делая высокие ставки, обеспечь себе тыл.
Находясь в безопасности в доме Бена и чувствуя его заботу, Джинни почти забыла, что она здесь лишь домашняя работница. А он старался никогда не говорить о том, как он стал счастлив с тех пор, как Джинни и Вилли поселились у него.
Она, в свою очередь, усердно трудилась, не щадя времени и сил, не требуя никакой дополнительной платы. Бен был настоящим другом, и Джинни платила ему тем же. Когда его начинал мучить ревматизм, она давала ему аспирин и растирала больные места.
Наконец, после трех лет ожидания, Джинни получила приглашение в суд. Когда они сидели за столом в большой, светлой кухне и пили ромашковый чай, она поделилась этой новостью с Беном.
– Я волнуюсь, Бен, – сказала она. – После стольких лет ожидания я, наконец, стану свободной. Я очень волнуюсь.
Бен взял ее за руку. Он откашлялся, и на его лице появилось подобающее разговору значительное выражение.
– У меня к тебе, Вирджиния, серьезные намерения. Я думаю, ты знаешь, что и ты, и Вилли можете жить здесь столько, сколько захотите. Но я хочу просить тебя, чтобы ты подумала... Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Джинни от удивления раскрыла глаза. Она всегда относилась к Бену, как к товарищу. Правда, она любила его, но как отца. И не могла представить себе, что он думает иначе.
– Сейчас ничего не говори, – продолжал он. – Подумай о том, что я тебе сказал. Независимо от решения суда, я позабочусь о тебе и Вилли, и, когда умру, этот дом и все, что я имею, будет вашим...
– Спасибо, – нежно сказала она. – Я подумаю. – Хотя Бен годился ей в отцы, или даже в деды, она верила в искренность его слов.
Она поднялась в свою комнату, села у окна и задумалась, пристально глядя в небо, усеянное множеством звезд. Если она выйдет замуж за Бена, она никогда уже не будет ничего бояться. Эта весть быстро дойдет до ушей Перри и опровергнет все сплетни и грязь, которой вот уже столько лет поливают ее. Она думала о том, как воспримет эту весть Перри, который столько лет живет без нее. Как он оценит ее выбор – ведь она не любит Бена как мужчину.
– Мама... почему ты не спишь? – Вилли сидела на кровати и терла глаза.
– Бен сделал мне предложение, – ответила Джинни. Вилли всегда благосклонно относилась к Бену и удивилась, почему мама так грустно сообщила ей об этом.
– Ты согласна?
– Это не так просто, родная. Если я выйду замуж за Бена, то мне не придется больше думать о деньгах. Бен будет заботиться о нас обеих. А ты скоро захочешь иметь столько красивых вещей и...
Вилли вскочила с кровати и крепко обняла мать.
– Бен хороший человек, но не выходи за него замуж, если ты этого не хочешь. Не делай этого только ради меня. Я хочу, чтобы ты была счастлива.
Джинни никогда еще не была в здании суда Белл Фурша. Оно произвело на нее не меньшее впечатление, чем она ожидала. Вся его атмосфера говорила о том, что здесь происходят важные и значительные события. После стольких лет ожидания она обретет, наконец, определенность, получит возможность начать новую жизнь, без Перри и всего того, что разрушило их любовь.
Бен в своем выходном костюме сел так, чтобы она могла видеть его. Он выглядел очень торжественно. Когда она взглянула на него, он одобряюще кивнул ей и сказал:
– Предложение остается в силе, Вирджиния. Я все еще хочу помочь тебе. Я сделаю все, что смогу.
Он разговаривал с ее адвокатом и согласился выступить свидетелем. Это было на руку Джинни, потому что Бен пользовался в Белл Фурше хорошей репутацией.
Вилли также была здесь, несмотря на все возражения Джинни, которая считала, что она еще слишком мала для таких впечатлений.
– Я хочу быть с тобой. Я хочу видеть, как суд оправдает тебя, – сказала девочка.
Попытка Джинни выглядеть самоуверенной провалилась. Как только Перри со своим адвокатом появились в зале суда, она похолодела от страха.
– Мистер Ренолдз, – промолвила она, потянув адвоката за рукав, – вы уверены в положительном исходе нашего дела?
– Предоставьте это мне, Вирджиния. Я уже говорил вам, что мы в нашем деле не можем быть до конца уверенными... Мало кто нас поддерживает в этом зале. Но если все, что вы рассказали, – правда, то мы можем надеяться на лучшее. Наше дело слушается последним. Это значит, что до конца недели оно завершится.
После открытия заседания выступил Ренолдз. В конце речи он обратился к суду с просьбой дать Джинни развод на основании тех доводов, которые он привел, а также присудить ей денежное пособие за опеку и воспитание Вилли. Далее он вызвал Джона Барбера в качестве первого свидетеля. Отец Джинни подтвердил, что она была хорошей девочкой, которая встречалась только с Перри Делайе, парнем, за которого она мечтала выйти замуж.
