Показался один из моих вербовщиков, а за ним следовал незнакомец, скорее всего, его охранник. Мой вербовщик увидел труп, но сумел сдержать себя, чтобы не вскрикнуть. Я находился на расстоянии вытянутой руки от охранника. Тот еще не заметил ничего подозрительного и подтолкнул вербовщика в спину пистолетом, произнося что-то по-турецки. Момент был подходящим, и я точным резким ударом ребром ладони по шее «отключил» охранника. Тот упал на пол. Вербовщик успел вовремя отскочить в сторону. Я знаками спросил, сколько еще человек осталось в комнате, но он не понимал.
Распахнулась дверь, и в ее проеме показался еще один охранник. Я едва успел метнуться к стене. Охранник заметил безжизненные тела на полу и выхватил пистолет. Мой вербовщик со стоном упал на колени перед мертвыми. Прозвучал выстрел, вербовщик упал навзничь. Стрелявший решил, что его больше не подстерегает опасность и высунулся из-за двери. Как только его широкая грудь появилась у меня перед глазами, я схватил его за волосы и, потянув на себя, нанес удар коленом в лицо. Удар кулака сбоку под ребра свалил его на пол. Падая, он выпустил из руки пистолет.
Я заглянул в комнату, там больше никого не было. Тогда я подошел к вербовщику, перевернул его на спину. Тот был ранен, но не смертельно, как мне показалось сразу, а в руку. Бедняга от страха потерял сознание, поэтому лежал на полу без движения.
– Что теперь? – спросил я его. Вербовщик тупо уставился на меня.
– Мне нужно забрать свои документы, – снова сказал я.
Парень замотал головой в знак согласия. Он понимал русский язык и немного умел говорить, но сейчас все слова, видимо, забылись от страха.
Забрав документы, мы покинули квартиру. Парня звали Хасан Ходжа. Мы шли по тесным грязным улочкам, и Ходжа, то ли оттого, что у него появился молчаливый слушатель, то ли на радостях, что благополучно спасся, забегал вперед энергично размахивал здоровой рукой и постоянно о чем-то болтал по-турецки. По тому, как этот малый преданно заглядывал мне в глаза, я понял, что теперь он обязательно поможет мне с отправлением в Афганистан.
Из старых кварталов мы попали на широкую многолюдную улицу с современными постройками. Дойдя до автобусной остановки, турок остановился и дернул меня за рукав:
– Ехать, – сказал он единственное слово.
– Нам нужно подождать автобус? – спросил я его.
Турок кивнул. Мы ждали почти полчаса, пока подошел автобус, в который набилось столько народа, что тяжело было перевести дыхание, а потом еще более часа ехали.
Сошли мы на самой окраине города. Ходжа тянул меня за рукав, указывая, в каком направлении следует идти. Я послушно следовал за ним, и вскоре мы пришли к великолепному особняку, построенному в европейской традиции. Ходжа нажал кнопку звонка у ворот. Через минуту появился человек в светлом костюме, неторопливо оглядел меня и буркнул моему приятелю что-то по-турецки. Ходжа принялся подробно описывать ему, кто я такой и почему здесь появился. Выслушав рассказ, человек пропустил меня в ворота.
В доме находились еще пять человек. Как я узнал потом, этот дом был их резиденцией, о существовании которой никто не должен был знать, и несчастному Ходже здорово влетело от его приятелей за то, что он осмелился привести меня сюда. Они долго спорили, не обращая на меня никакого внимания. У меня кончилось терпение, я не знал, сколько еще смогу выносить треп этих болванов. Но вот в комнату, где мы находились, вошел пожилой человек. Турки сразу же смолкли. Я догадался, что пришел их главарь.
– И почему это ты так стремишься в Афганистан? – спросил старик, усаживаясь в мягкое кресло.
Я стоял напротив него, его вопрос нисколько не смутил меня.
– Во-первых, мне необходимо подзаработать деньжат, – уверенно сказал я. – Я служил в Афганистане, когда там были советские войска, и, думаю, хорошо знаю эту страну.
– Ну, а во-вторых? – спросил старик.
– Во-вторых, я специалист по радиоперехвату и знаю, что могу пригодиться там.
Старик одобрительно кивнул.
– А в-третьих, у меня есть один должничок, с которым я хотел бы расквитаться.
– Вот как? – удивленно спросил старик. – Твой должник находится в Афганистане?
– Да, – ответил я.
Мне не хотелось развивать эту тему, и я заговорил о другом:
– Я уже просил помощи у этих ребят, – кивнул я в сторону вербовщиков, – но они тянули с ответом.
– Ты не выдержал, решил навестить квартиру и спас Ходжу от смерти, – досказал за меня старик.
– Именно так все и было.
Старик задумался. После небольшой паузы он произнес:
– Хорошо, я помогу тебе. Ты храбрый человек, а таких я всегда уважал. Кроме того, ты спас от смерти моего племянника.
