– Я хочу показать вам мое озеро, – сказал он. – Это спокойное место, и там есть сокровища, каких в наши дни осталось немного во всем мире. Но вы должны обещать мне, что не станете показывать его приезжим.
– Слово разведчика... – сказала Вилли. – Этого достаточно.
Мэтт повел ее через лес по длинной извивающейся среди деревьев тропинке. Он шел таким широким шагом, что Вилли приходилось почти бежать, чтобы поспеть за ним. Тропинка все не кончалась и, не выдержав такого темпа, Вилли взмолилась:
– Помедленнее, пожалуйста, а то я выдохнусь раньше, чем мы дойдем до озера.
– Извините, – сказал он, замедляя шаг. – Я не хочу, чтобы вы выдохлись, потому что тогда не сможете рассказать о себе. Чем вы занимаетесь, когда не работаете в гостинице?
– Я учусь в Гарвардском университете на юридическом факультете.
Мэтт удивленно посмотрел на нее.
– Я просто поражен. Должно быть, вы большая умница.
– Это очень мило с вашей стороны так считать...
– Это на самом деле так. Закон – это всегда поле сражения. Для женщин оно было недосягаемо. Теперь все меняется. Но новаторы должны всегда быть лучше и крепче остальных и обладать мертвой хваткой. Я подозреваю, Вилли, что вы владеете этими качествами. Упорство и целеустремленность написаны на вашем лице.
Обычно Вилли не нравилось, когда ее хвалили подобным образом, но слова Мэтта звучали иначе. Ей было приятно их слышать.
– Можно спросить, почему вы выбрали именно юридический?
Рассказывая ему о себе, Вилли заметила, что делает это спокойно и непринужденно, открывая ему даже больше, чем обычно новым знакомым.
– Супружеская жизнь моих родителей закончилась плачевно, – рассказывала она. – Я стала свидетельницей того, какая несправедливость ожидает женщин, обратившихся в суд. И я уверена, что это происходит потому, что, как вы и сказали, большинство адвокатов и судей – мужчины. Если я стану адвокатом, я думаю, что смогу помочь женщинам, подобным моей маме. А таких по стране – тысячи и тысячи.
– Это очень благородно, Вилли, – сказал Мэтт, и она почувствовала его искренность. – Но позвольте мне напомнить вам слова Оливера Уенделла Холмса, обращенные к молодежи: "Это законный суд, молодые люди, но не суд закона!" Казалось бы, комбинация одних и тех же слов, но как меняется смысл в зависимости от их последовательности. Вы сможете лучше служить вашим клиентам, если поймете смысл и различие этих словосочетаний и приложите все усилия, чтобы служить именно законному суду.
– Вы так хорошо разбираетесь в праве. Случайно, вы не адвокат?
– Был когда-то, – мрачно заметил Мэтт. – Но сейчас я не практикую. Обычно я не рассказываю об этом, но...
Вилли ждала, что Мэтт продолжит, но тот молчал, внимательно разглядывая ствол дерева. Потом неожиданно сказал:
– Посмотрите на эту длинную цепочку муравьев, она свидетельствует о том, что мы сильно наэлектризованы и нас ожидает магнитная буря.
– Что это значит?
– Муравьи... они являются природным барометром. Когда они ползут, как сейчас, можно не сомневаться, что будет магнитная буря.
Мэтт все больше заинтриговывал Вилли. Интересно, почему он не практикует как адвокат? Он шагал по тропинке так энергично и не был похож на человека, который сдался. Может быть, его лишили адвокатской лицензии? Несмотря на то, что она была знакома с ним только неделю, она могла поклясться, что этот человек не способен на темные дела. Так что же произошло? Возможно, он занялся другим делом, что позволило ему проводить свои дни на лоне природы.
– Вот мы и пришли, – сказал он, когда лес кончился. Перед ними сверкало гладью в своей первозданной красе озеро Мэтта.
– Это и есть мое сокровище, не разрушенное и не загрязненное человеком.
В воздухе пахло сосной и жимолостью. От земли веяло прохладой. Вилли почувствовала себя невыразимо умиротворенной, находясь под мощным обаянием этого удивительного человека, который так много обо всем знал. Обычно всегда готовая спорить и мало что принимающая на веру, теперь она с удовольствием позволила Мэтту наставлять себя.
Сидя на двух больших камнях у берега озера, они бросали в прозрачную воду камешки, любовались причудливыми водорослями, среди которых сновали небольшие рыбешки. Их беседа была легкой и непринужденной, как между старыми друзьями.
Он немного рассказал о себе. О том, что родился в семье среднего достатка в Сент-Луисе и что интерес к природе пришел к нему в молодости, когда он оставил работу в юридической конторе и занялся альпинизмом и исследованием пещер. Бродить в темных глухих лабиринтах гор – это то же самое, что скитаться по лабиринтам закона. С одной лишь разницей – первые лабиринты созидаются природой, вторые – человеком.
