як", который не представлял особого интереса для тех, кто хотел заполучить боевой самолет. Конечно, капитану Хилми устроили в Израиле теплый прием. Сообщенная им информация существенно пополнила сведения "Амана" по ВВС арабских стран. Хилми также оказался полезным и в пропагандистских целях, поскольку публично осудил вмешательство Египта в Йемене и попытки загнать эту страну в сферу влияния радикального арабского социализма военной силой, да ещё с использованием таких варварских средств, как боевые отравляющие вещества.
Перебежчик получил щедрое материальное вознаграждение и хорошую работу, но он не смог приспособиться к жизни в Израиле. Вопреки настоятельным предостережениям, он решил переселиться в Южную Америку и "Моссад" снабдил его новыми документами и большой суммой денег. Дальнейший его путь - быстрым шагом в долину смерти. В Буэнос-Айресе Хилми совершил несколько роковых ошибок. Прежде всего он отправил открытку своей матери в Египет. Открытка, разумеется, была перехвачена египетской контрразведкой, которая таким образом узнала, где скрывается перебежчик. Потом он сблизился с одной египтянкой, с которой познакомился в ночном клубе. Увлекшись ею, он согласился пойти к ней домой. Это была типичная западня, которую используют все разведки мира. На квартире Хилми ждали египетские контрразведчики. Летчика скрутили, доставили в посольство, а затем как "дипломатическую почту" отправили в Египет. Там он был признан виновным в измене и расстрелян.
Спустя год у израильской разведки появилась новая подходящая цель. На этот раз это был один из лучших иракских пилотов Мунир Редфа, из зажиточной семьи христиан-маронитов - религиозно-этнического меньшинства и в самом Ираке, и в его вооруженных силах. Редфа прошел обучение в Советском Союзе и был пилотом самолета "Миг-21". "Наводку" на него как на возможный объект вербовки дал Джозеф Максур, старый слуга в доме отца Мунира, давно связанный с израильской разведкой. Кроме того, обработка иракской прессы, материалов радиоперехвата и сообщений агентуры из Ирака также показали, что Мунир осуждал бомбардировки курдских деревень на севере Ирака; было также сделано максимум возможного для составления психологического портрета, определения склонностей, слабостей и привязанностей Мунира. Анализ показал, что какое-то одно средство не сработает и необходим своего рода "комплексный подход". Тщательно отобранные специально для этой миссии агенты были направлены в Ирак через Европу с заданием установить контакт с Редфа и его семьей. Затем была проведена и собственно операция. Ключевую роль в ней сыграла женщина, красавица-израильтянка американского происхождения.
Выдавая себя за богатую американскую туристку, она на одном из приемов в высшем свете Багдада познакомилась и сумела заинтересовать собой Редфа. В первый же вечер Мунир провожал её домой и попросил о новой встрече. В последующие дни и месяцы "американка" (ее имя до сих пор хранится в тайне) и Редфа встречались часто; красавица была прекрасным собеседником и заинтересованным слушателем. Летчик был счастлив в семейной жизни, в семье росли двое детей, но здесь он получал нечто большее, в том числе и понимание тех проблем, которые его, втянутого в войну на истребление курдов, особенно мучили. Роман развивался; следуя хорошо отработанной тактике разведки, дама отказалась вступать с ним в интимную связь в Ираке. И Редфа согласился отравиться с ней в Париж, где они "будут безраздельно принадлежать друг другу". Проведя два дня в Париже, Редфа согласился слетать с возлюбленной в Израиль, где, по её словам, у неё были "очень интересные друзья". Через 24 часа с фальшивым паспортом, которым его снабдила парижская резидентура "Моссада", он рейсом "Эль-Ал" вылетел в Тель-Авив. Там Мунира встретили как особо важного гостя, чуть ли не с оркестром и после теплых приветствий отвезли на авиабазу в пустыне Негев, где он встретился со старшими офицерами "Амана" и "Моссада", которые обрисовали ситуацию и предложили ему вознаграждение в миллион долларов и