Мы же просто уничтожим святыню. Во время взрыва в радиусе ста миль не будет ни одного из наших людей. Никто не сможет обвинить нас. – Он помолчал. – Муаммар поможет нам людьми и взрывчаткой. Хотя он и отказывается принимать участие во всем этом, но сознает, что это необходимо. Представьте, какие ослепительные возможности откроются перед нами! Это не только объединит ислам, но превратит его в силу, с которой вынужден будет считаться весь мир. Все страны Ближнего Востока, а также Индия, Пакистан, и другие страны, где живут мусульмане, в конце концов, возможно, объединятся в огромное единое государство, исповедующее одну религию.
– Боюсь, мы напрашиваемся на то, чтобы вечно гореть в аду, – решительно проговорил Наджиб.
– Напротив. – Абдулла позволил себе слабо улыбнуться. – Я уверен, что нам, как воинам Аллаха, навечно обеспечено место в раю.
Было начало третьего ночи, когда что-то разбудило его. С колотящимся сердцем он сел на кровати и, затаив дыхание, прислушался, но, кроме жужжания кондиционера, ничего не услышал. В комнате стояла кромешная темнота. Насколько он мог судить, незваных гостей здесь не было.
Но что-то было не так. Определенно, здесь еще кто-то есть. У него по спине пробежал холодок, предупреждая об опасности. Забинтованная рука горела и дергалась.
Чувствуя поднимающийся в душе страх, он потянулся к тумбочке и зажег настольную лампу. И тут же изумленно выпрямился. У его кровати, неподвижные, как статуи, стояли Халид и Хамид. Он изумленно уставился на них.
– Что вы здесь делаете? – сердито осведомился он.
– Ш-ш-ш! – Халид поднес к губам палец. – Не так громко, – шепотом проговорил он. – Говори тише. – Он обернулся к своему спутнику. – Хамид, проверь, заперта ли дверь.
Хамид бесшумно, как ночной зверек, выскользнул обратно в гостиную, и в ожидании его прихода Наджиб с Халидом хранили молчание. Когда он возвратился и кивнул, гости уселись в кресла, и Халид закурил тонкую черную сигару. Сделав пару затяжек, он откинулся на спинку кресла и, положив ногу на ногу, вынул сигару изо рта. Затем задумчиво посмотрел на нее.
– Думаю, нам троим пора немного поговорить, – светским тоном произнес он.
Ему ни на минуту не удалось ввести в заблуждение Наджиба. Он прекрасно знал, что обманчиво опущенные глаза Халида – верный признак того, что он как никогда настороже.
– Знаешь, – проговорил Халид, – я довольно долго присматриваюсь к тебе.
Наджиб молчал.
– Ты странный человек, – продолжал Халид, переводя взгляд с сигары на Наджиба. – Ты больше, чем кто-либо из нас старался держаться на расстоянии от Абдуллы. Кроме того, из всех нас ты для него – самый незаменимый. И в то же время ты позволяешь ему обращаться с собой, как с самым последним новобранцем. Я частенько спрашивал себя, почему это происходит.
– Абдулла со всеми обращается одинаково, – уклончиво пробормотал Наджиб.
– Неужели? – Взгляд Халида стал проницательным и холодным. – Ты что, в самом деле полагаешь, что с Каддафи он обращается так же, как с нами?
Наджиб пожал плечами.
– Меня ведь там не было, откуда же мне знать?
– А к какому выводу ты пришел, – проницательно проговорил Халид, – после его вчерашнего рассказа о Каддафи?
– Ты хочешь спросить, в дружеских ли он отношениях с Каддафи? – уклончиво спросил Наджиб, и сам ответил на свой вопрос: – Да, в дружеских. Он уважает полковника. В конце концов, полковник является признанным народным вождем, и, независимо от того, нравится он тебе или нет, на его месте ты бы испытывал не меньшую гордость, если бы руководитель государства уделил тебе такое внимание. Так же, – добавил он, – как и я.
– Я говорю не об этом. – Халид махнул сигарой. – Для Абдуллы Каддафи стал кем-то вроде священного пророка. Я бы не стал сомневаться в том, что безумная идея священной войны изначально принадлежит Каддафи и он специально подал ее Абдулле, чтобы тот привел ее в исполнение.
– И что ты хочешь сказать? – спокойно спросил Наджиб, осторожно нащупывая правильный тон в разговоре, как будто пробираясь по минному полю. Очень скоро ему предстоит решить, говорят ли они от своего имени, или же их прислал Абдулла, желая устроить ему западню.
– Абдулла изменился, – вступил в разговор Хамид. Наджиб перевел на него взгляд.
– Изменился? В каком смысле?
– Ты прекрасно знаешь в каком! – раздраженным шепотом ответил Хамид. – Годы сделали из него совершенно другого человека. Как будто кто-то другой выступает в его обличье. Было время, когда он делал что-то, чтобы помочь нашему народу. Когда он боролся за то, за что простые люди сами бороться были не в силах. А сейчас? – В голосе Хамида послышалась горечь. – Сейчас он упивается собственным величием! Сейчас он охотно продаст нас, он стал слугой Каддафи, и все ради того, чтобы проложить новый путь к славе! Он стал слеп ко всему, за что мы всегда боролись.