Вилли слушала его с нескрываемым интересом. Он открывал ей совершенно новые вещи, о которых она никогда не задумывалась раньше. А она, в свою очередь, рассказывала ему о себе куда больше, чем кому бы то ни было. Но, конечно же, не все. Даже несколько утратив свою обычную осторожность под влиянием первозданной природы, она все-таки старалась сохранить свои тайны.
Во второй половине дня, когда солнце стало клониться к закату, Мэтт предложил вернуться к машине и немного перекусить.
– Насколько мне известно, Кэт приготовила еды достаточно, чтобы накормить целую армию. Но я так проголодался, что съел бы за две. Вы сами убедитесь в этом.
Он засмеялся, довольный своей шуткой. Кэт? Жена? – размышляла Вилли. – А может быть, сестра? Но почему, собственно, ее должно волновать, кем приходится Мэтту женщина, приготовившая еду? И почему бы ей просто не спросить его об этом?
Ленч оказался настоящим сюрпризом. Вилли думала о сэндвичах, но, вопреки своим ожиданиям, увидела мясо, паштет, фрукты, французские булочки, превосходное вино, а также скатерть в клеточку и такие же салфетки. От долгой прогулки на свежем воздухе в компании Мэтта она сильно проголодалась. И энергично принялась за еду.
Когда они закончили свой ленч, он аккуратно собрал все остатки и закопал их в землю.
– Дань матушке-природе, – сказал он. – А сейчас настало время провести первое занятие. Вы ведь собирались учиться. Хотя можете продолжать вводить в заблуждение ваших клиентов и дальше, как это делали до сих пор... Но, в конце концов, рыбачить не так уж трудно научиться.
Мэтт достал рыболовные снасти и наладил две удочки. Свою любимую, цвета красного дерева, с темно-синей леской и позолоченным крючком он предложил Вилли.
– Это удочка Хейвса, – объяснил он ей, когда они подходили к воде. – Великолепная вещь, сделанная в 1925 году. У нее есть душа, которая чувствует каждое биение вашего сердца, наполняется вашими мыслями и желаниями.
Хотя Мэтт объяснял, как устроена удочка, Вилли, даже не глядя на нее, почувствовала в его словах более глубокий смысл. Он, взяв ее за руку, стал показывать, как пользоваться снастью, а Вилли, полуобернувшись, смотрела на него, чувствуя прикосновение сильных и уверенных рук. Красивое лицо, думала она. И поймала себя на мысли, что он уже не кажется ей человеком в возрасте.
– Большой палец прижимайте сверху... Вот так, правильно. Чуть подальше. Левую руку держите так, тогда вам будет удобнее забрасывать.
Старательно следуя его указаниям, Вилли отвела удочку в сторону и забросила крючок в воду.
– Браво, – воскликнул Мэтт, – молодчина, Вилли! Давайте попробуем еще раз. Только на этот раз постарайтесь тверже и увереннее держать руку.
Хотя Вилли считала рыбную ловлю бесполезной потерей времени, тем не менее она была полностью поглощена своим первым опытом. После того, как она несколько раз забросила удочку, Мэтт сказал, что теперь они могут перейти к следующему занятию. Он повел ее к тому месту, где река впадала в озеро.
– Будьте осторожны, – сказал он. – Не ударьтесь о скалу и старайтесь не шуметь, чтобы не распугать рыбу.
Около часа они молча, сидя рядом, удили рыбу. За это время Мэтт поймал только две маленькие форели, но всем своим видом показывал, что, если быть терпеливым, придет черед и больших.
Спустя еще десять минут Вилли почувствовала, что у нее клюет. Леска то натягивалась, то ослабевала.
– Поймала, – в волнении вскрикнула она, забыв о предупреждении не шуметь.
Она стала быстро сматывать леску на катушку, удочка словно взбесилась в ее руках.
– Я поймала, помогите мне, Мэтт, я не знаю, что мне делать.
Он от души смеялся, наблюдая ее неловкие движения, и, когда она подала ему удилище, показал, как снимать с крючка рыбу.
– Это чудесно, – сказал он с восхищением, – ваш первый улов, Вилли! Как я завидую вам. Нет ничего лучше чувства, испытанного впервые.
Они поудили еще некоторое время, но, несмотря на то, что Вилли больше ничего не поймала, она была вполне довольна результатом. Она теперь знает кое-что о рыбной ловле и больше не будет чувствовать себя рядом с клиентами гостиницы такой неопытной.
После того, как Мэтт поймал еще три рыбы, более крупные, чем прежде, он сказал:
– Я думаю, на сегодня достаточно. Солнце уже садится, и нам здесь делать нечего. Я попрошу вас немного потерпеть, прежде чем покажу, как разделывать эту чудесную рыбу и готовить ее. Может быть, вам захочется сделать то же самое для ваших гостей.
Мэтт расчистил место под деревом, выложил кругом камни и стал разжигать костер. С ловкостью опытного путешественника он почистил рыбу, включая и ту, что поймала Вилли. Потом аккуратно нанизал ее на металлический прут и пристроил его на камни. Он принес из машины два бензиновых фонаря и зажег их.
