У меня для Вэнтрана известия. Важные известия для всех вас! Нет времени медлить, Пракна! Прошу тебя, прикажи принять нас на борт!
— Ладно, — проворчал лисский командующий. — Мы высылаем шлюпку. На борт поднимешься только ты с ребенком. И слушай меня внимательно, нарекая свинья: если что-то произойдет — все равно что, — я голыми руками пущу всех вас ко дну!
Бросив эту угрозу, Пракна с отвращением отвернулся, но Симон получил то, что ему было нужно. Он повернулся к ошеломленному Н'Деку.
— Что это значит, Даркис? — спросил Н'Дек. — Что ты с нами сделал?
Симон судорожно сглотнул.
— Я ничего не могу тебе объяснять, Н'Дек. Просто…
— Ты предал нас, Рошанн? Господи, Даркис! Ты — предатель!
Симон не двигался. Он понимал, что сейчас может не бояться нарцев. Какое-то время он будет под защитой лиссцев. Но брошенное капитаном слово звенело, повторяясь, у него в ушах. Предатель.
— С вами ничего не случится, — сказал он. — Этого я добьюсь. Они вас отпустят. Н'Дек заскрипел зубами.
— Ошибаешься, Даркис. Ты нас погубил. Ты убил нас всех. — Капитан пристально посмотрел на него. — Зачем?
Симон дал единственный ответ, на который был способен, — разрезал кинжалом веревки, связывавшие капитану руки. Симон был почти уверен, что Н'Дек тут же попытается его придушить, но нарец только яростно взглянул и начал растирать затекшие руки. В глазах у него отражалась растерянность. Симон подошел к трапу, спущенному с борта «Устрашающего», и стал дожидаться шлюпки с «Принца Лисса». Командующий выполнил свое обещание и отправил за ним лодку — она шла к кораблю. В ней находились два гребца и еще четверо матросов, каждый с коротким мечом наготове. Когда шлюпка оказалась у борта «Устрашающего», один из матросов крикнул Симону:
— Быстро вниз!
— Со мной ребенок! — ответил Симон. — Вы поосторожнее.
Шлюпка остановилась точно под ним. Крепко держа Шани, Симон перелез через борт. Перед тем как поставить ногу на первую перекладину, он посмотрел на девочку:
— Шани, ты должна крепко за меня держаться, хорошо? Не отпускай руки!
Шани обвила руками шею Симона, готовясь к спуску. Симон медленно спустился по трапу, держа одной рукой девочку. Спуск длился целую вечность, но наконец он ступил в качающуюся на волнах лодку, с радостью ощутив под ногами планки дна. Моряк, приказавший ему спускаться, попытался забрать у него Шани, но Симон не отдал.
— Ваше дело — отвезти меня к Пракне! — огрызнулся он. — И убери руки от ребенка!
Лиссец хмыкнул, но промолчал, и в следующую минуту шлюпка уже отвалила от «Устрашающего», направляясь к «Принцу Лисса».
За несколько недолгих дней на Каралоне Ричиус успел узнать ужасную правду о тех молодых лиссцах, которых он обучал: никому из них не удалось выйти из нарской войны без шрамов. Он начал понимать, что это — болезнь, которой поражено все население Сотни Островов. В некотором смысле эти лиссцы были просто версиями королевы Джелены. Как и их правительница, все они потеряли кого-то, кто был им дорог. Это могли быть отец или брат — или, может быть, захваченная в плен и изнасилованная мать. Или, как это было у Шайи, младенец, которого нарские матросы вырвали у нее из рук и утопили. Неразговорчивый это был народ, как понял Ричиус: они рвались служить, но насчет прошлого предпочитали молчать. Они усердно обучались военному делу, вставая на рассвете, они беспрекословно выполняли приказы — и потому, что он был лордом
Шакалом и героем, и потому, что им просто некуда было податься. Им предстояла великая и кровавая кампания, этим детям Лисса, и ничто не могло их остановить, как ничто не могло умерить боль их ран.
