Она подошла ближе, глаза ее разбегались. Казалось сюда, в Манхэттен, из довоенного Берлина перенеслась затхлая, душная гостиная, принадлежащая людям среднего достатка. Все выглядело исторически достоверным, вплоть до аляповатых вычурных обоев, выцветшего ветхого ковра с восточным орнаментом, секретера «Бидермайер», пианино «Бехштайн», на котором помещалось несколько старых фотографий и безделушек, и чересчур плотно набитых кресел, покрытых пожелтевшими кружевными накидками. А напротив всего этого стояли образцы технических достижений гораздо более поздней эпохи: софиты на операторских тележках, микрофонный журавль, профессиональная тридцатипятимиллиметровая камера, другие дорогие принадлежности и снаряжение кинорежиссера-профессионала. Толстые черные электрические кабели в беспорядке тянулись по иолу.
– О, наконец-то ты пришел, Жер, – сказала блондинка, отодвигая стул влево. – Хочешь, чтобы пианино стояло так, как сейчас, или переставить его на другую сторону к окну?
– Пусть стоит так, как стоит, Мэри. Но задник за окном все же ярковат. Смягчи его несколькими ветвями деревьев. Мне нужно, чтобы при включенных прожекторах создалась видимость рассеянного солнечного света.
– Будет сделано, босс. – Она усмехнулась, салютуя. – Эта леди – наша звезда? – Она кивнула в сторону Дэлии.
– Да. Почему бы тебе не прерваться на минутку и не познакомиться с ней. И вам, ребята, тоже.
Мэри и двое мужчин бросили свои дела и подошли.
– Это Мэри, – сказал Жером. – Мэри, познакомься с Дэлией.
Блондинка оглядела ее с ног до головы и усмехнулась.
– Рада познакомиться. – Она шагнула вперед, выдула огромный пузырь из розовой жевательной резинки и энергично затрясла руку Дэлии.
– Мэри отвечает за декорации, – объяснил Жером. – А это Тим Фосетт и Ян Поттер. Их имена смахивают на имена водопроводчиков, но можешь поверить мне на слово: они первоклассные инженеры. Тим отвечает за звук, а Ян за освещение.
– Фосетт и Поттер к вашим услугам, – хором произнесли Ян и Тим.
– Рада познакомиться с вами, – смеясь, ответила Дэлия. Она пожала им руки и кивнула в сторону площадки. – Вы здорово здесь поработали. Должна сказать, что все выглядит очень впечатляюще. До сих пор я чувствовала себя спокойной и собранной, но при виде съемочной площадки и всего этого оборудования начала ощущать слабость в коленках.
– У меня есть как раз то, что тебе нужно для того, чтобы расслабиться, – сказала Мэри.
Она отправилась за сумкой и, пошарив в ней, достала пачку «Мальборо», битком набитую самокрутками. Вытащив одну, сунула ее в рот и чиркнула спичкой. Сделав несколько затяжек, передала сигарету Дэлии.
Дэлия осторожно взяла самокрутку двумя пальцами и с минуту смотрела на нее.
– Я никогда раньше этого не делала, – боязливо призналась она.
– Что может быть лучше первого раза, – ослепительно улыбнулась Мэри. – Просто сделай глубокий вдох, задержи дыхание и медленно выдыхай. Сразу станешь другим человеком. Обещаю тебе.
Дэлия глубоко затянулась, задержала дым и разразилась приступом кашля. Перестав кашлять, почувствовала, как ее тело охватывает сладкая истома. Она передала сигарету Жерому, который, сделав пару затяжек, в свою очередь передал ее дальше.
– Хорошая штука, – сказал Жером и посмотрел на Мэри. – Можешь мне продать немного?
Мэри покачала головой.
– Один из моих дружков снимал фильм на Западном побережье и привез их оттуда. Он дал мне только полунции.
Тим вернул самокрутку Мэри.
– Ладно, нам пора приниматься за работу, – сказал он и, повернувшись к Дэлии. добавил: – Жером нас гоняет, как рабов, хочет, чтобы все было готово к концу недели.
Дэлия удивленно посмотрела на Жерома.
– Так скоро?
– А почему нет? – спросил он. – У нас есть сценарий, у нас есть оборудование, а теперь еще и актриса. Остальные члены технической команды и актеры, исполняющие вспомогательные роли, будут приходить по мере надобности. – Он оглянулся по сторонам. – А где Клео?
– Она работала над зарисовками костюмов минуту назад, – сказал Ян. – Может, заскочила в туалет.
– Клео! – позвал Жером.
– Иду, Белый Господин, – весело отозвался приглушенный голос.
Вдали послышался шум спускаемой воды, и через минуту из туалета показалась молодая стройная негритянка с мальчишеским лицом и блестящими, умными, с озорным блеском глазами. У нее были фигура и походка манекенщицы, прическа в виде бесчисленных косичек и живое лицо. Она была одета в мешковатые армейские брюки и облегающую футболку с камуфляжным рисунком. И все же, несмотря на военную форму с мужского плеча, в ней было нечто очень женственное, а безупречной формы грудь с вызывающе выпирающими сосками не оставляла сомнений в том, что футболки хороши не только для мужчин.
