И до сих пор глубоко страдаешь. У тебя такой вид, словно тебе не помешало бы хорошенько выпить. Или налить чаю?
— Чаю.
— О, конечно. Ребенок. Как глупо с моей стороны забыть о нем.
— Кто вам рассказал о ребенке?
— Гейб. Шестьдесят лет назад. Тогда я очень сильно ревновала. Но ты знаешь пословицу о воде, текущей под мостом… — Меган указала на поднос: — Меня что-то трясет от волнения. Ты нам не нальешь? Мне, пожалуйста, шерри.
Она подождала, пока Джейд не передала ей бокал, а затем сказала:
— О чем ты хотела бы узнать?
— Обо всем, — ответила Джейд. — Обо всем, что произошло, пока вы жили моей жизнью. Почему бы не начать с того, что вы сделали с моим домом?
— Я его продала.
— Что?
— После того как я прожила в нем несколько недель, я поняла, что ты не в состоянии его содержать. И я не могла.
Меган сделала паузу и изучающе посмотрела Джейд в лицо.
— Ты хочешь знать обо всем, и я не собираюсь что-либо скрывать. Но ты должна позволить мне рассказывать самой: в моей собственной манере и с той скоростью, которую я могу выдержать. Договорились?
— Договорились, — ответила Джейд, понимая, что ей необходимо сдерживаться.
Несмотря на хилость, Меган обладала достаточной властью, чтобы натворить немало бед, сводя с ней счеты. Поэтому Джейд устроилась поудобнее, приготовясь слушать столько времени, сколько Меган сможет выдержать.
Как рассказчице, Меган не хватало организованности и практики. Она перескакивала с одного на другое, останавливалась, чтобы прикурить, отпить из бокала или перевести дыхание. Но Джейд никогда еще не была так зачарована повествованием. Узнавая о прыжке Меган через пространство, о том, как последующие месяцы изменили ее взгляды на жизнь, Джейд полностью обратилась в слух. Она почувствовала, что ей нравится Меган, более того, она ей восхищается. Кто знает, подумала Джейд, возможно, они смогли бы даже стать подругами, случись им встретиться при других обстоятельствах.
В 21.00 в комнату пришла Серафина и начала настаивать, чтобы Меган ложилась спать. Хотя было явно видно, что усилия Меган завершить свое повествование отнимают у нее последнюю энергию, она царственным жестом руки просто отослала девушку из комнаты и продолжала рассказ. Двумя часами позже она приблизилась к концу истории.
— Полагаю, что ты вполне можешь назвать мою идею спасения Дункана временным умопомешательством, — печально улыбнулась Меган.
Джейд отчаянно пыталась сдержать слезы. Проклятие, она уже достаточно нарыдалась для одной жизни.
— Я не знаю, что вам сказать, кроме того, что я от души благодарна вам за эту попытку.
— Правда заключается в том, что я была уверена: она будет неудачной. Когда я сказала Гарри, что покидаю Лос-Анджелес, то действительно считала, что скоро вернусь обратно.
— А как Гарри воспринял ваш отъезд?
— Более или менее нормально. Все вопросы мы решили. Но я знаю, что рано или поздно он будет пытаться искать встречи со мной — то есть теперь с тобой. И если узнает о твоей беременности, то наверняка подумает, что ребенок от него.
Джейд не знала, смеяться ей или плакать. Она совершенно не предполагала подобного осложнения.
— Не беспокойтесь, я найду какой-нибудь выход, чтобы потихоньку от него избавиться, А когда вы в последний раз говорили с Айрой?
— Шесть месяцев назад, по вашему времени. Я наконец смогла убедить его, что застой в моей писательской карьере никак не кончается и что разговаривать с ним на эту тему мне слишком больно. Думаю, он будет чрезвычайно рад услышать, что ты восстановила силы, если, конечно, ты собираешься продолжать писать романы.
— Так далеко я еще не заглядывала — не было времени.
Меган сильно побледнела от усталости, но все-таки продолжала говорить:
— Нам нужно обсудить еще одну вещь. Деньги. Те полмиллиона долларов, которые ты здесь оставила. Ты знаешь, в годы Великой депрессии было столько много людей, которые нуждались в помощи, да и позднее тоже. Хороших людей, которым было необходимо совсем немного средств, чтобы пережить трудные времена, о которых было необходимо позаботиться при жизни или после смерти. Возможно, я покупала дружбу. Видит Бог, поначалу у меня было немного друзей. Как бы то ни было, я не отказывала просящим.
Джейд мягко коснулась старушечьей руки:
— Я хотела бы, чтобы Дункан знал о том, что вы сделали.
— Брось, Джейд, не делай из меня картонного святого. Я поступала так, как могла, но, кроме того, не забывала и о собственных удовольствиях. Раз в году я ездила в Нью-Йорк, посещала театры, делала покупки, встречалась по ходу дела с интересными мужчинами. Когда несколько лет назад деньги закончились, я стала продавать разные вещи: картины Дункана, предметы индейского искусства из его коллекции, даже собственные платья! Хотя «мулинекс» я хранила до тех самых пор, пока не дождалась времени, когда ты должна была пойти к Авроре Борилис.