убежище для всех членов его семьи за угон "Мига". Редфа был ошеломлен осведомленностью израильтян о военно-воздушных силах Ирака. Они знали имена иракских пилотов и их советских инструкторов. Разведчики в деталях описывали ему аэродромы, командные посты и жилые помещения иракских летчиков. Затем Муниру устроили встречу с командующим израильскими ВВС генералом Мордехаем Ходом, недавно сменившим Эзера Вейцмана. Здесь уже речь шла о конкретных действиях. Мунир сказал: "Я не могу принять решение, пока не буду уверен в безопасности моих жены и детей. Вы же знаете, в Багдаде за такие дела вешают". Его заверили, что пока его семья не будет в полной безопасности, никаких действий предприниматься не будет. И тогда от летчика было получено принципиальное согласие. В штабе ВВС отработали маршрут, который огибал станции слежения и авиабазы Ирака и Иордании, и условия связи. Мунира предупредили ещё раз: "Полет будет крайне опасным. Вам предстоит преодолеть 900 километров. Если в командовании ваших ВВС разгадают этот план, самолет попытаются перехватить. Если это не удастся иракцам, могут попросить иорданцев. Но если будете четко следовать маршрутом и не паниковать, все пройдет благополучно. И учтите: как только вы отклонитесь от полетного задания, обратная дорога будет отрезана".
- Я доставлю вам самолет, - ответил Мунир Редфа.
Согласно договоренности на счет Редфа в швейцарском банке была положена крупная сумма. Через несколько дней иракский летчик вместе со своей подружкой, которую он продолжал считать американкой, вернулся через Париж в Багдад и операция началась. Сначала из Ирака была вывезена его семья. "Моссаду" очень помог старый слуга-еврей, который много лет жил в семье Редфа. Сын Редфы внезапно "заболел", причем с такими отчетливыми тревожными симптомами, что медицинский консилиум настоятельно порекомендовал провести специальный курс лечения в Лондоне. "Больного" повезла мать; маленького братишку тоже решили не оставлять без присмотра. Самолет до Лондона летел из Тегерана; во время одной из промежуточных посадок, уже в Европе, семья покинула борт - и через несколько часов оказалась в Израиле, где жили под чужим именем до прилета отца. 15 августа 1966 г. Редфа, до вылета нарушив только один пункт инструкции - он приказал солдатам-техникам без санкции советских советников заправить подвесные баки его самолета горючим, - в условленной точке "выпал" из поля зрения локаторов, изменил маршрут, пролетел через Иорданию и посадил свой "Миг" на одной из авиабаз на юге Израиля. Та из иорданских РЛС, которая "перекрывала" маршрут МИГа и должна была вовремя засечь самолет и, следовательно, дать иорданским летчикам, в те годы лучшим в арабских странах, выполнить просьбу иракских союзников о перехвате, вовремя "ослепла" по заданию "Моссад"; для "покрытия" умышленной слепоты персонала иорданской РЛС несколько лет распространялась информация о том, что "МИГ" в сопровождении американской эскадрильи летел не на юг, а на север, через Турцию, садился и заправлялся на турецкой авиабазе.
Это был первый случай, когда столь современный советский самолет оказался на Западе. Даже спустя несколько десятилетий представители ВВС США и НАТО вспоминают об этом эпизоде как о выдающемся достижении израильской разведки. Это действительно стало показателем мастерства в агентурной работе; замечательно действовала и "американка". Характерный эпизод: когда Мунир попрекнул, что она использовала его чувства для выполнения задания, женщина проникновенно сказала: "Да, это так, но и шпионы могут чувствовать". Операция завершилось благополучно. Семья Редфа обзавелись новыми именами, а деньги, полученные в качестве вознаграждения, позволили им вести обеспеченную жизнь в Израиле. "Американка" также благополучно покинула Ирак и до сих пор спецслужбы так её и не "вычислили". Спустя некоторое время "МИГ-21" открывал воздушный парад в честь 20-й годовщины государства, а знание его особенностей и боевого применения заметно помогли израильским пилотам в Шестидневной войне.