Как и говорила Шайа, его армия насчитывала девятьсот человек. Этого должно хватить, чтобы вторгнуться на Кроут и отвоевать его у Бьяджио. Они были настоящими фанатиками, эти лиссцы. Их сжигала неуемная жажда нарской крови. И Ричиус пытался направить эту жажду в какое-то полезное русло. Он видел боль утраты в глазах Шайи, в глазах всех, кто его окружал, и понимал, что это пылающее в их душах пламя легко может выйти из-под контроля. Ему нужна была армия, а не шайка берсеркеров. Вот почему он поспешно принялся за дело: беседовал с разделенными на небольшие группы людьми, втолковывал им, что они имеют ценность не только как мстители, пытаясь укротить поселившихся в них зверей. Это было нелегкой задачей, и Ричиус отнюдь не был уверен в успехе. Шайа, на которую он полагался больше всех, была полна отчаяния, ненависти и жажды мщения. И, подобно королеве Джелене, она была убеждена в справедливости их миссии.
— Армия не может строиться на мщении, — говорил он своей юной помощнице. — Если мы хотим стать армией, у нас должны быть честь и дисциплина.
Его слова находили в Шайе отклик. С каждым днем в ней становилось меньше от тигрицы и больше от солдата: она училась думать, прежде чем действовать. Шайа прислушивалась к Ричиусу, потому что он был лордом Шакалом. И еще потому, что он не гнушался ползать по грязи со своими солдатами. Он не руководил учениями из удобного кресла, он всегда был со своей армией, терпя грязь и укусы насекомых, поздно ложась и рано вставая. Он показывал им, как должна двигаться армия, как это было во время его войны против трийцев, как пробираться по зарослям, держа наготове меч, как совершать обходной маневр по топи и маскировать грязью лицо. Набег Пракны на Нар принес достаточно мечей, и Ричиус обучал солдат искусству рукопашного боя. Для этого он вспоминал свое детство в Арамуре рядом с отцом: старый Вэнтран был беспощадным учителем и требовал, чтобы его сын умел владеть оружием, понимая неизбежность войны.
Неизбежность. Для Ричиуса это стало печальной правдой, и он часто думал об этом, обучая свою армию. Он не был в военном деле экспертом. Существовали гораздо более умелые бойцы и специалисты по тактике, однако у него были опыт и воспоминания, и молодые лиссцы с Каралона его уважали.
Среди того, чему их учил Ричиус, самым важным было умение подчиняться. В конце концов, им предстояло стать армией. С помощью Шайи он разделил их на взводы и поставил командирами самых способных, чтобы совещаться с ними и обсуждать проблемы и трудности. Он был с ними откровенен и всегда готов был слушать. Всего несколько дней он был генералом, но девятьсот человек стали превращаться в армию. И он был горд собой.
Это было на пятый день его пребывания на Каралоне. Ричиус работал в палатке на краю плаца, где шли учения. Откинувшись на спинку неудобного стула, он недовольно глядел на карту, которую пытался начертить. Несмотря на адресованные Джелене просьбы, карт Кроута у него по-прежнему не было — были только неточные наброски, составленные Пракной и другими моряками. Сведения лиссцев о цели своего нападения были в лучшем случае скудными, а без точных сведений шансы на успех операции резко падали. Ричиусу было известно только то, что он слышал за годы своей жизни в Наре: что Бьяджио живет в огромной вилле на берегу моря и его охраняет отряд телохранителей. Все они — кроуты, фанатично преданные своему господину и, возможно, обученные кое-какой технике Рошаннов. Есть ли на Кроуте Рошанны — это другой вопрос. Ричиус предполагал, что их должно быть хотя бы несколько, тем более что несколько членов Железного круга бежали на Кроут вместе с Бьяджио. И у них тоже могут быть телохранители, так что и этот дополнительный фактор следовало учесть. Но не численность противника тревожила Ричиуса — на его стороне будут сражаться девятьсот бешеных лиссцев. Его тревожило отсутствие точной информации. Если вилла Бьяджио не сияет словно звезда, они могут ее вообще не обнаружить. Они могут застрять на песчаных берегах Кроута, не представляя себе, в какую сторону идти. Это его действительно тревожило. Он может научить своих людей, как владеть мечом, но не как вынюхивать Бьяджио.
