А я буду называть это мечтой.
Для Редрика Бобca это и была мечта, на осуществление которой ушло много лет. Он вложил в изготовление модели собора все свое умение и всю душу, не пожалев на нее времени и трудов. Для него она не была просто средством отмщения — скорее способом исправить чудовищную ошибку. Дудочник опасливо подошел к устройству, рассматривая его сложную конструкцию. Она была поразительной — еще более замысловатой, чем механизмы его любимых игрушек.
— Расскажите мне еще про это штуку, — попросил он. — Как она действует?
— Тебе этого знать не нужно, — ответил Бовейдин. — Ты занимайся своей работой.
Обиженный Дудочник нахмурился.
— Пусть я не ученый, но действие этого устройства понять мог бы.
— Наверняка мог бы. Но я не хочу, чтобы ты его понял. Маленькая девочка сдвинет ангела с места, и механизм заработает. Большего тебе знать не нужно.
— А для чего все эти трубки? — не отступался дудочник. — Это горючее? И трубки его охлаждают? И горючее под давлением. Вот почему устройство сделано из металла, и вот почему вы работаете с ним зимой. — Он улыбнулся Бовейдину. — Я прав?
— Да, ты умнее, чем кажешься. Но ты делай свое дело, мастер. Не задавай лишних вопросов.
— Я просто пытаюсь разобраться в этой штуке, — огрызнулся Дудочник. — Это мой дом, мое пропитание. Я хочу знать, что вы сюда принесли.
Ученый подошел к Дудочнику и посмотрел на него в упор.
— Если мы будем работать вместе, ты должен выполнять мои указания. И никаких вопросов. Понятно?
— Нет, — ответил Дудочник, скрестив руки на груди. — В моем представлении это не называется «работать вместе». Я хочу знать детали. Я хочу знать, как эта штука действует.
Бовейдин расхохотался:
— И что еще ты хочешь? Интересно! Я вижу сомнение в твоих глазах, игрушечник. Ты решил, что тебя не вознаградят за твою работу? Позволь мне тебя успокоить. Каждый, кто помогает Бьяджио, будет вознагражден щедро.
— Что? — взорвался Дудочник, ошеломленный этим оскорблением, как ведром холодной воды в лицо. — Ты решил, что я делаю это ради награды, человечек? — Он ткнул пальцем в Бовейдина, почти прямо в нос. — Ошибаешься. Мне наплевать на Бьяджио и Черный Ренессанс. Мои причины куда выше.
Карлик равнодушно пожал плечами:
— Тем не менее ты будешь вознагражден. Если будешь следовать моим указаниям. Я установлю часовой механизм так, чтобы он включил устройство через час после поворота рычажка. А остальное предстоит сделать тебе.
— Не беспокойтесь, — пообещал Дудочник. — Все будет сделано как надо. Но где девочка? Она не приходила за кукольным домом.
— Придет. Во время праздника начала крейна. Она должна увидеть в витрине твои кукольные домики и попросить епископа, чтобы он купил ей модель собора. Эррит согласится. Ты пообещаешь ему сделать модель.
Дудочник кивнул:
— Понимаю. Главное, чтобы она вовремя сюда пришла.
— Не сомневайся, — ответил Бовейдин. Он повернулся спиной к игрушечных дел мастеру и выглянул из мастерской. — Все идет по плану Бьяджио. Очень скоро ты будешь полностью удовлетворен.
Когда Бовейдин вышел из мастерской в лавку, четверо его спутников вытянулись по струнке. Бовейдин послал их к выходу. Но прежде чем исчезнуть в темноте вслед за ними, он сделал Дудочнику еще одно предостережение:
— Работай быстро, игрушечник. До Истрейи осталось недолго.
— Я буду готов, — пообещал Дудочник.
— Я вернусь до наступления срока, чтобы помочь тебе установить устройство в домике. Не пытайся сделать это без меня.
