В ее глазах снова появилась ненависть.
– Тогда можешь считать, что тебе это удалось, – подавленно произнес я.
– И теперь я прошу лишь одного, – продолжала Марина, – чтобы ты оставил нас в покое и никогда больше не появлялся здесь.
– Что же, – вздохнул я. – Признаюсь, что не так представлял нашу встречу. Бог тебе судья! Я не имею права обвинять тебя в чем бы то ни было.
– Спасибо! – ее голос дрогнул, но она старалась не выдавать волнения.
– У меня есть к тебе одна просьба, – сказал я. Марина насторожилась:
– Говори.
– Моя дочь.
– Нет, – твердо сказала она. – Настя никогда не узнает, кто ее настоящий отец. И обещай мне сейчас же, что не будешь настаивать на обратном.
– Я не могу тебе этого обещать. Ты сама не знаешь, как повернутся события.
– Не обманывай себя, – вдруг улыбнулась Марина. – Настя еще совсем маленькая, чтобы разбираться в таких трудных вопросах. А когда она вырастет – тебя уже не будет в живых.
– Что за бред ты несешь? Марина рассмеялась:
– Господи, Виктор, неужели ты себя не знаешь? Я же чувствую, что ты задумал что-то нехорошее, и обстоятельства твоего внезапного появления говорят об этом. Ты всегда будешь искать рискованных приключений, и в один прекрасный момент поймешь, что тебя уже нет. Но в следующий раз это будет по-настоящему.
Она была права. Вдруг я понял, что никогда не знал своей жены, и только сейчас она мне начинала раскрываться. Марина была сильной, уверенной женщиной, которая знала, чего хочет от жизни. Сам я этого для себя не знал.
– Хорошо мы с тобой поговорили, – сказал я, понимая, что разговор окончен.
– Да, мы оба ждали встречи, чтобы расставить все точки над i.
– Ну, я хотел совершенно другого.
Она пожала плечами и ничего не ответила.
– Тебе пора, – сказала она, поднимаясь. – Мне не хотелось бы оправдываться перед мужем.
Я тоже поднялся.
– У тебя есть ко мне какие-нибудь просьбы? – спросила Марина. – Я должна признаться, что выбросила все твои вещи. Сам понимаешь, что теперь они мне не нужны.
– И документы? – испугался я.
– Нет, документы остались. Я говорю об одежде, дневниках. Ты не подумай, что я сделала это со зла. Просто не хотела расспросов Насти, когда она подрастет. А документы сохранила, потому что знала: ты вернешься. Или надеялась на это, – добавила она, но тут же осеклась и боязливо взглянула на меня. – Подожди здесь, я принесу тебе документы.
Она торопливо направилась в сторону дома, даже не оглянувшись.
Мне не пришлось долго ждать, скоро Марина протянула мне документы, аккуратно сложенные в большой бумажный конверт.
– Спасибо, – сказал я.
И тут заметил нерешительность в ее глазах.
– Вот, забери и это, – Марина протянула мне фотографию, на которой мы были запечатлены вместе, радостные и любящие друг друга. – Она последняя. Я приняла окончательное решение.
Я взял фотографию и сунул ее в конверт с документами.
– Уходи! – испуганно сказала Марина, глядя куда-то поверх меня.
Я обернулся и заметил, что возвращаются новый муж Марины и моя дочь.
– Я не хочу, чтобы ты разговаривал с ними, – по-детски, со страхом добавила Марина.
Я развернулся и быстро зашагал прочь, бросив прощальный взгляд на симпатичную девчушку в голубом коротком платьице.
– Кто это был? – услышал я позади себя голос Игоря.
– Сослуживец моего покойного мужа, – уверенно ответила Марина.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
(13 июня, первая половина дня)
Ночь я провел у молоденькой девочки, которую подцепил в ночном баре, отбив ее у нахальных подростков. Проснувшись рано утром, я посмотрел на часы. Был седьмой час. Я встал и быстро оделся, стараясь не разбудить это хрупкое создание, что приютило и обогрело меня.
