Джоко с досадой стукнул здоровяка по плечу:
– Ты мог наконец позволить мне назвать тебе свои условия. Я заплатил бы тебе больше, чем она, чтобы меня оставили в покое.
Русский хмыкнул. Он перехватил ударившую его руку и зажал в своей.
– Идем, Джоко. Давай войдем сюда.
Из окна третьего этажа Мелисса могла видеть только шапки четверых мужчин. Она наблюдала, как эти люди подошли к дому и остановились перед ним. Один из них исчез из виду, после этого раздался громкий стук молоточка в дверь. Эхо разнеслось по пустынным лестницам и коридорам. Затем стук повторился. И еще раз. Снова наступила тишина.
Двое из стоявших внизу троих развернулись и исчезли из виду. Вероятно, они пошли за угол на двор для экипажей. Последний оставшийся на улице вскинул голову вверх. Мелисса мгновенно отступила за занавеску, так, чтобы не было видно даже ее тени.
Минуту спустя стук раздался у дверей для прислуги. Он звучал так, словно незваные гости уже потеряли терпение.
Мелисса содрогнулась. Еще минутой позже она увидела, что все они снова сошлись на улице перед домом. Она кожей чувствовала, как их глаза зорко просматривают каждое окно в поисках малейших признаков движения.
Наконец их вожак поднял руку. Экипаж подкатил к ним, все четверо взобрались в него и уехали.
Мелисса все еще стояла у окна, когда дворецкий вошел к ней с серебряным подносом:
– Чай, мисс Мелисса.
– Спасибо, Питер, – кивнула она.
Пока он наливал чай, Мелисса продолжала глядеть на улицу. Приближался вечер. Скоро Джоко будет рисковать собой ради ее безопасности. Он был точно таким же, как отважные герои Диккенса.
Слова Джорджа Монтегю пронеслись в ее мозгу – «…словно герои Диккенса». Джордж так смело пытался спасти ее.
Ее любимая сестра собирается пойти вслед за Джоко Уолтоном. Какая бесстрашная ее Мария, какая героиня! Мелисса никогда бы не подумала, что ее выдержанная, чопорная сестра может оказаться такой отважной.
А миссис Шайрс!! Во время той ужасной драки старая миссис Шайрс отказалась убежать из своего дома. Вместо этого она вернулась туда, чтобы посмотреть, чем все кончится. Если бы Питера побили, она сама оказалась бы в опасности, но она отказалась предать своего слугу. Она тоже была отважной.
А ее дворецкий – он тоже храбро сражался со звероподобными охранниками леди Гермионы.
Получалось, что все вели себя отважно, кроме самой Мелиссы Торн, из-за которой, собственно, все и началось.
Нужно было задвинуть плотные занавески, висящие поверх тюлевых, чтобы вечерняя прохлада не просачивалась из окон в комнату. Пока Питер занимался этим, Мелисса подошла к камину и уставилась в огонь. Мурашки бежали по ее спине, руки покрылись гусиной кожей. Снова и снова одни и те же мысли пробегали у нее в сознании, и она искала в себе мужество высказать их.
Скрипнув зубами, она поставила нетронутый чай на поднос.
– Как мне кажется, Питер, у тебя есть две возможности, – сказала она.
– У меня, мисс? – подозрительно взглянул на нее дворецкий.
– Ты можешь оставаться здесь, в доме миссис Шайрс, за запертыми дверьми и ставнями. Или, – продолжила она, – ты можешь проводить меня в «Лордс Дрим» и побыть там со мной.
– В «Лордс Дрим», – покачал головой дворецкий. – Вам нельзя туда, мисс. Миссис Шайрс сказала, что я должен охранять вас здесь, пока все не закончится, – он разъяснил ей это таким тоном, словно она была маленьким ребенком, еще не способным понимать слова взрослых.
– Но все они пошли в «Лордс Дрим», чтобы помочь мне. Я тоже должна быть там.
– Лучше бы вам не лезть туда, мисс.
