– Какой Терехин? Он здесь уже года два, как не работает.
– Ты о ком это, чувак? – опять вмешался амбал.
– О его шефе, – ответил я.
– Эй, Гиря, – обратился амбал. – У тебя что, есть шеф?
– Шеф? – рассмеялся Гиря. – У меня нет никакого шефа.
– Послушай, не валяй дурака, – строго сказал я. – У меня действительно мало времени. Может, ты поторопишься и расскажешь мне о Терехине?
– Да этот хрен – сама борзота, – прорычал амбал и стал надвигаться на меня. – Его нужно просто взять за шиворот и выбросить на улицу, вот так…
Он протянул руку, чтобы взять меня за воротник. Я понял, что маленькой потасовочки не избежать. Бросив украдкой взгляд на остальных, я заметил, как они приготовились к действиям.
– На дверь, быстро! – услышал я шипение Гири, адресовавшееся парню, впустившему меня в ресторан.
Амбал был совершенно уверен в себе, даже не думал о сопротивлении с моей стороны. Я резко отстранился, перехватил его руку, крутнул по часовой стрелке и одновременно нанес мощный удар ногой по лицу. Он попятился, но на ногах устоял. Его дружки рванулись ко мне.
– Не надо! – криком остановил их амбал, утирая кровь. – Я сам.
Я быстро сосчитал своих возможных противников. Их было пятеро, не считая парня, стоявшего у входа.
«Если они будут нападать по одному, – стал соображать я, – то можно будет справиться. Только бы никто не достал пистолет или нож».
И я решил нападать первым, провоцируя амбала и его дружков на ошибки. Это было мне на руку. Схватив табуретку, я замахнулся, чтобы огреть ею амбала. Но тот ловко перехватил ее и, удерживая над головой, толкнул меня ногой в живот. Я отпустил табурет и отлетел к стене, ударившись в нее спиной. Амбал с рычанием кинулся на меня, но я успел выставить вперед ногу и ударить его в пах. Он остановился, скорчившись от боли. Я вскочил на ноги, схватил его за волосы и сделал апперкот. У амбала лязгнули зубы. Он отшатнулся и сплюнул. В его глазах пылала ненависть. Он схватил табурет и бросился на меня. Слепая ненависть лишила его расчетливости. Я ушел вправо от удара и нанес встречный удар ему сбоку по ребрам. Он повалился на пол. Я стоял над ним, тяжело дыша. Казалось, он совсем не собирался подниматься, но вдруг ухватил меня за ногу и ударил пяткой в колено. От боли я присел. Амбал подскочил на ноги и хотел нанести удар ногой мне в грудь. Я разгадал его маневр, перехватил ступню и нанес короткий вандаммовский удар кулаком пониже живота. Амбал рухнул на пол, словно опрокинутый шкаф. С ним все было понятно. Я повернулся к его дружкам и принял боевую стойку.
Двое парней сразу попятились к дверям. Против меня остались только двое: Гиря и неуклюжий верзила, походивший на тяжелоатлета. С таким легко можно справиться, если не попадать в лапы, а держаться на расстоянии.
Гиря первым бросился на меня, а верзила прикрывал его сзади. Но я в два счета справился с Гирей, а верзилу уложил рядом с ним и амбалом ударом ноги в голову с разворотом на триста шестьдесят градусов. Поразительно, но верзила отключился от одного удара. Я осмотрел поле битвы, прошел к столу, на котором лежали карты и куча долларов. Я пересчитал деньги. Их оказалось две тысячи триста.
– Неплохо, – я сунул деньги в карман. – На первое время хватит.
У выхода я остановился и сказал напуганному парню:
– Скажешь Гире, чтобы меня не искал. Сам найду, когда деньги понадобятся.
Парень торопливо кивал головой, запоминая информацию для шефа.
– А еще передай, что я их честно заработал в неравном поединке, – добавил я.
– Хорошо, – согласился парень.
Я уже открыл дверь, но потом остановился и спросил:
– А ты ничего не знаешь о Терехине?
– Я его не знаю, – ответил парень. – Пару раз, правда, видел здесь. Он заходил просить денег у Гири.
– Так он что, уже не работает здесь?
– Нет.
– И как давно?
– Не знаю, – пожал плечами парень. – Как-то слышал их разговор с Гирей. Тот, о котором вы спрашиваете, пришел очень навеселе и стал просить денег до получки, но Гиря вышвырнул его на улицу и приказал больше никогда не впускать. Гиря говорил ему… Мол, сколько ты будешь сюда таскаться? Полтора года уже здесь не работаешь. Пора дорогу забыть. В следующий раз придешь – ментов позову или убью.
– Значит, Леша Терехин спился? – сделал я заключение.
– Да, – подтвердил парень. – Он заходил такой опустившийся, весь грязный, пьяный, хвастал, что служил когда-то в спецподразделении в органах.
– Да, точно, когда-то, – подтвердил я. – Ладно. Пока! И не забудь передать то, что я сказал.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
(12 июня, вторая половина дня)
Такси остановилось у подъезда. Я расплатился с водителем и еще некоторое время продолжал молча сидеть в машине.
