– Я не трус, мне даже не за кого бояться. У меня нет семьи, жизнь паршивая настолько, что я не задумываясь рискнул бы.
– Что же тебя останавливает?
– Бессмысленность, – тут же ответил он и посмотрел мне в глаза. – Понимаешь, это самый настоящий абсурд. Ты не сможешь противостоять машине. Это равносильно тому, что ты встанешь на рельсы и попытаешься остановить скорый поезд. Как только они унюхают, что ты замыслил недоброе против них, тебе конец. Нам конец…
– Ты, конечно, прав, – согласился я. – Скорый поезд бессмысленно пытаться остановить на полном ходу. Но зачем становиться на рельсы?
– А как же? – переспросил он и сам же ответил: – Взорвать путь? Или дернуть стоп-кран?
– Хотя бы и так. Или перевести стрелки. Пусть поезд мчится на всех порах в тупик.
– Это глупо, – закачал головой он. – Глупо и бессмысленно. Тебя раздавит еще до того, как ты попытаешься что-то предпринять.
– Значит, я так понял, ты отказываешься? – прямо спросил я.
– Я не отказываюсь, – пояснил он. – Но даже теоретически не вижу положительного результата от подобной затеи. Это гибельная авантюра.
– Тогда хотя бы помоги с жильем, – сказал я. – Посоветуй, где найти укрытие.
– Это всегда пожалуйста, – ответил он. – Я дам тебе ключи от своей дачи. Ты же помнишь, где она находится?
– Да.
– Я не был там сто лет, – признался Леша. – Правда, сдавал ее два года, а в этом решил сам поработать на земле. Но из-за запоев так и не получилось. Можешь там остановиться.
– У тебя, по-моему, и машина была?
– Была, – ответил Терехин. – Она и сейчас есть. Тоже на даче стоит. Правда, что-то там не фурычит в ней. Думал, отложу денег, подремонтирую и продам.
Да так она там и ржавеет, если никто не угнал.
– Будем надеяться, – повеселел я. – Так я возьму, попользуюсь?
– Бери, если сумеешь починить. Напомнишь, чтобы я ключи тебе потом дал.
Он сделал небольшую паузу и добавил:
– И все-таки, Витек, я бы тебе не советовал переходить дорогу нашему доблестному ведомству. Не пробьешься. Смена вывесок и названий не поменяла сути этого учреждения.
– Не боюсь, – улыбнулся я ему, давая понять, что лучше не продолжать. – Где наше не пропадало? Ну, давай, на посошок, и я побежал. Нужно еще многое успеть. Выпил, поговорил с тобой – и голова перестала болеть. А то после вчерашнего перепоя тяжко было.
Мы выпили по последней, и я ушел. Мне хотелось наведаться еще по одному адресу, по которому меня не ждали, но где бы я хотел сам побывать. После двух дней, полных разочарований, я хотел убедиться, что не все так плохо, как кажется, и я имею право на успех, пусть не полный, но зато реальный.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
(13 июня, вечером)
Я отправился за город, на дачу Терехина, которая становилась теперь для меня временным прибежищем. Целый день я провозился с «Жигулями», пока не отремонтировал машину. Когда она была исправлена, я занялся поисками бензина, потому что бак был пуст. Мне повезло. Сосед Терехина по даче продал мне ведро бензина, и я, заправив машину, отправился в Москву.
Купив огромный букет алых роз, я въехал во двор дома и остановился на площадке. Я сидел в машине и думал о том, стоит ли подниматься в квартиру. За последние два дня я убедился в правоте Сангака: в подобной ситуации следует рассчитывать только на себя, на свои силы, не полагаясь на других. И все-таки я не смог удержаться, чтобы не приехать по этому адресу. Я чувствовал какое-то странное притяжение к этому дому, ведь именно отсюда я ушел воскресным днем три года и пять месяцев назад.