— Что? Вы не уезжаете из города? — изумленно переспросил Дудочник. Как и Бьяджио, Бовейдин был изгнанником.
— У меня есть друзья, которые спрячут меня до Истрейи, — ответил Бовейдин. — Никто не узнает, что я в Наре. А ты ведь никому об этом не скажешь, правда, Дудочник?
Не дожидаясь ответа, Бовейдин побрел прочь шаркающей походкой. Странная группа забралась в фургон, и Дудочник проводил его взглядом, пока экипаж не исчез в тенях Высокой улицы. Сам Дудочник еще долго стоял в дверях и вздрагивал от пробегавшего по коже мороза. Ему не нравился Бовейдин. И Бьяджио ему не нравился. Но эти двое дали ему то, чего он не мог добиться сам: возможность нанести удар церкви Нара. Дудочника не интересовали ни идеология, ни революции. Ему было неинтересно, кто сядет на Железный Трон. Заговор, к которому он присоединился, не обещал ему никаких наград, кроме мщения.
23
Сто Островов Лисса
Ричиус Вэнтран стоял в «вороньем гнезде» «Принца Лисса», потрясенный открывающимся видом. Впившись руками в леер, он подставлял лицо бризу и ласкам холодного солнца. Яростный ветер теребил снасти, дергал воротник толстой морской куртки, и волосы Ричиуса отлетали назад, хлопая на ветру подобно флагу. Вокруг расстилался безбрежный океан, такой же громадный, как небо, а вдали стая китов блестела темными спинами, посылая вверх водяные гейзеры. Ричиус смотрел на взметающиеся фонтаны, и впервые после отъезда из Фалиндара чувство вины, которое он испытывал, отошло на задний план. В приливе радостной смелости он отпустил ограждение и с ликующим криком взметнул руки к небу.
Тело стало легким, ветер будто уносил Ричиуса, словно перышко, ноги перестали ощущать твердость настила. Вэнтран весело засмеялся и на миг забыл про жизнь и семью, оставленные на берегу.
— Полегче, парень! — крикнул снизу Марус. Первый помощник, обучавший Ричиуса лазить по снастям, смотрел на своего подопечного с легкой тревогой. — Руки на леер, как я тебя учил!
Ричиус будто не слышал. Он зажмурился, разглядывая солнечные блики сквозь закрытые веки, воображая, будто он птица. Так вот она какая, жизнь на море! Теперь ему было непонятно, почему его страшило долгое плавание и почему он так много времени потратил зря, сидя в тесной каюте. Лишь через две недели после отплытия из Люсел-Лора он наконец-то услышал зов моря.
— Посмотри, Марус! — крикнул он. — Я великий адмирал Пракна!
— Ладно, хватит! — отозвался Марус.
Ричиус услышал в его голосе раздражение и снова положил ладони на леер. Было понятно, что стоящий на тридцать футов ниже Марус смотрит на него сурово.
— Не беспокойся! — крикнул он. — Все нормально! Это просто потрясающе!
Марус рассмеялся. Все это время, живя в одной каюте с Вэнтраном, он не раз пытался вытащить его на палубу. Он уверял своего спутника, что вид с «вороньего гнезда» навсегда изменит его мнение о море. И теперь Ричиус подтвердил правоту лиссца широкой улыбкой. Было очень холодно, но он едва ли это замечал — только слышал рев ветра да видел огромные просторы моря. Долгие минуты он поднимался по вантам и осваивался с размахами мачты и не раз на этом пути подумывал вернуться обратно. Но награда стоила трудов. Вокруг нигде не видно было суши или хотя бы птиц, указывавших на ее близость. В мире было только море да огромные киты вдалеке, и хотя лисский флагман был мощным судном, в этот момент он казался щепкой на поверхности океана. Огромные паруса стонали под ветром, высокие деревянные мачты выгибались, раскачивая «воронье гнездо». Над самой головой Ричиуса трепетал на ветру флаг Сотни Островов с изображением морского змия. Полы тяжелой куртки извивались на ветру, перехлестывая через леер. Ричиус плотнее запахнул куртку и пощупал, все ли медные пуговицы застегнуты. С небритой бородой и в темно-синей куртке он походил на моряка и постепенно начинал чувствовать себя членом команды, а это ощущение согревало ему душу. На Лиссе его ждет работа. Он не будет изгоем.