Выйдя на улицу, я поймал такси и назвал адрес Леши Терехина, мало рассчитывая на то, что адрес не изменился за прошедшие три года.
Машина мчалась по утренним улицам, а я полулежал на заднем сидении, изнывая от жажды и боли в голове, раскалывавшей ее надвое.
– Послушай, друг, – обратился я к таксисту, – может, заедем куда-нибудь?
– За лекарством? – догадался он.
– Да, не мешало бы, – ответил я.
– Заедем, – согласился он. – Сейчас часто рекламируют настоящее лекарство, в аптеках продают. Принимать с похмелья. Всю боль, как рукой снимает.
– Ты пробовал?
– Нет, – улыбнулся он, – но ведь говорят же.
– Больше верь тому, что говорят, – скривился я. Он остановился у какого-то ночного ресторана или магазина и сам сходил за лекарством для меня.
– Вот, держи, – сказал он, протягивая бутылку «Абсолюта» и три банки немецкого пива.
Я тут же откупорил банку и в два глотка опорожнил ее.
– Вот мы и на месте, – сказал водитель, остановившись у нужного подъезда.
Я расплатился и вошел в подъезд. На мой звонок никто не отвечал. Только когда я в шестой или седьмой раз нажал на кнопку и продержал ее минуты три, за дверью послышалось недовольное бормотание. Я не мог понять, чей это голос.
– Кто там? – спросил мужчина за дверью.
– Мне Лешу Терехина, – ответил я.
– А кто его спрашивает?
– Русич.
Щелкнул замок, и дверь распахнулась. На пороге стоял Леша Терехин, мой бывший сослуживец, а ныне отставник и пьяница.
– Витек? – удивился он. – Проходи.
Мы прошли в квартиру, и он закрыл за собой дверь. Я с минуту разглядывал его вспухшее лицо.
– Чего рассматриваешь? – недовольно спросил он. – Не нравлюсь?
– Да нет, – ответил я, сам мало соображая, что думаю и говорю. – Просто давно не видел тебя.
– И сколько же это твое «давно»? – спросил он, прищурив один глаз.
– Три года и пять месяцев. А если быть совсем точным, то три года пять месяцев и четыре дня.
– Нет, такой точности не надо, – безразлично махнул он рукой.
И только тут я понял, на кого он похож. Он был похож на того трясущегося бомжа, который «стрелял» мелочь на похмелье в переходе на Казанском вокзале.
– Что, так и будем стоять? – спросил он, уставившись на бутылку водки, которую я держал в руке. – Я, правда, так рано не пью, но раз ты пришел ко мне в гости через три года и пять месяцев… По такому случаю, думаю, можно. Пошли.
И он отправился на кухню, я последовал за ним.
– Из закуски ничего не осталось, – сказал он, заглянув в холодильник.
– Да ладно, – ответил я. – У меня еще две банки пива есть.
Я достал из карманов пиво и поставил на стол.
– Это разве пиво? – спросил он меня, словно упрекнул. – Ничего не поделаешь, придется соседку потревожить.
И он направился к двери, а я стал дожидаться его возвращения. Леша вышел на площадку и позвонил в соседнюю квартиру. Дверь оставалась открытой. И через минуту я услышал женский голос:
– Чего тебе?
– Понимаете, друг зашел, – объяснял Леша, – а у меня, как назло, в холодильнике ничего не оказалось.
– И что ты хочешь? – спросил женский голос.
– Не могли бы вы меня выручить? Я потом с вами рассчитаюсь.
– Знаю, пьяница горький, как ты рассчитаешься, – недоверчиво ответила женщина. – Сколько наотдолжался. Мало того, что по вечерам людям спать не даешь, так теперь и по утрам к тебе дружки стали наведываться.
Я решил вмешаться в разговор. Увидев меня, женщина замолчала.
– Доброе утро, – как можно более доброжелательно произнес я. – Вы уж извините его, это он из-за меня. Я действительно нагрянул к нему без предупреждения.
