– Уу-у, я помню, как мальчишкой становился на колени во время причастия. Колени, представляешь, просто примерзали к полу.
Женщина не отвечала.
– Я слышал о проповедниках вроде этого. Проповедуют, что тепло – это дьявольская кознь и вводят народ в соблазн. – Джоко повернул голову, стараясь заглянуть Смиренности в лицо. Пряди ее волос были собраны в тугой пучок на затылке. – Что до меня, так я никогда не мог привыкнуть к холоду. Я в основном из-за этого и перестал ходить в церковь.
– Перестали ходить в церковь? – Смиренность подняла глаза, полные охватившего ее ужаса. Ее губы беззвучно зашевелились. Она бросила взгляд на внутреннюю дверь.
Джоко усмехнулся:
– Представляешь, там только и старались выудить у меня денежки, да произносили проповеди против всего, что может быть в радость или в удовольствие.
Смиренность сложила ладони на груди.
Джоко взял ее ладони в свои руки. Сквозь черные митенки он почувствовал, как озябли пальцы женщины.
– Не молись за меня, Смиренность, – сказал он мягко. – Мне нравится быть грешником.
– О нет!
– О да.
Привратница попятилась от него, но Джоко не выпустил ее рук из своих теплых ладоней.
– Почему бы тебе не рассказать мне о преподобном Динсморе?
В ответ Смиренность отрицательно покачала головой, ее лицо перекосило точно от мучительной боли. Джоко тихонько пробормотал что-то утешительное и не выпустил рук женщины, пока та не успокоилась. Затем он улыбнулся.
– Ты одна из его девочек?
– Видите ли, моя сестра пропала, но никто не хочет помочь мне отыскать ее.
Динсмор печально кивнул.
– Павшую в бездну греха никто не может спасти, кроме нее самой.
– Она не пала в бездну греха, – задохнулась Мария. – Ее столкнули. Или похитили, или затащили туда насильно, и ей необходима наша помощь. Мне думается, вы…
– Она погибла, – изрек его звучный голос.
– Она не погибла. – Мария почувствовала, как нарастает в ней гнев. Она уже не впервые выслушивала одно и то же. – Моя сестра где-то в Лондоне, в опасности, куда она попала помимо своей воли. Может быть, ее подвергают избиениям, над ней издеваются.
Преподобный Динсмор сел за стол и положил руку на Библию. Его черные глаза увлажнились слезами. Он покачал головой.
– Я подумала, что вы сумеете помочь мне в поисках сестры, – продолжала Мария. – В ваших письмах к миссис Шайрс вы пишете, что спасаете бедных молодых женщин…
– Дорогая моя, сам я не хожу по борделям.
Руки Марии сжались в кулаки. От возрастающего чувства беспомощности и несправедливости ее охватил гнев.
– Миссис Шайрс дает вам деньги на помощь девушкам.
Динсмор нахмурился:
– Да, но только девушкам, желающим обрести спасение. Ваша сестра…
– Моя сестра всей душой желает обрести спасение, уверяю вас.
Священник открыл Библию и провел по странице пальцем.
– Обещаю, я буду молиться за спасение ее души и тела.
– Благодарю вас, но… Он закрыл книгу.
– Если бы у меня была более обширная паства, возможно, я смог бы донести Его Слово до грешников. К несчастью, мне приходится считаться с мирскими законами. Даже такое скромное место, как это, обходится недешево. Время от времени мужчины и женщины приходят сюда в поисках милосердия. Возможно, среди них будет и ваша сестра. Конечно, мы примем ее под этот кров и дадим ей утешение. Но, полагаю, – черные глаза святого отца выразительно взглянули в Лицо Марии, – что она не уйдет отсюда, ограничившись только «спасибо». Большинство пытается как-то отблагодарить нас за помощь.
