Хоселито посмотрел на нее.
– Это что, отец этого мальчика? – спросил он.
– Нет, – как-то неуверенно произнесла Софья.
– Да, – Роберт смотрел не на Хоселито, а на нее. – Я отец Рафаэля. – Тихо, без излишнего нажима, но твердо сказал Роберт. – Ведь это так, Софья?
Слишком много ей пришлось бороться с собой и ее до изнеможения измучила опасность, нависшая над Рафаэлем. Софья не могла смотреть в глаза Роберта, голос стал у нее едва слышным.
– Да, но… Но это ничего не меняет.
– Это все меняет, – мягко сказал Роберт.
Софья хотела что-то сказать, но Хоселито опередил ее.
– Да, он прав. Это кое-что меняет. Право мужчины защищать своего сына – высший закон рома. Правда, вы не цыган, сеньор, но может быть… Я это один решить не могу, нужно собрать совет. Обождите меня здесь. – Он повернулся и ушел.
– Как ты об этом догадался, – только и могла спросить его Софья.
– Все эти бесконечные часы, пока я скакал сюда, я ни о чем больше не мог думать, как только о Рафаэле. И потому, что видя его, я всегда испытывал странное чувство. Я люблю его Софья. И понял это, когда начал прислушиваться к своим инстинктам, а они говорили мне, что он мой. Зачем ты мне говорила неправду?
Она покачала головой.
– Я не могу говорить об этом здесь сейчас.
Он кивнул и не стал мучить ее расспросами. Минуты шли.
– Куда этот чертов Хоселито подевался? Как провалился. Почему это длится все так чертовски долго?
– Он держит совет с мужчинами табора. А нам ничего не остается, как сидеть и ждать.
– Тебе должно быть известно логово этого ублюдка. Ты же была за ним замужем.
– Подожди, – сказала она. – Они скоро закончат. У нас больше появится шансов, если они… – Ее слова прервало появление Хоселито в сопровождении двух цыган.
– Пойдемте, – обратился вожак к Роберту.
Софья хотела последовать за ними.
– Нет, – сказал Хоселито ей. – Тебе с нами нельзя. Это мужское дело. Лишь отец наделен таким правом, но не ты.
Она отступила и мужчины отправились в пещеру без нее.
Никаких признаков пребывания Пако в пещере не было. Навстречу им поднялся мужчина по имени Чичи, который теперь был выбран предводителем табора, изгнавшего Пако.
– Добро пожаловать, Хоселито.
Но в его глазах сквозило беспокойство и недоумение. Они не были друзьями и к тому же Хоселито был не один. Из-за его спины выглядывали трое мужчин, настроенных далеко не благодушно. Чичи внимательно осмотрел их. На одном из них, Роберте, его взгляд задержался дольше; чем на остальных.
– Вы привели ко мне в пещеру чужака – это против законов рома. Почему вы это сделали?
– Потому, что здесь находится тот, кто нарушил этот закон. Один из твоих похитил сына этого человека.
Чичи оглянулся на мужчин своего табора. Ни у кого из них в глазах чувства вины не было.
– Никто из рома, такого не сделает. Конечно, если ребенок случайно попадет в руки кого-нибудь из наших… – Он снова посмотрел на своих собратьев по табору. Ответа по-прежнему не было. Чичи повернулся к Хоселито. – Ты не прав и оскорбляешь мою пещеру.
– Я прав, но преступника среди этих людей нет.
– Кто же это тогда? Мы все здесь, – цыган замолчал. – А… вот оно что, – осенило его. – Понимаю. – Он кивнул в сторону самого темного угла пещеры.
Все повернулись и посмотрели туда, куда показал Чичи. В пещере стояла темень и никто ничего не увидел. Один из людей Хоселито взял со стола свечу и осветил ею этот угол. Пако сидел, съежившись, как хищник. С тех пор, как его объявили вне закона, он сильно похудел, его одежда превратилась в лохмотья. Бегающий взгляд искал пути отступления, но его не было – Хоселито вместе со своими людьми перекрыли единственный выход из пещеры.