В борт «Принца Лисса» ударила большая волна, и судно накренилось. Ричиус крепко ухватился за леер, глядя, как заваливается на бок горизонт. Он рассмеялся, наслаждаясь новыми ощущениями. Это было похоже на объездку дикой лошади. Будто он снова оказался дома, в Арамуре, и он наслаждался этой минутой, понимая, что она мимолетна.
— Ричиус! — окликнул его Марус. — Достаточно! Слезай сейчас же!
Ричиус помахал в ответ и начал спускаться из «вороньего гнезда», осторожно ступая по трапу из толстых веревок. Ветер налетал порывами, заставляя держаться крепче и не ошибаться. Ричиус посмотрел вниз, на далекую палубу. Марус, как встревоженный отец, знаками показывал, как надо спускаться.
— Все нормально! — крикнул сверху Ричиус.
Собравшиеся вокруг Маруса моряки приветствовали спуск Ричиуса подбадривающими криками. Когда он наконец оказался на палубе, они засмеялись и зааплодировали. Марус облегченно вздохнул и сильно хлопнул Ричиуса по плечу.
— Молодчина! — сердечно провозгласил он. — Вот ты и не девственник!
Матросы захохотали и набросились на Ричиуса с добродушными тумаками. Томрой и Пипе, еще два офицера, с которыми Ричиус делил каюту, отвесили ему насмешливые поклоны. Они были лейтенантами, моложе Маруса, примерно одного возраста с Ричиусом, и вполне компанейскими парнями, не возражавшими против появления в их тесной каюте еще одного обитателя. Как и Марус, они приняли Ричиуса очень приветливо. И, как и Марус, они забросали его вопросами о Наре и Люсел-Лоре и его сражениях с имперцами. Ричиус с удовольствием развлекал их своими историями. Это было единственное, чем он мог отплатить им за гостеприимство.
— Жаль, что Пракна тебя не видел, — заметил Томрой. — Он изумился бы.
— Его хватила бы кондрашка, и он помер бы на месте, — парировал Пипе. — Нам положено беречь этого сухопутного типа.
— Ага, — с ухмылкой подтвердил Марус, — Пракна рассердился бы. Но приключение пошло парню на пользу. — Бывалый моряк ущипнул Ричиуса за щеку. — Вы только посмотрите на эту морду! Веселая и красная, как у нас у всех.
Моряки снова захохотали. Ричиус одернул сбитую ветром куртку и сунул руки в карманы, чтобы их согреть. Курткой с ним поделился Марус: в этом холодном климате без нее было не обойтись. Хотя корабль шел на юг, в Лиссе зима ощущалась достаточно заметно.
— Это было чудесно, — сказал Ричиус, изумленно качая головой. — Оттуда видно на много миль вокруг! Почти как на башне Черного города, только лучше. Никакого дыма, никаких зданий, заслоняющих горизонт. Господи, я словно стал чайкой!
— Ага, — сухо подтвердил Марус. — И в какой-то момент мне показалось, что ты действительно полетишь. Больше никогда не снимай рук с леера, Ричиус. Это было очень глупо.
— Оставь его в покое, — вмешался Томрой. — Он же оказался там в первый раз! По-моему, он справился прекрасно. Может, поставить тебя наблюдателем, Ричиус? Что скажешь?
— Скажу «нет»! — ответил Ричиус. — Чертовски холодно.
— Но ты больше не будешь прятаться в каюте? — спросил Пипе.
