Перри припарковал машину. Джинни открыла дверцу и, дрожа от холода в своем легком платье и тонких чулках, побежала в дом.
Она рассчиталась с няней и пошла в спальню Вилли. Осторожно приоткрыла дверь и прислушалась к ровному и спокойному дыханию девочки. Затем сняла туфли на высоких каблуках и начала расстегивать пуговицы на платье.
– Дорогая, – сказал Перри, и его голос был хриплым от спиртного и желания. – Давай сделаем это... не будем спешить... мы можем завтра спать допоздна.
– Только не сегодня, – ответила Джинни утомленно, – у меня сейчас не тот период, и я очень устала.
– О, Боже мой, ты всегда уставшая!
– Не кричи так... ты разбудишь Вилли.
– Нет, я буду кричать! И я больше не хочу терпеть этого! – орал он, срывая с нее платье. – Ты не сможешь сегодня прогнать меня!
Он ладонью ударил ее по лицу, отбросил на кровать и навалился сверху...
ГЛАВА 2
Джинни была просто в отчаянии, когда муж два дня не появлялся дома. Перри надругался над ней, но она не мыслила своей жизни без него. Может быть, он где-нибудь на далекой горной дороге разбил машину и лежит в канаве, и замерзает, а может, случилось что-то и того хуже. Не зная, что делать, она позвонила своей свекрови.
– Перри здесь, – сказала та, – но он не хочет с тобой говорить.
Пока Джинни соображала, что ответить, свекровь положила трубку. Теперь тревога уступила место чувству горечи. Перри никогда не отсутствовал так долго и, насколько она знала, никогда не обсуждал семейные проблемы с кем бы то ни было.
Когда Джинни в воскресенье поздно ночью услышала шум мотора его машины, она с облегчением вздохнула. И сразу же подумала, что, если он захочет ее, она ему не откажет. Она поставила остаток жаркого на плиту и приветливо улыбнулась Перри. Но лицо его было непроницаемо. На ее попытки завязать разговор он реагировал невнятным хмыканьем. И когда на десерт она подала его любимый пирог с шоколадным кремом, он пробурчал:
– Нет в жизни ничего лучше, чем хорошая еда.
Его высказывание удивило ее. Перри всегда молча, без лишних комментариев, съедал все, что ему подавалось. Она ждала, что он скажет еще что-нибудь, но он молчал.
Может быть, думала она, он захочет заняться любовью. Она не будет противиться, у нее было уже достаточно неприятностей по этому поводу, она научена горьким опытом. Но он лежал на своей стороне кровати и заснул, ничего не сказав, кроме пожелания спокойной ночи.
В последующие дни она пыталась разбить лед его отчуждения, но он продолжал разговаривать с ней коротенькими фразами, поглощая еду, которую она ставила перед ним, и не прикасался к ней в постели.
Всю неделю она думала о том, как разговорить мужа. Она старалась соблазнять его своим телом, но в ответ он пожимал плечами и говорил ей, чтобы она оделась. Джинни оказалась еще более, чем когда-либо, одинокой. Она не могла понять, почему ее супружеская жизнь зашла в тупик.
В день зарплаты Перри, как обычно, пошел выпить со своими друзьями. Когда он вернулся домой, Джинни ждала его в прозрачной ночной рубашке. Так или иначе, она пыталась закончить холодную войну. Выражение его лица несколько смягчилось, когда он увидел ее. Она была такой же прекрасной и любящей, как в день свадьбы.
– Иди в постель, дорогой, – проворковала она. – Ты наверное устал.
Он подошел к ней.
– Боже, как я соскучился по тебе...
– Я тоже соскучилась по тебе, – сказала она. – Я больше не хочу быть с тобой в ссоре. Ты должен понять, каково мне.
Он сразу же остыл и отстранился.