– В чем дело? – спросила она. – Неужели девушка не может отойти на минутку, чтобы… – Она вдруг резко замолчала. Затем медленно наклонилась вперед, ее глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит. – Дэлия? – недоверчиво прошептала Клео. – Белая Женщина, это в самом деле ты?
Дэлия наклонилась к негритянке и в свою очередь изумленно заморгала глазами. В ее голосе звучало не меньшее удивление:
– Мисс Клеопатра, милочка? Это ты?
Клео расплылась в широкой белозубой улыбке.
– Провалиться мне на этом месте!
Радостно засмеявшись, девушки бросились друг к другу в объятия. Какое-то время спустя они все еще стояли, не разжимая рук.
– Господи Боже мой, сколько лет прошло! – воскликнула Клео, плача и смеясь одновременно.
– Семь лет, если быть точной.
– Неправда. Шесть лет, десять месяцев и, дай подумать… двадцать четыре дня. – Они снова обнялись. – Господи! После того как мы расстались, я уж и не чаяла, что снова тебя увижу. Что ты здесь делаешь?
– А ты не слышала? Буду играть главную роль в фильме Жерома.
Заслышав свое имя, Жером шумно откашлялся, и девушки посмотрели на него. Только теперь они заметили озадаченные взгляды, которые бросали на них остальные.
– Насколько я понял, вы знакомы? – наконец произнес Жером.
– Ну конечно, – со счастливым выражением на лице кивнула Клео. – На втором курсе я ездила в Израиль по линии студенческого обмена. А потом мы вроде бы потеряли друг друга из виду. – Она повернулась к Дэлии: – Ну, больше-то мы этого не допустим, правда?
Дэлия покачала головой. Глаза ее сияли.
– Хотелось бы мне знать, – спросила Клео, обращаясь к Жерому, – каким образом тебе удалось уговорить ее сниматься в этом нищенском фильме?
– Я просто предложил ей это. А что?
– А ты разве сам не знаешь, что стоит ей только захотеть, как она сможет сниматься в любом фильме?
Настал черед Жерома изумиться.
– Я не понимаю…
Клео недоверчиво покачала головой.
– Белый Господин, – заявила она, упершись руками в бока и выпятив вперед грудь, – ты хочешь сказать, что не знаешь, кто она такая?
Он тупо посмотрел на нее, затем пристально оглядел Дэлию.
– Нет. А что, должен?
– Конечно, должен. – Клео любовно обняла Дэлию за плечи. – Это дочь одной из самых великих киноактрис всех времен. Лучше тебе узнать об этом раньше, а не позже, поэтому скажу, что так уж случилось, что ее мать является твоим киноидолом номер один!
Он пораженно уставился на Дэлию.
– Ты хочешь сказать…
– Правильно, – кивнула Клео. – Знай же, Белый Господин, она дочь единственной и неповторимой Тамары. Но лучше ты объясни мне, что она делает в нашем захолустье?
Дэлия услышала, как сначала в замке повернулся ключ, затем отворилась и закрылась дверь номера. По-прежнему сидя в позе расслабления, она открыла глаза и посмотрела назад. У входа стоял Жером. На проволочной оправе его очков играл солнечный свет, в каждой руке он держал по бутылке шампанского «Кристалл». Под мышками были зажаты хрустальные бокалы, а на губах играла задорная усмешка.
Она опустила руки с головы и свела колени вместе. Теперь, когда он снова был здесь, все ее спокойствие, внушенное упражнениями, пошло прахом. От одного его вида гнев охватил ее с новой силой.
– Добро пожаловать, незнакомец, – язвительно произнесла она. – Чем обязана? Вечеринка наконец закончилась?
Не обращая на нее внимания и не говоря ни слова, Жером с важным видом прошествовал к стоящему у окна письменному столу, поставил на него бутылки с бокалами и принялся торжественно снимать фольгу с одной из бутылок.
Дэлия поднялась на ноги и, подбежав, вцепилась ему в руку как раз в тот момент, когда он откупоривал бутылку. Пробка полетела через всю комнату.
– Не смей меня игнорировать, черт тебя побери! – завопила она, разворачивая его к себе лицом. – Где ты пропадал все то время, пока эти акулы пожирали меня вместо завтрака?
Уголки его глаз скривились в ухмылке.
– В то время, как эти акулы пожирали тебя на завтрак, – невозмутимо произнес Жером, как будто не замечая ее гнева и тем самым еще больше выводя ее из себя, – я тряс золотое дерево, дорогая. И угадай, что упало?
– Очевидно, что-то тяжелое, но не слишком твердое, чтобы прикончить тебя, а это как раз то, чего ты заслуживаешь и что я через секунду собираюсь с тобой сделать. Дрянь, мерзавец, подлец! Чтоб ты сдох!
– Слова, достойные уст настоящей леди, – произнес он с добродушным поклоном. – А что ты скажешь насчет семнадцати с половиной миллионов? – Он помахал бутылкой перед ее носом. – Не желаешь отпраздновать?