– Для уюта, – объяснил он. – Кроме того, они помогут увидеть, когда наш обед будет готов.
Вилли прислонилась к дереву и, прикрыв глаза, вдыхала чистый, пьянящий аромат леса, мешавшийся с запахом жарившейся форели.
– Приятного аппетита, – сказал Мэтт, подавая ей кусок французской булки с форелью, которую своими руками поймала Вилли, и бокал с вином.
Это было похоже на праздник.
– Слушайте внимательно, Вилли. Слушайте звуки ночи...
Она прислушалась. Таинственная тишина ночной прохлады нарушалась только стрекотанием сверчков, кваканьем лягушек и шумом реки.
– Вы ходили когда-нибудь в поход? – спросил Мэтт.
– Нет... Никогда.
Мэтт кивнул, и в мерцающем свете ламп она заметила, что он, такой мужественный и красивый, внимательно разглядывает ее.
– Никогда не поздно набираться опыта. Каждый костер нуждается в своей волшебной истории.
– А знаете ли вы хоть одну из них?
– Целую дюжину, – сказал он, усмехнувшись. – Эти волшебные истории у костра здесь, в Мэне, один из видов искусства. Но можем позволить себе вспомнить только достоверные истории штата. Они, по крайней мере, охватывают три поколения.
Вилли весело рассмеялась.
– Я говорю серьезно, – запротестовал Мэтт, хотя она заметила, что он улыбается.
– История, которую я расскажу вам, чтобы развлечь, связана с Хайремом Чарльзом – негодяем по всем статьям. По крайней мере, таким он был первые тридцать лет своей жизни. Потом он встретил Сару Ли Уинтерс и поступил с ней так, как это делают подонки, воспользовавшись любовью женщины. Любовь у них, между тем, не складывалась просто...
Чувствуя себя уютно в тепле, исходившем от тлеющего костра, Вилли внимательно вслушивалась в приятный, сильный тембр его голоса, рассказывавшего историю. Для нее это было приятным завершением славного дня.
Она лишь один раз почувствовала неловкость – в тот момент, когда выходила из машины у гостиницы.
– Спасибо, – с искренней благодарностью сказала она. – Спасибо за один из лучших дней в моей жизни.
Вырвавшиеся слова озадачили ее, но она знала наверняка, что это правда.
– Можем повторить... Я на несколько дней уезжаю.
– Куда вы собираетесь? – спросила она и тут же смутилась от своей бестактности.
– Честно говоря, я хочу использовать мою удочку в другом месте. И когда я вернусь, мы сможем вместе провести ваш выходной день.
– Мне бы хотелось этого.
Она быстро заснула, чувствуя удовлетворение от хорошо проведенного дня, и последняя ее мысль была о том, что она даже не знает полного имени Мэтта.
ГЛАВА 8
Все последующие дни мысли Вилли были заняты Мэттом. Где он, что делает, один или с кем-нибудь. На третье утро, когда она взяла "Нью-Йорк таймс", которая регулярно доставлялась в гостиницу, она сразу наткнулась на статью, напечатанную на первой странице.
"Верховный суд – за правительственный запрет". Это оказалась статья о деятельности бывшего агента ЦРУ. Говорилось в ней о том, что Верховный суд Соединенных Штатов, собравшись на специальную сессию, большинством голосов, а именно четырьмя из пяти, поддержал предписание, запрещающее бывшему сотруднику ЦРУ печатать свои мемуары. Как говорилось в газете, эти мемуары содержат несколько довольно щекотливых глав, подробно описывающих кое-какие методы работы агентов, что может оказаться вредным для радикально настроенной молодежи, в частности, для студентов колледжей и университетов, которые могут взять эти методы на вооружение. Суд указал, что публикация такого рода материалов является антиконституционной и расценивается как разглашение государственной тайны. Согласно всем этим соображениям, суд отказывает экс-агенту в праве на свободу слова в данном конкретном случае.
В статье приводилось полностью решение суда, подписанное судьей Мэтью Хардингом. Текст решения был взят в рамочку, и рядом была напечатана фотография того, кто подписал этот документ. С фотографии на нее смотрело лицо Мэтта...
– Почему вы не сказали мне? – без преамбул спросила она, помахав газетой перед ним, когда он пришел навестить ее в гостиницу.
Он рассмеялся, показывая всем своим видом, что доволен ее реакцией, – она разгадала его маленький обман.
– Простите меня, Вилли, – сказал он. – Не берите в голову... Я люблю свою работу, и примите это за обыкновенную плоскую шутку старого Мэтта.
– Я не могу сказать про вас, что вы старый, также, как не могу сказать о шутке, что она плоская.
Независимо от того, был ли он в своей обыкновенной одежде или в мантии судьи Верховного суда страны, он оставался для нее самым лучшим, самым умным и интересным человеком из всех, кого она когда-либо встречала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66