– А каково мне, ты подумала? – прогремел его хриплый голос гневно. – Как ты думаешь, что я чувствую? Ведь что я ни делал, тебе мало было. Почему ты отвернулась от меня? Почему ты не родила мне сына?
Джинни пропустила мимо ушей обвинения, пытаясь умиротворить мужа.
– Хорошо, – сказал он. – Давай поговорим начистоту. Ты слишком возомнила о себе и пытаешься сделать из меня дурака. Но я тебя предупреждаю в последний раз. Никто не сможет сделать дурака из Перри Делайе. – Он размахнулся и ударил ее по лицу.
– Нет, закричала она. – Никогда не смей поднимать на меня руку!
Он ударил ее второй раз.
– Ты моя жена, и я буду делать с тобой все, что мне захочется. Скоро ты очень хорошо поймешь это.
Оскорбленная до глубины души, Джинни ждала, пока Перри не заснул крепким пьяным сном. Она была рада, что Вилли спала, несмотря на шум. И она не собиралась сдаваться. Слова Перри причинили ей не меньшую боль, чем его кулаки.
Она вышла в кухню и набрала номер телефона шерифа.
– Джек, – сказала она.– Это Джинни Делайе. У нас неприятности, и я хочу, чтобы вы приехали сюда...
Она набросила на себя халат и сидела с застывшим выражением лица за кухонным столом до тех пор, пока не постучал шериф.
– Это сделал Перри, – сказала она, показывая на красные ссадины на своем лице. – Я хочу, чтобы вы за это его наказали.
– Подождите минутку, Джинни, – сказал Джек. – Вы хотите сказать, что подняли меня с постели в столь поздний час только потому, что поссорились с Перри?
– Это не просто ссора, – выдавила она из себя, не находя сочувствия у шерифа. – Перри ударил меня, сильно, и не один раз. Никто не давал права мужчине бить женщину. И вы должны что-то сделать с ним.
– Что за чертовщина происходит здесь? – воскликнул Перри, ввалившись в нижнем белье в кухню.
Барней засмеялся. Его смех напомнил Джинни блеяние овцы.
– Твоя миссис позвонила мне, и я подумал, что произошло какое-то несчастье или еще что-то серьезное. Она же хочет, чтобы я забрал тебя. Ты можешь себе это представить?
Перри хмурился, сжимая и разжимая свои кулаки, и Джинни подумала, что он снова хочет ее ударить.
– Извини за беспокойство, Джек, – промолвил он. – Все в порядке.
Шериф уехал, предупредив Джинни, чтобы она его больше не беспокоила. Иначе он ее накажет. Когда Джинни посмотрела на мужа, она ужаснулась выражению его лица.
– Ты пожалеешь о том, что поступила так, – сказал он. – Завтра каждая собака будет говорить, что Перри Делайе не может справиться со своей женой. Но я докажу им обратное.
Перри не вернулся ни на следующий день, ни через день. Джинни поставила на входную дверь новый замок. Конечно, она не была уверена, что это поможет. Но она должна была что-то предпринять. Она объяснила Вилли, что они с папой поссорились. „Люди познаются в браке, – думала она. – Мне не стоит тревожиться“.
Но Джинни тревожилась. Небольшой запас денег кончился, а Вилли надо было кормить. Джинни была непереносима одна мысль о том, чтобы занять деньги у своей сестры Джанет или у брата Рона.
Это случилось в субботу утром. Джек Барней в сопровождении двух мужчин подъехал к дому.
– Что случилось? – спросила она, выйдя им навстречу. – Что-нибудь с Перри?
– Нет, мэм, – ответил Барней, доставая из кармана листок. – Вот у меня бумага. Перри сказал, что вы и ваша маленькая девочка... ну, в общем, вы должны освободить хижину...
– Что? Что вы сказали? – ее беспокойство усиливалось. – Мы с Перри... мы женаты... я его жена... вы, должно быть, ошиблись...