– Но ты же защитишь меня, – Мелисса заговорила громче, убеждая Питера. Она улыбнулась ему, показав ямочки на щеках. – И, конечно, если тот громила снова полезет из-за меня в драку, у тебя появится возможность еще раз всыпать ему.
Боевой огонь зажегся в водянистых глазах Питера. Его пальцы потрогали шишку на губе, поставленную Джеком Ронси. Затем он расправил плечи и вытянул шею из жесткого стоячего воротничка. Щеки Питера порозовели. Когда он взглянул на Мелиссу, чувствовалось, что он борется с собой:
– Вам лучше оставаться в безопасности, мисс. Она решительно повысила голос:
– Для меня единственный способ остаться в безопасности – это выяснить раз и навсегда, что случилось той ночью. Я была на крыше, когда Джордж упал. Может быть, я не все еще рассказала, или могу рассказать что-нибудь, проясняющее этот случай. Я долго думала об этом, Питер. Я должна отправиться туда.
– Это слишком опасно.
Мелисса приложила руку ко лбу:
– Нет, если там со мной будешь ты. Ты никогда не позволишь снова захватить меня в плен. Я знаю, что с тобой я в безопасности.
Питер вздохнул, все еще пытаясь сопротивляться молящему взгляду на красивом юном личике, обращенном к нему:
– Пожалуйста, мисс Горн, не надо…
– Идем со мной, Питер. Будь моим защитником. Помоги мне, и все будет хорошо, – она взяла его большую ладонь в свою. Ее улыбка была неотразимой.
Все еще качая головой, «святой» Питер позволил вывести себя из комнаты.
Когда все трое входили в главный салон, русский вел Джоко, заломив ему руку за спину. Только когда Берт и Чарли, все перевязанные и в пластыре, подошли к ним с боков, он отпустил его.
Джоко потряс рукой перед собой и, сердито нахмурившись, стал растирать запястье. Этот русский очень уж перестарался.
Герцогиня выглядела спокойной, но под ложечкой у нее сосало. Весь вид и запах этого места заставлял ее рассудок бить в колокола. Непривычная модная одежда стесняла ее. Герцогиня заставила себя думать о Панси и Бетти.
Оглядывая комнату, Джоко узнал лорда Монтегю, храпящего в кресле у камина. Рядом с ним на столике стояли бокал и почти пустой графин.
Каминные часы пробили один раз, полено в камине треснуло и переломилось. Лорд Монтегю завозился и перестал храпеть. Он помотал головой, затем она свесилась на грудь и снова раздался храп.
Русский шумно вздохнул. Этот звук заставил Джоко и Герцогиню обернуться к нему – а затем они проследили за его взглядом.
Гермиона Бьюфорти, известная как леди Гермиона, спускалась к ним по лестнице. Ее иссиня-черные волосы сливались по цвету с траурным платьем. Мертвенно-белый грим без румян, туши и помады покрывал ее лицо. С бледными губами, незаметными бровями и ресницами, она сама казалась трупом.
Герцогиня опомнилась первой:
– Леди Гермиона, я пришла за своими детьми.
– Разве они твои? – ядовито спросила Гермиона. – Я думала, что ты слишком гордая, чтобы подпустить к себе мужчину, и уж тем более не захочешь наплодить выродков.
Герцогиня не подала виду, что услышала оскорбление.
– Они сироты. Как вам известно, я забочусь о них.
Леди Гермиона взглянула на Джоко и притворилась, что осматривает комнату:
– А где эта сучка?
– Мне не удалось найти ее.
– Значит, тебе не слишком уж нужны эти дети. Впрочем, я не осуждаю тебя за это. Грязные маленькие нищенки.
Герцогиня сжала кулаки, готовая сцепиться с ней, но тут вперед выступил русский. Сверкнув темными глазами, он галантно поклонился леди Гермионе.