Женя возвращалась домой позже обычного. Я взглянул на часы. Они показывали почти девять вечера. В моей голове быстро созрел план.
Женя вошла в подъезд поднялась по ступенькам и остановилась у лифта, нажав на кнопку вызова.
– Привет, – с радостной улыбкой сказал я, когда дверь раскрылась. Женя смотрела на меня округлившимися от удивления глазами.
– Не ждала?
Она не ответила, медленно приходя в себя.
– О, Господи, Виктор! – наконец вскрикнула Женя.
– Только не нужно падать в обморок, – пошутил я. – Не думай, что перед тобой покойник.
Она нервно улыбнулась и быстро вошла в кабину лифта.
– Это я уже заметила, – сказала Женя, не отводя от меня глаз.
Я нажал на кнопку шестого этажа. Мы пожирали друг друга глазами. Она стала еще прекраснее, чем я помнил ее. Я слушал ее частое взволнованное дыхание, упивался запахом ее духов, и желание овладеть ею тут же, прямо в лифте, все нарастало.
– Это тебе, – наконец вспомнил я о букете.
– Спасибо.
Казалось, она все еще не понимала происходящего.
Как только дверь квартиры захлопнулась за нами, я набросился на Женю с поцелуями. Она не сопротивлялась, и скоро мы оказались в спальне. Я так ждал этого момента, что не мог совладать с собой…
– Ты, наверное, голоден? – спросила Женя, когда мы уже просто лежали в кровати, разглядывая друг друга.
– Я голоден, но не в том смысле, о каком ты думаешь, – ответил я спокойно, и Женя понимающе улыбнулась.
– Ты ждала моего возвращения? – спросил я минуту спустя.
Женя не ответила. Она поднялась и грациозной походкой направилась к шкафу. Я понял, что мой вопрос не уместен.
– Я все-таки приготовлю для нас ужин, – сказала Женя, набрасывая халат. Она вышла, а я некоторое время оставался в постели, наслаждаясь теплом и покоем. Потом, натянув штаны, я отправился в кухню. Женя колдовала у плиты. Она одарила меня обворожительной улыбкой.
– Расскажи, как ты воскрес из мертвых, – предложила она. – Знаешь, я сегодня встречалась с полковником, твоим шефом, и он ничего не сказал о твоем возвращении.
Я был ошарашен этим сообщением, от одного упоминания имени моего заклятого врага, мне стало не по себе.
– У меня было предположение, что сообщение о твоей смерти – всего лишь трюк руководства, – продолжала Женя.
– Так ты действительно ни о чем не знаешь? – спросил я.
– О чем это? – удивленно спросила Женя. – Разве в действительности было не так, и ты сейчас мертв?
Она взглянула на меня, и по выражению моего лица поняла, что шутки сейчас неуместны.
– Ты не знаешь, что руководство подставило меня? – уточнил я. – Среди них был и полковник Филатов.
– Как?! – Женя медленно опустилась на табурет. – Не может этого быть.
Я снисходительно улыбнулся. Несколько минут Женя думала над моими словами. Этого времени ей было достаточно, чтобы оценить ситуацию.
– Значит, никто не знает, что ты вернулся? – наконец спросила она.
– Всего несколько человек, но они не совсем рады были меня видеть.
Я на секунду замолчал, окунувшись в неприятные воспоминания.
– Я был в плену.
– Ты был в плену, – задумчиво повторила Женя.
– Да, представь себе, – продолжал я, начиная злиться. – Если бы это случилось не в девяносто втором, а в сорок втором, то было бы понятно, почему меня избегают близкие. Тогда я был бы просто врагом народа, изменником Родины. На то было высочайшее повеление. Но я не могу понять, я не хочу понимать, какие мотивы были у руководства, чтобы запросто так сдать своего сотрудника. И запросто так ли?
Я поднял голову и посмотрел в глаза Жене.