Хоселито повернулся к Чичи.
– Это собачье отродье перестало существовать для всех цыган. Чичи, давай уйдем и оставим его с чужаком один на один. Пусть спорят себе.
Понимая, что такое решение было единственно разумным, Чичи все же колебался. Неслыханное дело – покинуть свою пещеру ради чужака! Допустить в нее чужой дух! Но она уже так или иначе была осквернена и без ритуалов и заклинаний не обойтись. В конце концов, предводитель кивнул и вышел из пещеры вместе со своими людьми и цыганами Хоселито.
– Нечего нам обсуждать. Я тебе ничего не скажу, чужак. Убери свою пушку, меня она не испугает. Убьешь меня, так ни в жизнь не узнаешь, где мальчишка. Хотя ты и так не узнаешь, – он тихо смеялся. – Я тебе никогда не скажу, где он! Он в надежном месте и день ото дня становится слабее. Ему все больше и больше хочется пить. Я хожу туда, посматриваю, как дела. С недельку, думаю, он протянет, а потом ему крышка.
Роберт продолжал смотреть на него. Ему показалось, что именно так выглядела бы злоба, достанься ей человеческий облик. Затем он убрал пистолет за пояс и достал из кармана сюртука нож. – Я думаю, ты мне все скажешь как на духу, цыган. Это дело времени, и только.
Оба табора, Чичи и Хоселито, в полном составе ждали на лужайке перед пещерой. Наконец из нее вышел Роберт. С Пако он общался минут сорок. Цыгане слышали крики, но выстрелов не было. Оба пистолета чужака торчали у него за поясом. Он не выказывал ни малейших признаков какого-либо волнения. Его темный плащ и перед рубашки были в крови.
– Он жив? – спросил кто-то.
Роберт молча покачал головой. Чичи отступил назад, остальные не пошевелились. Роберт отыскал глазами в толпе Софью. Она стояла поодаль, одна. Глаза ее были закрыты, она как будто молилась про себя.
– Софья, – с нежностью в голосе сказал он. – Я знаю, где Рафаэль. Мы можем пойти и забрать его.
У нее вырвался сдавленный крик и она облегченно перевела дыхание. Она видела кровь на Роберте, но сейчас, кроме Рафаэля, она ни о чем не могла ни думать, ни спрашивать.
– С ним все в порядке? Где он?
– Этот ублюдок клялся и божился, что мальчик жив и здоров. Он в каком-то старом здании. Улица Калле Санта Анна, третий дом. Ты знаешь, где это?
– Да, знаю, – ответила Софья и тут же бросилась бежать вниз по холму в направлении пещер Трианы, туда, где жили чужаки. Роберт бросился вслед за ней.
– Софья, подожди! – послышался возглас Чичи. Он подбежал к Софье, – Возьми.
Чичи подал ей что-то завернутое в старый платочек.
– Твой муж мертв. – Он посмотрел на Роберта и Софья заметила в глазах Чичи благоговейный страх. – Пако умер в мучениях, – пробормотал он. – Но легкую смерть он не заслужил. Его хоронить мы не будем.
На это Софья ничего не ответила. Молча сунула сверток в карман юбки и побежала дальше. Роберт на минуту остановился, обменялся с Чичи взглядами и кинулся за Софьей. Улица Калле Санта Анна находилась у реки. С нее были видны мачты трех кораблей, стоящих у причала. Несмотря на поздний час, с кораблей доносились звуки, говорящие о том, что там вовсю кипела работа. Но сама улица была безлюдна. На ней стояло довольно много домов, но ни на одном из них номеров не было.
– Он говорил о каком-то старом, заброшенном складе, – сказал Роберт.
