Дакар не оставляет намерений тебя погубить. При первом удобном случае он не раздумывая всадит тебе нож под ребра.
Вечером, повинуясь несгибаемой воле Морриэль, Элайра распаковала привезенные склянки и мешки со снадобьями. Хозяину нанятой хижины она сказала, что останется здесь надолго, и заплатила вперед.
Дакар, весь день утешавший себя, свалился и захрапел прямо на крыльце таверны. Рыбаки, шедшие мимо работного двора, были удивлены звуками лиранты, которые доносились из хижины чужаков. Музыка то будоражила и веселила, то наполняла душу странной печалью, как будто Аритон играл на струнах не лиранты, а своего сердца. Позабыв, что их ждут дома, рыбаки молча слушали, и вечерние звезды, блестевшие среди облаков, казались им застывшими слезинками.

Запоздалая находка
Высокую траву припорошил иней. Пескиль, командир Северной Лиги наемников, разогнулся и встал. Даже сейчас, когда он осмотрел место злодейского убийства, его лицо оставалось непроницаемым. Холод уберегал ноздри от трупного запаха, иначе бы здесь стояло жуткое зловоние. Как ни странно, хищные звери не тронули убитых, ни одно тело не было обезображено.
Картина ужасала и вызывала негодование, однако Пескиль воздержался от запоздалых и бесполезных проклятий.
— Варвары. Это их рук дело, — только и сказал он, сосредоточенно разглядывая свои руки, запачканные от соприкосновения с разложившейся мертвой плотью.
Молодой офицер, стоявший рядом с Пескилем, был бледен и шумно дышал.
— Но тогда почему они не взяли добычу? Товары в повозках целы. Обратите внимание: у всех жертв связаны руки. Неужели варварам было важнее убить этих несчастных, чем завладеть товарами? Как они могли бросить дорогие южные шелка?
Пескиль поджал губы, отчего на щеках проступили давнишние следы оспы, которой он переболел в детстве.
— Я даже знаю, как их убили. Ударом ножа. Будь ты постарше, ты бы не удивлялся. А мы помним, как варварская мелюзга по указке Аритона добивала наших раненых. Насмотрелись в Страккском лесу.
Гарнизонный офицер скрючился над кучкой мерзлых листьев. Пескиль недовольно поморщился.
— Давай-ка побыстрее. Отправишься в Итарру.
Костлявая фигура Пескиля будто срослась с его запыленным мундиром. Многолетняя война с варварскими кланами научила его принимать быстрые решения и не тратить лишних слов. Поэтому приказы, которые намеревался отдать командир, также были краткими. Он решил, что его отряд останется здесь и поведет неусыпное наблюдение за дорогой. Отряд итарранского гарнизона немедленно вернется в город, чтобы весть о случившемся как можно быстрее достигла ушей правителя северных провинций Морфета.
Гарнизонный офицер вытирал трясущимися руками подбородок.
— Ты готов? — спросил его Пескиль.
Вместо ответа тот указал на трупы убитых, валявшиеся вперемежку с полусгнившими тушами волов, чьи мертвые шеи так и не освободились от истлевшей упряжи.
— Господин Пескиль, позвольте нам немного задержаться. Мы поможем вам устроить погребальный костер и предать тела убитых огню.
Подойдя к своему коренастому мерину, бока которого были исцарапаны колючим кустарником, Пескиль протянул руку и достал из седельной сумки кожаную флягу. Пробку он вытаскивал зубами. Гарнизонный офицер стоял, терпеливо ожидая ответа. Остатками крепкой настойки Пескиль вымыл пальцы, потом, не вынимая пробки изо рта, обернулся к офицеру.
— Трупы останутся там, где лежат.
— Но… — только и произнес молодой офицер, не осмеливаясь показывать свое недовольство.
Пескиль выразительно поглядел на него, пресекая любые дальнейшие возражения. Потом вытолкнул пробку на мозолистую ладонь.
— Я сказал: трупы останутся там, где лежат.
Он без суеты заткнул фляжку, сковырнул с ногтя большого пальца приставший кусочек хряща, после чего расстегнул кольчугу и вытер влажные пальцы о поверхность кожаной куртки.
— Запомни: тактика всегда должна стоять на первом месте. Спутники Рыжебородого могут заметить дым, и это их спугнет. Пусть до поры до времени варвары чувствуют себя вольготно. Мы подождем. Наверняка они уже замышляют новый налет. Вот тогда мы их и встретим. Мои ребята получат заслуженные награды. Костям мертвецов не нужны последние почести. А вот живым справедливая месть всегда нужна.
Прищурившись, Пескиль проводил глазами потрясенного гарнизонного офицера. Чувствовалось, он торопился как можно скорее покинуть это жуткое место. Затем главный итарранский головорез вдел ногу в стремя, сел на коня и тронул поводья. Наступило время действовать. Эти кровавые налеты совершались, конечно же, не ради грабежа или сведения счетов. Охотничье чутье, которое никогда не подводило Пескиля, подсказывало ему: нападение на караван имело прямое отношение к Повелителю Теней.