– Ярослав, – пробормотала Гермиона. Тень улыбки появилась на ее бледных губах. Она подала ему руку: – Ярослав…
– Гермиона, – он принял протянутую руку и прикоснулся губами к ее тыльной стороне, затем перевернул и поцеловал ладонь.
– Я давно не слышала о тебе, Ярослав, – содрогнулась она.
– Давно, – согласился он.
– Как ты поживаешь?
Русский развел руками. Его пальто распахнулось, выставляя напоказ черную шелковую рубаху с широкими рукавами, перепоясанную на талии.
– Ну, – объявил он. – Постарел, потолстел. Она улыбнулась, уголки ее бледных губ чуть поднялись вверх:
– Я вижу огромного человека-медведя.
– А я вижу красивую женщину. Гермиона пожала плечами:
– Я больше никогда не буду красивой, – ее затуманившиеся глаза обошли комнату. – Все это пыль и пепел. Мой сын умер, – она с откровенной ненавистью взглянула на Джоко. – Убит.
Тот поднял руки:
– Не мной.
– Ты вор. Ты обманом проник в мой дом.
– Я не убийца.
– Ты еще пожалеешь, что родился на свет. А после я погублю инспектора – человека, пославшего тебя сюда. У меня есть влиятельные друзья.
– По-моему, вам лучше пересмотреть свои намерения, леди Гермиона, – с лестницы спускалась Кэйт, тоже одетая во все черное. В отличие от своей хозяйки, она была совсем без грима, если не считать небольшого количества пудры.
– Я сделаю то, что должна сделать. Смерть моего сына должна быть отомщена.
– Он упал сам, леди Гермиона, – сказала Кэйт с видом человека, который все время говорит одно и то же, но его не слушают.
– Инспектор, который был здесь в тот вечер, конечно, будет утверждать, что это несчастный случай. Это он подослал сюда вора и убийцу, – с каждым повторением ее голос звучал убежденнее.
– И выступ, и желоб были очень скользкими. Чарли тоже чуть не упал, – парировала Кэйт.
– Та сучка не упала. Может быть, она это и сделала. Она пыталась сбежать.
– Это был несчастный случай, – сказала Кэйт, выделяя каждое слово.
Леди Гермиона повелительно махнула рукой в сторону Герцогини:
– Я не хочу обсуждать это, пока она не приведет мне и ту сучку.
– Я понятия не имею, где она, – запротестовала Герцогиня.
– Разошли по городу своих остальных крысят. Заставь их мотаться по улицам, пока они не найдут ее.
– Они же дети.
С криком смертной муки леди Гермиона кинулась на нее, изогнув ногти наподобие когтей. Только быстрое вмешательство русского спасло Герцогиню от царапин на лице. Всхлипывая, Гермиона стала вырываться из его сильных рук. Русский обнял ее и прислонил лицом к своему плечу, но она не присмирела. Словно дикая кошка она стала драть ногтями его сатиновую рубашку, ругаясь и причитая.
– Мне все равно, кто они! – кричала она. – У меня больше нет сына! Я любила его больше всех на свете, любила, любила…
Шум разбудил лорда Монтегю. Он сел прямо, поднял голову и медленно огляделся. Его налитые кровью глаза смотрели так, словно он никого не узнавал.
– Что случилось?
Леди Гермиона вздрогнула и отстранилась от груди Ярослава.
– Отпусти меня, – потребовала она.
– Мне нравится обнимать тебя, – вполголоса сказал ей русский.
– Проклятье, Ярослав! – она стала яростно вырываться из его объятий. Тот пожал плечами и отпустил ее.
Девочки Гермионы понемногу собрались в салоне, их лица не выражали ничего, кроме усталой покорности. Никто из них не проявил и признаков сочувствия. Они были одеты в различные deshabille, несмотря на то, что леди Гермиона, кажется, не собиралась открывать салон для бизнеса.
Одна из них подошла к лорду Монтегю:
– Что вам угодно, сэр?
– Поцелуй, – промямлил он. – Поцелуй.
– Отойди от него! – прикрикнула на нее Гермиона.