А пример Мунира Редфы оказался заразительным: 11 октября 1989 г. на небольшом аэродроме Мегиддо на севере Израиля приземлился "Миг-23" первого официального перебежчика из Сирии. Эта модель МИГА была уже известна (он поставлялся арабам с 1973 года), но содержала ряд существенных доработок в электронной "начинке" и потому представляла интерес как для израильских, так и для американских ВВС. Майор сирийских ВВС Мухаммад Бассам Адель, 34-летний холостяк, несомненно, рисковал своей жизнью, - во время полета его могли сбить как сирийцы, так и израильтяне. Израиль даже выразил искреннее удивление его прибытием и тем, что израильская система ПВО не сумела выявить отдельный самолет. На пресс-конференции летчик заявил, что он действовал совершенно самостоятельно и у него ранее не было никаких контактов с Израилем. Сирийцы, естественно, тут же заявили, что Адель был в течение нескольких лет шпионом "Моссада" и просто украл самолет. В данном случае реакция Сирии гораздо более обоснована. Майор ВВС просто не стал бы рисковать головой, без предупреждения вторгаясь в воздушное пространство Израиля - система ПВО отреагировала бы на появление "чужого" однозначно и жестко: его перехватили бы и сбили либо истребители, либо зенитчики. Да и "демократических идеалов" и денег он бы получил не меньше - но с куда меньшим риском, - если бы полетел на север и посадил бы самолет на какой-нибудь американской авиабазе. Майору было нужно именно в Израиль косвенно это подтверждается и тем, что Адель, так же как и Редфа, быстренько получил новое имя, и ему помогли начать новую жизнь. Что же касается действительно произошедшего переполоха в системе радиолокационной разведки и оповещения, то скорее всего он вызван техническим сбоем системы ПВО. Израильская разведка ожидала бегства Аделя, хотя и не знала точно, когда это произойдет.
Одна из крупных операций, санкционированных Амитом, привела к осложнениям и временной смене руководства. Это было связано с Марокко. Ведущий член Лиги арабских стран, Марокко устами своего руководства всегда горячо поддерживало дело "освобождения" Палестины, оказывало поддержку ООП, присоединялось к пылким национал-популистическим декларациям ЛАС. Однако король Марокко Хасан II с его прозападными настроениями чувствовал угрозу со стороны радикальных режимов в соседнем Алжире и несколько более удаленном Египте, и тайно сохранял взаимовыгодные отношения с Израилем. "Моссад" оказал Хасану II помощь в создании его секретной службы, а король в своей стране умерял антисемитизм и не препятствовал еврейской эмиграции45. Отношения между двумя странами были тайными, но очень прочными - просто близкими к идеалу. Но именно эти "близкие к идеалу" отношения вскоре привели к весьма тяжкому потрясению для разведсообщества Израиля и для самого Меира Амита. В историю это вошло как "дело Бен-Барки".
Видный марокканский оппозиционер Мехди Бен-Барка, который в вынужденной европейской эмиграции вел активную "подрывную" работу, королевским судом Марокко был заочно приговорен к смертной казни. Служба безопасности Марокко, возглавляемая генералом Мухаммадом Уфкиром, решила привести приговор в исполнение независимо от местонахождения Бен-Барки. В проведении этой операции Уфкир попросил помощи у "Моссада", зная развитость и силу его европейской резидентуры и агентурный опыт. Амит согласился, как говорила заангажированная пресса, "из опасений, что отказ отрицательно скажется на положении евреев в Марокко". Решение принималось на уровне первых руководителей спецслужб: Амит встретился с Уфкиром во Франции осенью 1965 года и обсудил детали операции. "Моссад" согласился устроить Мехди Бен-Барке западню. 29 октября 1965 г. израильские агенты выманили Бен-Барку из Женевы в Париж якобы для встречи с кинорежиссером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64