Смрад на этой улице стоял неописуемый, но они не обращали на него внимания. Софья хотела позвать Рафаэля, но не решалась. Место это было глухое, а нищих и бандитов здесь было тринадцать на дюжину. Среди них находились и такие, кому ничего не стоило убить человека за один жалкий реал. Роберт достал из-за пояса один из своих пистолетов. Переговаривались они между собой шепотом.
– Третий номер… может это третий по счету, если двигаться от реки, – предположила Софья.
– Да, – согласился Роберт и пошел дальше, туда, где улица упиралась в реку.
Он стал считать дома, но их строили беспорядочно и трудно было разобраться в их порядке. Наконец Роберт остановился у одной из дверей, которую он посчитал нужной им. Дверь была заперта изнутри.
– Можно попытаться прострелить задвижку, – неуверенно сказал он Софье. – Но выстрелы привлекут к нам внимание.
– Обожди, – Софья повернулась и стала рассматривать дома на другой стороне улочки. В них было несколько поломанных дверей, висевших на ржавых завесах. – Это больше похоже на то, о чем говорил Пако.
– Мне тоже так кажется, – с облегчением сказал Роберт.
Двери подпирал камень. Роберт его отодвинул, и одна из деревянных створок распахнулась сама с громким, берущим за душу, скрипом. Они проскользнули в нее и оказались в каком-то дворе. Камни под ними были скользкие и сырые – сюда, каким-то неведомым способом добиралась речная вода, которая наносила разный мусор. Вокруг шныряли с десяток кошек, а может быть и крыс, кошки своим мяуканьем выразили недовольство их появлением, но тут же исчезли.
– Он может быть там, – указал Роберт еще на несколько дверей.
Эти двери подпирали бревна. Роберт откинул их, и они оказались в каком-то темном помещении. Грязь, испражнения кошек, сырость разносили вокруг нестерпимую вонь. Роберт проклинал себя за то, что не взял с собой какой-нибудь огарок свечи или факел.
– Рафи, – негромко позвала Софья. – Рафи, миленький, ты здесь? Это мама, крошка. Я пришла забрать тебя домой.
Они прислушались, но кругом стояла тишина.
– Я пойду дальше и посмотрю возле стен, – сказал Роберт. – Ты пойди по одной стороне, а я – по другой. Крикни мне, если обнаружишь еще какую дверь или отверстие.
Обстановка вокруг них напоминала кошмарные сны. Софья подскользнулась и едва не угодила в грязь, хлюпающую под ногами и лежавшую толстым слоем. Ее юбка набрякла от воды. Стоять на ногах было трудно, они расползались в разные стороны и Софья была вынуждена держаться за отвратительные липкие стены. Она уже почти дошла до поворота, когда услышала голос Роберта.
– Софья! Иди на мой голос, я тут! Здесь вроде ступеньки есть! Иди сюда!
Она нашла его, и они вместе стали спускаться по узкой лестнице, которая, казалось им, никогда не кончится. Роберт шел впереди, она – сзади, держась одной рукой за его плечо. Наконец-то они спустились вниз.
– Подожди, Софья. Я проверю можно ли здесь пройти. Все нормально, вода по щиколотку. Рафи! – позвал Роберт. – Рафи, ты слышишь меня? Ты здесь?
Софье послышался какой-то неясный звук.
– Рафи, это мама. Где ты? – Она замолчала и прислушалась.
– Я что-то слышал, – прошептал Роберт. – Вот оттуда, слева, по-моему.
Они двинулись туда, откуда им послышались звуки. Тут стояли подпорки, поддерживающие первый этаж. Судя по всему, они находились в подвале дома. Роберт первый наткнулся на такой столб и чуть не рассек себе лоб. Следующие столбы они аккуратно обходили. К одному из них был привязан Рафаэль. Он сидел в воде, его рот был заткнут тряпкой. Софья рухнула около него на колени, обняла его и не хотела выпускать из своих рук.
– Все хорошо, миленький. Мы здесь, все хорошо. Мы возьмем тебя домой, все кончилось, радость моя.