– Успокойся, – тихо произнесла она своим мелодичным голосом. – Во всем следует разобраться. Нельзя огульно винить руководство, всех сотрудников. Большинству из них, как и мне, просто сообщили факт: агент погиб на пути к выполнению миссии. Ты думаешь, мало работы помимо этого случая? Знаешь, какая обстановка сейчас в Чечне, вообще на Кавказе?
– Последними новостями интересуюсь.
– Приходится крутиться, как белке в колесе, – продолжала Женя.
– Но ты же работаешь в азиатском отделе!? – не понял я.
– А там что, намного спокойнее? Я промолчал.
– Так что, дорогой, работы много, справиться бы, – сказала она, а потом подошла ближе, положила мне на шею свою нежную руку и с милой улыбкой добавила:
– А ты забудь, просто забудь обиды и возвращайся на работу.
Я вскочил с места, резко откинув ее руку.
– Забыть? – задыхался я от гнева. – Просто взять и забыть, не так ли?
Она смотрела на меня испуганными глазами.
– Я не могу позволить себе подобную роскошь – прощение, – более спокойно сказал я.
– Почему? – удивилась она.
– Потому что я не Христос, – ответил я. – У меня всего одна жизнь, и никто – слышишь, никто! – не имеет права отнять ее у меня по своей прихоти. Я не согласен страдать, как господь, за чужие ошибки и грехи, потому что знаю: после подобной расплаты я не воскресну.
– Тогда что же ты хочешь? – спросила она.
– А чего бы хотела ты в подобной ситуации? – поинтересовался я.
Она с минуту раздумывала, а потом пожала плечами:
– Даже не знаю.
– А я знаю, – твердо ответил я.
– И чего же?
– Я прошел через мыслимые и немыслимые испытания не для того, чтобы все забыть и вернуться на работу.
– Что ты задумал? – испуганно спросила она.
– Судьба предоставила мне шанс, – ответил я. – Я выбрался оттуда, чтобы теперь возвратить долги, дать им почувствовать хотя бы малую толику того, что пережил сам.
– О, господи! – воскликнула Женя, хватаясь за голову. – Ты собираешься мстить? Ты же просто сумасшедший в таком случае.
Я улыбнулся, но Женя еще больше испугалась от моей улыбки.
– Ты не первая, от кого я слышу подобные слова, – сказал я.
– Но все равно не желаешь прислушиваться.
– А как бы поступила ты?
– Не знаю, – спокойно произнесла она и опустила голову.
– Вот видишь, – сказал я, успокаиваясь. – Ладно, давай прекратим этот бессмысленный разговор.
– Он не бессмысленный, – возразила Женя. – Ты затеял опасную игру, Виктор. Ты хоть задумывался над тем, что от этого зависит твоя жизнь?
Я внимательно посмотрел на Женю. Ее голос дрожал от волнения.
– Это моя работа, – спокойно ответил я и добавил: – Точно такая же, как и твоя. Знаешь, я раньше не понимал Лешу Терехина, потому что полностью верил Филатову и был убежден, что с нашей профессией нужно меньше думать и больше заботиться согласованности действий. Теперь я понимаю, что он был прав: иногда не мешает думать о последствиях. Хотя…
Я замолчал, вспомнив утреннюю встречу с Терехиным.
– Договаривай, – сказала Женя.
– Сегодня утром я встречался с Терехиным, – продолжил я. – Впечатление не из лучших. И я наглядно убедился в том, к чему может привести неуверенность в нашем деле.
Я поймал себя на мысли, что говорю с Женей так, будто продолжаю работать в органах, только нахожусь сейчас в краткосрочном отпуске.
– Вот видишь, – сказала Женя. – Значит, ты и сам понимаешь, что могут случаться сбои. Строго налаженной системы просто не существует. Везде, при любой самой продуманной системе могут быть сбои, неточности, промахи.
– Не старайся перевербовать меня, – то ли в шутку, то ли всерьез сказал я.