Слушая эту длинную речь, Мария так крепко сжала зубы, что ей стало больно. Что-то ускользало от нее. Священник произнес что-то такое, чего она не понимала. Но все же она попыталась ответить священнику:
– Мелисса не будет неблагодарной.
– Конечно, Господь не нуждается в людской благодарности. – Динсмор постучал пальцем по столу. Этот звук привлек внимание Марии. Ноготь был с грязной траурной каймой.
Девушка глотнула воздуха. Она заметила, что рука священника также была нечистой – в кожу въелись частички грязи.
– Иногда заблудшие овцы бывают благодарны, – продолжал он. – Иногда они спрашивают, как они могут отплатить за нашу доброту, и по возможности кое-что делают для нас в обмен за нее.
Мария закрыла глаза.
– Вы хотите сказать, что могли бы поручить кому-нибудь разыскать мою сестру – кому-нибудь из этих «заблудших овец»?
– Такая возможность не исключена. Возможность найти вашу сестру и, допустим, передать ей послание, предостерегающее ее о той бездне скверны, в которой она погрязла и откуда она должна выбраться.
Девушка не сдержалась:
– Господин Динсмор! Но я бедна. Мы с сестрой сироты, и нам обеим самим приходится зарабатывать себе на жизнь. У нас нет почти никаких сбережений. Конечно…
– Конечно, ваша работодательница…
Выйдя на улицу, Мария почувствовала, что слезы жгут ее глаза. Она заморгала, стараясь избавиться от застилавшей глаза пелены. Разумеется, преподобный Динсмор обещал помочь, то есть послать записку миссис Шайрс, если Мелисса сама с покаянием появится в дверях его дома. Погибшая. Ее любимая, любимая сестричка.
Не видя дороги, она направилась к выходу из переулка, споткнулась и чуть не налетела на стену дома.
– Осторожно. – Джоко вовремя поддержал ее. Ослепленная слезами, Мария предоставила Джоко вести ее по узкой улочке. Он чувствовал, как она дрожит, словно в лихорадке, как судорожно она дышит, стараясь вдохнуть побольше воздуха и взять себя в руки.
– Слезами горю не поможешь, – сказал наконец он.
Мария остановилась и достала из кармана носовой платок. Она вытерла лицо и глаза, затем высморкалась.
– Ну что, твой святой Джо согласился помочь? – поинтересовался Джоко.
– За деньги.
– Понятно.
Мария посмотрела Джоко прямо в лицо, в ее покрасневших глазах читался вопрос:
– Вы это предвидели? Тот пожал плечами:
– Никто не стал бы жить здесь, будь у него возможность перебраться куда-нибудь в другое место. Все хотят переехать отсюда. Наверное, этот проповедник думает накопить побольше деньжат и купить маленький домик в другом районе. Может быть, никакой он и не проповедник вовсе. Просто человек, пытающийся немного подзаработать.
Мария глубоко вздохнула.
– И вы такой же, Джоко Уолтон?
– Возможно, – Джоко склонил голову набок.
– Да или нет? – Мария пристально посмотрела ему в глаза.
– Да.
– Тогда я знаю, как заручиться вашей помощью.
– Может быть. – Джоко почувствовал себя неловко. Вообще-то, он при всем желании не мог бросить ее, ему нужно было выполнить поручение Ревилла.
Мария взяла Джоко за руку. Ее бледное лицо со следами слез на глазах, ее слипнувшиеся остроконечные ресницы оказались рядом с его лицом. Так близко, что он ощущал на своей щеке ее дыхание.
Джоко в замешательстве огляделся по сторонам и заметил, что за ними наблюдают прохожие. Мария обхватила его руку своими ладонями.
– Мистер Уолтон, вы поможете мне? Джоко смущенно посмотрел на нее.
– Мистер Уолтон, я заплачу вам, я отдам вам все до пенни.
На них смотрели. Пора было уходить отсюда и где-нибудь согреться. Джоко кивнул и взял Марию под руку. Улыбаясь, словно она говорила что-то смешное, он потянулся к ней и поцеловал ее в щечку.
