Маг сосредоточился на принце — тот сейчас был гораздо ближе — и вдруг почувствовал, что теперь ощущает Тристана совсем иначе. Это означало, что с принцем произошло нечто очень важное и он стал другим на очень значительном, глубинном уровне.На вопрос о том, что именно могло случиться с Тристаном, существовал, в частности, один в высшей степени огорчительный ответ, если учесть все, что маг знал о тайнах, которые хранит в своей глубине Олений лес. Однако сознание Вига упорно отбрасывало этот возможный вариант. Отчасти из-за того, что он выглядел уж очень сложным и создавал слишком много проблем, а отчасти потому, что ради самого принца старику очень не хотелось верить в его осуществление.«Осталось совсем немного, — размышлял он. — До коронации всего тридцать дней. Вечность, молю тебя, сделай так, чтобы я не обнаружил в мальчике никаких изменений».Добравшись в поисках Тристана до этой поляны, маг и Шайлиха увидели расстеленное на земле одеяло. Чувствуя, что принц где-то совсем рядом, Виг принял решение дождаться его именно здесь. Его спутница так переволновалась и измучилась, что немедленно уснула под сенью деревьев, подложив под голову седло вместо подушки.От не потерявших зоркости глаз старика не ускользнуло ничто — ни дуб, служивший Тристану мишенью, ни отломанная от его ствола, повисшая на полосках коры ветка, ни смятая трава в нескольких футах от обрыва.Маг посмотрел на спящую женщину. Беременность не портила красоты принцессы. Она унаследовала от матери, королевы Морганы, длинные золотистые волосы и высокую, стройную фигуру. Однако карие глаза, чувственный рот и жизнерадостная натура ярко отражали ее индивидуальность. Старик печально покачал головой. Как мало Шайлиха и Тристан знали о своих скрытых задатках. Необходимость таить от близнецов секрет их предназначения просто разбивала сердце.Он перевел взгляд на долину и Таммерланд, столицу королевства, на протяжении вот уже более трех веков бывшую его домом. Вид сверху открывался великолепный. Если именно сюда Тристан обычно удалялся во время своих одиноких прогулок, Виг мог его понять.Ему в голову пришло странное сравнение, и он улыбнулся, покачивая головой. Между ним и этой страной, которую маг так любил, было много общего. И он, и страна стары. И оба они скрывают множество тайн, и оба находятся в относительной изоляции. Евтракия на востоке омывалась морем Шорохов — морем, которое никому еще не удалось пересечь. Сотни людей предпринимали такие попытки, но ни один не смог выйти в море на расстояние больше четырех дней пути и вернуться. Надо полагать, все они погибли. Море Шорохов щедро одаривало живущих на его берегах рыбаков, но им даже в голову не приходило пытаться пересечь его. Кстати, никто не понимал, почему оно называется морем Шорохов. Так уж повелось, вот и все. У самого Вига с этим таинственным морем тоже были связаны зловещие воспоминания… Он с трудом заставил себя выбросить их из головы.На северной, западной и южной границах Евтракии тоже существовали непреодолимые препятствия. Охватывая королевство с запада, горный хребет Толенка в форме полукруга тянулся с северного побережья страны до южного; он считался непроходимым. Темно-серые, покрытые снегом зазубренные горные вершины уходили в небо с трех сторон Евтракии, кроме востока, где простиралось море. Горы были столь высоки и неприступны, что все, кто пытался преодолеть их, неизменно терпели неудачу. Этому способствовал также крайне разреженный воздух, которым не могли дышать даже маги, не говоря уж о простых людях.Ни одного перевала обнаружить до сих пор не удалось. Вот почему Евтракия всегда существовала обособленно.К сожалению, напомнил себе старик, до Войны с волшебницами не велось никаких летописей. О тех временах было почти ничего неизвестно. Только после своей победы маги приказали начать вести хронику текущих событий. В своем простодушии жители Евтракии полагали, что защищенные «чарами времени» маги Синклита — единственное связующее звено между ними и довоенной историей страны. Но кое о чем они не догадывались. На плечах магов лежала тяжелейшая ноша, в том числе и тайны, которые следовало тщательно оберегать.Виг сорвал былинку и принялся растирать ее длинными гибкими пальцами.Сотни тысяч людей вели мирную жизнь в Евтракии вот уже на протяжении более трехсот лет. Королевство состояло из семи герцогств, каждое из которых имело свою собственную столицу. Все их жители были вассалами короля Таммерланда, и на протяжении долгих лет монархи, с помощью Синклита, правили своими подданными с мудростью и милосердием. Пройдет всего несколько недель, и Тристан окажется на троне. И пройдет всего несколько мгновений, вдруг почувствовал старый маг, как Тристан объявится на этой поляне и даст ответ на многие тревожащие его, Вига, вопросы.