– Доброе, – ответила настороженно женщина, оглядывая меня с ног до головы.
– Если это вас не обидит, – продолжал я, доставая из кармана деньги, – мы вам заплатим.
Женщина следила за моими движениями, а когда увидела много денег, сразу же повеселела, стала улыбаться.
– Да что вы, что вы! – залепетала она, словно отказывалась от вознаграждения.
Леша тоже вытаращил глаза и смотрел на кипу зеленых в моей руке.
– Я сейчас что-нибудь приготовлю и принесу, – согласилась обслужить нас женщина и тут же метнулась в свою квартиру.
– Откуда такие деньги? – шепотом спросил Леша. – Ты что же, с севера приехал?
– С юга, – ответил я. – Но деньги я заработал честным трудом, и не там, а здесь. Да это и неважно.
Мы опять пошли на кухню, присели, ожидая соседку с закуской.
– Сколько твоей соседке? – поинтересовался я.
– Не знаю, – пожал плечами Леша. – Лет тридцать семь, не больше.
– И что, живет одна?
– Одна.
– Чего же такой момент упускаешь?.. Послышался шум открывающейся двери и радостный голос:
– А вот и я.
Я повернулся и увидел женщину с подносом, на котором стояли миска с салатом, тарелка с колбасой, хлеб, зелень, свежие огурцы нарезанные ломтиками. Женщина поставила поднос на стол.
– Чем богаты, как говорится, – улыбнулась она.
– Простите, вас как зовут? – спросил я.
– Лида, – кокетливо ответила женщина.
– Послушайте, Лидочка, столько мы вам должны?
– Ой, да что вы!.. – кокетливо закраснелась она.
– Пятерку дай, будет в самый раз, – буркнул Леша.
– Леша, не груби, – осадил я. – Тебе лучше принять холодный душ, а то ты еще не проснулся.
– Если ты такой богатый, то верни Лиде за меня долг, – вместо ответа сказал Леша.
– Нет, ты неисправимый грубиян, – улыбнулся я, продолжая разглядывать Лиду. – Лидочка, сколько он вам задолжал?
– Да не слушайте вы его, – махнула рукой женщина.
– Сотни две или три, – вставил Леша.
– Это сколько же в зеленых? – спросил я.
– Пятьдесят пять, – скороговоркой подсказала Лида.
– Пятьдесят пять и пять, – словно не заметив ее взгляда, отсчитывал я. – Итого – шестьдесят. Вот, возьмите…
Я протянул ей деньги.
– Ну как же вы! – пробормотала она и тут же выхватила протянутые доллары, продолжая кокетливо улыбаться.
Она поднялась с табурета и направилась к выходу.
– Ладно, вы тут отдыхайте, а мне нужно собираться, – сказала она. – Если что понадобится, заходите.
– Спасибо за все, Лидочка, – поблагодарил я. – А вы с нами не посидите?
– Нет, нет, спасибо, – пролепетала она и выпорхнула из квартиры.
Я услышал, как она захлопнула дверь.
– Давай выпьем, Витек, – тут же наполнил рюмки Терехин.
– Давай, – согласился я, – за встречу. Ты меня провожал, ты меня и встречаешь.
И я следом за ним выпил.
– Не понимаю, – пожал плечами Леша, – о каких проводах и о какой встрече ты говоришь?
– Три года назад, – напомнил я. – Что? Ты забыл? Мы с тобой в «Витязе» выпивали.
– В «Витязе», – начинал вспоминать он. – Что-то припоминаю, но очень смутно.
– Ты тогда уволился и устроился в охрану в ресторан, – снова подсказал я.
– И что?
– Я тогда собирался в дальнюю дорогу, зашел в ресторан и встретил тебя, – стал рассказывать я. – Правда, не хотел говорить тебе, что уезжаю. Ну вот, теперь я вернулся, через три года и пять месяцев.
– Это так давно было? – удивился он. – И где же ты пропадал все это время?
