Хочешь еще вина? Да, конечно же, хочешь. — Она снова хихикнула. — Я специально порылась в запасах Уолли, чтобы найти самое хорошее, — призналась Эстер, — но только не говори ему об этом.
— Мой рот на замке, — заверила Пенни и улыбнулась. — Кстати, где все щенки? Я что-то их не вижу.
— Ох, дорогая! — Эстер внезапно опечалилась. — Уолли отвез их на птичий рынок в Вильнев-Лобе. Сказал, что мы не можем их держать. Ты же понимаешь, их слишком много.
Эстер склонила голову, и Пенни подумала, не плачет ли она. Так оно и оказалось, и пока Пенни размышляла, что бы сказать в утешение, Эстер вытащила из рукава платья белый, обшитый кружевом носовой платочек и деликатно высморкалась.
— Сказал, что отвез на птичий рынок, — продолжила Эстер с печальным видом. — Но они же нечистокровные и никому не нужны. Боюсь, что он их всех просто выкинул где-нибудь. — Вскинув голову и изобразив на лице ослепительную улыбку, Эстер добавила:
— Не будем говорить о таких вещах, ладно? Давай поговорим о тебе. Уверена, у тебя должна быть очень интересная жизнь.
Эстер оказалась благодарной слушательницей, и Пенни поймала себя на том, что говорит почти одна. Она щеголяла знакомствами с известными людьми, хотя обычно не любила упоминать об этом. Пенни делала это потому, что совершенно четко понимала, чего хочет от нее Эстер.
Когда наконец Эстер поднялась из-за стола, чтобы приготовить кофе. Пенни подумала, что ей совсем не нравится ублажать старую леди. Единственным ее оправданием было то, что она хоть как-то пытается сгладить грубое поведение Уолли по отношению к жене. Возможно, более уместно было бы назвать это притеснением — просто в нем присутствовало нечто такое, что заставляло ее сейчас сочувствовать Эстер. Тем не менее Пенни вовсе не собиралась превращать столь приятные ужины в регулярное событие. Она понимала, как легко Эстер может привязаться к ней. Хотя Пенни эта пожилая леди отчасти даже нравилась, ее вовсе не привлекала роль названной дочери.
— Куда, вы сказали, уехал Уолли? — спросила Пенни, когда Эстер поставила поднос с кофе на инкрустированный столик, стоявший между софой и креслами.
— Ох, он в Тулузе!.. — Эстер подошла к небольшому бару, достала оттуда бутылку «Корвуазье» и два пузатых бокала.
— Спасибо, но я не буду, — с улыбкой отказалась Пенни, когда Эстер стала наливать коньяк в бокалы. — Мне завтра работать. А когда он вернется?
— В среду. Ох, это телефон! Извини меня, дорогая, я ненадолго.
Вернувшись, Эстер налила себе приличную порцию коньяка и, усевшись на подлокотник кресла, сказала:
— Значит, ты собираешься на вернисаж, который барон устраивает для своего последнего протеже? Ты получишь огромное удовольствие. Знаешь, там соберется все местное общество.
— И вы там будете? — поинтересовалась Пенни, делая глоток кофе.
— Я! Боже упаси! — рассмеялась Эстер. — Я общаюсь только со старыми болтунами. Неплохая компания, но не слишком интересная.
— Чего не скажешь о людях, с которыми вы встречаетесь во время своих путешествий, — заметила Пенни, бросая взгляд на фотоальбом, лежащий на столе.
Глаза Эстер округлились: похоже, она поняла, что сказала нечто такое, чего не следовало говорить. Она вообще не должна была показывать Пенни альбом, однако не удержалась от искушения — уж очень ей хотелось, чтобы Пенни поняла: она не просто глупая старуха, живущая по соседству.
Робко улыбнувшись, Эстер посмотрела в глаза Пенни.
— Не говори Уолли, что я показывала тебе альбом, ладно?
— Конечно, раз вы просите. Но почему вы не хотите, чтобы он узнал об этом?
Эстер на мгновение смутилась, затем глаза ее просветлели; похоже, она нашла ответ.
— Он ругается, когда я его показываю. Считает это бахвальством. — Эстер отвела взгляд в сторону, потом перевела его на Пенни и снова улыбнулась. — Чудесный у нас получился вечер! Я очень надеюсь, что мы сможем встречаться вот так почаще. После смерти Билли я редко общаюсь с молодежью. Да и кому захочется проводить со мной время? Я же просто никому не нужная старуха.
И, наверное, ужасно надоедливая, да?
Пенни улыбнулась.
— А кто такой Билли? — осторожно поинтересовалась она.
Глаза Эстер забегали по комнате, одной рукой она схватилась за горло.
— Билли — мой сын, — промолвила Эстер с отрешенным видом. — Он умер десять лет назад. Нелепая смерть, опухоль мозга. На следующей неделе ему исполнилось бы тридцать три. Давай не будем об этом. Уолли это очень не нравится, он говорит, что пора уже забыть. А я не могу, мне так его не хватает! Теперь никто из молодых не общается со мной. Никто, за исключением…
Эстер замолчала, и, когда ее взгляд встретился со взглядом Пенни, та поняла, что старушка едва не сказала нечто, чего либо не могла, либо не хотела говорить.