Джейд пыталась скрыть свое огорчение: ей претила мысль, что эта достойная женщина была вынуждена терпеть нужду.
Меган легко рассмеялась:
— Ты выглядишь слишком озабоченной!
— Я думаю не о себе, а о вас — какими трудными были эти последние годы.
— Ну, все было не так уж плохо. Когда человек доживает до моего возраста, он переоценивает ценности. У меня была крыша над головой, еда на столе. И прекрасные воспоминания! Я даже мечтала… — Она не закончила предложение. — Черт побери, я уже давно должна была заучить наизусть одну истину: напрасно мечтать нельзя и опасно. У меня давно уже сложилось впечатление, что именно из-за этого все и началось. У меня, у тебя, у Дункана. Мы все мечтали о том, чего не имели… Впрочем, о чем то бишь я говорила?
У Джейд еще оставались вопросы, но она обещала не перебивать Меган:
— О деньгах.
— Могу поклясться, что я забыла о том, что говорила. Значит так, я не стала покупать пай в «Алтитьюд». Поэтому на твоем расчетном счете в Лос-Анджелесе есть несколько сот тысяч.
— Долларов?
— Конечно.
— И снова я не знаю, как вас благодарить. Когда я думаю о том, как трудно было вам расстаться с Гарри, пройти через все, а потом ждать целых шестьдесят лет…
К испугу Джейд, Меган заплакала:
— Я потеряла обоих. И Дункана, и Гарри. Гейб, Ральф, Дэвид — все они ушли. Столько теней… — Она обвела взглядом тихую комнату. — Одного я до сих пор не могу понять. Я уверена, что правильно прочитала дату в каталоге выставки. Там было сказано, что Дункан погиб 17 мая 1930 года. Я поехала в «Ла-Фонду» 13 мая и одевала это проклятое платье каждый вечер, думая, что могу спасти его. Но когда я вернулась в свое время, Гейб сказал, что Дункана уже нет. — Глаза Меган сверкнули. — Ты писатель, Джейд. Скажи, как мог автор каталога допустить такую ужасную ошибку?
— Должно быть, это вина типографии. Кто-то неправильно набрал цифру. К сожалению, такое случается постоянно. Мне так жаль!
— Но это же не твоя ошибка.
Злость мгновенно исчезла с лица Меган. Она легонько сжала руку Джейд.
— У меня остался один вопрос, — произнесла Джейд. — Полиции удалось найти поджигателя?
Меган улыбнулась с печальным удовлетворением:
— Полиции нет, но это сделала я. Не спрашивай как. Тебе это знать не обязательно, да я в любом случае не скажу. Это была Хилари. Она сказала, что не знала о том, что в студии кто-то был. Она хотела просто уничтожить картины Дункана, чтобы он не смог провести свою ежегодную выставку.
— И вы ей поверили?
— Да. Она лучше меня знала о том, что значит для Дункана его живопись. До твоего появления в ней заключалась вся его жизнь. И она была права, разве нет? Дункан погиб, пытаясь спасти свои картины. Кстати, и Блэкджека заранее отравила Хилари — чтобы он не залаял и не разбудил вас, когда она будет обливать стены бензином.
— Ее отправили в тюрьму?
— Нет. У меня не было доказательств, которые можно было бы предъявить в суде. Но это и не важно, если учесть, как потом обернулось дело. Дулси наложила на нее проклятие. Не знаю, веришь ли ты в подобные вещи, но это сработало. Хилари умерла через несколько лет в одном из публичных домов Нового Орлеана. Говорят, она наложила на себя руки.
Джейд всю трясло.
— Как же она должна была нас ненавидеть! Гейб сказал однажды, что любовь — самая могущественная сила во вселенной. Зная, что сделала Хилари, я в этом теперь не так уверена.
Меган вновь потрепала Джейд по руке:
— Ты же знаешь, что Гейб был прав. Бедняжка Хилари давно отправилась на тот свет, от нее ничего не осталось. А Дункан живет в твоей памяти, в вашем будущем ребенке, в своих картинах. — Меган откинулась на диван. — Ох, как же я устала! Ты не поможешь мне добраться до спальни?
Джейд посмотрела на часы и обнаружила, что уже полночь. Этот вечер стал тяжелым испытанием для нее. Она могла только предположить, каково же пришлось Меган.
— Я бы хотела повидать вас и завтра.
— Сейчас слишком поздно, чтобы ехать в Санта-Фе. Предлагаю тебе провести эту ночь здесь.
— Мне не хотелось бы причинять вам беспокойство. Кроме того, я не захватила с собой никакой одежды.
— Никакого беспокойства. Не забывай, когда я умру, этот дом станет твоим. — Меган опять рассмеялась смехом молодой цветущей женщины. — Что же касается проблемы с одеждой, то я уверена в том, что у нас до сих пор одинаковый размер!
Меган никогда еще не ощущала себя такой дряхлой. Кости скрипели. Даже для вдоха и выдоха требовалось усилие. По дороге в спальню она была вынуждена всей тяжестью повиснуть на Джейд. После того как они пожелали друг другу спокойной ночи, у нее едва хватило сил добраться до кровати.