Он взял бутылку и снова налил. Я следил глазами за его движениями и продолжал:
– Сидел. Сначала у моджахедов, потом у таджикских боевиков, потом пахал, как папа Карло, в каменоломнях.
– Давай выпьем, – перебил он меня и поднял рюмку: – За твое счастливое возвращение.
И выпил. Мне показалось, что он невнимательно слушает меня или совсем не хочет слушать то, о чем я говорю.
– Ты подожди пить, – повысил я голос. – Ты сначала выслушай меня.
– М-мгу, – кивнул он, нажимая на салат.
– Тебя что, не удивляет, каким образом я оказался в плену у моджахедов?
– У кого? У моджахедов? – переспросил он и уставился непонимающим взглядом.
– Да.
– А как ты там оказался?
– По милости Филатова, – понизив голос, ответил я. Он отложил в сторону вилку.
– Так ты продолжал работать на него? – удивился он.
Я ответил кивком.
– И что же на этот раз ты должен был сделать?
– Проникнуть в оппозицию и убрать лидера, – ответил я.
– И что?
– Он меня сдал, – спокойно ответил я.
– Сдал?!
– Да.
– Но этого не может быть? – не верил Терехин. Он оживился и даже, как мне показалось, немного протрезвел.
– Я тоже не мог поверить в это.
– А как ты тогда узнал? – не понимал он.
– Они меня пасли. По плану я должен был завербоваться в Турции и проникнуть в Таджикистан через Афган.
– Ну, это-то понятно, – согласился с легендой Леша. – А что дальше? Ты говоришь, они тебя пасли? От самой Москвы?
– Нет, – ответил я. – Они упали мне на хвост уже в Афганистане. Моджахеды подарили меня таджикским оппозиционным боевикам. Не знаю, слышал ли ты о том, что в августе девяносто второго там грохнули Генпрокурора?
– Что-то припоминаю, – сказал задумчиво Терехин. – И что?
– Это сделали они, – продолжал я. – Я не мог понять, зачем я им понадобился? Но когда оказался за решеткой, понял. Они сделали меня козлом отпущения: убили прокурора, а меня подбросили, как убийцу. Тупые чурки тут же состряпали дело и засадили меня не то на тринадцать, не то на пятнадцать лет.
– А что было потом? – спросил Терехин, наливая очередную порцию водки.
– Потом был ад, – произнес я в задумчивости. – Самый настоящий ад. Мне даже казалось, что я не вынесу, погибну и останусь неотмщенным. Но судьба была милостива ко мне, предоставив, может быть, единственный шанс. И я воспользовался им.
– И что?
– Как что? Теперь я здесь, хочу встретиться с ними лицом к лицу. Я хочу посмотреть им в глаза, а потом предложить возможность испытать на собственной шкуре те «прелести», которые перенес я. Я хочу…
– Ты хоть понимаешь, что тем самым ставишь себя вне закона? – перебил меня Терехин.
– Да.
– А как же жена, как твоя семья?
– У меня нет больше семьи, – ответил я. – Марина живет с другим мужчиной. В общем, она отказалась от меня.
– Ты не шутишь? – не поверил он.
– Вчера я был у нее.
– Да-а, – задумался Терехин, а потом спросил: – С чего же ты хочешь начать?
– За этим я к тебе и пришел.
– За чем «за этим»? – не понял он.
– За советом, за помощью.
Он взял рюмку, быстро осушил ее и погрузился в размышления. Я знал, что ему нужно время подумать. Я выпил еще водки, закусил, ожидая ответа Терехина.
– Ну, что скажешь? – я не выдержал долгой паузы.
– Не нравится мне твоя затея, Витек, – рассудительно произнес он, опустив глаза. – Тебе ли не знать, что с этим не шутят.
– С чем не шутят?
– С аппаратом, в котором ты работал. Я тебя еще тогда предупреждал, что это опасная штука… Ты хочешь, чтобы я помог тебе?
– Да.
– Ты только правильно пойми, – продолжал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30