Заинтригованная, Пенни решила все же не напирать со своими расспросами, поскольку почувствовала, что может еще больше смутить и без того расстроенную старушку. Наконец, существовала большая вероятность, что рано или поздно она и так все выяснит: и Эстер, и Уолли, каждый по-своему, явно горели желанием поделиться с кем-нибудь своими секретами. Пенни подумала, что если они действительно решили выбрать ее в качестве доверенного лица, то это довольно странный выбор. Кого, как не журналистов, им следовало опасаться в первую очередь, если они замешаны в темных делах, в чем Пенни теперь была более чем уверена. Скорее всего они занимались махинациями с произведениями искусства, и, если учесть число знаменитостей, с которыми Эстер Делани удалось сфотографироваться в течение последних двух лет, «Нюанс» мог бы сделать из этого крупную сенсацию.
— Наверное, это ужасно самонадеянно, — сказала Эстер, неумело затягиваясь сигаретой, — но как ты думаешь… не могла бы ты посетить один из моих скромных приемов? Ты будешь украшением вечера, поскольку все горят желанием познакомиться с тобой. Не бойся обидеть меня отказом, я же понимаю, что тебе не доставит большой радости общение со старыми чудаками…
— Я с удовольствием приду, — успокоила ее Пенни. — Возможно, даже приведу с собой своего шефа, Дэвида. — Она подумала, что если ей придется пострадать ради журнала, то почему бы и ему не пострадать. Тем более им обоим пора уже попытаться поближе сойтись с эмигрантами.
— Ох, нет-нет! Я не могу еще и его обременять этим! — воскликнула Эстер, отвергая даже саму мысль о том, чтобы отнять время у такой важной персоны, как шеф Пенни. — Уверена, он слишком занят и ему не до нас.
— Посмотрим. — Пенни поднялась с кресла. — Боюсь, что мне действительно пора уходить. Вечер был просто замечательный, а ваша лососина восхитительна.
Эстер просияла.
— Очень жаль, что не смогла зайти твоя сестра. Может быть, в следующий раз?
— Обязательно, — заверила Пенни и взяла свою сумку.
— Ни слова о фотографиях, ладно? — прошептала Эстер, когда они уже подошли к входной двери.
— Ни единого, — пообещала Пенни. Теперь она была совершенно уверена, что если существует скандальная история, связанная с таким количеством знаменитостей, то она во что бы то ни стало раскопает ее.
Спустя несколько вечеров Пенни потягивала коктейли с шампанским по соседству с изысканно одетыми мужчинами и женщинами, собравшимися в принадлежавшем барону фон Бергенхаузену замке в окрестностях Ванса, и чрезмерно громко хохотала, как это бывало с Самми, когда та перебирала «экстази». Эстер Делани оказалась права: здесь действительно собрались сливки общества — местные знаменитости, аристократы, крупные политики и меценаты. Поскольку гвоздем программы был вернисаж, все толпились в недавно отреставрированном бальном зале.
Молодой художник, чьи картины, украшавшие свежеоштукатуренные стены, вызывали у присутствующих притворное восхищение, по мнению Пенни, гораздо больше преуспел в отвешивании благодарных поклонов, чем собственно в живописи. Ничего не попишешь: владелец замка лично представил художника Пенни, и ей скрепя сердце тоже пришлось сказать ему несколько ничего не значащих слов.
Сам барон чуть не до последнего вечера играл с Пенни в кошки-мышки, уходя от ответа на ее просьбу дать интервью для «Нюанса». И только наведя о ней справки у «неназванных людей в Лондоне», барон наконец заявил Пенни, что «будет счастлив распахнуть двери своего замка для фотографа, а сам с удовольствием даст интервью такой высокоуважаемой и привлекательной молодой леди».
Предупрежденная заранее о том, что барон жуткий распутник. Пенни попыталась обаятельно улыбнуться, когда он похлопал ее пониже спины, а затем, извинившись и сказав, что вскоре свяжется с ним и согласует дату интервью, покинула разлакомившегося старикашку.
Двигаясь по залу. Пенни заводила разговоры с теми, кого знала еще со времен работы в «Старк», не упуская при этом возможности познакомиться с новыми людьми, которые также могли представить интерес для «Нюанса» в будущем. Дэвид тоже должен был присутствовать на вернисаже, но он позвонил в последнюю минуту и сказал, что вынужден провести несколько дней в Лондоне.
Вот почему на вернисаж попала Самми. Одетая в короткое, облегающее фигуру платье с блестками, которое приобрела в одном из бутиков на улице Антиб, она выглядела сногсшибательно и привлекала всеобщее внимание. В свою очередь, Самми так и подмывало вытащить свою книжечку для автографов, и ей приходилось сдерживаться изо всех сил.