Она онемела и тупо уставилась на него. Семнадцать миллионов пятьсот тысяч долларов – именно такая сумма была нужна для съемок их нового фильма!
– Так как? – медленно проговорил Жером, склонившись к ее лицу. – Ты что, киска, язык проглотила? Скажи «мяу». Мя-я-я-у?
Язык не слушался ее.
– Ты… ты хочешь сказать, что тебе удалось собрать всю сумму? – дрожащим голосом спросила Дэлия. – Уже? В первый же день?
– Все до единого пенни. До последней монеты, шиллинга, иены, су. До последнего бакса и фунта, и даже драхмы. Меня же не зря называют дрянью, мерзавцем и подлецом. Теперь все, что нам осталось сделать, это немного подтолкнуть продажу за рубеж «Красного атласа», и можем улетать! – Он кинул на нее плотоядный взгляд. – До ленча я совершенно свободен. Что скажешь, если мы проведем пару часиков в постели?
– И ты думаешь, тебе придется меня упрашивать? – соблазнительно проговорила она и, быстрым движением схватив нераспечатанную бутылку, танцующей походкой направилась в спальню.
Жером вывесил снаружи на дверь табличку с надписью «ПРОСЬБА НЕ БЕСПОКОИТЬ», снял телефонную трубку и отгородился от всего мира тяжелыми плотными шторами. Шум движения за окном стал тише, комната погрузилась в чувственную дрему. В щели между шторами проникали яркие солнечные лучи, в каждом из которых танцевали пылинки. Из большой магнитолы лилась композиция Самуэля Барбера «Лето 1915 года» в исполнении Леонтины Прайс. На прикроватной тумбочке стояла наполовину пустая вторая бутылка шампанского, в воздухе чувствовался сильный запах марихуаны.
Они лежали бок о бок на большой двуспальной кровати и, мечтательно поглядывая в потолок, передавали друг другу самокрутку. Сделав еще несколько затяжек, Жером загасил ее и осторожно положил в пепельницу. Затем перевернулся и, встав на колени, посмотрел на Дэлию.
Ее руки были лениво закинуты за голову, блестящее покрывало разметавшихся волос полностью скрывало подушку. Одна нога небрежно согнута в колене, другая вытянута, и ее пальчики томно поигрывали уголком простыни. Даже в этой наполненной истомой позе в ней чувствовалась страстность пумы, одновременно дразняще хитрой и очень сильной. Обнаженная, она всегда выглядела готовой к сексу. Ее твердые коричневатые соски выдавались вперед из бледно-розовых ореолов конусообразных грудей, а худое, крепкое тело казалось готовым к прыжку. В ней не было ни унции лишнего веса. Начиная от поджарой грудной клетки и кончая выступающими вперед костями таза и холеными сильными ногами, все ее тело выглядело обтекаемым, как статуя в стиле арт-деко. Гладкий, мускулистый живот плавно вдавался внутрь, отчего казалось, что ее лишенный волос лобок вызывающе выступает вперед твердым розовым холмиком.
Как всегда, один вид ее обнаженного тела и сладкий вкус марихуаны возбудили Жерома. В глазах появился дьявольский блеск.
Дэлия выжидающе взглянула на него, слегка раздвинув губы, так что между ее сверкающими белыми зубами стал виден кончик розового язычка.
Жером медленно потянулся вниз и кончиками пальцев легонько пробежал по ее соскам. От этого дразнящего движения у нее перехватило дыхание, и она принялась похотливо двигать бедрами. Судя по ее тяжелому дыханию, она была готова.
Но для него это было слишком скоро. Игра едва успела начаться.
Он макнул два пальца в открытую баночку с мазью «Викс», которую держал наготове на тумбочке, и, зачерпнув немного, умелыми движениями мазнул по каждому из сосков, а затем принялся медленно втирать состав. Дэлия мгновенно почувствовала запах эвкалипта. От ментола ее соски стало покалывать, и они еще более вызывающе, чем прежде, выступили вперед. Затем он безжалостно смазал «Виксом» сначала ее влагалище, а потом задний проход. Через мгновение мучительный спазм заставил ее выгнуть спину, так что бедра оторвались от кровати и она, казалось, воспарила в воздухе. Когда он снова засунул ей внутрь пальцы, она закрыла глаза и в экстазе замотала головой. Неожиданно его пальцы выскользнули наружу и, дотронувшись до ее сосков, сжали их. Она почти обезумела, жжение и покалывание внутри ее тела заставляли ее извиваться.
Это было именно то, к чему Жером стремился. – Хочешь пить? – спросил он. Дэлия кивнула.
Схватив шампанское, он отхлебнул прямо из горлышка, наполнив им свой рот. Затем обхватил обеими руками ее лицо, приник к ней губами и медленно влил ей из своего рта струйку шампанского. Сначала она удивилась, но затем принялась жадно глотать его. На вкус оно было теплым и немного пощипывало.
Жером откинул назад голову, с довольным видом глядя на то, с каким бесстыдством она облизнула губы. Затем нежно опустился на нее. Мгновение спустя она почувствовала, как его член скользнул между ее теплыми, влажными бедрами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56