– Все в порядке? – спросил у меня таксист, не понимая, почему я не выхожу.
– Да, – ответил я. – Просто очень давно не был здесь.
– Понятно, – равнодушно произнес парень и отвернулся к окну.
Я вышел из машины.
Во дворе все было по-прежнему, словно я только сегодня утром проходил через него, спеша на работу, а сейчас возвращаюсь обратно. Все так же на лавочках перед домом сидели старики, все так же в песочнице играли дети.
Мое внимание привлекла одна симпатичная малышка, которой было около трех лет. У нее были светлые волосы: голубое платьице едва прикрывало пухлые коленочки. Она игралась недалеко от скамейки, на которой сидел молодой мужчина и читал газету.
– Папа, посмотри, – обращалась к нему девчушка, показывая куклу. – Посмотри, какое платье.
– Угу, – отвечал мужчина, не поднимая на девочку глаз. Он был поглощен чтением.
Не знаю, почему, но я не мог оторвать взгляда от этой славной девчушки.
– Папа, – снова настойчиво повторила она.
– Не приставай, Настя. Скоро придет мама, и мы пойдем гулять.
Я повернул голову туда, где у подъезда сидели старики, и замер от неожиданности. Из дома выходила Марина. Она тоже заметила меня и остановилась. Она смотрела на меня, словно увидела приведение. Я почувствовал, как бешено забилось сердце в груди. Несколько шагов отделяло меня от жены. Я хотел броситься к ней и крепко обнять, но это расстояние казалось непреодолимым – ноги словно приросли к земле.
Марина изменила прическу: подстригла и перекрасила волосы. Но выглядела так же обворожительно, как и три года назад.
– Марина, – безжизненным голосом произнес я.
– А вот и наша мама, – услышал я голос мужчины, несколько минут назад разговаривавшего с девочкой.
В одну секунду мне все стало ясно. Марина, уверовавшая в мою смерть, забыла меня. Сейчас у нее новый муж. А эта симпатичная девочка – моя дочь. Я почувствовал горькое разочарование, земля стала уходить у меня из-под ног.
Несколько секунд еще длился наш молчаливый диалог. Я смотрел в глаза жены и видел, как быстро сменяются в ее душе чувства. Сначала в них была растерянность, которая сменилась восторгом. Теперь же Марина с ужасом смотрела на меня.
Она прошла мимо, опустив глаза, и направилась к скамейке, где сидел ее муж и где играла ее дочь. Я не знал, что делать в этой ситуации и стоял на месте, не в силах пошевелиться.
– Мамочка, – обрадовалась девочка.
– Где ты пропадала столько времени? – недовольно спросил мужчина мою жену. – Ты всегда так долго копаешься!
Тут он посмотрел на Марину и заметил, что с ней творится что-то неладное.
– Что-нибудь случилось? – спросил он.
Марина ответила не сразу. Она посмотрела в мою сторону, а потом снова перевела взгляд на мужа:
– Да, случилось.
Она замолчала, и я понял, что слова даются ей с трудом.
– Кто этот человек? – поинтересовался мужчина.
– Один мой знакомый. Мне нужно с ним поговорить.
– Значит, ты предлагаешь мне уйти? – подозрительно спросил мужчина.
Марина промолчала. Я слушал этот разговор и весь кипел от злости на мужчину, который неизвестно по какому праву разговаривал с Мариной, как господин со своей рабыней, па саму Марину и на себя, потому что не решался подойти ближе и рассказать наглецу, кто я есть на самом деле.
– Так надо, – наконец сказала Марина. – Пожалуйста, и возьми с собой Настю.
– Мама, пойдем гулять, – пролепетала девочка, услышав, что мать назвала ее имя.
– Вы идите с… – Марина запнулась, а потом произнесла уверенным голосом, – с папой, а я вас скоро догоню.
– Ай, не хочу, – упрямилась девочка.
– Уведи ее, – со слезами повторила Марина. – Я прошу тебя.
Мужчина недовольно поднялся со скамейки, медленно сложил газету и взял за руку девчушку.
– Пойдем, у мамы серьезный и важный разговор, – сказал он, уводя мою дочку.
Когда они скрылись из виду, Марина бессильно опустилась на скамейку. Я подошел к ней и сел рядом. Мы не смотрели друг другу в глаза и сидели молча, как будто вообще не были знакомы.
– Зачем ты сказала увести ребенка? – наконец спросил я.
– Потому что так надо, – она старалась держаться уверенно.
– Кому надо?
Марина посмотрела на меня и заплакала. Жалость к ней сжимала мое сердце, я обнял жену за плечи и притянул к себе.
– Не плачь, родная моя, я вернулся.
Марина как-то странно посмотрела на меня и нервно, сквозь слезы, рассмеялась.
– Ты вернулся? Как это здорово! Вернулся защитник, который спасет меня от всех несчастий.
Я с ужасом отшатнулся от жены.
– Что ты такое говоришь?
– Я говорю чистую правду. Неужели ты не понимаешь, что не нужно было возвращаться, что ты умер, а я постаралась забыть и тебя, и ту боль, которую ты мне причинил, и то унижение, которое причинило мне твое начальство.