– Я и не стараюсь, – ответила Женя. – Просто мне будет очень больно и обидно, если я тебя потеряю второй раз и, судя по твоим намерениям, возможно навсегда.
– Не будем о грустном, – прервал я ее. – Пойду, приму ванну.
Я встал и вышел из кухни, а Женя осталась готовить ужин. О чем она тогда думала? В ее медово-карих глазах я увидел столько грусти, что не мог не поверить в искренность ее слов. Но возможно ли было наше счастье? Ведь между нами уже стояли три года, наполненных жуткими событиями. Между нами стояли Филатов и вся его служба, таджикская оппозиция во главе с Химматзадой. Препятствий было много – как на учебной полосе. И как на учебной полосе, чтобы прийти к финишу, следовало преодолеть все препятствия.
– Виктор! – услышал я зов Жени. – Ужин готов, скорее выходи.
– Иду! – ответил я.
Выключив воду, я вытерся, оделся и вышел к столу.
– У-у, как вкусно пахнет, – потянул я носом воздух. – Давно мне не приходилось пробовать домашнего.
Она с каким-то сожалением посмотрела на меня.
– А ты где остановился? – как бы между прочим поинтересовалась Женя.
Я перестал жевать и внимательно посмотрел ей в глаза.
– Что ты так на меня смотришь? – удивилась она.
– Зачем тебе знать, где я остановился? – подозрительно спросил я.
Она улыбнулась и сказала:
– Не думаешь ли ты, что я хочу пустить по твоему следу Филатова?
– Прости за откровенность, – сказал я ей, – но сомнения остаются всегда. Даже себе нельзя полностью доверять.
– Нет, – спокойно произнесла Женя. – Просто я подумала, что ты мог бы остановиться у меня…
– До тех пор, пока они не выйдут на мой след и не начнется большая игра? – перебил я ее.
– Зачем ты так? – обиделась Женя. – Я ведь желаю тебе добра.
– Прости, – извинился я. – Не хотел тебя обидеть. Мы молча закончили ужин и отправились в зал. Женя включила телевизор, мы сидели рядом в креслах и смотрели какой-то фильм по каналу «Дважды Два». Я украдкой бросал на нее взгляды, стараясь догадаться о ее настроении. Женя спокойно следила за действием фильма, но потом вдруг повернулась и спросила:
– Почему ты меня так рассматриваешь?
Я отвел взгляд. Внезапная нежность к этому хрупкому созданию вдруг наполнила мое сердце. Я протянул руку и стал ласкать ее плечо, подбородок, шею. Она медленно подняла глаза, и я увидел ее открытый взгляд.
– Я хочу тебя, – тихо прошептал я.
– Перестань, – отстранила она мою руку. – Я же вижу, ты стараешься уйти от ответа. Ты хочешь, чтобы я не думала, не приставала с расспросами.
В это время раздался телефонный звонок. Женя поспешила снять трубку.
– Слушаю, – ответила она.
Я продолжал смотреть на нее. Лицо Жени вдруг стало очень серьезным, и я догадался, что речь идет о работе.
– Понятно, – снова ответила она в трубку, повернулась ко мне.
– Хорошо, я буду, – наконец закончила она разговор и положила трубку.
Я молчал, ожидая объяснения.
– Вызывают на работу, – сказала она. – Я должна срочно уйти.
Женя ушла в спальню и стала быстро одеваться. Я прошел за ней, стал у дверей.
– Без тебя никак не обойдутся? – спросил я.
– Прекрати, Виктор, – сказала она. – Ты же знаешь, что это за работа.
– А что же случилось, если не секрет?
– Что-то непонятное на юге происходит, – уклончиво ответила она. – Ты же сам знаешь, как повернулись события на Кавказе. Теперь кому-то нужно срочно расхлебывать кашу. Ладно, отдыхай. Постараюсь побыстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30