– Ладно, дорогая, – рука Джоко обвилась вокруг талии Марии. – Пойдем выпьем по кружечке.
– Прекратите! – запротестовала Мария. – Что вы делаете?
Джоко прижал ее к себе так крепко, что она вскрикнула. Его губы коснулись ее уха.
– Рия, милая, это не то место, где леди гуляют в одиночку. За нами наблюдает пара парней. Нам пора уходить.
– Кто? Где? – Мария огляделась вокруг. Узкая улочка оставалась такой же мрачной, такой же грязной, но теперь здесь стало оживленнее. По мостовой прогремел кеб, другой экипаж остановился у края дороги. Появились какие-то мужчины примерно такого же сложения, как Тилли, слонявшиеся вдоль железных изгородей домов.
– Пошли, – громко произнес Джоко и добавил шепотом ей на ухо, – Улыбайся, как будто ты развлекаешься.
– Я больше никогда не буду развлекаться. – Мария глубоко вздохнула, но, тем не менее, изобразила на губах улыбку.
– Вот так, крошка. Теперь обними меня так же за талию и пошли.
– Кто станет нас преследовать? – Мария хлопнула Джоко зонтом по бедру, но все же подчинилась.
– Мало ли кто. И большинство из них будет преследовать меня.
– Не друзья?
– Нет, не друзья. Но у тебя будут друзья, если сейчас мы выберемся отсюда.
Они обогнули угол улицы, и Джоко толкнул дверь в заведение «Гнездо малиновки».
Мария вступила в густой сизый дым, наполнявший длинное узкое помещение. Оно было перегорожено стойкой бара, по одну сторону которой сновал туда-сюда бармен, наполнявший стаканы из бочонков, по другую – стояли посетители.
Джоко подтолкнул девушку вперед себя, и она оказалась посреди расположившихся у стойки мужчин. Некоторые обернулись и плотоядно оглядели ее, все с глиняными трубками в зубах. У Марии загорелись щеки, когда один из них попытался заступить ей путь. Чтобы пройти, она была вынуждена протискиваться мимо него бочком, но тот все равно плечом задел ее грудь.
Наконец она добралась до места, где стояли четыре стола. Два из них пустовали. За одним из занятых столов сидело трое пьющих и курящих мужчин. За другим, подальше, на коленях у мужчины, спиной к Марии сидела женщина, оседлавшая своего кавалера. Из-под ее исподней юбки виднелись чулки со швом.
Мария застыла от изумления.
– Нет, – прошептала она. – Уйдем отсюда.
– По кружечке нам не повредит, – отозвался Джоко из-за ее спины. Он повернул Марию за руку и повел к столу, самому дальнему от той парочки. – Присаживайся, Рия.
– Я… – она в шоке оглядывала бар.
Джоко усадил Марию за стол и сел рядом с ней. Бармен налил темное пиво в стеклянные кружки с крышками.
– Раз уж ты пришла сюда, милочка, – Джоко положил руку Марии на ручку кружки и, не разжимая ладони, поднес кружку к ее губам. Его глаза были обращены на дверь, а каждый мускул тела находился в напряжении. – Выпей глоточек. Сразу придешь в себя.
Мария отхлебнула из кружки. Ее передернуло от этого отвратительного вкуса. Она была не в силах отвести глаз от женщины, которая двигалась на коленях у мужчины так, будто скакала верхом. Внезапно мужчина застонал. Он взялся за бедра женщины и заставил ее замереть. Та обняла своего партнера за плечи.
Джоко повернул лицо Марии к себе. При мерцающем свете газовых рожков ее щеки были пунцовыми, глаза расширились. Джоко прочитал в них смущение и потрясение от увиденного. Он похлопал ее по щеке.
– Как, по-твоему, не лучше ли тебе побыстрее закончить с выпивкой и позволить мне отвезти тебя домой?