Изучая карты и записки, Ричиус нервно ерошил волосы. В последнее время он почти не спал, и теперь у него слипались глаза, утомленные неясными линиями набросков. Ворвавшийся в палатку ветер разворошил бумаги и пополз по коже, вызвав дрожь. Ричиус налил себе очередную чашку горячего чая и обхватил ее ладонями, чтобы согреть руки, — и тут заметил Шайю, нерешительно стоящую у входа. Обычно смелая, она робела в присутствии своего нового лорда. Поймав на себе взгляд Ричиуса, она не улыбнулась, а только состроила виноватую мину.
— Что, Шайа? — спросил Ричиус. — Я вам нужен? Шайа мялась у входа.
— Извините, лорд Шакал, — сказала она. — Вас хотят видеть.
— Кто?
— Командующий флотом Пракна. Он только что приплыл. Он говорит, что у него к вам срочное дело.
— Пракна? — Ричиус стремительно вскочил. Он не виделся с командующим со времени своего прибытия на Лисе. — Он здесь?
— Да, лорд, — подтвердила Шайа. — Но он не один. Он кого-то привез.
— Шайа, — мягко проговорил Ричиус, — я ничего не понимаю. Кто с Пракной?
— Мне кажется, это нарец, лорд Шакал, — ответила Шайа. — Я увидела его у лодки Пракны.
Ричиус медленно подошел к Шайе, еще раз переспросив ее, чтобы убедиться, что не ослышался:
— Пракна привез с собой нарца? Шайа пожала плечами.
— Он похож на нарца. Такой же темный, как вы. Я видела его только издалека, когда Пракна причаливал лодку. Он нас окликнул, сказал, что ему срочно нужно вас видеть. Может быть, вы к нему выйдете?
— Да, конечно.
Ричиус застегнул куртку и пригладил волосы. Ему не терпелось снова увидеться с Пракной, и было любопытно узнать, кого командующий привез с собой. Возможно, пленника, захваченного в набеге? Или, может быть, шпиона? Но кто бы то ни был, Пракна не стал бы везти его на Каралон, не будь для этого веских причин.
Ричиус вышел из палатки следом за Шайей, оказавшись на площадке, где лиссцы, разбившись на группы, отрабатывали прием, который он им показал: упирали копья в землю тупым концом, чтобы остановить конного противника. Ричиус нахмурился. Ему неизвестно даже, есть ли на Кроуте конница! Не исключено, что это обучение излишне. Он пошел с Шайей к дюнам.
Пракна уже шел им навстречу. С ним были трое вооруженных лиссцев, окружившие четвертого в этой компании — мужчину, который нес на руках сверток, похожий на ребенка. Ричиус прищурился, чтобы лучше видеть. Мужчина был высоким и худым и темным, как нарцы. Лицо его показалось Ричиусу знакомым. Он был похож…
Он остановился.
— Ах ты черт!
Шайа встревоженно обернулась к нему:
— Лорд Шакал! В чем дело?
Это было невозможно, Ричиус понимал это, и все же он был здесь, шел рядом с Пракной!
— Симон, — с ужасом прошептал он. — Какого черта…
— Симон? Вы знаете этого человека?
Ричиус ее не слушал. Пракна подходил ближе, его лицо оставалось неподвижным. Ни он, ни Симон не помахали Ричиусу, даже когда его заметили. Ричиус не мог сдвинуться с места. Это действительно Симон или он ошибся? Что у него на руках?