– Никакой ошибки здесь нет, – сказал шериф, спуская ее на землю. – Перри разводится с вами, а хижина – его собственность. Я и мои люди пришли сюда, чтобы помочь вам собраться.
– Прямо сейчас? Сейчас нам уходить? Это просто дурной сон. Пожалуйста, пусть это будет только сном, – умоляла она.
– Было бы чудесно, если бы это было так. Но я ничего не могу поделать. Перри разрешил вам воспользоваться автомобилем, чтобы вы уехали туда, куда собирались... Я пару дней знакомился с этим делом. Все права на стороне Перри... Извините, – сказал он, но Дженни знала, что извинять его незачем.
Пораженная новостью, словно ударом молнии, она стояла, беспомощно опустив руки, мысли путались в ее голове. Она тупо смотрела на трех мужчин, которые собирали в коробку ее вещи и вещи ее дочери, заглядывая в список, составленный Перри.
– Что случилось, мама? – беспокойно спросила Вилли. – Почему они берут наши вещи?
– Я... Я не знаю... – Джинни не могла пошевелиться. Но когда Барней схватился за ее драгоценную швейную машинку и небрежно опустил ее на землю, она не выдержала. – Остановитесь! – закричала она и бросилась к нему.
Он грубо отстранил ее.
– Отойдите. Или мы будем вынуждены запереть вас.
Проходили минуты. Вилли крутилась вокруг шерифа, словно тигренок, хватая и царапая его.
– Не толкайте мою маму! Не смейте толкать мою маму!
Двое мужчин схватили Вилли.
– Что мать, что дочь – одинаковые, – бормотал Барней. – Лучше уймись, а то тебе не поздоровится.
Когда мужчины закончили собирать вещи, они положили коробки в двухместную машину. Почему-то эту машину Джинни всегда считала своей. Она не выдержала и снова разрыдалась, когда шериф повесил на дверь дома большой замок.
Затем, проводив их взглядом, она постаралась осмыслить, что же все-таки произошло. Еще час, или менее того, назад она была женой Перри со всеми своими проблемами. Сейчас она, покинутая и бездомная, осталась вместе со своей дорогой Вилли, которая, уцепившись за ее руку, смотрела на хижину, бывшую раньше их домом.
– Что же мы теперь будем делать, мама? – спросила она.
– Мы поедем в путешествие, – ответила Джинни, не представляя себе, кто их защитит и кто позаботится о них, когда кончатся деньги.
Отец не сможет помочь ей. После смерти матери Джинни он переселился в трейлер. И сейчас мисс Этел из салона красоты живет с ним.
Поскольку все же надо было куда-нибудь двигаться, Джинни поехала в город к своей сестре. Джанет встретила ее очень неприветливо. Она с недоумением смотрела на Джинни и Вилли и на их коробки с вещами. Когда Джинни закончила свой рассказ о случившемся, лицо Джанет было непроницаемо.
– Извини, Джинни, – сказала она, – мне жаль, что с тобой это произошло. Я не знаю и не хочу знать, почему Перри оставил тебя. Френк всегда кладет глаз на хорошенькое личико, и я не хочу создавать себе проблемы. Может, тебе обратиться к Рону? – неохотно выдавила она.
Когда перед лицом Джинни захлопнулась дверь, она поняла, что жизнь для нее кончилась. Но только для нее, а не для Вилли. Поэтому она вернулась к машине и поехала к дому своего брата, надеясь, что он и его жена Сара приютят их.
Она ехала по узким улицам Белл Фурша. Ей казалось, что весь город слышал о ее позоре. До сих пор она не знала никого, кто был бы в подобном положений. Правда, иногда Элмер Хоукинс так напивался, что начинал избивать свою жену Грейс. Но Ревен Уотсон или братья Грейс утихомиривали его. Ни одну приличную женщину, насколько она знала, из дома не выгоняли.