Он повернулся к принцу, которого в этот момент конь вынес на поляну. Сердце старого мага чуть не разорвалось — его худшие опасения подтвердились.«Он нашел Пещеру Парагона», — в ужасе понял старик.Вопросов у него больше не осталось. От тела принца исходила лазурная аура, разглядеть которую было под силу лишь обладающему исключительными знаниями магу, каким был Виг. Он содрогнулся. На штанах Тристана с обеих сторон тянулись длинные полосы красного цвета. Очень характерного красного цвета. И происхождение этих полос не вызывало сомнений: вода Пещеры.«Подобной ауры я не видел со времени появления на свет Тристана и Шайлихи», — подумал старый маг. В памяти всплыла древняя цитата. «Лазурный свет, сопровождающий рождение Избранных, послужит свидетельством особого качества их крови».Заметив Вига, Тристан резко остановил коня. Оглянувшись, принц увидел мирно спящую сестру. Потом подвел Озорника к дереву, привязал его и уселся рядом с магом. Так они сидели довольно долго, глядя на Таммерланд, освещаемый косыми лучами заходящего солнца; оба знали, что сказать друг другу, но предпочитали хранить молчание. В конце концов первым заговорил Тристан. Кивнув на корзину, он спросил:— Ты не голоден? — старик покачал головой. Принц достал из корзины большой кусок сыра и жадно вгрызся в него зубами. — Знаю, многие будут сердиться на меня, — продолжал он. — Вообще-то, я собирался к этому времени уже быть во дворце.— Но?..Маг вопросительно изогнул бровь, глядя в лицо Тристана сквозь голубое мерцание ауры, о существовании которой тот, по всей видимости, не догадывался. «И то хорошо, — подумал Виг. — По крайней мере, пока он не может ее видеть».Принц бросил на собеседника безмятежный взгляд — во всяком случае он приложил все усилия, чтобы тот таковым показался.— Меня кое-что задержало.— Понимаю. Не хочешь рассказать, что именно?— Нет, Верховный маг.Тристану отчаянно хотелось сменить тему разговора, но он не знал, как это сделать. Старик решил пока не настаивать. Ему и так предстояла сегодня вечером трудная задача — сообщить королю и Синклиту о столкновении с охотником за кровью и о том, что принц обнаружил Пещеру.Маг кивнул на сломанную ветку дуба.— У тебя вся одежда в грязи, — холодно заметил он. — В этом причина твоей задержки?Чувствуя себя предельно глупо, Тристан тем не менее вздохнул с облегчением; эта тема казалась ему гораздо безопаснее разговора о пещере и водопаде. Продолжая жадно поглощать сыр, он в красочных деталях описал, как Озорник столкнул его с утеса. Утолив первый голод, принц потянулся к бутылке с элем. Что ни говори, это был долгий и тяжелый день.Когда он закончил рассказ, Виг помолчал, сминая в пальцах еще одну травинку.— В следующий раз, приходя сюда, я буду привязывать коня, — пообещал Тристан.Маг покачал головой, глядя поверх Таммерланда на далекий горизонт.— Пусть это тебя не беспокоит, — сказал он. — Королю Евтракии делать здесь нечего.Не успел принц ответить, как они услышали, что Шайлиха зашевелилась. Виг тут же вытянул в ее сторону левую руку, и женщина снова крепко уснула. Старик не хотел, чтобы она слышала их разговор.— Что она здесь делает? — спросил Тристан. — В ее положении не стоило покидать дворец. Неужели родители позволили ей сопровождать тебя?— Не могу сказать, к добру или к худу, но твои родители ничего не знают, — ответил маг. — Знаем только она, Синклит, наш слуга да конюх, который седлал твоего коня, — он снова иронически поднял бровь. — Но не думаю, чтобы конюх мог проболтаться.Принц закусил губу. Его начала мучить совесть. И все же… Он сделал поразительное открытие и, кроме того, никогда прежде не чувствовал себя таким сильным и полным энергии. Все это пересилило вспыхнувшее было чувство вины.Старый маг вздохнул.— А что касается того, почему Шайлиха здесь… Ну, просто сестра очень тебя любит. Как и все остальные, между прочим. Все твои близкие, все маги Синклита ради тебя готовы скакать сломя голову не то что в Олений лес — на другой конец света, — он помолчал. — Хотя иногда я не понимаю почему. В особенности учитывая твое поведение в последнее время, — Виг пристально взглянул прямо в темно-синие глаза собеседника. — Мы потратили почти целый день, разыскивая тебя. — Он снова перевел взгляд на долину.Тристан набрал в грудь побольше воздуха, но не успел даже рта открыть, как маг начал рассказывать ему о встрече с охотником за кровью, стараясь не открывать большего, чем сообщил Шайлихе. Все остальное предназначалось лишь для ушей членов Синклита и короля.