О такой удаче я не мог даже мечтать. Я благодарил судьбу за то, что не удрал из квартиры, как только услышал за дверью незнакомые голоса.
Между тем старик отдавал приказания своим людям:
– Подготовьте документы, сделайте соответствующие приписки и завтра отправляйте его туда, куда он так стремится.
Затем он ушел, и я больше никогда не встречал этого старика.
Турки поселили меня в пристройке. Со мной рядом постоянно находились два вербовщика. В гостиницу мне возвращаться было запрещено, и необходимые вещи принесли сами турки.
Я узнал, что нападение на квартиру было совершено конкурентами-вербовщиками, ваххабитами, которые работали на одну из спецслужб Саудовской Аравии, поддерживающей формирования ваххабистского полка из Исламского союза за освобождение Афганистана.
– Будь осторожен и не попадайся им на глаза, – предупредил меня вербовщик-переводчик, – они очень опасные типы.
Я клятвенно пообещал ему, что так и сделаю.
Проведя ночь в сарае с двумя турками, я на следующий день сел в самолет и с посадкой в иранском Исфахане долетел до Герата. Я просил турок оформить мои документы с отметкой, что я специалист, ищущий работу. Они так и сделали. Теперь мне предстояло самое главное – выйти на связь с оппозиционными группировками и попасть в одно из приграничных формирований. Поэтому, покинув город, я отправился на восток, в Мазари-Шериф. По московским сведениям, недалеко от этого города в провинции Балх находился лагерь беженцев. Через них я и планировал выйти на оппозицию.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
(10–12 февраля)
В Мазари-Шерифе я стал подозревать что-то неладное. Время от времени мне на глаза попадались двое мужчин. Они вели себя осторожно, следовали за мной в основном поодиночке, но стоило мне лишь один раз увидеть их вместе, как опыт подсказал – совпадений здесь быть не может, и эти двое парней ведут за мной слежку. Как бы там ни было, такая игра не входила в мой план. Выяснить, кто такие мои преследователи, не удалось. Не стоило поднимать шум из-за, возможно, мелочей, и я решил от них отвязаться.
Жилище, в котором я жил, было снято мной на неделю. Прошло пять дней. Я прикинул, что если мои преследователи станут расспрашивать обо мне у хозяина, тот не сможет сказать им что-нибудь определенное.
Я решил сбежать ночью. Мысль об этом посетила меня в последний момент, когда я услышал, что ночью ожидается песчаная буря. В такое время мало кто из местных жителей отваживается выходить на улицу.
Я погасил свет и сидел в темноте, рассудив, что если за мной следили не первый день, то примерно через час, до наступления бури, мои «хвосты» отправятся по домам.
Ветер постепенно усиливался, задувал во все щели. Становилось прохладно. Я оделся потеплее, выждал еще с полчаса и решился покинуть свое пристанище.
На улице было спокойно, ничего подозрительного я не обнаружил. Завыванию ветра изредка вторил лай собак.
Пройдя некоторое время по дороге, я заметил «уазик», стоявший у дома. У меня молниеносно созрел план.
Начинался не то дождь, не то снег, я начинал замерзать, автомобиль мне был просто необходим.
Осмотревшись, я подошел к машине и попробовал открыть дверцу. Это не составило большого труда. Ключей не оказалось, но вскоре из дома вышел человек и направился к машине. Я быстро перебрался на заднее сидение и затаился.
Мужчина залез в машину, вставил ключ в замок зажигания. В этот момент я набросился на него сзади и прикрыл ему рот рукой.
– Тихо! – предупредил я. – Молчи.
Он повернул ко мне голову и вытаращил глаза. Вероятно, он никак не мог сообразить, как в его машине среди ночи появился русский.
– Поехали, приятель, – сказал я ему, перехватив горло проволокой так, чтобы он однако мог дышать. – И не думай выбрасывать какие-нибудь штучки – останешься без головы.
Он завел машину, мы проехали до конца улицы. Тут он приостановился.
– В сторону Кундуза, – приказал я ему. Он отрицательно замотал головой.
– Без пререканий! – прикрикнул я.
Он молча указал мне на щиток приборов. Бензин был на исходе.
– А где можно заправиться?
Мужчина махнул рукой в правую сторону от автомобиля.
– Хорошо, давай поедем туда.
Машина снова тронулась, вскоре мы оказались перед какими-то воротами. За ними стояли грузовики, фургоны, тракторы. Мужчина повернулся ко мне, спросил, что ему делать дальше.
– Иди и заправляйся, – сказал я. – Только не вздумай сбежать или поднять шум – придется туго.
Он согласно кивнул, я погрозил ему пальцем.
Из окна машины я наблюдал, как афганец снимает шланг с бензоколонки. Ничего подозрительного в его поведении я не заметил и решил воспользоваться отсутствием хозяина машины, чтобы пересесть на переднее сидение. Заглянув в бардачок, я обнаружил там пистолет ТТ и две обоймы патронов. В самом пистолете тоже была обойма.
– Не плохо, – сказал я, радуясь своему улову.