– Я чувствую, что вы ходите вокруг да около, – промолвил Наджиб. – Уж конечно, вы пробрались в мою комнату среди ночи не для того, чтобы вести пустые разговоры?
– Нет, не за этим, – Халид нахмурился и помолчал, как бы собираясь с мыслями. Затем выпрямился и, откинув назад голову и выпустив облако голубого дыма, негромко проговорил: – Мы не можем позволить Абдулле уничтожить Мекку. – Он опустил вниз взгляд и так же ровно продолжил: – Поэтому мы пришли к тебе. Мы ходим заручиться твоей поддержкой, чтобы не допустить этого святотатства.
– Вы говорите о том, чтобы предать Абдуллу! – холодно напомнил ему Наджиб. Вы что, не понимаете, что одного моего слова довольно, чтобы Абдулла, не колеблясь, обрек вас на смерть?
Хамид так резко вскочил на ноги, что опрокинул стул. В следующее мгновение на Наджиба смотрел в упор наставленный пистолет.
– Убери оружие, Хамид, – устало проговорил Халид. – Ты что, не видишь, что он уже на нашей стороне?
Пистолет шевельнулся, но на лице Хамида было написано сомнение.
Не обращая внимания на пистолет, Наджиб пристально взглянул на Халида.
– Почему ты уверен, что я на вашей стороне?
На лице Хамида появилась ничего не выражающая улыбка.
– Ты уже доказал это по меньшей мере дважды. Наджиб молча нахмурился, но не произнес ни слова.
Халид еще раз затянулся сигарой.
– Первый раз мы испытывали тебя.
Сознание Наджиба внезапно пронзило воспоминание.
– Я слышал ваш разговор. В ту ночь, в горах Иордании!
– После того как мы потеряли шестерых в результате идиотского налета на Зефат, – кивнул Халид. – Да, это была проверка. Мы говорили специально для тебя. – Он легко улыбнулся. – Если бы ты хотел донести на нас Абдулле, ты сделал бы это тогда. Когда же ты этого не сделал, мы поняли, что тебе можно доверять.
Хамид убрал пистолет в кобуру.
– Ты сказал «дважды», – напомнил Наджиб.
– Второй раз – на этой неделе. – Халид искоса взглянул на него. – Твои визиты к еврейке не прошли незамеченными.
Наджиб ждал, и, хотя лицо его ничего не выражало, мысли метались. Что они могли знать о его визитах к Дэлии? Как пристально они следили за ним?
На лице Халида появилась невеселая улыбка.
– Мы слышали кое-что из твоих разговоров, – проговорил он, и его голос, несмотря на мягкий тон, прозвучал грозно. – Ты ее любишь. Ты готовишь ее побег, – попыхивая сигарой, закончил он довольным голосом.
Наджиб не произнес ни слова.
– Может быть, ты желаешь услышать подробности? То, как она тебя называла? Что она говорила вслух всякий раз после твоего ухода?
– Вы подслушивали, – ледяным шепотом проговорил Наджиб.
Халид беззаботно пожал плечами.
– По приказу Абдуллы. Однако в этом-то и заключается вся ирония. – На его губах снова заиграла невеселая улыбка. – Результатам подслушивания можно доверять ровно настолько, насколько можно доверять тому, кто его осуществляет.
Внезапно Наджиб понял, что с него довольно.
– Вы пытаетесь шантажировать меня в своих собственных целях, – мрачно проговорил он. – Позабыв о наготе, он вылез из постели и встал перед Халидом. – Дискуссия окончена, – с презрением проговорил он. – Я никогда не имел ничего общего с шантажистами в прошлом и не собираюсь начинать сейчас. Думаю, обрадую вас, если скажу, что за пределами этой комнаты о нашем разговоре никто ничего не узнает. – Он помолчал. – А теперь уходите.
Халид продолжал сидеть, намеренно медленно попыхивая сигарой.
– А как же ты назовешь то, что все эти годы был связан с Абдуллой? Разве это не форма шантажа? Или, может быть, я неправильно тебя понял и, несмотря на всю твою власть и мнимое мужество, в груди у тебя бьется сердце цыпленка?
Глаза Наджиба метали молнии.
– Убирайтесь. Халид не шевельнулся.
– Ты думаешь, тебе удастся в одиночку помочь ей бежать? – Подождав ответа и так и не получив его, он добавил: – А я так не считаю. – Он указал на кровать. – Сделай милость, сядь на место. Очень может быть, что это наша последняя возможность поговорить. Было бы преступлением упустить ее.
Наджиб колебался. Конечно, Халид прав, и он это знал. Было бы ошибкой, если бы они не стали союзниками. В целом, все они хотели одного и того же. И, что еще важнее, ему понадобится помощь, для того чтобы освободить Дэлию. Задумавшись на мгновение, он кивнул и присел на край кровати.
Халид одобрительно кивнул, стряхнув пепел в стоящую на коленях пепельницу.