Ее слова опоздали. Монтегю обхватил девицу за талию и усадил к себе на колени.
– Поцелуй, – снова пробормотал он. – Поцелуй меня.
Леди Гермиона метнулась через комнату. Она схватила девицу за плечо и потащила с колен Монтегю.
– У него траур! – крикнула она. – Неужели у тебя нет никакого уважения к покойному?
Лорд Монтегю уставился на свой траурный костюм. Его глаза снова начали блуждать вокруг, ища объяснения. Затем они вернулись к леди Гермионе, которая, тяжело дыша, стояла перед ним.
– Слишком старая, – пробормотал он. – Чертовски старая.
Женщина бросила на него убийственный взгляд.
– Посетители, леди Гермиона, – объявил Берт, едва выговаривая слова из-за разбитого носа.
– Джоко! – Мария Торн увернулась от лакея и бросилась в объятия Джоко. – С тобой все в порядке?
Он обнял ее и прижал к себе:
– В полном порядке.
– Тебя не побили? – Мария погладила его по щеке.
– Не успели, – усмехнулся Джоко.
– Я говорил ей, что с тобой все в порядке, но она не поверила мне, – пожал плечами подошедший вслед за ней Ревилл. Он позволил себе улыбнуться при виде этой парочки. – Кажется, эта леди была готова получить трепку вместо тебя, парень.
Ухмылка Джоко превратилась в улыбку, полную чистейшей радости. Он попытался что-то сказать, но слова застряли у него в горле.
Эйвори с раскрытым ртом остановилась у входа.
– Вот, значит, как это выглядит, – сказала она, ни к кому непосредственно не обращаясь. – Ой-ой-ой, никогда бы не подумала, что доживу до того, что увижу одно из подобных заведений изнутри.
Она взглянула на Берта. Его многострадальный нос был похож на чудовищную бордовую репу посреди синяков и ссадин на лице.
– Ты неплохо выглядишь, мой мальчик. Но тебе нужен отдых и холодный компресс на лицо.
– Да, мэм.
Миссис Шайрс ласково похлопала его по руке:
– Приходи ко мне работать. Я позабочусь о тебе. Леди Гермиона, увидев Ревилла, пришла в себя:
– Инспектор, я требую, чтобы вы арестовали этого человека, – она указала на Джоко. – Он столкнул моего сына с крыши моего собственного дома. Вы сами видели, как это случилось.
– Нет, мэм. Я не видел, как это случилось, – возразил инспектор. – Хотя я почти сразу же оказался на месте происшествия, Джордж Монтегю к этому времени был уже мертв.
– Этот вор убил его. Арестуйте его!
– Посетители, леди Гермиона, – снова объявил Берт.
Брови Эйвори Шайрс поднялись, когда она узнала одного из вновь вошедших.
– Мистер Вильям Стид, полагаю? Тот поклонился как можно галантнее:
– Да, мэм. Простите, не имею чести вас знать.
– Я миссис Эйвори Шайрс, мать лорда Дадли Шайрса. Теперь я вижу вас во плоти. Я склоняюсь к тому, чтобы доверять статьям «Пэл мэл гэзетт», – она протянула ему руку, словно они оба были на приеме в особняке Мальборо.
Он вежливо принял ее руку:
– Ах, да – это вы послали меня сюда в первый раз. И, конечно, я слышал о вашем участии в движении суфражисток, – он огляделся вокруг. – Я удивлен, что встретил вас здесь, но теперь начинаю думать, что женщинам нужно предоставить право голоса.
– Я рада, что вы признали этот факт, – улыбнулась Эйвори.
Стид отступил в сторону:
– Позвольте представить вам эту леди.
Его спутница вышла вперед, ее взгляд остановился на полулежавшем в кресле мужчине. Проследив за ее взглядом, Миссис Шайрс оторопело уставилась на сидевшую у него на коленях шлюху в розовом кружевном белье и зашнурованных до колена сапожках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47