Через пару недель погубленный караван занял свое место в длинной цепи боевых воспоминаний Пескиля. Сейчас командир брезгливо морщился, разглядывая тяжелые портьеры с золотистой каймой, вычурные скамеечки для ног, инкрустированные черным деревом и слоновой костью, и внушительных размеров ковер с обилием бахромы. Ковер не только гасил звук шагов, но и скрывал зеленые и пурпурные глазурованные плитки, которыми был выложен пол. Вкусы главы итарранского городского совета ничем не отличались от вкусов большинства его богатых сограждан. Отличие составляло его пристрастие к избыточному теплу. В помещении стояла такая духота, что ее, пожалуй, не выдержали бы даже капризные оранжерейные цветы.
Пескиль, облаченный в свой обычный черно-белый мундир, стоял возле громоздкого резного письменного стола, раздраженно кусая губы и дожидаясь, пока раболепствующий секретарь разбудит своего господина. Сановник имел обыкновение спать после обеда.
Наконец председатель совета изволил появиться. Он лениво двигался, потягиваясь и позевывая. Этикет требовал, чтобы Пескиль поклонился или хотя бы почтительно склонил голову. Но подобные правила были писаны не для главаря наемников. Он не собирался ни кланяться, ни тратить время на цветистые фразы. Если варваров Пескиль ненавидел, родовитую итарранскую знать он откровенно презирал.
Командир сразу же, по-военному, перешел к сути своего визита, полагая, что сановник хорошо осведомлен обо всех событиях минувших месяцев.
— Когда в Итарре в последний раз видели гонцов с юга или получали официальные послания из тех краев?
Круглолицый вельможа, грузный человек с водянистыми глазами, плюхнулся в свое мягкое кресло. Больше всего этот сановник ненавидел спешку. Он поправил перья на шляпе, полюбовался блеском перстней, затем недоуменно вскинул подведенные брови. Председатель совета намеренно тянул время. Ему претили невоспитанные люди, являвшиеся не по вызову да еще имеющие наглость задавать вопросы. Выждав столько, сколько счел нужным, он удостоил Пески ля расплывчатым ответом:
— Полагаю, что летом. Так ли уж это важно? Пескиль стиснул кулаки, чтобы не наговорить дерзостей этому напыщенному болвану.
— Главнокомандующий Хараден все еще отсутствует? — задал он новый вопрос.
Сановник опять выдержал паузу, после чего слегка кивнул.
— Так кто же сейчас командует итарранским гарнизоном? — не выдержал Пескиль.
Толстяк выпрямился в кресле и недовольно поморщился.
— Вы, как вижу, явились донимать меня вопросами, на которые вам ответил бы любой чиновник моей канцелярии.
Пескиль не сводил взгляда колючих черных глаз с вялого, избалованного сановника. Наконец тот понял, что командир наемников так просто отсюда не уйдет. У председателя совета вспотели густо напудренные щеки. Обтерев их платком, он сказал:
— Харадена замещает Гармаг, но сейчас он болен. Командование временно перешло к его заместителю.
Гармаг! При упоминании этого имени Пескиль едва сдержался, чтобы не плюнуть на ковер. Еще один высокородный бездельник, чей папаша посчитал, что тяготы военной службы закалят его чадо. Как бы не так! Когда капитан Гнадсог погиб в Страккском лесу, итарранская армия потеряла не только опытного боевого офицера. Она лишилась непревзойденного стратега. Гнадсога недолюбливали за грубость и прямолинейность, но он был солдатом до мозга костей и умел выуживать нужные сведения отовсюду, не брезгуя тавернами и постоялыми дворами.
— Не желаете ли послушать то, что я за какой-то час узнал от четверых караульных, сопровождавших караван из Северного Варда?
Сановник не выдержал.
— Это переходит всякие границы! Вы бесцеремонно явились сюда и еще имеете наглость отчитывать меня за то, что я не якшаюсь с разным уличным сбродом. Я этого не потерплю. Я затребую ваш послужной список и выясню, не преувеличены ли все ваши подвиги!
— Выясняйте.
Пескиль оскалил пожелтевшие зубы. Рука легла на эфес меча, снявшего больше варварских скальпов, чем любой другой меч во всем Ратане.
— Разный уличный сброд, как вы изволите его называть, сплошь и рядом говорит о Повелителе Теней. Можете называть это слухами и сказками, но уж больно страшные сказки получаются.
Презрительная гримаса на лице сановника растаяла, словно воск.
— Что-о? — воскликнул он.
— В день летнего солнцестояния Джелот был наполовину разрушен, и сделал это некий маг, который прожил там несколько месяцев, скрываясь под чужим обличьем. Но когда он покидал город, жители хорошо запомнили его темные волосы и зеленые глаза.
Не дав сановнику вставить ни слова, Пескиль продолжил наступление.