Я понимал, что в Марине говорит боль. Она бросала оскорбительные, жестокие слова, будто стараясь компенсировать тот кошмар, который ей пришлось пережить. Я дал ей возможность выплеснуть боль наружу.
– Ты умер, – повторила она. – Я счастлива, у меня есть муж, который не пропадает неизвестно где целыми месяцами, годами, который проводит ночи дома и который любит мою дочь.
– Но ведь это и моя дочь, – сказал я. Марина опустила голову и тихо произнесла:
– Забудь об этом, пожалуйста.
– Как это?
– Ради ее же блага. Ей будет спокойнее жить. Она привыкла к Игорю, моему мужу, и всегда будет думать, что он ее настоящий отец.
Марина не понимала, как жестоко наказывала меня. Но разве я был виноват в случившемся? Разве я по собственной воле оставил ее? Разве я сам внес себя в список мертвых?
– Зачем ты вернулся? – спросила Марина, поднимая голову и глядя мне прямо в глаза.
– Я приехал к себе домой, к своей жене и дочери.
– У тебя нет ни дома, ни жены, ни дочери, – категорически сказала Марина.
Как ни абсурдно это звучало, я не стал спорить с женщиной, которая действительно отказалась от меня и уже позабыла. Сейчас для меня это было очевидно.
– Мы можем оформить наш развод, – быстро добавила Марина.
– Зачем? Разве в этом загвоздка?
– Я знаю, что ты поймешь меня, ведь ты добрый человек. Ты ведь не хочешь, чтобы мне и Настеньке было плохо?
Я отвернулся от нее. Моя душа плакала. Не сломленный в плену, сейчас я испытывал полное моральное бессилие. Так плохо мне еще никогда не было.
– Поначалу я все еще верила, что ты жив, не находила себе места, страдала, надеялась… Но потом появился Игорь, он помог мне забыть горе, и Настенька привязалась у нему. Лучшего отца для нее было бы трудно найти.
Она осторожно коснулась моей руки:
– Прости. Я как последняя дрянь разговариваю с тобой.
Я посмотрел на нее и произнес:
– Кто рассказал тебе о моей смерти?
– Полковник Филатов. Он пришел к нам домой в середине апреля, спустя несколько месяцев после твоего отъезда. Он сказал, что ты погиб при исполнении… Обещал помогать, – Марина горько усмехнулась. – Я до сих пор получаю за тебя деньги. Они считают, что этим компенсируют потерю тебя. Я была беременна, – продолжала она, – от переживаний начались преждевременные роды. Настенька родилась через пару дней после известия о твоей смерти… И тут все началось, завертелось в адской мельнице. Сначала меня вызывал к себе твой полковник, расспрашивал, сопоставлял факты. Я узнала, что ты обманул меня, бросил меня и провел последние дни перед отъездом у любовницы. Об этом нетрудно было догадаться, твое поведение сразу казалось мне подозрительным. Господи, я даже обрадовалась твоей гибели. Я подумала, что это Бог наказывает тебя за то, что ты жестоко меня обидел. А потом меня стали таскать на допросы другие. Конечно, они называли наши встречи по-другому, но сколько унижений мне пришлось пережить… Они хотели узнать, что мне известно о твоей поездке. Я рассказывала, а им было мало, и они вызывали меня еще и еще раз. Настенька была маленькой, я вся издергалась. В общем, всего хватало. Спасибо тете Даше и дяде Сене, они помогли; занимались воспитанием дочери, пока я давала показания в кабинетах. А потом все затихло, я больше никому не была нужна. Я выбросила тебя из своего сердца, потому что ты один был виноват во всем. Ты так хотел казаться себе мужественным, суперсильным, что не обращал внимания на мои желания. Ты же знал, как мне не нравилась твоя работа, знал и молчал. Ты всегда был эгоистом. Я постаралась забыть тебя, и у меня сразу же все наладилось. Я больше не та вечно ревущая дурочка, которая ждет своего мужа из длительных командировок, я больше не трясусь по ночам от страха, что могу потерять тебя. Я стала счастливой и уверенной женщиной, у меня есть любимый человек. Так зачем же ты снова появился в моей жизни? Кто тебя просил приходить сюда? Ты мне не нужен…
Она снова заплакала. Я не знал, что делать, молча сидел рядом и ждал, когда Марина успокоится. Она была не так уж не права, обвиняя меня в черствости и эгоизме. Я действительно никогда не задумывался всерьез о ее желаниях.
– Я знала, что ты придешь, – вдруг сказала Марина.
Я посмотрел на нее с удивлением.
– Это правда, я знала, что ты не погиб, – повторила она.
– Как?!
– Ты можешь не верить мне, но это так. И я представляла себе нашу встречу, придумывала речь – столько горечи накопилось в моей душе.
– Ты знала, что я не умер, и все же вышла замуж? – наконец я понял, что именно оскорбило меня в ее словах.
– Конечно! Должна же я была отомстить тебе за все.
– Но ведь это же глупо, бессердечно.
– Это справедливо, – аргументировала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30