Взглянув на топор охотника, принц почувствовал новый приступ угрызений совести, однако тут же что-то внутри него с утроенной силой воспротивилось этому чувству. С того момента, как он покинул подземное озеро с водопадом, два желания бушевали в сердце Тристана; он ощущал их с той же определенностью, с какой не сомневался, что завтра утром взойдет солнце. Первое — необходимость как можно скорее вернуться в подземную пещеру. И второе — яростная жажда знать как можно больше о магии и о том даре, которым его наделила природа. Это чувство росло и крепло в нем буквально с каждым мгновением.Он должен научиться магии!Принц повернулся к Вигу; обращаясь к старику с этой просьбой, он хотел видеть его глаза.Как будто догадываясь, какие желания обуревают Тристана, и заранее приняв решение не удовлетворять их, маг упорно продолжал смотреть вдаль. Однако в глубине души он знал, что именно должно сейчас произойти.Принц глубоко вздохнул. Он чувствовал, что, высказав свою просьбу, никогда не пожалеет об этом. Обратного пути не будет.— Виг, я хочу изучать магию.Мысли старика тревожно заметались. «Ну вот… Странно, никогда не думал, что это произойдет именно так».Маг посмотрел на Тристана. Исходящая от принца лазурная аура, казалось, стала еще интенсивнее. Виг безмолвно поблагодарил судьбу за то, что во всем королевстве ее видит он один. Только люди с «одаренной» кровью и притом обладающие исключительными знаниями могли видеть эту ауру. Даже остальные маги Синклита ничего не заметят. Старик испытывал безмерную усталость и печаль. Сидящий перед ним молодой человек понятия не имел, что именно он сделал, и Верховному магу следовало подбирать слова с особой осторожностью. И в то же время он был решительно настроен провести этот разговор так, как считал необходимым.— До этого момента, Тристан, ты проявлял лишь пренебрежение к трону и самый общий интерес к магии, изучением которой тебе предстоит заняться по окончании срока правления. Случайные вопросы, которые ты время от времени задавал по поводу нашего искусства, отличались немалой наивностью, — последнее не совсем соответствовало действительности, и Вигу пришлось приложить усилия, что бы сохранить бесстрастное выражение лица. — В чем причина такой внезапной смены настроения?Принц подтянул колени к подбородку и обхватил их руками, не зная, как ответить на этот вопрос, не проговорившись насчет своего сегодняшнего открытия. В конце концов он неуверенно сказал:— Может, мой интерес возбудил твой рассказ об охотнике за кровью. Никогда не слышал ни о чем подобном.— Ну да, разумеется, — маг насмешливо фыркнул. Он был убежден, что добровольно Тристан не выдаст своего секрета, разве что вытащить его клещами. И в глубине души старик прекрасно понимал почему. И все же, обдумав просьбу принца, маг решил дать ему самые общие, элементарные объяснения — не более того.Сейчас аура вокруг Тристана едва не ослепляла Вига. Еще он увидел в глазах принца неистовую жажду знаний и совершенно отчетливо понял: таким, как прежде, мальчик не будет уже никогда.— Магия начинается с крови, Тристан, — наконец медленно заговорил старик. — Так было всегда, еще до Войны с волшебницами, до того, как стали вестись записи о рождении детей, — прохлада надвигающейся ночи заставила мага плотнее закутаться в свое одеяние.— Дети рождаются либо «одаренными», либо «обычными», — продолжал он. — Как тебе известно, ты, твоя сестра и ваши родители — люди «одаренной» крови. От союза людей с «одаренной» кровью всегда рождается такой же ребенок, и только один на тысячу — при смешанных браках. «Одаренная» кровь — необходимое условие для занятий магией. Пытаться обучить этому «обычного» человека все равно что твоего жеребца — играть на арфе.Этот образ заставил принца улыбнуться, но нетерпение его с каждым мгновением возрастало. Все, о чем до сих пор говорил Виг, он прекрасно знал; да что там — это было известно каждому в Евтракии.Старый маг почувствовал нетерпение Тристана.— Искусство магии состоит из двух направлений, или двух школ, если угодно. Первую называют Закон. Это благотворная сторона нашего искусства, требующая огромной самоотверженности, даже жертвенности. Все маги Синклита поклялись следовать этому направлению. Проще говоря, школа Закона учит таким граням нашего искусства, как милосердие, доброта и труд на благо других. Маги практикуют только эту версию магии, — Виг помолчал, собираясь с мыслями и провожая взглядом медленно опускающееся за горизонт солнце.— Второе направление называется Каприз. Ему обучаются ради обретения власти и богатства. Во время войны волшебницы практиковали Каприз, а маги — Закон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81