— Ребята, морские юлки вы, а не я, — ответил Ричиус. — Но должен сказать, что это было потрясающе.
Офицеры обменялись взглядами, в которых читалось: «А я что говорил!» Они были горды тем, что убедили Ричиуса подняться на мачту. Ричиус сказал правду: они были настоящими морскими волками. Он быстро в этом убеждался. Море занимало в жизни каждого лиссца то же место, что высокие сосны и лошади в жизни арамурца. Лиссцы уважали море, а море в ответ уважало их. Они владели какой-то странной магией океана, и тот почти подчинялся их воле. Это был необычный и необузданный народ, и Ричиусу все сильнее хотелось увидеть землю, рождающую таких людей.
— Я хочу спуститься вниз и немного согреться, — сказал им Ричиус. И в ответ на разочарованные стоны окружающих добавил: — Да ладно, хватит. Мне надо выпить чего-нибудь теплого. Кто со мной?
— Ладно, я пойду с тобой, — отозвался Марус. — А эти крысы пусть снова принимаются за работу. Томрой, проверьте лиселя. Кажется, третий полощется.
— Есть, сэр! — ответил Томрой, возвращаясь к правилам субординации.
Моряки с отработанной быстротой разошлись по местам. Марус обхватил Ричиуса за плечи и повел к трапу.
— Давай-ка спустимся в камбуз, пока на твоем носу не наросли сосульки! — проговорил он, перехватив инициативу.
Ричиус спустился за Марусом на нижнюю палубу, а потом еще ниже, на камбуз в корму. В проходе было темно и тесно, переборки стонали под ударами волн. Промасленное дерево блестело в скудном свете, проникавшем сквозь узкие, вытянутые вверх иллюминаторы. Ричиус шел неуверенно: он все еще не мог приспособиться к качке. Уже не меньше дюжины раз он ушиб голову, и следы ударов начинали проявляться. Добравшись до камбуза, он ухватился за овальную дверь и протиснулся внутрь.
Камбуз был пуст — что было удачей, потому что он был невероятно тесным. Вдоль стен стояли простые скамьи, отполированные тысячей задниц, а почти все пространство было занято длинными выщербленными столами. В углу камбуза оставалось место, где работал кок: там высилась чугунная плита, обложенная камнями, и стояли немногочисленные котелки и сковороды. В ящике у плиты лежала скудная медная утварь — единственная, имевшаяся в распоряжении команды. Однако прямо к плите был болтами прикреплен большой кипящий котел. Крышка котла была надежно закреплена проволокой, а для выхода пара в ней были проделаны отверстия. Любой проголодавшийся мог спуститься вниз и зачерпнуть себе супа. Это была единственная еда, выдававшаяся без ограничений: хлеб и солонина выдавались пайками. Баун, корабельный кок, следил за тем, чтобы котел всегда был горячим. Суп был жидкий и почти безвкусный, но Ричиуса все равно притянул к себе его аромат. Он извлек из ящика в пару мисок и ложек, а Марус снял крышку и половником наполнил две миски. Аккуратно вернув крышку на место, Ричиус и Марус устроились на скамье и стали с наслаждением хлебать суп. Его аромат и жар плиты мгновенно прогнали из тела Ричиуса холод. Марус, не церемонясь, опустил ложку в суп, выудил оттуда самый большой кусок картофеля и сунул его в рот.
— Ты неплохо управился наверху, — объявил он, шумно прихлебывая суп. — Я тобой горжусь. Мы еще сделаем из тебя моряка, Ричиус.
— Не слишком на это рассчитывай, — предупредил его Ричиус. — Это было здорово, но я человек не морской. Марус пожал плечами:
— Оно и хорошо. Пракна везет тебя на Лисе не военный флот создавать. Он у нас уже есть.
Ричиус посмотрел на Маруса поверх ложки, ожидая, что лисский моряк начнет свои расспросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98