Я спрятал обоймы в карман куртки, а пистолет сунул за пояс.
Заправив машину, афганец вернулся и, увидев меня на переднем сидении, бросил быстрый взгляд на бардачок.
– Все в порядке, – весело сказал я ему.
И этот понятливый малый сразу догадался, что пистолет уже в моих надежных руках.
– Садись, у нас мало времени, – продолжал я. Афганец не сопротивлялся. Мы ехали молча. Я думал о том, хватит ли полного бака до Кундуза. Мой водитель бросал на меня осторожные взгляды. Вероятно, он принял меня за лазутчика с той стороны. Ведь мы находились всего в ста километрах от границы Узбекистана и Таджикистана.
Я не знал пока, что мне делать с этим афганцем. Убивать его не было никакого смысла. Там, куда я направлялся, он был мне не нужен. Но с другой стороны, он мог повести по моему следу преследователей. Немного подумав, я решил все-таки высадить беднягу где-нибудь на дороге, но сперва отъехать как можно дальше от Мазари-Шарифа, чтобы он долго добирался обратно, а я тем временем мог бесследно исчезнуть.
Ветер усиливался, надвигалась песчаная буря.
– Стой! – приказал я афганцу.
Он мгновенно повиновался и посмотрел мне в глаза, соображая, что я хочу с ним сделать.
– Убирайся из машины, – продолжал я тем же тоном.
В глазах афганца застыл немой ужас. Возвращаться пешком было равносильно гибели. Он начал причитать по-афгански, упоминать имя Аллаха, но я был непреклонен:
– Живее!
Он сидел неподвижно и выходить из машины не собирался. Тогда я резко наклонился в его сторону и попытался открыть дверь. Он вцепился в мою руку, не давая мне этого сделать.
– Отцепись немедленно и проваливай!
Афганец не слушался. Я вынул из-за пояса пистолет и наставил его на упрямца. Тот замер.
– В последний раз повторяю!
Афганец освободил мою руку, я открыл дверцу.
– Прощай, и да спасет тебя Аллах! – сказал я, выталкивая афганца из машины.
Я пересел на его место, включил зажигание, надавил на педаль газа, и машина резко рванула с места. Ее владелец остался стоять на пустынной ночной дороге, бормоча проклятия в мой адрес. Я не хотел думать об его участи, но меня страшила одна деталь – я поступил неосмотрительно, когда сказал афганцу, что направляюсь в Кундуз. И если он выживет, то может навредить мне.
Погода ухудшалась. По моим подсчетам я уже должен был приближаться к границе Кундуза, если только не сбился с пути. Днем и при хорошей погоде легко ориентироваться по горам, они должны были оставаться все время справа и немного позади меня. Но ночью, в кромешной тьме, приходилось двигаться наугад. Я проехал еще километров пятьдесят и остановился. Я был в пути более двух часов.
Двигаться дальше в темноте было бесполезным занятием. Через пару часов начнется рассвет, тогда я без труда смогу определить, где нахожусь. Меня клонило ко сну. Я включил печку, прислонился к холодному окну и уснул.
Проснулся я от озноба, который пронял меня до самых костей. Пришлось выйти из машины, немного подвигаться, чтобы размять затекшие ноги и немного погреться.
Ночной ветер утих, забрезжил рассвет. Стали видны унылые горные вершины. Я быстро определил свое местонахождение и дальнейший маршрут. Кое-как согревшись, я снова сел в машину и поехал в ту сторону, где находился город Кундуз. С каждым часом становилось все теплее и теплее, выпавший снег растаял с первыми лучами солнца, внезапно выплывшего из-за хребтов Гиндукуша.
Вскоре я выехал на дорогу, соединяющую приграничный Шерхан с Кабулом. Здесь мне нужно было поворачивать влево. Теперь мой путь лежал в город Имамсохиб, от которого рукой подать до Кундуза.
В Имамсохибе я оставил машину на одной из улиц города и отправился на поиски ночлега. Нужно было отдохнуть, набраться новых сил. Но все мои попытки найти ночлег не увенчались успехом, так как в городе было полно беженцев, занимавших не только всевозможные жилища, но и ютящихся в палатках и ветхих постройках, напоминавших шалаши. Я опоздал на автобус до Кундуза и вынужден был ждать следующего дня. Решив, что на рынке мне должно повезти больше, я отправился туда.
Интуиция меня не подвела. Какой-то старик пообещал устроить меня на ночлег в своем доме. Правда, он потребовал с меня двадцать долларов. Я чувствовал бесконечную усталость и быстро согласился.
Старик привел меня в свое обветшавшее жилище, устроил на тюфяке в углу жилья, а сам расположился за соломенной перегородкой.
На стене у входа я заметил осколок зеркала и посмотрелся в него. Мое лицо напоминало сапожную щетку. Проведя ладонью по щетине, весьма посожалел, что не имею возможности побриться, принять горячий душ и растянуться на мягкой постели рядом с несравненной Евгенией Милосердовой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30