– Подожди немного, парень, – бормотал Роберт. – Сейчас мы тебя размотаем, ты и глазом моргнуть не успеешь.
Он положил рядом свой пистолет и полез за ножом. Темень стояла кромешная, и вообще было большой удачей, что они смогли его разыскать. Роберт внезапно вспомнил, что на ноже должна остаться кровь Пако, поэтому он вытер его о штанину и разрезал веревки, которые затянули на Рафи кляп во рту.
– Мамочка, дядя Роберт, – говорил мальчик. В его голосе чувствовался пережитый ужас, – я знал, что вы придете.
– Конечно, ты же умный мальчик. – Роберт, наконец, разрезал все веревки, которые связывали ему ноги и руки. – Смелый, отважный Мендоза, я всегда знал, что ты будешь таким.
– Так пить хочется, – сказал Рафи. – Я не пил воды уже несколько дней. Цыган сказал, что даст мне попить, но так и не дал.
– Потерпи еще немного, – успокаивала его Софья, – еще немного подожди, мы вытащим тебя отсюда, и ты сможешь напиться всего, чего пожелаешь.
– Ну вот, теперь ты свободен. – Роберт отбросил в сторону последний кусок разрезанной веревки и поднял мальчика на руки. Все трое поспешили к лестнице.
Казалось, что прошла еще целая вечность, пока они выбрались из этого мерзкого подвала на вонючий двор, а затем вышли на улицу. Роберт остановился, он щурился от лунного света, падавшего ему в глаза. Идальго пребывал в нерешительности, – в каком направлении им идти, когда в темноте возникла фигура человека.
– Возьми-ка его, – Роберт отдал Рафаэля Софье, выхватил пистолет и навел его на незнакомца. Что-то знакомое почудилось ему, но из-за темноты разглядеть человека не представлялось возможным.
– Дон Роберт, донья Софья, это вы?
– Энрике, – воскликнула радостно Софья. – Это мы. Рафаэль с нами.
Возница подбежал к ним.
– Хвала Богу, Пресвятой Деве и всем святым. Я выехал вслед за вами, сэр. Я решил, что вам понадобится карета, когда вы найдете донью Софью и мальчика, чтобы добраться домой. Сначала я добрался до Трианских пещер, и цыган, назвавшийся Хоселито, сказал мне, куда вы отправились.
– Хороший человек, – сказал Роберт. – У тебя не найдется чего-нибудь попить, а то парень погибает от жажды.
В ответ Энрике широко улыбнулся своей белозубой улыбкой.
– В карете, идальго. Она ждет там, позади. В ней есть кувшин с водой, которую я набрал из фонтана, что на другом конце города.
Рафаэль молчал, держась за шею матери обеими ручонками. Когда ему, наконец, принесли кувшин, он схватил его обеими руками и жадно к нему прильнул губами. Утолив жажду, он снова повис на шее у Софьи. Роберт смотрел на мальчика, который был его сыном. К нему лишь теперь пришло облегчение, и он блаженно закрыл глаза. Но в голове возникли воспоминания о том, что недавно произошло в пещере. Никаких, мучивших его угрызений совести эти сцены у него не вызвали…
– Вези нас во дворец – обратился он к Энрике. – Едем домой.
На четвертый день, после возвращения всех в Кордову, начались зимние дожди. Роберт стоял у небольшого, украшенного витиеватой решеткой окошка комнаты, служившей ему конторой, и смотрел на потоки грязной воды, стекавшей по улице Калле Авероэс. Ему пришла в голову мысль, что если бы эти дожди начались до того, как им удалось обнаружить Рафаэля, река бы в Севилье поднялась и затопила эти грязные склады, на которых Пако запрятал мальчика. Тогда бы ребенок погиб. Не было бы дождей, то цыган уморил бы Рафаэля голодом. В любом случае, если бы они вовремя его не освободили, Роберт бы больше не увидел своего сына живым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60