— Я и понятия не имела, что ты знаешь так много знаменитых людей, — удивилась Самми, с готовностью протягивая свой бокал официанту.
— Это связано с моей работой, — ответила Пенни, слегка краснея и отводя взгляд. Виновником тому была вовсе не Самми, а незнакомый мужчина, который именно в этот момент заметил, что она пристально смотрит на него. Пенни не знала, кто это, но уже не первый раз за вечер они встречались взглядами. Хотя никто из них при этом не улыбался и не делал приветственных жестов, Пенни была уверена, что незнакомец точно так же приметил ее, как и она его.
Он был в смокинге, а сочетание темных волнистых волос с небритым подбородком, на взгляд Пенни, смотрелось чрезвычайно привлекательно. «Его, правда, нельзя назвать особенно симпатичным», — подумала она, чувствуя, как ее сердечко учащенно бьется от возбуждения и смутного желания — так всегда бывало с ней в подобных случаях. Уж, конечно, неспроста она почувствовала в этом мужчине нечто такое, что выделяло его из толпы.
— Черт бы побрал этот дождь! — выругалась Самми, глядя в высокое старомодное французское окно на прекрасные террасные сады, откуда, можно было догадаться, открывался вид на долину и в ясный день — на далекое море.
— М-м… — пробормотала Пенни, уверенная, что незнакомец и сейчас смотрит на нее, но так и не решилась обернуться. — Кстати, когда ты собираешься возвращаться в Ниццу? — поинтересовалась она, взглянув на часы.
— Мне еще рано, — ответила Самми, откидывая волосы за плечо. — Но тебе не обязательно отвозить меня.
Я могу взять такси, или кто-нибудь подвезет.
Пенни улыбнулась.
— Я забыла спросить, как его зовут?
— Стефан. — Голос Самми сразу стал тихим.
— И что этот Стефан?.. — Пенни запнулась и нахмурилась, заметив у стойки бара знакомую фигуру.
— Что случилось? — спросила Самми, следя за взглядом Пенни.
— Там эта старая леди, наша соседка, — сказала Пенни, не веря своим глазам. — Черт побери, что она тут делает? И ведь клялась, что ее не пригласили!
Самми пожала плечами.
— Это имеет какое-то значение?
Пенни медленно покачала головой.
— Не знаю, — ответила она.
Когда Эстер Делани, одетая в костюм канареечного цвета и такую же шляпку, исчезла в толпе, Пенни снова почувствовала на себе тот же взгляд. Не в силах удержаться, она повернулась и посмотрела на незнакомца, который стоял в центре зала вместе с другими мужчинами. Но он вовсе не глядел на Пенни! Однако не успела она пережить разочарование, вызванное таким поворотом событий, как незнакомец обернулся, встретился с ней взглядом и насмешливо вскинул брови.
— Кто это? — спросила Самми, заметив, как покраснели щеки сестры. — Он весь вечер смотрит на тебя. Ты его знаешь?
— Никогда в жизни не видела, — небрежно сказала Пенни, стараясь, чтобы ее ответ прозвучал как можно естественнее.
Она изо всех сил старалась больше не смотреть на загадочного гостя, но все же снова не выдержала и оглянулась. Он разговаривал с каким-то мужчиной, и, хотя не смотрел на Пенни, ей определенно казалось: незнакомец знает о том, что снова привлек ее внимание. Внезапно он рассмеялся, и Пенни чуть не вскрикнула, ощутив, как по телу пробежала дрожь.
— Должна сказать тебе, — пробормотала она, обращаясь к Самми, — если существует такое понятие, как вожделение с первого взгляда, это именно тот случай, и будь у меня хоть небольшой шанс…
— Почему бы тебе не попросить кого-нибудь познакомить вас? — предложила Самми.
— Потому что я не такая смелая, как некоторые, — честно ответила Пенни. — Ох, Боже мой, сюда снова идет барон! Только не оставляй меня с ним наедине!
К счастью, барон подошел лишь для того, чтобы познакомить Пенни кое с кем из присутствующих. Как выяснила Пенни, некоторые из них оказались друзьями Сильвии. Вполне понятно, что разговор зашел об их общей знакомой, которая, по единодушному мнению, проделала огромную работу, после смерти мужа взяв «Старк» в свои руки.
Поскольку многие здесь довольно хорошо знали редактора «Старк», Пенни стала прикидывать, как бы ей навести разговор на крестника Сильвии. И тут она, к своему изумлению, заметила, что Эстер Делани преспокойно разговаривает с незнакомым господином, который так очаровал Пенни. Но и это было еще не все: оба, и Эстер, и незнакомец, смотрели в ее сторону, и, если Пенни не ошибалась, говорили они именно о ней.
Встретившись глазами с Пенни, Эстер радостно помахала рукой, но Пенни даже не среагировала. Глубокий взгляд незнакомца и полуулыбка, игравшая на его губах, вызвали у нее настолько сильный внутренний жар, что она задрожала от возбуждения. Будь что будет — ей надо во что бы то ни стало познакомиться с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72