Солдаты на плацу прервали упражнения. Они заметили адмирала с его странным спутником и удивились не меньше самого Ричиуса. Странная группа подошла ближе, и сомнений не осталось. Лицо Симона уже было ясно видно. А вот ребенок у него на руках… Поняв, что это Шани, Ричиус в ужасе рванулся вперед.
— Шани! — крикнул он, несясь им навстречу. — Мой Бог, что случилось? В чем дело? Пракна поспешно поднял руку.
— Спокойней, друг, — проговорил командующий. — Ничего страшного не случилось. С твоей дочерью все в порядке. Я сам ее осмотрел.
Подбежав к ним, Ричиус вырвал Шани у Симона из рук. При виде отца девочка радостно заверещала. Ричиус взял ее лицо в ладони, полный радости и страшной тревоги.
— Симон, что ты здесь делаешь? — заорал он. — и Что случилось? Где Дьяна? Что с ней?
— Ричиус, — лихорадочно заговорил Симон, — клянусь Богом, с ней ничего не случилось. Клянусь Богом! Ричиус шагнул к нему.
— Что это значит, Симон? — прошипел он. — Отвечай! Что ты здесь делаешь? Почему с тобой Шани?
— Он приплыл сюда на нарском корабле, — сказал Пракна. — Мы перехватили его на пути к Лиссу. Они плыли сюда к тебе, Ричиус. Этот нарец сказал, что у него твоя дочь. Я привез их сюда, как только смог.
Ричиус посмотрел на Симона:
— Что происходит?
Симон побледнел, кусая губы. Он посмотрел на Пракну, потом обвел взглядом окруживших их лиссцев, уставившихся на него.
— Это… непросто, — проговорил он наконец. — Не знаю, с чего начать.
Пракна внезапно размахнулся и ударил Симона ногой в зад. Нарец рухнул на четвереньки.
— Говори, нарекая свинья! — угрожающе проговорил Пракна. — Или я вырву твое сердце и сожру его!
— Симон, — очень серьезно сказал Ричиус, — думаю, тебе следует дать мне объяснения.
Симон не стал подниматься. Он так и остался стоять на коленях, опустив голову. Судорожно вздохнув, он сказал:
— Я украл твою дочь. Я не тот, кем ты меня считал. — Тут он поднял голову и посмотрел Ричиусу в лицо. — Ты был прав при той первой встрече, Ричиус. Я Рошанн.
Рошанн! Это слово повисло в воздухе. Ричиус смотрел на Симона — человека, которого он начал считать другом, — и тяжелый груз упал ему на плечи, так что тяжело стало дышать. Ричиус смотрел на Симона и не верил, не хотел верить!
— Это правда, — сказал Симон. — Прости. Я увез твою дочь от Дьяны. Мне было поручено увезти ее на Кроут, к…
— Нет! — взревел Ричиус. — Молчи! Симон закрыл глаза:
— Извини, Ричиус. Это правда.
Ричиус крепче прижал к себе Шани, с тревогой глядя на нее. Она была с виду совершенно здорова, хотя и бледна, и радостно смеялась, водя пальчиками по лицу отца. В горле Ричиуса встал тугой ком. Ему хотелось заплакать, убежать ото всех со своей дочерью, перенестись через океан к Дьяне и спрятать их обеих. Но в нем росло и еще одно чувство. Не задумываясь, он передал дочь Шайе и бросился на Симона.
— Негодяй! — закричал Ричиус. Он навис над Симоном, сжимая ему горло. — Как ты мог это сделать?
— Я должен был! — прохрипел Симон. — Должен!
Вокруг собралась толпа, но Ричиус никого не видел. Красное марево стояло у него в глазах.
— Говори, что понадобилось этому дьяволу Бьяджио! — зарычал он. — Говори, или я тебя убью!
Симон едва мог дышать. Его лицо побагровело, но он попытался ответить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98