— Проходит несколько месяцев, и в алестронском тщательно охраняемом арсенале случается взрыв. Семеро погибших. Герцог Бридионский со своим лучшим отрядом прочесывает окрестности, но злоумышленника и след простыл. И опять-таки у виновника темные волосы и зеленые глаза. Ясно одно: до недавнего времени Аритон Фаленский скрывался где-то в пределах Мелхаллы. Если наши главы гильдий до сих пор не почесались и не обеспокоились тем, куда пропадают гонцы с юга, пора браться за дело. Иначе я отправлюсь к верховному правителю Морфету. Он, кажется, озабочен размерами приданого для дочерей? Скоро у него появятся другие заботы.
— Шевелись, я кому сказал! — прикрикнул вельможа на медлительного секретаря, спешно отправляя его с поручением.
Молча усмехаясь, Пескиль наблюдал за суетой, поднятой его известиями. Внешне его лицо оставалось каменным. Суета продолжалась и в последующие дни. Главы гильдий и городские чиновники произносили жаркие речи, но не предпринимали никаких действий. И тогда Пескиль решил сам отправиться в Авенор, взяв с собой наиболее опытных и надежных соратников. Принц Лизаэр должен как можно быстрее узнать о Повелителе Теней.

Первое плавание
В то утро, когда с хмурых небес над Итаррой сыпался мокрый снег, провожая отряд Пескиля в долгий и опасный путь, в южных краях светило солнце. Легкий ветер играл вымпелами новенького шлюпа, стоящего на якоре близ Мериора. По бирюзовой поверхности воды скользили золотистые солнечные блики. Глядя на Аритона, трудно было поверить, что он и есть тот самый Повелитель Теней, о злодеяниях которого шла речь в послании, адресованном Лизаэру и скрепленном печатью верховного правителя Морфета. Сейчас никто бы не признал в нем коварного мага, разрушившего половину Джелота и взорвавшего алестроский арсенал. Весь наряд Аритона состоял из простой матросской блузы и широких штанов, а единственным его оружием был такелажный нож. Его загорелые руки не творили ни теней, ни заклинаний, а держали весла, подводя шлюп ближе к берегу.
Разумеется, мериорцы слышали о Повелителе Теней. Но им и в голову не приходило, что он уже несколько месяцев живет в их деревне. Для них Аритон по-прежнему оставался чужаком, умеющим строить корабли. И сейчас этот чужак, прошлепав босыми ногами по мелководью, вышел на берег и, пробираясь между густых зарослей песчаной осоки, направился прямо к домику вдовы Джинессы. Двое рыбаков, слонявшихся поблизости, ухмыльнулись в предвкушении: будет тебе сейчас любовное приключение. Джинесса отличалась строгим нравом, а плотно закрытые ставни ясно показывали, что она никого не желает видеть.
Между тем Аритон был уже во дворе ее дома. На его губах играла странная усмешка. Он достал такелажный нож, просунул лезвие между створками ставен и перерезал удерживающие их веревочные петли. Створки распахнулись. Аритон открыл окно, подмигнул зевакам и неслышно влез внутрь.
Не прошло и нескольких секунд, как из хижины послышался сердитый крик и женская брань. Пересмешник, восседавший на коньке крыши, испуганно взмахнул полосатыми крыльями и улетел прочь. Щелкнул дверной засов. Расписная дверь со стуком распахнулась. Зеваки ожидали, что изнутри появится вытолкнутый взашей искатель женских ласк. Однако из хижины выскочили возбужденные двойняшки, они волокли здоровенный тюк. Можно было только гадать, чего они натолкали в старенькое одеяло. Внутри хижины что-то со звоном упало и разбилось. Мгновение спустя на пороге появился Аритон, тащивший за собой упирающуюся вдову.
— Это что за шутки?
Джинесса попыталась вырваться, но не устояла и споткнулась об Аритона. Повелитель Теней усмехнулся и обхватил ее талию. Джинесса ударила его кулаком, густо вымазанным в хлебном тесте вперемешку с мукой.
— Подружка понадобилась? Ступай к знахарке, торгующей снадобьями. Ее и волоки в свое логово, а меня и моих детей оставь в покое!
— Поверь, мне бы совесть не позволила вести женщину в такой хлев, да еще против ее желания. Но мы идем не на работный двор.
Только сейчас Джинесса сообразила, что они движутся совсем в другом направлении — к берегу. Видя ее замешательство, Аритон довольно улыбался. Повернув голову, женщина увидела шлюп, который белой чайкой покачивался на бирюзовых волнах.
Раскрасневшееся лицо Джинессы мгновенно побелело.
— Ну и настырный же ты, Даркарон тебя побери! Я же говорила, что не люблю корабли. Отпусти меня, слышишь?
— И не подумаю, — возразил Аритон, не снимая своей руки. — Я уже решил: первой женщиной, ступившей на борт «Таллиарта», обязательно будешь ты, поскольку ты боишься моря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102