Адвокат Перри, Джошуа Скидмор, спросил отца Джинни, сможет ли он поклясться на Библии, что его дочь до замужества была чистой и непорочной. Больше вопросов к отцу не было, и его отпустили.
Следующим свидетелем, которого вызвал Ренолдз, был Бен Каттоу. Он очень хорошо охарактеризовал Джинни как молодую женщину с прекрасным характером, которая любит свою дочь и хорошо о ней заботится. Он подтвердил, что Джинни много работает и не имеет за пределами ранчо никаких интимных связей. И что он был бы счастлив и горд, если бы у него была такая дочь. Скидмор осторожно приблизился к Бену.
– Конечно, Бен, – сказал он вкрадчиво, – я и на минуту не подвергаю сомнению ваши слова, но разве не могла миссис Делайе заиметь дружка на вашей территории, где так много площади и столько работников?
– Нет, – выпалил Бен. – Это невозможно. Вы хотите поймать меня на слове. Вы переходите границы.
– Вопросов больше нет.
Последней свидетельницей Ренолдз была Вирджиния, собственной персоной.
– Итак, Вирджиния, – сказал он, – расскажите нам о распорядке вашего дня, когда вы жили со своим мужем.
– Хорошо, – начала она. – Я каждый день, всю неделю вставала в половине шестого утра. – И дальше она начала рассказывать о своих ежедневных обязанностях и невинных развлечениях, как то радиопередачи и иллюстрированные журналы.
– Можете ли вы утверждать, что, по мере своих сил, были хорошей женой?
Она на секунду запнулась, обдумывая вопрос, который вот уже столько лет, изо дня в день, задавала себе.
– Я... Да, я старалась изо всех сил.
– Теперь расскажите нам о ваших семейных проблемах. – Джинни знала, что этот вопрос возникнет, но сейчас ужаснулась ему. Ренолдз предупреждал ее, что она не вызовет к себе симпатии суда заявлением, что отказывала Перри в его супружеских правах. Будет лучше, если она сконцентрирует внимание суда на том, что он ее избивал. Запинаясь, она рассказала суду о том, как однажды, когда они вернулись с танцев, Перри был сильно пьян и стал домогаться ее.
– Я в тот день плохо себя чувствовала... У меня были... месячные... – сказала она, заливаясь с головы до пят краской. – Но, когда я отказала ему, Перри просто озверел... Он избил меня... и изнасиловал... проснулась Вилли... и я думаю, что она слышала, как он орал и избивал меня. Перри тут же ушел из дома. И это было не раз...
Подбадриваемая своим адвокатом, Джинни подтвердила, что она не хотела расторгать свой брак даже после того, как муж снова избил ее.
– Итак, – сказал Ренолдз, – Перри Делайе бросил вас и вашего ребенка, не заботясь о вас и не давая вам ничего, кроме тех еженедельных двадцати долларов, которые его заставили платить.
– Да, это правда.
– Спасибо, Вирджиния.
Джинни секунду передохнула, пока поднялся Скидмор и задал ей вопрос.
– То, что вы рассказали, весьма печально, – начал он. – Теперь позвольте мне напомнить вам и радостную сторону дела. Вы утверждаете, что старались быть хорошей женой. Означает ли это, что вы всегда охотно разделяли любовь Перри, кроме того времени... ну, скажем, когда вы не могли?
– Я... не совсем так... иногда я была очень уставшей.
– Более уставшей, чем ваш муж после тяжелого рабочего дня, муж, который усердно трудился, чтобы содержать свою семью?
– Протестую, Ваша честь, – поднялся на ноги Ренолдз. – Вопрос унижает моего клиента.
– Протест отклоняется, – произнес судья. – Утверждение ответчика, что этот брак распался вследствие того, что истица отказывалась выполнять супружеские обязанности, является правильным. Вот какой вывод мы можем сделать сегодня.
– Спасибо, Ваша честь, – улыбнулся Скидмор. – Я изменю свой вопрос. Правда ли, Вирджиния, что в течение лет, прожитых с мужем, вы часто отказывали ему и без веских на то причин?
Глаза Джинни, искавшей правильный ответ, лихорадочно забегали, оглядывая зал суда. Она хотела ответить правдиво, но не в ущерб своему делу.
– У меня были причины, – неуверенно сказала она.
– Предоставил ли, образно говоря, „кров и хлеб“ ваш муж вам и вашей дочери?
– Да, но...
– Бил ли он вас до того инцидента, о котором вы рассказали и который явился следствием раздражения и недовольства, постепенно накапливавшихся в нем?
– Нет, но...
– Так в чем же причина, Вирджиния? – спросил он, подобно клоуну, развлекающему ребенка.
– Я была несчастна... Мне было одиноко в этой хижине... мне не с кем было поговорить... Перри никуда со мной не ходил... – Джинни, потеряв самообладание, отчаянно путалась в словах. А Скидмор всячески поощрял ее бред, улыбаясь и демонстрируя преувеличенное внимание.
– Вы были несчастны... – сказал он в заключение. – Даже несмотря на то, что ваш муж делал все, что требуется от мужчины, вы решили и его сделать несчастным? Так?