Слишком уставшая для того, чтобы раздеться, она прилегла на покрывало.
Вот уже долгие годы она так много не говорила. Но как прекрасно, что они встретились с Джейд и допряли пряжу их пересекшейся двойной жизни. Правда, и цена за это была высока. Она чувствовала спазмы в сердце и стеснение в груди. Меган сунула руку в карман за таблетками и вспомнила, что оставила их в гостиной на кофейном столике. Она подумала, нужно бы за ними сходить, но у нее не было сил.
Она ощутила сильную нарастающую боль, и ее дыхание прервалось.
«Да, пора. Время пришло», — подумала Меган. Время увидеть, что там, на другой стороне. Она не боялась. Ей уже случалось ранее делать этот прыжок.
Прыжок сквозь время.
Эпилог
Ранчо Сиело. 16 мая 1991 года
Джейд остановилась и вдохнула аромат букета пышных цветов, который она держала в руках, а затем начала путь через поле к возвышенности, где был похоронен Дункан. Как ей его не хватало! Даже сейчас у нее оставалось ощущение, что она потеряла половину души.
Казалось невероятным, что с момента ее возвращения в свое время прошел уже целый год. Вначале она была крайне занята, склеивая осколки своей жизни. Она летала в Нью-Йорк на встречу с Айрой и в Лос-Анджелес, чтобы повидать Харрисона Денби. Бедный Харрисон. Он был обескуражен ее объяснениями, отказывался в них верить и даже предлагал выйти за него замуж! Она провела с ним бесчисленные часы, рассказывая и повторяя свою историю, убеждая, что она не Меган.
Реакция Айры на ее рассказ была абсолютно противоположной. Он не спорил с ней, не сомневался и не предлагал обратиться к психиатру. Вместо этого он подбивал ее изложить все на бумаге. Через восемь месяцев он блистательно продал ее новую книгу. Джейд усмехнулась, вспомнив, как смешно все получилось. Как Харрисон, наконец-то уверовавший в ее правдивость, поставил по роману фильм.
Пока она писала книгу, ребенок Дункана, носимый ею, все подрастал. Она улыбнулась, вспоминая, как горд был Дункан, когда узнал, что станет отцом. У него не было возможности выбрать имя их ребенку, но она была уверена, что он согласился бы с ее выбором. С того момента, когда она впервые держала на руках их дочь, она не сомневалась, как ее нужно назвать.
Меган. Она дала их дочери имя Меган. Хотя Меган было сейчас всего три месяца от роду, временами Джейд видела в ее миниатюрных чертах черты Дункана. И у него были такие же серо-голубые глаза.
Простые мраморные плиты укрывали могилы Дункана и Меган. Подойдя, Джейд рассыпала на них цветы. Затем встала на колени, склонила голову и долго молилась, прежде чем отправиться в дом.
На крыльце ее поджидала Серафина, явно чем-то обеспокоенная.
— Акома простояла на своем месте сотни лет, — сказала девушка. — И я уверена, что простоит еще несколько. Вы обязательно хотите поехать сегодня?
Джейд улыбнулась ей, подумав, какие прекрасные женщины в семействе Ортесов. Последние двенадцать месяцев она во всем полагалась на Серафину, переложив на нее всю ответственность. Но сейчас пришло время становиться на ноги, брать жизнь в собственные руки. Думая о предстоящем путешествии, она испытывала волнение и некоторое опасение.
Тогда, очень давно, покидая Лос-Анджелес в попытке начать новую жизнь, она думала, что ее поездка поможет написать книгу, которую можно будет хорошо продать. Эта мечта сбылась. Она печатала роман в кабинете Дункана, сидя в его кресле, ощущая его присутствие. Их история была уже создана природой, поэтому ей нужно было только изменить имена. Но сотворение потенциального бестселлера было недостаточным, чтобы сделать ее вновь счастливой или хотя бы принести успокоение.
Гейб предполагал, что Дункан может найти к ней путь. Но она вовсе не собиралась сидеть сложа руки и ждать этого. Она должна попытаться сама найти дорогу к Дункану. Джейд дважды совершала прыжок сквозь время в «Ла-Фонде». Эта дверь захлопнулась. Но должны же быть другие! Она не успокоится, пока не вернется к своему любимому.
Учитывая те легенды, которые Гейб рассказывал об Акоме, логически правильно было бы начать именно оттуда.
— Я понимаю твою озабоченность, Серафина, и знаю, что ты стараешься сделать, как лучше. Но я должна ехать в Акому, — сказала Джейд. — Ты уложила мой багаж?
Серафина подтвердила:
— Все в большом чемодане: коробка пеленок, рюкзак для малышки, даже это старое красное платье.
«Они едут», — подумала Элина Нотсэвэй, и в ее воображении всплыла темноволосая женщина с ребенком на руках. Элина с удовлетворением улыбнулась. Гейб давным-давно оказался прав, когда начал готовить ее, передавая свои знания, к прибытию Джейд Ховард.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47