– У нас троих достаточно общих целей и проблем, чтобы мы могли позволить себе роскошь воевать друг с другом. В единении сила, и, для того чтобы быть сильными, мы должны стать друзьями. – Он в свойственной ему ленивой манере взглянул на Наджиба. – Ну, если уж и не совсем друзьями, то, по крайней мере, временными союзниками. Наджиб кивнул:
– Пусть будет так. Насколько я понял, вам уже известно, чего я хочу. Теперь моя очередь. Что нужно вам?
Голос Халида звучал мягко.
– Я хочу положить конец всем этим бредням о священной войне. Мне наплевать и на Стену Плача – эту еврейскую святыню, и на христианскую – Собор Святого Петра, но меня глубоко заботят и мой народ, и Мекка. Я не допущу ни неоправданной гибели тысяч безвинных людей, ни уничтожения нашей самой главной святыни. Во имя этого, а также ради сохранения Армии Освобождения Палестины Абдулла должен уйти. В противном случае, уничтожение нашей организации – лишь вопрос времени.
– А потом, после Абдуллы? – спокойно спросил Наджиб. – Что будет потом?
– Тогда я стану во главе Армии, – ответил Халид, удивленный вопросом Наджиба.
Наджиб не сводил с него глаз.
– И это что-то изменит?
– Изменит, и, надеюсь, к лучшему. Однако, если ты этому не веришь, то сможешь утешать себя мыслью о том, что из двух зол я – меньшее. – Он криво улыбнулся. – Ну что, договорились? Мы можем рассчитывать на тебя?
– Не так скоро. – Наджиб предостерегающе поднял палец. – Погоди-ка. Ты сказал, что Абдулла должен уйти. Что конкретно ты имел в виду? Добровольно Абдулла никогда не откажется от власти.
Халид кивнул.
– Его придется убить. Он не оставляет нам другого выбора.
– А как быть с теми, кто ему верен?
Халид промолчал.
– Тогда скажем по-другому. На скольких еще людей, не считая тебя самого и Хамида, ты можешь рассчитывать?
– Нас только трое, – негромко ответил Халид. Наджиб изумленно уставился на него.
– Ты сошел с ума? Абдулла пользуется поддержкой сотен людей. Даже тысяч.
– В данный момент он может рассчитывать на поддержку девяноста семи человек, которые находятся во дворце. Излишне говорить о том, что если мы и можем рассчитывать на успех, то именно здесь.
– А два ливийца? Они входят в это число?
– Нет. Но они тоже умрут.
– Вместе с немкой – всего сто человек. – Наджиб покачал головой. – Нас слишком мало, – подытожил он. – Ничего не получится.
Сбить с толку Халида ему не удалось.
– На нашей стороне элемент внезапности, – упрямо проговорил тот.
– Нас недостаточно! Мы ведь даже не сможем добраться до него, когда он спит. Вы же слышали, что он сказал. Один из ливийцев обязательно бодрствует, охраняя его.
Халид окинул Наджиба проницательным взглядом.
– А как же ты собирался вытащить отсюда еврейку?
Наджиб изумленно уставился на него.
– Что ты так смотришь на меня? Пока мы заодно, мы оба от этого выигрываем, и тогда каждый получит то, к чему стремится.
Прежде чем ответить, Наджиб все хорошенько взвесил. Интересно, как отреагирует Халид, когда все узнает.
– Ты согласен сражаться на стороне израильтян? – осведомился он.
Халид судорожно вздохнул и в изумлении уставился на него.
– Согласен? – повторил Наджиб.
Халид инстинктивно бросил взгляд на дверь. Голос его едва был слышен.
– А почему ты думаешь, что неверные захотят нам помочь?
– Возвращение Дэлии Боралеви и перспектива убрать Абдуллу говорят за это. Они не могут позволить ему развязать священную войну. Они рискуют потерять больше, чем кто-либо другой.
Халид молчал.
– Ну так как? – поторопил его Наджиб. Халид нахмурился.
– А кто будет знать об их участии? – наконец спросил он. И в тот момент, когда он выговорил эти слова, Наджиб понял, что тот почти попался.
– Только вы двое, – после секундной паузы ответил Наджиб, затем задумчиво сдвинул брови. – И еще я. Девушка. И израильтяне, разумеется. Не думаю, что вам стоит об этом беспокоиться. Им на руку представить смерть Абдуллы как следствие борьбы за власть внутри АОП. Иначе, если саудовцы докопаются до правды, они скорее всего предпримут попытку вторжения, чтобы спасти его. Израильтяне не допустят, чтобы это произошло. Это могло бы стать началом войны.
Наступило молчание, во время которого каждый из присутствующих обдумывал возможные последствия. Риск был огромен. Но не менее огромной была и награда. Все они знали, что в жизни всегда так: чем больше награда, тем сильнее риск, риск всегда пропорционален награде.
Наджиб перевел взгляд с одного на другого. Он почти физически ощущал, как крутятся шестеренки в их мозгах. Теперь, когда они заглотнули наживку, их не следовало торопить. Они сами должны принять решение.
– У меня есть один вопрос, – заговорил Халид. – Нам известно, что Абдулла должен быть убит. Возможно, придется убрать двух ливийцев и немку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56