– Оставьте ее в покое! Отстаньте от моей мамы! – закричала Вилли. Все головы повернулись к девочке, которая вскочила со своего места и бросилась к Джинни.
– Прошу соблюдать порядок! – судья стукнул молотком, чтобы прекратить гомон присутствующих.
– Прошу порядка, – повторил он и обратился к Джинни. – Суд не потерпит такого рода выходки. Так как вы не смогли обеспечить спокойное поведение вашего собственного ребенка, суд вынужден обвинить вас в неуважении к нему.
– Садись, родная, – прошептала Джинни, – пока мы не создали себе проблем.
– Но, мама, – протестовала Вилли так, что все могли ее слышать, – они о тебе говорят неправду, и это нехорошо.
– Иди детка, ты должна тихо сидеть. – Ренолдз отвел Вилли от матери и посадил ее на место. – Извините нас, Ваша честь, – сказал он.
Вилли слышала рассказ об отвратительном поведении своего отца, о его недостойных поступках, и сейчас в ее глазах он выглядел врагом. И она удивлялась, почему мама ничего не говорит об этом, почему она сидит тихо и готова в любой момент расплакаться.
– Хорошо, Вирджиния, – продолжал Скидмор, улыбаясь еще шире, – несомненно, это вы научили ее вести себя так. В своем заявлении вы просили пощадить чувства ребенка, и вы также просили от моего клиента, после всех пережитых им страданий, денежную помощь на ее воспитание. Поведение вашей дочери показывает, что вы ее недостаточно хорошо воспитываете. Я утверждаю, что вы такая же плохая мать, как и жена...
– Лгун! – Вилли закричала снова, лицо ее покраснело от негодования и возмущения. – Она хорошая мать! Все, что вы сказали, не касается ни ее, ни меня. Это касается его! – И она указала пальцем на своего отца.
– Прошу соблюдать порядок. – Судья снова ударил молотком. – Выведите этого ребенка из зала. Суд еще раз предупреждает Вирджинию Делайе о недопустимости неуважения к нему. Суд выслушал суть дела. Объявление решения переносится на понедельник.
Ренолдз взял Джинни под руку и вывел ее из зала суда, уступая дорогу Вилли и Бену Каттоу.
– Мы проиграли, не так ли? – спросила она несчастным и в то же время удивленным голосом.
Адвокат откашлялся.
– Я не уверен в этом. Не могу отрицать, что у Перри есть сильные доводы, свидетельствующие против вас и подчеркивающие слабые стороны вашей позиции. Но если он не сможет достаточно убедительно доказать вашу несостоятельность как жены и матери, то вы имеете все шансы оставить себе дочь и даже получить некоторое денежное пособие. Сейчас, что касается моего гонорара...
– Джинни, – прервал его Каттоу, – я отвезу сейчас тебя и Вилли домой. – Его челюсть затряслась, когда он обратился к Ренолдзу. – Вы получите деньги, когда закончите свою работу, – сказал он коротко.
– Почему, Бен? Почему ты так разговаривал с Ренолдзом? – спросила Джинни, когда они расположились в грузовике.
– Я не хочу вмешиваться в это дело и не имею на это никакого права, но у меня создалось впечатление, что адвокат Перри больше старается для своего клиента, нежели твой для тебя. Мне кажется, что он хочет „поймать рыбу без наживы“, не утруждая себя. И, как мне кажется, у него нет четкого плана действий...
– Он прав, мама, – согласилась с Беном Вилли. – Его адвокат был более подготовленным. Почему ты наняла такого?
Джинни смутилась. Ей было противно говорить Вилли, как ограничена она была в выборе, но сейчас она откровенно сказала:
– Я могла позволить себе нанять только Ренолдза. И я получила то, за что платила.
– Но если он не так хорош, почему ты не отказалась от него? – настаивала Вилли.
– Я надеялся, что ты обратишься ко мне, Джинни, – быстро сказал Бен. – Я никогда не имел дела с адвокатами, но я могу завтра поехать в город... поговорить с Сетом Холлисом. Он помог оформить мне сделку, когда четыре или пять лет тому назад я купил у Джека Лоннигена участок для пастбища. Может быть, он сумеет помочь тебе...
– А что, если не сумеет? – спросила Вилли. – В этом зале до нас никому нет дела, мама. А что, если судья скажет, что я должна жить с ним? Мы не можем позволить им разлучить нас... ни в коем случае. Мы с тобой будем как дерево, у которого отрезали ветку.
– Что же мы можем еще сделать, моя сладкая? Ведь судья отложил решение до понедельника.
– Мы можем убежать. Мы можем покинуть это место и уехать куда-нибудь далеко... пожалуйста, мама, пожалуйста, скажи, что мы можем сделать это.
– Ах, родная, я не знаю...
– Может быть, ребенок прав. Может быть, нет иного выхода. Закон в этом городе, к сожалению, стоит на стороне Перри. Я очень не хочу потерять тебя, Джинни, но благодать не свалится к нам с неба. Поэтому лучше обсудим этот план.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66