Дом Рона находился в конце улицы Сикамор. Джинни позвонила, и ей открыла дверь ее невестка Сара. Она была второй раз беременна, лицо ее раскраснелось от кухонного жара.
– О, Джинни... какой приятный сюрприз. И Вилли с тобой. Входи... Я сейчас приготовлю свежий кофе.
Когда Джинни рассказала ей о себе, Сара постаралась утешить и обнадежить ее:
– Бедные вы мои... как ужасно с вами поступили. Как дурно выглядит Перри в моих глазах. Вы можете остаться здесь, мансарда будет в вашем распоряжении столько, сколько вам понадобится.
– Может, лучше дождаться Рона?.. Надеюсь, он тоже согласится? – неуверенно промолвила Джинни.
– Конечно... вы же его семья.
– Знаешь Сара, признаюсь тебе, что я сперва обратилась за помощью к Джанет, но она отказала мне...
– Ох, эта Джанет... она всегда завидовала тебе, дорогая. Другое дело – Рон, он поможет тебе. Держу пари, он поговорит с Перри, если ты позволишь, конечно. Ты должна потерпеть, Джинни. Все будет хорошо.
Дом Сары был неплохим убежищем для Джинни. Она, как и Перри, выросла в этом городе. Их обоих знали, и многие не верили ее рассказам об унижениях, считая ее лживой и капризной женщиной, которая заслужила от своего мужа наказания.
Прошли месяцы. И Джинни поняла, что мансарда – это единственный дом, который был у них с Вилли когда-нибудь. Не раз она думала о том, как тяжело было ей жить наедине со своими мечтами, которые свойственны каждой женщине. Но если бы она знала, что окажется в таком положении, она отбросила бы свои бредовые мечты и постаралась бы стать лучшей женой. Если бы только она смогла попросить у Перри прощения до того, как все это случилось. Если бы...
Нужны были деньга, и Джинни старалась зарабатывать. Сперва она занялась шитьем, но в Белл Фурше был небольшой спрос на портних – многие женщины сами перешивали свои наряды. Тогда она устроилась кассиром в супермаркет, потом секретаршей в торговый центр фирмы Шевроле. И везде ее работа была непродолжительной, так как всегда среди руководителей находился мужчина, который просил ее стать его „подругой“ и бесцеремонно выгонял ее, когда получал отказ, – точно так, как это сделал Перри.
Однажды, когда Перри зашел к Рону, чтобы повидать свою дочь, Джинни попыталась поговорить с ним. Она решилась на это, потому что Перри сразу же после ее отъезда прекратил дело о разводе. Она восприняла это как желание помириться. Но когда она сказала ему о примирении, он рассердился и запротестовал. Он заявил, что по ее вине он терпит неудобства после того, как выгнал ее, и поклялся, что никогда не даст ей развода и никогда не допустит, чтобы она снова ломала его жизнь.
Вечером Рон одолжил ей денег, чтобы она смогла нанять адвоката. Она посетила Сэма Ренолдза, заплатила ему, и он обещал начать дело о разводе.
Проходили месяцы. Ренолдз объяснил ей, что развод невозможен, пока Перри не даст на него своего согласия.
Джинни обвинила Ренолдза во лжи. Но в действительности же Ренолдз был прав – таков закон.
Когда Вилли вернулась из школы, она застала мать плачущей. Она внимательно слушала маму, пока та пересказывала ей свою беседу с адвокатом, из которой окончательно стало ясно, что у нее нет никакой надежды на развод.
– Это несправедливо, – страстно сказала Вилли. – Отец не заботится о тебе, как дядя Рон о тете Саре. Он даже лишил нас жилья.
– Все это так, – промолвила Джинни, – но таков закон.
– Я думаю, что можно найти какой-нибудь выход, – настаивала Вилли.
Прошло более года. Ренолдз все-таки начал Дело о разводе Джинни и Перри. Он добился еженедельного двадцатидолларового пособия для ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66