Мария отхлебнула еще глоток пива. На этот раз оно не вызвало у нее отвращения.
– Нет.
– Нет?
Прищурив глаза, чтобы их меньше ел табачный дым, Мария снова оглянулась на парочку. Челюсть мужчины отвисла, глаза были закрыты, руки судорожно вцепились в бедра женщины. Та больше не двигалась. Одной рукой она обнимала мужчину, другой – взялась за стоявшую на столе пивную кружку. С равнодушным видом, словно она сидела на стуле, женщина поднесла кружку ко рту.
Мария обернулась и заглянула в глаза Джоко Уолтону.
– Я не могу оставить сестру в подобном месте.
Джоко сделал кислую мину.
Мария снова глотнула из кружки. Ее рот наполнился горьким пивом, от которого свело желудок. Ее ноздри чуть дрогнули от животного запаха разгоряченной плоти, ощутимого, несмотря на плотный табачный смрад и достаточное расстояние.
– У меня немного денег, но я обещаю платить вам в течение всей своей жизни.
Джоко отрицательно покачал головой. Мария схватила его за руку.
– Я обращалась за помощью, куда только могла – в полицию, в церковь. Я разговаривала со многими людьми, но никто не хочет мне помочь. Никому нет дела ни до меня, ни до моей сестры. Вы здесь, со мной, Джоко Уолтон. Я не знаю, почему, да мне и все равно. Но я знаю, что вы единственный, кто сможет что-то сделать, хотя бы попытается. А я вам заплачу.
Джоко почувствовал себя неуютно.
– Слушай, может быть, я… – нахмурился он. Не дав ему договорить, Мария схватила его и за другую руку и крепко сжала обе.
– Возьмите меня с собой туда, где, по вашему мнению, может находиться моя сестра. Мы станем искать ее вместе. Я буду делать все, что вы скажете. Я не буду обузой – я сильная.
Джоко задумался.
– А если мы ее не найдем?
– Я не хочу даже думать об этом. Мы ее найдем, она в Лондоне.
– Самом большом городе мира, – напомнил он.
– А если не найдем – я все равно вам заплачу, – холодно произнесла Мария.
– Не нужно говорить со мной таким тоном, – отдернул руки Джоко.
Мария растерянно мигнула.
– Послушай, мисс Надменность, если хочешь, чтобы я на тебя работал, то обращайся со мной должным образом, – он надвинул котелок на глаза, засунул большой палец в карман жилета, приосанился и выпил пива. – Я не собираюсь работать на какую-то там леди, считающую, что я не гожусь даже на то, чтобы чистить ей обувь.
– Уверяю вас…
Джоко выставил вперед руку. Мария притихла.
– Я мужчина, – начал он. – Может быть, я не всегда честен в строгом значении этого слова и, признаюсь, люблю иногда хорошо провести время, повеселиться, развлечься, но я мужчина. И, должно быть, очень неплохой, иначе я бы тебе не понадобился.
Мария серьезно кивнула.
– Вы не просто очень хороший, Джоко Уолтон. У вас еще… чертовски хорошие кулаки.
Он погрозил ей пальцем:
– Больше никаких грубостей, Рия. Теперь я буду звать тебя Рией, а ты меня – Джоко. Мы будем на «ты», по-дружески, и будем относиться друг к другу уважительно.
Джоко взял еще пива. Мария едва заметно улыбнулась, когда он запрокинул голову, опустошая кружку.
– Ты должна обращаться со мной как с мужчиной.
– Но ты и есть мужчина.
– Как с настоящим мужчиной, как с франтом, со светским щеголем. Как с тем, с кем ты не стесняешься показаться на людях. – Голубые глаза Джоко встретились с глазами Марии. Он вздернул подбородок. – Даже если ты стесняешься.
– Как со светским щеголем?
– Верно.
– С франтом?
– Точно.
– Ты хочешь, чтобы с тобой обращались как с джентльменом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47